169. И. М. Трегубову.
1898 г. Июня 26. Я. П.
Очень тронуло меня, милый И[ван] Михайлович], ваше обращение ко мне и доброе нежное чувство, вызвавшее его. Поздравляю вас с прошедшим 40-м днем вашего рождения, и желаю и верю, что день этот будет эрой в вашей жизни, что кончатся ваши страдания, или, если и не кончатся, то получат другой, более переносный характер. —
его последствий и потому не можем назвать его ошибкой. Понятие греха не приложимо к самоубийству. Самоубийство есть не грех, но болезненный припадок, и потому спрашивать: хорошо ли, нравственно ли убить себя, всё равно, что спрашивать, хорошо ли, нравственно ли умереть от нервного удара? Но вы скажете: что же значит, что я думаю о самоубийстве, что оно манит меня? Я отвечу: это значит то же, что означают припадки нервности, кот[орые] могут кончиться ударом. Если испытываешь их, надо знать, что ты не нормален, болен, и надо лечиться. Против позывов к самоубийству лечение, разумеется, духовное, обращение к богу внешнему и внутреннему — общение с святыми (через чтение), богомыслие, молитва.
1 поговорим о другом и очень важном: о ваших отношениях к чете Чертковых, к Хилкову, за сообщение писем к[оторых] я очень благодарен (очень благодарен за сообщение и еще трех писем,2 из них мне особенно, и даже одно только, понравилось письмо К[онкина]). — Милый друг, ваше отношение к этим людям явно несправедливо. Явно есть что-то такое в вас, в том глазу, к[оторым] вы смотрите на них, что извращает ваше отношение к ним. На минуту отрешитесь от себя, от своих чувств, от воспоминаний о тех препятствиях, к[оторые] вы встретили в этих людях в удовлетворение личного желания, и оцените этих людей в сравнении с средним уровнем людей, и вы не будете в состоянии не признать того, что это, как все считают и вы считали прежде, пока не были спутаны личной страстью, одни из лучших людей, общение с к[оторыми] не может не составлять радости. Вы же не только не считаете их теперь такими людьми, но считаете их лжецами, чуть ли не негодя[я]ми. И главное, так строго осуждая их, не выставляете ясных пунктов обвинения. Скажите, напишите мне, что же собственно они сделали такого ужасного, что заставило вас не только изменить ваше мнение о них, но и заставило вас, доброго, христиански настроенного человека, отступить от первого условия доброй жизни — от простой братской любви к людям и заменить это чувство ненавистью или, по крайней мере, враждебностью. Милый друг, милый сынок, нельзя жить, имея такую нелюбовь к братьям. С такими чувствами жизнь мученье и надо во что бы то ни стало тушить этот пожар. А то он сожжет3
Ведь всё это имеет корень в вашей исключительной любви к Э[лене] П[етровне]. Я не говорю, чтобы сама эта любовь было что-нибудь дурное. Я только говорю то, что говорил Христос и Апост[ол], что кто может вместить, то лучше не жениться, но кто не может, тот хорошо сделает, женившись. И если бы Э[лена] П[етровна] хотела соединиться с вами браком, то надо было бы скоре[е] жениться, и было бы хорошо. Но до тех пор, пока она не хочет этого, и вы не избрали другой женщины, вам надо быть скопцом еще 4-го рода, о кот[ором] не говорит Христос, скопцом во имя любви к одной нежелающей вступить в брак женщине. Но только надо любить эту женщину так, чтобы эта исключительная любовь не нарушала любви к другим людям. А у вас она нарушает любовь, и это нехорошо. Ну вот, милый друг, написал вам то, что думалось о вас, мож[ет] б[ыть] без связи и не верно, но то самое, что думал и чувствовал. Если что неверно, вы не спорьте со мной, а простите. Если же я чего не понимаю, разъясните. Я вот уже скоро месяц всё болею. Заболел, поправился, потом опять заболел и теперь еще не поправился и очень слаб, но на душе у меня хорошо. Правду ли, неправду ли я вам написал, одно несомненно — правда это то, что вам надо затушить в себе искру недоброжелательства к прежним друзьям, забыть прошедшее, не думать о будущем, а помнить одно, чтобы всякую минуту настоящего исполнять то, чего хочет от на[с] бог, — а именно быть в любви со всеми людьми и, главное, с теми, с кот[орыми] любовь, разумеется, всегда по нашей вине, подменилась недоброжелательством.
Лев Толстой.
26 июня.
Ответ на письмо Трегубова от 21 июня, в котором Трегубов писал о своем тоскливом настроении и спрашивал, что Толстой думает о самоубийстве.
1 Трегубов писал, что ему хочется назвать Толстого «своим отцом».
2 Трегубов пересылал Толстому копии полученных на его имя писем: В. Г. Черткова от 27 мая и Д. А. Хилкова без даты, в которых они звали Трегубова в Англию, принять участие в издательской работе, а также копии писем духоборов: Конкина, Худякова и Чижова.
3 сожрет.