3. ПЕРЕЛОМ.
Чем больше читала М. А. произведения Л. Н--ча, чем больше говорила с ним, чем больше думала, тем ближе и дороже были ей новые взгляды. Она оставалась попрежнему институтской классной дамой, но жизнь ее изменилась, изменилось и влияние на воспитанниц.
"Бывало, девочки останутся одни в спальной с 9Ґ часов, баловство идет. А я им чтение вечером устроила по указанию Л. Н--ча, --Тургенева "Записки охотника" читала, "Антона Горемыку" Григоровича, Достоевского - "Преступление и наказание" и "Мертвый дом", "Хижину дяди Тома", Диккенса - "Давида Копперфильда", "Записки Пикквикского клуба", Гюго - "Отверженные", "Войну и мир", "Семейное счастье" - Л. Н--ча (только не "Анну Каренину").
"Раз начальница института застала. "Что это, думает, так тихо?" А девочки все в кроватях лежат, слушают. Позвала она меня, спрашивает: "У вас что-то новое делается?" Я об'яснила, что читаю им вслух такие вещи, которые будят их мысль и совесть, возвышают душу. "Зачем им душу возвышающее, - говорит, -- это надо народ возвышать, а они и так из высшего класса. Им важно невинность воспитать". "Если прикажете, говорю, я прекращу чтение". "Нет, я только хотела сказать вам". И я продолжала.
"Бывало, как Л. Н. приедет ко мне, институтки все обступят его у входа. Я боялась, что будет, как с Александром Вторым, когда он приезжал в институт: обступят, целуют руки, спину, во все места. Гадость! А он доволен. Нет, со Л. Н--чем ничего подобного. Сияющие, приветливые
"Помню, приехал Л. Н. раз, а мы читали перед тем его "Много ли человеку земли нужно". Обступили его девочки, расспрашивают: "А мы так и знали, что так кончится, - говорят, - вы иначе и не могли сказать. Уж по заглавию догадались". "А я - Пахом, - говорит одна, - мне тоже не три аршина, а много земли нужно". Долго он тогда с ними говорил. А потом сказал: "Когда вы кончите учиться и в жизни понадобится совет, указания, помощь, в Москве ли я буду или в Ясной, обращайтесь ко мне. Я всегда буду рад помочь. Скажите только, что вы воспитанницы М. А--ны".
"Раз Л. Н. пришел ко мне. Это было, когда он поручил мне отбирать в Бондареве 1) сильные места от слабых. Л. Н. очень любил Бондарева. Одно в нем не любил - гордость.
"Сказали мне, что Л. Н. пришел. Я бросилась встречать. Он был в задерганном пальто. Потащила его скорее к себе и захлопнула двери от любопытных (когда Л. Н. приходил, все высыпали - и девочки, и классные наставницы, воем было любопытно).
"Так вот, пришел Л. Н., разговариваем. А у нас была одна классная дама, большая поклонница художественной литературы и Л. Н--ча, как художника. Она вошла нарядная, расфранченная, куда-не-куда.
- Л. Н., извините, я хотела вас повидать, такой случай! Может быть, никогда не увижу вас больше в жизни! (Л. Н. смеется, - "невидаль, мол, какая!") Я хотела вас спросить об искусстве. Ведь вы отрицаете искусство?
- Ничуть не бывало. Я ценю искусство, но то искусство, что служит всему народу, а не избранной горсти людей. Вот вы бываете в концертах, в театре... Приезжаете из концерта, что вы чувствуете?
- Желание подойти к инструменту, вспомнить, подобрать то, что слышала, пережить вновь это наслаждение...
- Ну вот, видите. А я у себя вижу: жена сидит в концерте, возбужденная, вспотевшая, а кучер дожидается на морозе, может быть, часа два. Домой возвращается, - шум, крик на прислугу, то не годится, это не ладно. Какое уж тут искусство! Я понимаю, Рубинштейн... Но если Рубинштейн стоит на площади, и все люди, вся толпа слушает. А впереди больные, расслабленные, калеки, несчастные. Он чудно играет, действует на сердца, трогает их. Кончил он, все обращается на этих несчастных, все сострадание, вся помощь... Вот это искусство".
М. А. понемногу втягивалась в помощь Л. Н--чу в его работе, то переписывая его рукописи, то просматривая для него что-нибудь и делая свои пометки и выборки. Новая радостная жизнь и работа захватили ее.
"Дорогой Лев Николаевич, - пишет она 23 мая 85 года, - письмо ваше Черткову 2) мы отправили сейчас же, но ответа до сих пор не имеем. Не напишете ли Вы ему еще раз. Мы бы успели получить ответ во-время, так как англичанка miss Фрирс уезжает в Англию только 1 июля. Рукопись вашу она очень охотно берется доставить Черткову в Англию... Мы обе с величайшей благодарностью вспоминаем о Вас и о тех прекрасных минутах, которые мы испытали, переписывая Ваши сочинения. Мы безгранично обязаны Вам, долго будем жить Вашими мыслями и отдыхать душой на Вашей светлой личности..."
31 мая 85 г.
"Если Вам угодно что-либо поручить мне (чему бы я была очень рада), напишите мне на станцию Талицы... С величайшей готовностью исполню решительно все. Переписку "Исследования Евангелья" довела до конца и привезу ее Вам в день 5-го июля. Позвольте мне переписать Вам 4-ый отдел 3). Нет нужды, что он не кончен. Я переписала бы что есть. Не отказывайте, Лев Николаевич, а пришлите мне его к 5 июля в училище или к Вам в дом, и я опять засела бы за работу, мне очень дорогую...
... Сытин 4) вышлет мне в Талицы Ваши последние рассказы, как только они выйдут из печати".
9 июля 85 г.
"... Пругавина 5) и Златоуста 67) и как много у Вас общего с ним. Совершенно одни и те же мысли".
10 июня 86 г.
8). Николай Лукич 9) поручит искать Павлу Ивановичу 10) в Петербурге. Ольга Николаевна 11) с матерью наняли избу в Воронине рядом с Захаром, к большой моей радости. Сейчас они у меня. Будем вместе с ними работать. Захар и все деревенские встретили меня, как родную".
С одной стороны она любила и уважала Марью А--ну, ценила ее как хорошую воспитательницу, а с другой стороны видела, что М. А. вносит соблазн. В церковь М. А. ходила, но не причащалась, не крестилась, не вставала на колени.
"Поют "Иже херувимы", все на колени, а я как столб", - рассказывала М. А.
"Наконец Головачева позвала меня к себе и сказала:
- Это невозможно. Даже я от вас заражаюсь, это ужасно. Вы хотя бы для вида крестились.
"Я рассказала ей, как верю, что думаю о Христе, о троице.
- Это ужасно, - говорит начальница. - Это анафеме подлежит. Все святые проклянут.
"Я спросила ее, какие же святые могут быть так злы, чтобы проклясть? Долго говорили. Я сказала, что подам в отставку. Головачева убеждала остаться. "Невозможно уходить за полгода до пенсии", говорит".
Примечания
1) Тимофей Михайлович, сосланный в Сибирь за свои религиозные взгляды, принадлежавший к секте иудействующих, крестьянин-философ, написавший книгу "Трудолюбие и тунеядство или торжество земледельца", в которой он горячо и сильно критикует современный государственный и общественный строй и доказывает необходимость каждому человеку нести черный, основной, земельный труд. Выдержки из его книги были помещены в "Русском Деле" за 1888 г. со вступительной статьей Л. Н. Толстого. Книга же его могла появиться в печати в России только после революции 1905 года, когда она и была издана "Посредником". Письма Толстого к Бондареву напечатаны в "Толстовском Ежегоднике" 1913 г.
2 Г. основал с Толстым народное издательство "Посредник" и склад хорошей народной книги. За опубликование сведений о положении духоборов, гонимых за свою веру, был выслан за границу, где и занялся печатанием произведений Льва Н--ча и произведений близких ему по духу как на русском, так и на иностранных языках. Он издавал в Англии журнал "Свободное Слово", дававший много сведений, главным образом, о России (больше всего о религиозных движениях и гонениях на них в России). Чертков тщательно собирал все написанное Толстым и всячески помогал Л. Н--чу в его работе. Вернувшись в Россию, Чертков, главным образом, отдался работе по собиранию, хранению и изданию всего написанного Л. Н--чем. В настоящее время под его редакцией готовится первое полное собрание сочинений Толстого. Чертков много работал по помощи людям, страдающим за свои религиозные убеждения.
3) Л. Н. считал, что его работа по исследованию вопросов религии состоит из 4 отделов. Первую часть этого исследования составляет - "Исповедь", вторую - "Критика догматического богословия", третью - "Исследование Евангелия", четвертую - "В чем моя вера".
4) Иван Дмитриевич, издатель, в то время только начинавший свое дело. Издавал он в то время, главным образом, лубочную народную литературу - книги и картины. Лев Николаевич и его товарищи по организации народного издательства "Посредник" выбрали Сытина, как наиболее ловкого и энергичного издателя и проводника в народную среду лубочной литературы, для распространения хороших книг среди народа.
5) Статьи, вошедшие впоследствии в книгу Пругавина "Религиозные отщепенцы". Издание "Посредника".
6) Мысли Иоанна Златоуста против собственности, богатства и т. д., изданные "Посредником".
7"все в тебе", что главной основой жизни должна быть взаимная любовь между людьми, что все люди братья, все должно быть общее, не должно быть никаких запоров и замков. Все неустройство жизни происходит от недостатка любви между людьми, от этого же и войны. Сютаев отвергал догматы, обряды и всякое внешнее богослужение, отрицал присягу. Сын Сютаева, призванный на военную службу, отказался присягать и брать оружие. Умер Сютаев в 1892 г. Толстой знал его лично и высоко ценил его личность и взгляды.
8) Даниил Ачинский - солдат времен Александра I. Будучи солдатом, отказался от службы по религиозным убеждениям. Додумался он до отказа от военной службы совершенно самостоятельно. Был за это много мучим. Например, его загнали в мороз на крышу и поливали водой. Он все вынес. Впоследствии был сослан в Ачинск, где и жил, прославившись своей праведной жизнью. Житие его было выпущено отдельной брошюрой. (Изд. Афонского монастыря).
9) Озмидов.
10) Бирюков - один из ближайших друзей и единомышленников Толстого. До знакомства со взглядами Толстого - морской офицер с блестящей карьерой впереди. Оставляет службу. Работает на земле, организует вместе со Л. Н--чем и В. Г. Чертковым распространение хороших книг среди народа и народное издательство "Посредник". Впоследствии, за опубликование сведений о положении духоборов на Кавказе, замучиваемых правительством за их отказ итти на военную службу и за сожжение оружия, был выслан сначала в Бауск, а затем за границу. Жил, главным образом, в Швейцарии, где издавал некоторое время журнал "Свободная Мысль" и участвовал в заграничном издательстве Черткова "Свободное Слово". Бирюков - автор первой большой биографии Толстого.
11