О РОДСТВЕ ПЛОТСКОМ И ДУХОВНОМ.
(Мф. XII, 46-50)
И когда он говорил, мать и братья подошли и стали вдалеке, хотели с ним поговорить.
Один человек увидал их и говорит ему: вот мать твоя и братья твои стоят поодаль, хотят с тобой поговорить.
А он сказал: кто моя мать и кто мои братья?
И показал рукой на учеников и сказал: вот и мать и братья мои.
Потому что, кто исполняет волю Отца моего Бога, тот мне и брат, и сестра, и мать.
Перед этим сказано, что для жизни истинной не может быть места, не может быть заботы другой, кроме жизни, не может быть соображений о том, что сделано, о прошедшем, о временном; теперь говорится, что и общения между людьми не может быть иного, как соединения в единой для всех воле Бога. Близость людей к царству Бога зависит только от единения в воле Бога.
(Лк. XI, 27, 28)
И случилось, что когда он говорил это, взвела голос женщина одна из народа и говорит ему: блаженно чрево то, что носило тебя, и блаженны соски те, что ты сосал.
Он же сказал ей: бывает блажен тот, кто понимает разумение Бога и держит его.
Благо жизни не может зависеть ни от кого; никто не может передать своего блага другому. Благо есть только жизнь разумения.
(Лк. IX, 57, 58)
И на пути сказал Иисусу один человек: повсюду пойду за тобой, государь мой.
И сказал ему Иисус: у лис есть норы, и у птиц есть гнезда, а у сына человеческого нет приюта.
Значение стиха этого двояко: одно то, что сын человеческий, в смысле человека, не должен заботиться о месте, в котором он находится. Где бы он ни был - все равно, только бы он не считал какого-нибудь места свойственным себе. Он должен быть бродягой.
(Лк. VIII, 22-24 /Мф. VIII, 26/; Лк. VIII, 25)
И случилось, в один день вошел он в лодку и ученики его, и сказал им: переплывем на ту сторону озера, и поплыли.
И когда они плыли, вот сделалась большая буря, и нашла на озеро, и заливало их, и пришла им беда, а он на корме спал.
И подошли ученики его и разбудили его и сказали: наставник, наставник, пропадаем!
Он же, проснувшись, сказал им: отчего вы робеете, маловерные, и он укорил ветер и волнение воды; и ветры затихли, и стала тишина.
И сказал им: где вера ваша?
Иисус не выказывает никакого страха перед опасностью земною, он спит тогда, когда буря бьет лодку и заливает ее. Когда его будят и говорят, что они погибают, он удивляется и делает им упрек. Они говорили, что верят истинной жизни вне времени и пространства, а при первом случае они своею робостью перед земными бедствиями показали, что не верят в нее. Как заботы о похоронах отцов и о домашних распорядках, как кровные связи, как отношения к другим людям не могут влиять на жизнь духа, так и опасность смерти земной и самая смерть земная не могут помешать жизни духа. И Иисус спит и, возбудившись, также остается спокоен.
(Мф. VI, 34; Лк. IX, 59, 60)
Не заботьтесь о будущем; довольно для настоящего своего зла.
И другому Иисус сказал: иди за мною. А тот сказал: только прикажи мне прежде сходить отца похоронить.
И сказал ему Иисус: оставь мертвых хоронить мертвым, а ты иди за мной и возвещай благовестие Божие.
Опять два значения: одно, все заботы мирские, даже самые важные, какими кажутся похороны, суть дела смерти и тьмы. Одно дело жизни - это жизнь, распространение жизни.
Другое значение и главное: для того, кто живет жизнью, - нет смерти.
(Лк. IX, 61, 62)
И сказал еще один человек: я пойду за тобою, но пусти меня прежде дома распорядиться.
И сказал ему Иисус: кто взялся за соху да назад глядит, тот не годится в царство Бога.
Это последнее изречение включает в себя смысл и первых двух, и в нем главная мысль всего места. Смысл его тот, что кто познал жизнь в царстве Бога - жизнь духа, и при этом заботится о чем-нибудь плотском, тот этой заботой о плотской жизни признает то, что он не живет жизнью духа. Если человек, живя жизнью духа, заботится о плотской жизни, то он также мало успеет в жизни духа, как и тот, кто будет пахать, глядя не перед собой, а позади себя.
Сравнение это имеет еще одно значение. Человек, воображающий, что он живет духом, и вместе с тем соображающий то, какие последствия будет иметь то, что он делает в жизни, подобен тому пахарю, который, чтобы провести борозду, смотрит не вперед, на то, что он делает, а назад, на то, что он сделал.
Ищите только того, чтобы быть в воле Бога, а все остальное будет у вас.
(Лк. X, 38-42; Лк. IХ, 23-26)
Случилось, что шел раз Иисус с учениками и зашел в одну деревню. Женщина одна, Марфа, зазвала его в свой дом.
И была у нее сестра Мария. Мария села в ногах Иисуса и слушала учение его.
А Марфа хлопотала о большом угощении и подошла к Иисусу и говорит: тебе, видно, и нужды нет, что сестра моя меня одну оставила служить. Скажи ей, чтобы она помогла мне.
А Иисус на ответ и говорит ей: эх! Марфа, Марфа, ты кручинишься и тужишь о многих делах.
А только ведь одно нужно. И Мария выбрала то, что лучше; то, что она выбрала, уж никто не отнимет от нее.
И сказал всем: хочешь следовать мне, откажись от самого себя и будь готов на все на каждый час и тогда следуй за мной.
Кто хочет живот свой спасти, тот погубит его. А кто погубит свой живот для меня, тот спасет его.
Какая польза человеку, если и мир весь заберет, а себя погубит или повредит?
Кто моих слов постыдится, того и сын человеческий постыдится, когда окажется в смысле Отца и сил Божиих.
Слово крест я перевожу в том значении, которое всеми толкователями придается ему.
Не употребляю же самого слова крест, потому что оно и исторически не имеет в устах Иисуса смысла. Если бы он и знал, что ему быть распятым, то ученики не могли знать этого, и потому слово это для них не имело смысла.
(Лк. XII, 15-21; Лк. XIII, 1-3)
И сказал им: смотрите, берегитесь от всякого избытка, потому что не может быть жизнь в излишестве того, чем владеешь.
И сказал им притчу: был человек богатый, и родилось у него много хлеба.
И подумал он: что бы сделать? некуда мне собрать плодов моих.
И скажу душе своей: ну, душа! есть у тебя добра много -и на много лет. Спи, ешь, пей и радуйся.
И сказал ему Бог: безумный! нынче ночью возьмут от тебя душу; куда же твои запасы?
Так-то бывает с тем, кто копит сам в себя, а не богатеет в Бога.
Случились тут люди и рассказали ему о галилеянах, которых убил Пилат.
И на ответ сказал им Иисус: или вы думаете, что галилеяне эти были грешнее всех, что с ними это случилось.
Нисколько. Если же вы не обдумаетесь, все точно так же погибнете.
(Лк. XIII, 4-9)
Или те 18, каких задавила башня, когда завалилась, полагаете ли вы, что они больше того заслуживали из всех жителей Иерусалима?
Нисколько. Но если не обдумаетесь, все точно так же погибнете.
И сказал им такую притчу: у одного человека росла в саду яблоня. И пришел и посмотрел, нет ли на ней плода, и не нашел.
И сказал садовнику: вот три года хожу, смотрю плода на этой яблоне, и все нет. Сруби ее. Что ей место портить.
А садовник сказал: хозяин! оставь ее еще на лето, я окопаю ее и обложу навозом; авось будет с плодом. А уж и после не родит, ну, так и сруби ее.
Смерть, лишение возможности жить истинной жизнью, разумением Бога, всякую минуту перед нами, как она пришла к богатому человеку в ту ночь, как он собирался жить более, как она пришла к людям, убитым Пилатом, убитым башнею. Всякий час жизни нашей есть счастливая случайность, как просьба садовника погодить рубить, не принесет ли плода.
Иоанн Креститель еще говорил это людям, призывая их к перемене жизни (Лк. III, 9)
(Лк. XII, 54-57)
И сказал народу: когда видите тучу с запада, тотчас говорите: дождь будет, и так и бывает.
И когда с юга дует, говорите: жара будет, - и сбывается.
Как в самих себе не видите, что верно?
Место это повторяется здесь в другом значении. У Матфея оно отвечало на вопрос фарисеев о доказательствах. Здесь оно указывает на то, что погибель смертью для человека так же очевидна, как и пришествие грозы по признакам. Как же знаете и помните, что будет гроза, а не знаете и не помните, что будет смерть?
(Лк. XIV, 25-35)
И шло с ним много народа. И, обратившись, сказал им:
Кто идет ко мне и не считает ни во что отца своего, и мать, и жену, и детей, и братьев, и сестер, и еще свою плотскую жизнь, тот не может быть научен мною.
И кто не волочет свой крест и не делает то же, что я, того нельзя научить.
Потому что всякий из вас, если хочет построить дом, прежде ведь сядет и сочтет расходы, станет ли докончить, для того, чтобы не случилось, что, начав, да не докончив, не стали бы смеяться над ним.
Не сказали бы: вот человек начал строиться, а не может кончить.
И царь, если хочет воевать с другим царем, то прежде сядет да подумает: может ли он с десятью тысячами воевать против двадцати.
Если же нет, то еще издалека пошлет послов, чтобы замириться.
Так и всякий из вас, если не сочтется со всеми своими делами, не может быть научен мною.
Соль - хороша. Но если она не солона, нечем ее исправить.
Ни она земля, ни она навоз. Надо выбросить ее. У кого есть смысл, тот поймет.
Иисус говорит: для того чтобы быть наученным мною истинной жизни, спасающей от смерти, необходимо отречься от всего. А чтобы не жалеть то, от чего отрекаешься, нужно только расчесть выгоды и невыгоды плотской и духовной жизни. Обдумай свое положение здесь, на этом свете, так, как обдумывают его строящий дом и царь, собирающийся воевать.
Ну, хорошо, ты любишь своего отца, мать, детей, свою жизнь. Ну, хорошо: можешь ты достроить эту жизнь, как дом, можешь ты противостать смерти, которая идет на тебя с своими силами; можешь или думаешь, что можешь, так строй свою жизнь. Если же увидишь, что не можешь, что дом твой останется недостроенным, что царя того, который идет войной на тебя, тебе не победить, так брось строить, замирись и иди за мной к той жизни, которую я показываю вам. И потому середины не может быть. Веришь, что только та жизнь, которая дает разумение, есть жизнь, живи разумением, и тогда не только не будешь ничего жалеть, но с радостью будешь отдавать плотскую жизнь, а не веришь и жалеешь плотскую жизнь, то лучше и не ходи за мной. Смысл моего учения есть отречение от плотской жизни. Если хочешь быть моим учеником, и не отрекся от всего, жалеешь что-нибудь, то ты, как соль несоленая, никуда уже не годишься.
(Лк. XIV, 15-18)
И услышав это, один из тех, кто был с ним, сказал ему: блажен кто ест хлеб в царствии Божием.
И послал слугу сказать гостям: время ужина. Идите, уже готово.
И начали по одному все отказываться. Первый сказал: я землю купил, надо идти поглядеть.
Значение этого стиха - сомнение в самом царстве Божием. Человек этот говорит: хорошо, мы разделим все, а что как нет царства Бога?
Притча эта похожа на притчу Матфея, но имеет другое значение. Чтобы не ошибаться в ее значении, надо ясно понимать случай, по которому она сказана. Выражено сомнение о том, будет ли еще это царство Бога, для которого нужно отдать плотскую жизнь. Притча выражает ответ на это сомнение. Иисус говорит: сомнения не может быть. Вас зовут, и вы знаете, что есть пир, но вы не идете не потому, что заняты, что сомневаетесь, а потому, что увлечены ложным богатством.
(Лк. XIV, 19-24)
Другой сказал: я купил цабан быков, пойду попытать их, пожалуйста, извини меня.
Третий сказал: я только женился, и потому мне никак нельзя.
И пришел работник и рассказал все это хозяину; хозяин рассердился и говорит работнику: так иди же сейчас на улицы и на площади и приведи сюда нищих, убогих, хромых, слепых.
И сказал работник: хозяин! я сделал все по твоему приказу, а все еще у нас место есть.
И сказал хозяин работнику: поди же по улицам и площадям и всех уговаривай, чтобы шли и чтобы полон дом у меня был.
Потому что, говорю вам, никто из тех званых не будет есть моего обеда.
Значение притчи прозрачно и просто. Сказано в Нагорной проповеди: блаженны нищие, горе богатым. И теперь объясняется, почему нищих позвали, и они рады и пришли: им больше не о чем думать. А богатым мешает забота: кому поле, кому быки, кому свадьба. Нищие все пришли, но место еще есть для тех, кто хочет прийти. А чтоб прийти, сказано, что нужно сделать: нужно оставить заботы о житейском, о богатстве; место всегда есть для тех, кто хочет прийти, т.е. отдать богатства; но те, кто не хочет этого сделать, занят быками, полем и женою, тем нельзя прийти, и им не видеть ужина.
(Мф. XXII, 2-12)
Царство Божие вот к чему приравнять: царь затеял свадьбу сына.
И послал работников звать гостей на гулянье. А гости разгадали идти.
Опять послал других работников, говоря: скажите гостям, обед готов, кормленные все быки убиты. Все готово, приходите на гулянье.
Но гости не приняли зова - кто пошел на поле, кто на торг.
А другие еще ухватили работников, надругались над ними и побили их.
Царь оскорбился, послал воинов на них и погубил их и город их сжег.
Подите же по проулкам и кого встретите, того зовите на гулянье.
И пошли работники по дорогам и собрали всех, кого нашли, худых и добрых, и стали полны хоромы гостей.
Вошел и царь полюбоваться на гостей и увидал - один гость не одет в свадебное платье.
Он и говорит ему: ты, дружок, как сюда вошел без свадебного платья?
Кто входил на свадьбу, должен был надевать платье от хозяина. А кто не надевал, тот показывал презрение хозяину и не исполнял его волю.
(Мф. XXII, 12-14)
Гость смолчал.
Тогда сказал царь слугам: свяжите ему руки и ноги и возьмите его, бросьте во тьму вон отсюда.
Потому что много званых, но мало избранных.
"Никто не может соединиться со мной, если тот Отец, что послал меня, не тянул бы его к себе. И я подниму его до последнего дня". (Ин. VI, 44.)
"Не тот, кто говорит мне: господи, господи, получит царствие Божие, а тот, кто творит волю пославшего меня Отца, который на небесах". (Мф. VII, 21.)
Притча о свадьбе царя есть только разъяснение этих мыслей. Притча о браке или о пире повторена у Луки. Несмотря на близкое сходство самых притч, приложение их различно. Как идолопоклоннические церкви, так и свободные мыслители одинаково признают это. Но как те, так и другие, видят в обеих притчах этих только указание на то, что евреи не спасутся, а спасутся язычники. Мне кажется, что мысль эта так проста и бедна, что если бы такая мысль и была у Иисуса, он бы не дал себе труда разъяснять ее притчами.
Для читающего Евангелие прямо, как оно написано, притчи эти есть разъяснение все той же одной мысли, которая выражена в притче о талантах, во всем учении и во всех притчах, но с новыми оттенками. Притча о свадьбе царя особенно близка к притче о талантах. Новое в ней то, что притча о талантах разъясняет стих о том, что "воля Отца та, чтобы не погубить ничего из того, что он дал мне", а эта разъясняет мысль о том, что "никто не может прийти ко мне, если бы Отец не тянул его к себе". Отец тянет к себе, как царь зовет всех на ужин, и желает иметь как можно больше гостей. Отец призывает к себе, тянет к себе всех. Если не идут одни, то придут другие. Если одни зерна упадут на дорогу, камень и терние, то другие попадут на добрую землю, и плод будет. Отец мало того, что посеял поле и ждет, но он приготовил благо и зовет на него. Но одним людям кажется, что те дела, какие занимают их, важнее этого, и они не идут просто, а другие, как те жители города, в притче о талантах, которые вовсе не хотят признавать царя, - даже ругаются над работниками и убивают их.
Тех царь уничтожает и наполняет ужин свой теми, которые хотят прийти.
Разумение зовет к себе всех. Одни слышат и понимают его, но не хотят отдаться ему, - те остаются, какими они были, с возможностью жизни; другие прямо не признают разумения и враждебны ему, - те этим самым уничтожаются; еще другие соединяются с разумением.
Одна часть мысли выражена, но остается другая - о тех, которые признают разумение. Одни гости, исполнившие волю хозяина, приняли то благо, которое он дает им, - одежду брачную. Сравнение исполнения воли хозяина с одеждой, подаренной хозяином, указывает на то, что исполнение воли хозяина нетрудно, что оно, кроме исполнения воли хозяина, есть само в себе благо. "Придите ко мне все труждающиеся и обремененные, и я успокою вас. Возьмите иго мое на себя, и научитесь от меня, ибо я кроток и смирен, и найдете покой душам вашим. Ибо иго мое благо и бремя мое легко" (Мф. XI, 28-30).
Другие не исполнили волю хозяина, не приняли его одежды, и тех хозяин велел выбросить вон. С теми сталось то же, что с теми, которые побили работников. Одни, соединясь с разумением, исполняют его, другие не исполняют. Те, которые не исполняют, уничтожаются так же, как и те, которые враждебны к нему.
Был один человек богатый, и был у него приказчик. И наговорили хозяину на приказчика, что он мотает хозяйское добро.
И, кликнув его, хозяин сказал: слухи о тебе есть. Дай отчет в твоем управлении, потому нельзя тебе еще управлять.
И сказал сам в себе приказчик: что буду делать как, хозяин отнимет у меня управление? Пахать сил нет, побираться стыдно.
Знаю, что сделаю, чтобы, когда отставят от управления, взяли бы меня к себе добрые люди.
И позвал по одному каждого из должников хозяина своего и сказал: ты сколько должен моему хозяину?
Тот сказал: сто ведер масла. И сказал ему: возьми расписку, садись и пиши скорее: пятьдесят.
Потом другому сказал: ты сколько должен? Сто мер хлеба. И сказал ему: на твою расписку, а напиши: восемьдесят.
И одобрил господин приказчика неправильного богатства в том, что он умно сделал, потому что сыны мира этого умнее сынов света промежду своими.
И я вам говорю: делайте себе друзей из богатства неправды, чтобы, когда его не будет, приняты вы были под крыши вечные.
Кто в малости верно делает, тот и в большом будет верно делать. А кто в малости неверно делает, и в большом будет неверно делать.
Так вот, если в неправильном богатстве вы неверно делаете, то настоящее кто же вам поручит?
И если в чужом не делаете верно, ваше-то кто же вам даст?
Никакой слуга не может двум господам служить; или одного ни во что считает, а другому угождает, или другого забывает, а того почитает. Нельзя Богу работать и богатству.
Притча эта считается самой непонятной и соблазнительной притчей. И ее всячески толкуют, и все ничего не выходит. Но стоит только не перетолковывать, что бродяги, нищие только в царствии Бога, что кто имеет собственность, тот не то что не допустится, но не может войти в ворота царства Бога, что первое условие вступления в царство Бога состоит в том, чтобы отбросить собственность, что нельзя служить Богу и маммону, как нельзя одним глазом смотреть на небо, другим на землю, - все это столько раз сказано со всех возможных сторон, что стоит только нарочно не перетолковывать этого, - и притча так ясна и проста, что даже толковать нечего.
Так и видно, что только противление учению - непризнание собственности злом, мешает тому, чтобы притча была вполне ясна. От этого вытекают такие оговорки. Деньги - зло, поскольку они являются целью, но они могут быть благом в том случае, если их употребляют в качестве средства...
Нигде не сказано, что деньги могут быть благом; везде всегда сказано обратное, тут же названо богатство богатством неправды, и быть верным богатству неправды нельзя. Одна верность по отношению к неправде есть та, чтобы не иметь неправды. От этого условного понимания смысла притчи, от этих оговорок происходит, кроме неясности, и низменное и отрывочное понимание притчи, имеющей глубокое и связное со всем учением значение.
Смысл притчи, если верить словам Евангелия, самый простой: человек, чтобы обеспечить свою жизнь, отдает другим имение ложное, не принадлежащее ему. Через чужое, ложное богатство человек этот обеспечил себя, т.е. он отдал чужое, ложное и получил настоящее. Иисус говорит: и вы тоже делайте, чтобы получить жизнь, отдавайте мнимую собственность - жизнь плотскую со всем тем, что мнимо нужно для нее. Если же вы не отдаете эту ложную собственность, ту, которая не в вашей власти, то как же вы получите жизнь настоящую? Жизнь плотская выражается имуществом, даже слово живот имеет и значение собственности и значение жизни. Отдавайте имущество, чтобы получить жизнь.
Притча эта есть только разъяснение с другой стороны пира гл. 14-й Луки.
(Лк. XVI, 14-16, 19-31)
И услыхали это фарисеи, а они любят деньги, и стали его поднимать на смех.
И он сказал им: вы сами себя пред людьми оправляете. Но Бог знает сердца ваши. Что у людей высоко, то блевотина пред Богом.
Закон и пророки до Иоанна, а с того времени царство Божие возвещается и всякий силой входит в него.
Был человек богатый и одевался в шелк и бархат, и веселился и радовался каждый день.
И был бродяга нищий, звали Лазарем. И Лазарь валялся в струпьях у ворот богатого.
Хотелось Лазарю объедками со стола богача пропитаться, но еще собаки приходили и лизали струпья Лазаря.
И умер бродяга нищий, и ангелы снесли его к Аврааму. Умер и богатый, и похоронили его.
И в аду, в муках, поднял он глаза и увидал далеко, далеко Авраама и Лазаря с ним.
И заговорил богач и сказал: Авраам, батюшка, сжалься надо мной, пришли мне Лазаря, чтобы он помочил палец в воде и мне бы дал глотку промочить, потому что жарко мне в огне.
И сказал Авраам: дитятко, вспомни, что ты сколько добра принял в жизни, столько Лазарь бед принял. Здесь его призвали, а ты мучаешься.
А пуще всего то, что между нами и вами большая пропасть легла. Если бы кто и хотел перейти к вам от нас, нельзя перейти.
И сказал богач: попрошу же тебя, батюшка, пошли ты его, Лазаря, ко мне домой.
У меня пять братьев. Пусть он растолкует им, чтобы и они не попали сюда на пытку.
И сказал ему Авраам: у них ведь есть Моисей и учители, пусть слушают их.
А он сказал: нет, батюшка Авраам, вот если бы из мертвых кто пришел к ним, тогда бы одумались.
И сказал ему Авраам: если уж Моисея и пророков не слушали, хоть и мертвый кто встанет и придет к ним, и того не послушают.
(стр..133)
все, чего искали; и так как эта евангельская истина обходится церквами, то басня эта, так же, как притча об управителе, представляется трудною.
Все учение Иисуса только в том и состоит, что на деле человек не может иначе выразить веры в учение его, как отречением от собственности, и только в том учение, а толкователи с удивлением находят, что он считал выгодой бедность, а богатство невыгодой.
Смысл притчи теоретический тот, что время жизни дано для того, чтобы вознести сына человеческого, отдать свою плотскую жизнь для того, чтобы получить жизнь истинную. Придет смерть, и человек лишится этой возможности. Христос в самой грубой насмешливой форме выражает, с одной стороны, ту мысль, что когда кончится жизнь, придет смерть, то все житейское окажется ненужным, и с другой, что воротить ее, эту возможность жизни, уже нельзя. И прибавляет, что доказательств недостаточности и ничтожности одной земной жизни не нужно искать нигде, что это ясно всякому, что мертвый не может уже прийти рассказать, что с ним сделалось, когда он умер, как это рассказывает богач.
Смысл притчи практический тот же, но сказано, что именно надо делать, чтобы получить жизнь истинную. Отдавать плотскую жизнь, отдавать ее не на словах, можно только тем, чтобы не держать за собой богатств, когда есть нищие, голодные. И потому держание собственности, когда есть нищие, несовместимо с жизнью. Чтобы отдавать жизнь, надо прежде всего отдавать собственность, а кто не отдает, тот не может получить жизнь.
Вся притча эта замечательна своим ироническим тоном. Последнее замечание о том, что если мертвые воскреснут, и то не поверят, намекает на басню воскресения Иисуса.
(Мф. XXII, 35, 36)
И спросил Иисуса один из законников, выпытывая его, и сказал:
Учитель, какая большая заповедь в законе?
Беседа эта с законником должна быть помещена прежде беседы с богатым юношей. Надо помнить, что по закону Моисееву, как его понимали законники и как мы его понимаем, никак нельзя сказать, что большая заповедь любить Бога и ближнего.
Второз. VI, 5. И люби господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всеми силами твоими.
Левит. XIX, 18. Не мсти и не имей злобы на сынов народа твоего, но люби ближнего твоего, как самого себя. Я господь (Бог ваш).
В законе много написано правил, и выбрать можно два правила всякие, т.е. сказать тысячу различных вещей с помощью слов закона. Следовательно, то, что люби Бога и ближнего суть главные заповеди, есть мысль не Моисея, а Иисуса, и законник, соглашаясь с этим и повторяя эти заповеди, повторяет только то, что и прежде говорил Иисус. В беседе с юношей Иисус, перечисляя заповеди в конце самых употребительных заповедей, как завершение их всех, называет заповедь любви ближнего, повторяет уже то, что известно; поэтому беседа эта (правила, которые Иисус сказал) должна стоять прежде.
(Мф. XXII, 37-40; Мр. XII, 32-34)
Иисус сказал ему: люби господа Бога твоего всем сердцем твоим, всей душой твоей, всей силой твоей.
Это первая большая заповедь.
Вторая такая же: люби ближнего твоего, как самого себя.
В этих двух заповедях весь закон и пророки.
И любить его всем сердцем, всей жизнью и всей силой, и любить ближнего как самого себя - главнее всех служб.
Иисус, взглянувши на него, сказал ему: недалек ты от царствия Божия.
Во Второзаконии нет слов "и всем разумом твоим", и потому я выпускаю их (и. у Мф. и у Мр.)
Продолжение же стиха во Второзаконии говорит, чтобы "вещи, которые я приказываю вам, были бы у вас в сердце". "Вы внушите их детям вашим, вы будете говорить о них, когда вы дома спокойны и одни, и когда вы в пути, и когда будете ложиться и вставать. Вы приложите это к рукам своим, чтобы они были делом для вас, и приложите к глазам, чтобы вы чрез них смотрели". И потому мысль не состоит в том, чтобы любить Бога словами, а любить так, чтобы исполнять его волю. Воля же его выражена в следующей заповеди: люби ближнего; так что Иисус прямо отвечает на вопрос законника, какая большая заповедь: Чти Бога так, чтобы любить ближнего, как самого себя.
(Мр. X, 17, 18; Мф. XIX, 17-19)
И один раз подбежал к Иисусу один начальник, пал на колена и спросил его: учитель благой, скажи мне, какое благо надо делать, чтобы иметь жизнь вечную?
А Иисус говорит ему: что говоришь о благе, благ только один Отец.
Если хочешь иметь жизнь вечную, исполняй заповеди.
Тот и говорит ему: какие? Иисус говорит: не убивай, не блуди, не кради, не показывай ложно.
Чти Отца и люби ближнего, как самого себя.
. не может здесь иметь значения ни добрый, ни хороший, ни добродетельный, потому что по смыслу речи от этих качеств Иисус не отрицается, но по смыслу речи указывает юноше на то, что он и ученики его не блаженны, т.е. не испытывают и не дают счастья земного, а, напротив, еще больше подлежат плотским невзгодам, чем другие люди.
'А....., имеет смысл благой без различения блага, сообщаемого другим, и блага, испытываемого самим, т.е. благодетельный и хороший. не можем, мы можем получить жизнь.
(Мф. XIX, 20, Мр. X, 21; Мф. XIX, 21)
И говорит начальник: все это я держу с младых лет. Чего же еще не доделал?
Иисус взглянул на него и улыбнулся и говорит: одного еще не доделал: если хочешь исполнить все, поди, продай все, что у тебя есть, и раздай нищим, и будет у тебя сокровище в Боге; тогда приди сюда и иди за мной.
"Одного еще не доделал", - очевидно, насмешка. Иисус повторяет его слова и говорит: одного маленького не доделал, того, чтобы исполнять эти заповеди.
(Мр. X, 22-27)
Человек огорчился на это слово и пошел прочь, потому что у него большое было имение.
И, приметив, как он огорчился, Иисус, оглянувшись, говорит своим ученикам: вот видите, как несообразно тем, у кого есть имение, войти в царство Божие.
Ученики ужаснулись на это слово. А Иисус, обратившись к ним, сказал им: да, дети, опять говорю вам, вот как несообразно тем, у кого есть имение, войти в царство Божие!
Способнее верблюду в ушко иголки пролезть, чем богатому в царство Божие войти.
Они же пуще ужаснулись и говорят друг другу: так кто же может жизнь сохранить?
И посмотрев на них, Иисус сказал: по - людскому кажется, что это нельзя сделать, а no-Божьи все можно.
Смысл беседы тот, что богатый и важный человек приступает к Иисусу и говорит: ты учитель блага и счастья, так скажи же, какому благу и счастью ты учишь?
Иисус говорит: я учу не благу и счастью, благ и счастлив только Бог Отец, а я учу жизни, тому, как получить жизнь. И чтобы получить жизнь, надо исполнять заповеди вот какие: кроме старых: не убий, не прелюбодействуй, не укради, не лжесвидетельствуй, еще: чти Бога так, чтобы любить ближнего, как самого себя.
Богатый человек говорит: я все эти заповеди исполнил. Иисус говорит: если бы ты исполнил две последние заповеди, хоть одну последнюю, у тебя не было бы имения.
Если бы ты точно исполнил эту заповедь о любви к ближнему, как к самому себе, не было бы у тебя ничего своего, ты все бы уже раздал тем, у кого нет, а хочешь исполнить, так поди раздай.
собственность, войти в царство Божие.
Ученики ужаснулись. А он опять сказал им: нельзя войти в царство Божие тому, у кого есть имение; легче верблюду в игольное ушко пройти, чем тому, у кого есть имение, войти в царство Божие. Они еще более ужаснулись и говорят: как же это можно? А он говорит: судя по-человечески нельзя, а судя по духу, no-Божьему, не только можно, но и нельзя подумать иначе.
Никакая притча, кажется, не давала своим толкователям более труда, чем эта.
Нужно растолковать все так, что можно быть богатым, зная, что нищие дохнут с голоду, и быть христианином. И они уродуют учение и толкуют. А казалось бы, как решиться перетолковывать обратно то, что столько раз так ясно и настоятельно сказано.
Начинается Евангелие с того, что Иоанн бежит в пустыню, делается нищим, проповедует то, чтобы тот, у кого есть две одежды, отдал бы одну нищему, и у кого есть пища - тоже, и упрекает богатых за их богатство и жестокость.
Иисус идет в пустыню нищим и борется с соблазном богатства - это ничего не значит, это только дьявол искушает Бога.
Иисус возвращается в мир, отрекается от дома, семьи, собственности и сближается с нищими и проповедует нищим, - это ничего не значит. Это только показывает смирение Бога.
Иисус говорит, что Богу противны богатые жертвы, что он радуется только на любовь и милосердие людей друг к другу, - это только цитата из пророков. Иисус объясняет, что царствие Божие состоит в том, чтобы отречься от жизни плоти и жить духом, - это есть разъяснение отношений лиц св. Троицы и больше ничего не значит.
Иисус, отвечая ученикам Иоанна, говорит, что нищие узнают о своем благе, - это тоже только для красоты слога сказано; наконец, Иисус говорит свою проповедь в ясных, доступных всем словах, прямо говоря, что должны делать люди, чтобы исполнить его учение. Проповедь эта и учеными и неучеными считается самым ярким и ясным местом Евангелия. И проповедь эту Иисус начинает словами: "Блаженны вы, нищие, бродяги, потому что ваше царство Божие, и несчастны вы, богатые, потому что вы дорожите наградой плотской". К словам этим прибавляется не вяжущееся ни с чем словечко и слова эти толкуют, как чувствительные фразы, относящиеся к смирению; а о том, что богатство, собственность есть источник зла, есть жестокость - об этом Иисус ничего не говорит. Это не Христос сказал, а Прудон. Прудон же все врет, он социалист и безбожник. Во всей проповеди только разъясняется и утверждается это учение о нестяжании. В 5-й главе даются правила, которые ведут к тому, чтобы невозможна была собственность. Если прощать все обиды, не защищать своего, не судиться, не защищаться от врагов, то и не мыслима собственность. Все правила эти откидывают и признают только чувствительными фразами.
В главе 6-й сказано прямо: не собирайте, не копите ничего, т.е. не имейте ничего, а если будете копить, то не будете сынами Бога. Нельзя, сказано прямо: нельзя, невозможно соединить служение Богу и маммону.
Ясно, что если соберешь, скопишь что-нибудь, то ты, что скопил, не отдал нищему. А нищие всегда есть. И потому нельзя копить и незачем копить, потому что ты во власти Бога. И скопишь - то помрешь. На завтра и то не заботься. Кажется, точно и ясно. Но Иисус как будто предвидит, что люди захотят скрыть это, перетолкуют, и он прибавляет еще притчи: о пире, на который приходят только нищие, о неверном управителе, о богаче и Лазаре; со всех сторон перебирает и высказывает то же, что войти в Царство Божие нельзя с собственностью.
Нет, это только говорится обо всем другом, только не о моей кубышке, и богатство ничему не мешает, даже очень прекрасно.
чтобы кубышка была цела. Страшные напряжения изворотливости мысли и речи направлены на то, чтобы доказать эту возможность. Выдуман какой-то Эбион, которого никогда не было и который будто основал секту, признающую необходимость бедности для вступления в царство Божие. Эбион же значит то самое, чем велел быть Иисус, и ученики называли себя эбионами. Эбиониты, т.е. исполняющие учение, это - секта, а те, которые выдумали Троицу и таинства и допускают богатство, суды, войны, это - истинные последователи. Первые-ученики Иисуса, апостолы, не так понимали учение.
Все же верующие были вместе и имели все общее. И продавали имения и всякую собственность и разделяли всем, смотря по нужде каждого. (Деян. Ап. II, 44).
Не было между ними никакого нуждающегося, ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного. И полагали к ногам апостолов, и каждому давалось, в чем кто имел нужду. (Деян. Апостолов IV, 34, 35).
Но нет, им хочется удержать кубышку и считать себя сынами царства.
Но Бог с ними, с их кубышкою. Владели бы ею, но оставили бы в покое учение Иисуса.
совсем одуреть, как одурели люди мнимой науки: Ре-нан, Штраус, Баур, Рейс и все риторически рассматривающие религию.
Ренан, напр. ("Апостолы", стр. 381), говорит: "безусловная вера есть нечто совершенно для нас чуждое..., т.е. он говорит, мы ни во что не верим, и мы обо всем судим. Мы правы, а тех, которые верят, тех мы обсуживаем". Мы так привыкли к этому научному сумбуру, что нас и не поражает такое изречение, а ведь если это разобрать, то это бред сумасшедшего, который говорит: я царь, и все, кто не признают моего царства, те ошибаются. Человек, который ни во что не верит, тот ничего не знает, тот человек духовно больной. А ученый во всей книге высказывает это и прямо заявляет.
И вдруг оказывается, что историк говорит, что веры никакой нет теперь, а была прежде, а вера - основа жизни, т.е. историк признается, что он, собственно, не знает, в чем смысл жизни, и потому пропадает и смысл того, что он говорил прежде о другом.
Но историки не видят этого, а пре наивно, не зная никакой настоящей религии, судят о религии, о том, из чего вытекает жизнь людская, на основании маленьких проявлений общественной жизни, т.е. государственной, экономической и других.
Так Штраус критикует все учение Христа, потому что жизнь немецкая расстроится, а он к ней привык.
романах мудрые люди все пишут историю религии, т.е. то, чего нельзя и подумать, т.е. то, что значит - я сумасшедший.