244.
1883 г. Сентября 29. Я. П.
Четвергъ.
Сегодня прiехалъ изъ Крапивны.1 Я ездилъ туда по вызову въ присяжные.2 убежденiямъ. Потомъ другой разъ спросили: решительно ли я отказываюсь. Я сказалъ, что никакъ не могу. И ушелъ. Все было очень дружелюбно. Нынче вероятно наложутъ еще двести рублей, и не знаю, кончится ли все этимъ. Я думаю, что — да.
Въ томъ, что я именно не могъ поступить иначе, я уверенъ, что ты не сомневаешься. Но, пожалуйста, не сердись на меня за то, что я не сказалъ тебе, что я былъ назначенъ присяжнымъ. Я бы тебе сказалъ, если бы ты спросила или пришлось; но нарочно говорить тебе мне не хотелось. Ты бы волновалась, меня бы встревожила; а я и такъ тревожился и всеми силами себя успокоивалъ. Остаться или вернуться въ Ясную я и такъ хотелъ, а тутъ и эта причина была. Такъ ты, пожалуйста, не сердись. Мне можно было совсемъ не ехать. Тогда были бы те же штрафы, а въ следующiй разъ опять бы меня требовали. Но теперь я сказалъ разъ навсегда, что не могу быть. Сказалъ я самымъ мягкимъ образомъ, и даже такимъ выраженiемъ, что никто — мужики не поняли. — Изъ судейскихъ я никого не видалъ. Переночевалъ въ Крапивне. Все читалъ Тургенева.3 И нынче въ 9 часовъ выехалъ. День ясный, жаркой, чудо какъ хорошо. Въ 12 прiехалъ, и такъ какъ ничего не готово было, я ушелъ за валдшнепами, и вотъ проходилъ до 5 часовъ и сейчасъ пришелъ и тебе пишу. —
4 А оно очень мне кажется важно, и я все дни о немъ думаю. — Завтра займусь, если пойдетъ дело, a нетъ — поеду съ собаками. До сихъ поръ не решилъ, когда уеду. Хочется кончить, если бы день или два хорошей работы, то сейчасъ бы прiехалъ, потому что безъ васъ и скучно, и за всехъ жутко. Досадно, что пишу и думаю не объ одной тебе, а о тебе и детяхъ, представляя себе, что они будутъ читать письмо и потому не пишешь все, что хочешь. Все таки пишу на той странице.
Тебя особенно хочется видеть. Это последнее время (— не могу сказать, какое, — оно все шло, увеличиваясь), — ты мне стала особенно дорога и интересна, и дорога со всехъ сторонъ. Мне кажется, что между нами устанав[л]иваетс[я?] новая связь, и ужасно боюсь, чтобъ не оборвалась. —
Какъ ни прекрасно здесь, я скоро прiеду. Писемъ не получалъ, п[отому] ч[то] не посылалъ въ Тулу. Завтра пошлю.
Прощай, душенька. Целую тебя и детей. M-me Seuron поклонъ.
—
На конверте: Москва. Хамовнической переулокъ. Графине Софье Андреевне Толстой. Свой домъ.
Примечания
Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые первая половина письма опубликована в Б, II, стр. 453; полностью письмо опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 200—201. Датируется на основании почтовых штемпелей: «Ясенки, почт. ст. 29 сентября 1883; Москва. 30 сентября 1883» и пометы Толстого «четверг», который падал на 29 сентября 1883 г. П. А. Сергеенко датировано 28 сентября.
1 — уездный город Тульской губернии. В Крапивенском уезде находилась Ясная поляна.
2 В присяжные заседатели на сессию Окружного суда.
3 Толстой перечитывал Тургенева в связи с его смертью 22 августа 1883 г. в Буживале. Он должен был выступить с публичной речью о Тургеневе в Москве.
4 «В чем моя вера?»
В письме от 1 октября С. А. Толстая писала Толстому: «Боюсь, что во вчерашнем письме я не довольно мягко отнеслась к твоему отказу быть присяжным. Во мне поднялось старое эгоистическое чувство, что ты нас, семью, не жалеешь и вводишь в тревогу о тебе и твоей безопасности. Конечно, ты поступил по убеждениям, но не поехавши, не говоривши ничего, а заплативши штраф, ты тоже поступил бы по своим убеждениям, но ничем бы не рисковал и никого бы не огорчил. Ты оттого от меня скрыл, что знал, что я это самое желала бы и на этом бы настаивала. А тебя это смутно радовало высказать это публично и чем то рисковать» (ПСТ, стр. 235).