40.
1865 г. Мая 21. Никольское.
Пятница, 21.
Пишу тебе въ 12 часовъ дня изъ Никольскаго, куда я сейчасъ прiехалъ отъ Дьякова.1 Начну сначала. Въ Никольское я прiехалъ часу во второмъ на разсвете. Очень усталъ и на новомъ месте долго не заснулъ. Проснулся въ 11-мъ. Т[атьяна] Д[митрiевна]2 угащивала меня чаемъ и хотела готовить обедъ, но я решился ехать къ Дьякову. Хозяйство хорошо, и Иванъ Иванычъ3 хорошъ. Xлебà здесь гораздо лучше нашихъ, но 20 дес[ятинъ] свекловицы погибаютъ отъ мушкары. Я все вралъ, что въ Никольскомъ 800 четв[ертей] овса. Здесь 500 четв[ертей] ржи и 480 четв[ертей] овса. Такъ что денегъ гораздо больше, чемъ я предполагалъ. Тысячи на 21/2. Я не нарадуюсь своему счастью, что у меня здесь Иванъ Иванычъ. Трезвый, честный и порядочный человекъ.
4 какъ песочкомъ усыпаны дорожки, какая ограда.5 Все отлично. А вошелъ къ нему, онъ въ 4 часа еще не одевался. Жена6 съ самаго прiезда все хвораетъ ревматизмами въ голове, и Маша7 заболела только утромъ — маленькiй жаръ. Кроме того, что оне больны, видно, что она скучаетъ, и онъ опустился — пасмурно у нихъ. Онъ въ поле ни разу не былъ. Онъ очень радъ былъ, что его зовутъ къ намъ, и ему хочется. Ежели его жена и Маша поправятся (нынче имъ уже было лучше), онъ прiедетъ завтра ко мне, и мы вместе прiедемъ. Несмотря на его унынiе и апатiю къ хозяйству — оно идетъ у него все таки на большую ногу. — Я все таки у него очень прiятно провелъ день. Но съ усталости или съ чего — не знаю, спалъ ночь прескверно, и почувствовалъ себя нехорошо, и потому не уехалъ, какъ хотелъ вечеромъ или рано утромъ, и потому опоздалъ тебе письмомъ. — Теперь въ Никольскомъ получилъ ответъ отъ дурака Посредника, посылалъ Ив[ана] Иван[овича] къ землемеру, а самъ поеду (выспавшись) по лесамъ и полямъ. Задержать меня ничего, кажется, не можетъ, и къ обеду, самое позднее, я прiеду въ воскресенье. — Нынче я начинаю безпокоиться и чувствовать себя одинокимъ, и очень радъ буду твоему письму. Я во все время ни на кого не сердился и не увлекался ничемъ, но пасмурно,8
Прощай, душенька. Иду спать.
Устроимся мы все въ Никольскомъ прекрасно.9 Только перегородку переставить, нужникъ приделать и одну комнатку подклеить. — Тетиньке будетъ комната, и Тане комната. Когда прiеду, все растолкую.
На четвертой странице:
Примечания
Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 42—43. В ПЖ датировано: апрель или май.
1 Дмитрий Алексеевич Дьяков (1823—1891), сын Алексея Николаевича (1790—1837) и Ирины Дмитриевны, рожд. Полторацкой, майор уланского полка, помещик, владелец имения Черемошня в Новосильском уезде Тульской губернии. В. В. Нагорнова так характеризует его: «Это был человек типа сороковых годов. Барин в душе, образованный и образцовый хозяин. Я как сейчас вижу его: плотный, белокурый, широкоплечий, ростом выше среднего; его лицо выражало доброту с оттенком юмора, свойственного его характеру» (Иллюстр. прил. к «Новому времени» за 1916 г., № 14434). Другая племянница Толстого Е. В. Оболенская описывает Дьякова: «Он был очень хорошим человеком, но совсем другого склада, чем дядя. Веселый, остроумный, с большим юмором, рассказывая самые печальные вещи, он вдруг ввернет такую фразу, что невольно засмеешься. Горячий, благородный, он к жизни относился серьезно, но умствование ему было чуждо; он не задавался никакими вопросами и жил, мало анализируя свои чувства. Он немного отдалился от Льва Николаевича, когда в воззрениях этого последнего на жизнь, на смысл жизни совершился переворот; он как будто перестал понимать его. Помню, как-то после какого-то разговора со Львом Николаевичем, он с присущей ему горячностью сказал: «Я привык разговаривать с Левочкой, а это разве Левочка — это какой-то бог Саваоф» («Октябрь» 1928, № 9—10, стр. 228). Д. А. Дьяков был дружен с Толстым с молодых лет. О своем изображении дружбы между Иртеневым и Нехлюдовым (в «Отрочестве») Толстой писал: «Материал для этого описания дружбы дала мне позднейшая дружба с Дьяковым в первый год моего студенчества в Казани». Толстой был в постоянной переписке с Дьяковым. По свидетельству сына Дьякова, большое количество писем Толстого, остававшихся у Дьяковых, погибло в Москве. О Дьякове см. гл. V в книге И. Л. Толстого «Мои воспоминания». М. 1914.
2 «Вдова бывшего управляющего Ясной поляной Андрея Ильина, жила в Никольском из жалости» (н. п. С. А.). Возможно, что С. А. Толстая ошиблась, и это — жена И. И. Орлова.
3 «Орлов, Ив. Ив., бывший школьный учитель, назначенный Л. Н-чем управляющим в Никольское-Вяземское» (н. п. С. А.).
4 Имеется в виду дача, на которой жили Берсы в Покровском-Стрешневе под Москвой.
5 В подлиннике: вопросительный знак.
6 Дарья Александровна Дьякова (1830—1867), рожд. Тулубьева.
7 —1903), вышла в 1876 г. замуж за Николая Аполлоновича Колокольцова (1848—1920).
8 «пасмурно» — обозначает не погоду, а настроение. Погода стояла засушливая.
9 Т. А. Кузминская, жившая в Никольском с Толстыми летом 1865 г., так описывает усадьбу: «В те времена в Никольском был небольшой дом. В доме было пять комнат: общая столовая — довольно большая, корридор, три комнаты жилых и маленький кабинет Льва Николаевича» («Моя жизнь дома и в Ясной поляне», III, стр. 61).