328.
1892 г. Декабря 26. Москва.
Вчера получилъ ваше письмо, милый другъ, и спешу вамъ ответить. Меблирован[ныя] комнаты, кажется, ближайшiя на Смолен[скомъ] рынке. Впрочемъ я еще посмотрю. У насъ постоянно прiезжаютъ, но расположенiе жены васъ принять существуетъ, и пот[ому] прiезжайте къ намъ, найдете место.
Вчера неожиданно прiехалъ Лева. Его выпустили изъ военной службы после 11/2 мес[яцевъ]. Не могу объяснить себе, почему. Подъ предлогомъ слабости его.1
2 Аполлова тетрадь у меня. Очень интересна и хороша «Исповедь», «Христосъ» и «Ради Христа».3 Увидимся, чему очень радъ, равно и Емельяну, еще поговоримъ.4
Очень радуюсь васъ всехъ видеть.
Никакъ не пойму, чего вы не понимаете.5 И мне это очень жаль. То, что я говорю, мне такъ ясно, какъ то, что я вижу совершающимся, не переставая, передъ глазами, и не могу не сказать того, что я вижу и все видятъ, и не могу не удивляться, что вы не видите. Вы что-то другое тутъ думаете.
власти, т. е. роскоши и всехъ удовлетворенiй страстей, и сознанiя тщеты всего этого. Совершается то, что сказалъ Христосъ: горе вамъ, богатымъ; заботы, катарры желудка, пресыщенiе, скука, и отъ того нетъ того грубаго стремленiя къ власти, къ роскоши. Равные два человека по душевнымъ свойствамъ: одинъ, идущiй снизу вверхъ обществен[ной] лестницы, и другой, стоящiй наверху ея. Второй сделаетъ меньше дурного, будетъ мягче. Да это происходитъ целыми поколенiями.
Да мне совестно толковать то, что такъ очевидно. Верно у васъ есть какая нибудь мысль, которой это мешаетъ. Я только этимъ могу объяснить. Ну, когда увидимся, поговоримъ.
Пока прощайте. Все также занятъ своей работой. Мне ужъ начинаетъ иногда казаться, что я поглупелъ. Приветъ Гале, Ване, дорогому Евг[енiю] Ив[ановичу], часто поминаемъ о немъ, Аполлову.
Бога не надуешь, и отъ закона его не уйдешь: если человекъ не хочетъ послушаться голоса разума и любви, и не идетъ добровольно, сознательно за Христомъ, то, идя широкимъ мiрскимъ путемъ — власти, роскоши, приходитъ длиннымъ обходомъ, страданiями, къ тому же, къ сознанiю истинности единаго пути. Я очень дорожу и радъ былъ, когда мне уяснилось это; а вы хотите почему то, чтобъ это было не такъ.
Примечания
«М. 28 Дек. 92. № 323».
Письмо датируется на основании слов: «вчера получил ваше письмо». На конверте письма Черткова имеется штемпель: «Москва 25 декабря 1892». Ответ на письмо Черткова от 20 декабря 1892 года, в котором Чертков писал: «Когда в вашем последнем письме я прочел, что вы только что написали 6 писем, то у меня сердце так и защемило, как всегда бывает, когда узнаю о существовании ваших писем, мне незнакомых. Я придаю и не могу не придавать особенного значения вашим письмам; и кроме того очень их люблю, так как они как бы заменяют отчасти маленькое, мимолетное свиданье с вами. Как жаль, что они не все списываются.... Аполлов приехал к нам окончательно для того, чтобы участвовать в литературных работах «Посредника». Я очень, очень ему рад и как незаменимому сотруднику по этой части и как товарищу, общение с которым мне дорого и одобрительно. Очень я его полюбил. — Кстати, получили ли вы его рукописи — сказки и исповедь — которые я послал в Тулу как раз, когда вы оттуда уехали, и какое впечатление они на вас произвели? Пожалуйста не забудьте ответить на этот вопрос, а то буду беспокоиться за их судьбу. — В январе я думаю вместе с Емельяном и Аполловым вас навестить в Москве. — Для них это будет большая радость и польза на всю жизнь. В виду этого и во избежание лишних телеграмм прошу вас предупреждать меня, если вы будете уезжать из Москвы. Сообщите пожалуйста также, какие ближайшие к вам меблированные подходящие комнаты для того, чтобы мы могли туда направиться прямо со станции. Что касается лично до меня, то ради ближайшего общения с вами мне было бы особенно дорого остановиться эти дня два у вас. Я живо сохранил в памяти доброе, радушное гостеприимство, которое Софья Андреевна мне всегда оказывала; но не знаю, не стала ли теперь моя личность ей противною (что было бы вполне естественно). И потому прошу вас сообщите мне, могу ли я или нет, воспользоваться истинным для меня счастьем остановиться у вас? — Я внимательно переписал ваше письмо и слова по поводу окончания X главы, и всё мысленно возвращаюсь к этому вопросу. За это место в статье я больше не беспокоюсь, раз вы обратили внимание и нашли его достаточно ясным; но я лично, должно быть, в этом случае страдаю от какого-нибудь недомыслия: никак не могу взять в толк, каким образом практикование насилия смягчает насильников? И чем больше об этом думаю, тем непонятнее мне это становится. Правда, вы указываете на примеры трех раскаявшихся под конец жизни тиранов; но они представляют каплю в море в сравнении с массою не раскаявшихся и никогда не собиравшихся каяться. Замены одних насильников другими также не обязательно производится в сторону смягчения. Если насильники с течением веков смягчаются, то не от того ли, что они невольно и бессознательно заражаются общим духом времени, созидаемым не ими, а насилуемыми ими массами? И если бы насильники были совершенно обособлены от этого благотворного влияния на них общественного мнения, поднимающегося снизу, то не стали ли бы они, наоборот, действовать всё произвольнее и произвольнее, доходя до неслыханных еще пределов умопомрачения в своем насилии? Вот вопрос и — другие, подобные этому, которые всё возникают в моем сознании. Вероятно я чего-нибудь не вижу, и постараюсь выяснить себе свою ошибку. Но мне досадно, что я вдруг не понимаю ясно выраженной вашей мысли тогда, когда обыкновенно понимаю вас с полу-намека. Пожалуйста, отвечайте мне, дорогой Лев Николаевич, хоть двумя строчками на мои письма. Мне очень не хотелось бы именно теперь порвать нить личного хоть письменного общения с вами».
1 Лев Львович Толстой, начавший отбывать воинскую повинность, но освобожденный от нее за непригодностью. Об этом С. А. Толстая писала Т. А. Кузминской 23 декабря 1892 года: «Ужасно всех нас обрадовало известие, что Леву отпустили совсем. Надеюсь, что болезни у него всё-таки никакой нет. Пошел в солдаты с камнем на своем сердце, но снял его с моего»
2 Абзац редактора.
3 Из упоминаемых Толстым произведений А. И. Аполлова сохранилась в рукописи его «Исповедь» — записка, поданная ставропольскому архиерею. Рукопись хранится в AЧ. Рукопись Аполлова «Христос» напечатана в журнале «Голос Толстого и Единение» 1918, № 4. Рукопись «Ради Христа» не опубликована.
4
5 Толстой имеет в виду место из X главы книги «Царство божие внутри вас», впоследствии вошедшее в XII главу, о котором он писал Черткову 11 декабря 1892 г. См. прим. к письму № 326.