282. Альберту Шкарвану (Albert Skarvan).
1900 г. Мая 2. Москва.
Любезный и дорогой Шкарванъ,
Виноватъ передъ вами. Самъ радъ, когда получаю отъ васъ письмо или такiя сведенiя, какъ те, к[оторыя] вы сообщили Шанксъ1 2 а самъ не пишу. Спасибо, что вы любите меня и потому не считаетесь со мной. Вашъ ответъ пастору такой безразличный (почти) поступокъ, что счастливъ тотъ, кто только такiе грехи за собой знаетъ и видитъ.
Другое же обстоятельство, заявленiе о браке, есть одна изъ техъ дилеммъ, въ к[оторыхъ] намъ неизбежно двигаться. На каждомъ шагу намъ предстоятъ вопросы не о томъ, сделать ли мне хорошее или дурное? Если бы въ этомъ б[ыли] вопросы, то легко бы было не ошибаться; а вопросъ всегда въ томъ, чтò — не лучше — a менее дурно: то или это? Где лучше пройти, по жидкой или по густой грязи, а пройти, и по грязи пройти, ужъ неизбежно, п[отому] ч[то] ты давно ужъ забрелъ въ эту грязь: и спереди и сзади, везде грязь. Полезно это только темъ, что знаешь, какъ ты плохо шелъ и до сихъ поръ, и будешь осторожнее, когда выберешься на чистое.
Въ какомъ положенiи вашъ бракъ? Напишите. Я думаю, что вамъ нуженъ былъ бракъ, и что это будетъ вамъ въ некот[орыхъ] отношенiяхъ облегченiемъ.3
Дебрюину4 Патрiотизмъ и правительство, а другая Ново[е] рабство.5 О рабочемъ вопросе. На дняхъ досылаю ихъ Черткову. Нетолько иногда, но теперь постоянно вижу зарю новаго света. И она все разгорается. И радостно я жить и умирать. Братски целую васъ.
Л. Толстой.
2 Мая 1900.
На конверте:
Примечания
Печатается по фотокопии с автографа, хранящегося в Славянской библиотеке Министерства иностранных дел в Праге (фотография снята В. Д. Бонч-Бруевичем на средства Наркомпроса РСФСР; хранится в ЦЛМ). В России публикуется впервые, о публикации за границей сведений не имеется.
Альберт Альбертович Шкарван (Albert Škarvan) (1870—1926) — словак, единомышленник Толстого. Будучи военным врачом при госпитале в Кашау (Венгрия), в феврале 1895 г. по религиозным убеждениям отказался от военной службы, за что был приговорен к тюремному заключению на четыре месяца. Автор книги «Мой отказ от военной службы. Записки врача», изд. Владимира Черткова, Purleigh, 1898. См. письма 1895 г., т. 68.
Ответ на письмо Шкарвана от 2 апреля н. ст. 1900 г. из Швейцарии (получено в Москве 25 марта): «Дорогой Лев Николаевич, простите, пожалуйста, что обращаюсь к вам за вашим мнением в одном деле, в котором колеблюсь немного и не могу точно определить его. Я переводил и продолжаю переводить повести Мопасана, те, которые считаю лучшими [...] Когда появился мой словенский перевод повести «L’Ordonnance», то появилась в одном духовном журнале: «Cirkloné Lesty» критика на эту повесть с следующим пассусом: «Протестируем против введения подобных порнографических сочинений в нашу литературу» [...] Меня взволновала эта заметка духовного журнала, хотя и знал, что она происходит от очень уважаемого, серьезного лица, безупречного пастора, и я ответил на нее [приводится содержание ответа, в котором Шкарван мягко упрекает своего критика в «лицемерной морали»]. Этот ответ духовному журналу я послал напечатать. Сделав это, я не жалею, что так поступил, а боюсь только, что ответ мой вызовет злость в человеке, и что я, быть может, прав в моей защите Мопасана, которого очень уж люблю. Если вас это не затрудняет, сообщите мне ваше мнение насчет того, хорошо ли я поступил, отвечая так пастору, и прав ли я насчет «Ордонанса», не больше ли прав пастор? Пожалуйста, извините меня за беспокойство, но кроме вас я не знаю другого компетентного судьи в этом деле, который мог бы своим мнением так пригвоздить мое мнение, чтоб оно не колебалось вовсе. Есть еще другое дело, которое расшатало снова меня. Сегодня я ходил с Сунтой в Ufficio municipale делать объявление о нашем браке; идя туда, мне стало очень тяжело, после же — малодушно, и стали мучить сомнения, действительно ли я делаю то, чтò нужно. Так хочется чувствовать при подобных делах одобрение бога. Если мне напишете хоть несколько слов, буду очень рад, если нет, буду продолжать вас любить одинаково, как люблю сейчас».
1 Мария Яковлевна Шанкс. См. письмо № 41.
2 Наталия Александровна Иенкен. См. письмо № 41. Вероятно, Шкарван сообщал Шанкс и Иенкен о религиозном движении в Венгрии и Голландии. Он был в переписке с участниками этого движения.
3
4 — голландец, отказавшийся от военной службы по религиозным убеждениям. В тюрьме находился в крайне тяжелых условиях, которых не перенес: он был охвачен припадком сумасшествия и пытался открыть артерии стальным пером. После освидетельствования доктором, он был немедленно переведен из тюрьмы в военный госпиталь («Свободная мысль» 1901, 13, стр. 204). Текст телеграммы Толстого дe-Брюйну редакции неизвестен. Телеграмма была послана в адрес Феликса Орта. См. письмо № 396. Шкарван сообщил Толстому 2 января н. ст. 1901 г.: «Бедный de Bruin почти с ума сошел в тюрьме, так к нему приставали и так его мучили, и после полуторагодичного испытания сдался на днях. Ему дан отпуск, а осенью призывать будут к службе. Ослабевший в трудной, честной борьбе человек как-то больше еще любви вызывает к себе, чем сильный, непобежденный, и, думая про де-Брюйна, мне бы хотелось быть тогда возле него и обласкать его. Дорогой он мальчик».
5 «Рабство нашего времени». См. прим. к письмам №№ 278 и 335.
Шкарван ответил 21 мая н. ст.: «Спасибо вам за ваше доброе, хорошее письмо. Мой брак есть на самом деле не что иное, как выбор менее худшего из двух зол, и я ни за что не женился бы, если бы несомненно и интенсивно не чувствовал, что в данных обстоятельствах мне не жениться невозможно, так оно больно и обидно для других. Я был очень рад тому, что вы так и понимаете мой брак и с этой точки зрения одобряете его [...] Я не понял в вашем письме, в каком именно отношении, вы думаете, будет мне брак облегчением, и объяснил себе так, что вы думаете, что то физическое облегчение и как бы умственное и духовное освежение, которые я часто испытывал, наступают у человека после физической любви. Но я до сих пор сдержанно относился к этому явлению и не знаю, не обман ли это у меня. Быть может, тут и нет настоящего подъема, а только после падения низкого кажется выступ на прежний уровень подъемом, как после гадкой погоды кажется нам обыкновенная чудесной. Насчет же ответа пастору вы меня не совсем поняли или же забыли. Я не столько каялся в этом поступке, как мне знать хотелось, прав ли пастор, говоря, что «Ordonnance» — порнография, или прав я, утверждая, что это неверно. Мне хотелось знать ваше мнение о повести этой, тем более, что пастор мне очень резко ответил на мой ответ. Вам должно быть очень хорошо, что вы постоянно видите зарю нового света [...] У вас эта заря истины так сильна, что она не дает места той тени смерти в вашей душе, которая мою всё еще холодит временами, а именно тогда, когда это меньше всего желательно — в минуты упадка физической энергии».