Философов Д. В.: Толстой о Пушкине

Толстой о Пушкине

Теперь, после смерти Толстого, получают особенное значение все его слова и мысли, весь обиход его жизни.

Мне доставлена небольшая тетрадка, в которой записаны две беседы со Львом Толстым.

Обе происходили в Москве, в доме Толстого, в Хамовниках. Одна 16 января 1892 г., во время голода. Толстой приехал на короткое время в Москву, по делам своих многочисленных столовых для голодающих.

Вторая беседа происходила там же, но на семь лет позже, в Вербную субботу (9 апреля) 1899 г. незадолго до Пушкинских дней.

Запись сделана непосредственно после посещения Толстого.

К сожалению, автор записей, по вполне основательным причинам, не разрешил мне напечатать их полностью.

Поэтому приходится ограничиться выписками из второй беседы, в которой Толстой мимоходом коснулся Пушкина.

Так как обе беседы, несмотря на семилетний промежуток, происходили в том же самом доме (что в Хамовниках), то предварительно приведу описание его, заимствованное из записи номер первый.

"... Ехать пришлось долго. Толстой остановился в своем доме, в Хамовниках. Часов около шести вечера мы1 подъехали к барскому, московского типа, особняку, стоящему во дворе. Переулок темный, узкий. Наискосок большая многоэтажная фабрика, вся освещенная. Подъезд сбоку. Мы хотели сначала позвонить, но дверь оказалась незапертой. Вошли в переднюю. Налево, прямо против нас, лестница наверх. Рядом с лестницей идет коридор вглубь дома. Рядом с коридором открытая дверь в столовую, в которой виднеется угол накрытого стола. В доме слышны оживленные голоса. На вешалках масса шуб, на столе перед зеркалом студенческие фуражки. Через несколько секунд появляется лакей во фраке, белых перчатках. Узнав, что мы хотим видеть Л. Н., говорит: "Они сейчас за стол садятся. Вы бы лучше зашли через час, что ли, тогда они будут свободны, и вы можете у них сидеть, сколько хотите".

"По лестнице в это время начали спускаться какие-то барышни, должно быть, дочери Л. Н. Мы помялись несколько времени, затем ушли, решив прийти через час".

Студенты вернулись через час и были приняты.

9 апреля 1899 г., часов около 8-ми вечера, Толстой сидел на верхней площадке лестницы, обращенной в гостиную, вместе с ним был Горбунов-Посадов и его помощница по изданиям "Посредника".

Затем подошли Ге (сын художника), Татьяна Львовна и один из ее братьев. На этот раз беседа была общая. Разговор зашел о пушкинском празднике 1880 г.

Толстой. "Тургенев на меня тогда очень сердился, что я не принял никакого участия. Он и писал мне и лично просил, но я совершенно не сочувствовал этой суете. Нахожу, что всякие чествования не в духе русского народа. Впрочем, зачем я говорю "не в духе народа". Просто, не в моем духе. Я терпеть не могу всех этих прославлений и празднеств. Людям доставляет удовольствие суетиться, ну и пусть их суетятся. Я в это не вмешиваюсь...

.......................................................................

"Меня как-то просили написать что-нибудь о Пушкине. Я хотел рассказать о своих трех впечатлениях от его вещей. В детстве, когда мне было лет 7 - 8, затем от чтения "Евгения Онегина", когда мне было лет 18. Я был так счастлив, что прочел "Онегина" на 18-м году. Теперь ведь дают его читать чуть не младенцам.

И затем, наконец, третье впечатление, полученное мною вот теперь, за последнее время.

Что ж, Пушкин, как поэт, имел значение в свое время. Большое значение, которого он теперь, слава Богу, не имеет. Все это стремление сделать Пушкина народным, привлечь народ к чествованию его памяти - все это одна фальшь. Пушкин для народа нужен разве только "на цыгарки".

Толстого вызвали вниз. Через несколько минут он вернулся, держа в руках большой пучок вербы и какую-то записку.

"Вот посмотрите, что мне прислали", - сказал Толстой, протягивая записку. На клочке бумаги карандашом было написано несколько строк пожеланий, чтобы Л. Н. поскорее вернулся в лоно церкви. Анонимная записка кончалась словом метаноэйте

Затем в тетрадке идет беседа с Ге, которую я пропускаю. Потом Л. Н. обратился к Горбунову с благодарностью за присылку какой-то книги Рубакина.

Толстой. "Статьи мне эти очень не понравились. Представьте себе, там идет рассказ о том, как какой-то мужик вез через голодную деревню чужой хлеб. Мужик рассудил, что лучше не отвозить хлеб куда надо, а раздать голодающим. До чего это фальшиво!

Сперва надо исполнить должное по отношение к миру, а потом уже думать о спасении души. Мне часто присылают сочинения на такие темы, думая угодить мне. А мне всякая фальшь в таких вопросах особенно противна. Вот главное достоинство Пушкина. Всегда был искренен, даже когда делал подлости. Припомните его стихи "С Гомером долго ты беседовал один"2"Ну, что же ты испытал?" - спрашивает его приятель. - "Подлость во всех жилках", - ответил Пушкин.

Этим отзывом Толстого о Пушкине я вынужден закончить свои выписки из маленькой тетрадки.

Примечания

Впервые опубликовано: "Русская мысль". 1910. No 12.

Раздел сайта: