127. Л. Л. Толстому.
1891 г. Декабря 23. Бегичевка.
Получил твои письма и отчет,1 дорогой друг Лева, и с великим трудом подавил и подавляю очень тяжелое чувство, к[оторое] вызвали во мне эти письма.
Ты всё пишешь во всех письмах про какие-то особенные условия; но в чем они состоят, не пишешь.2 Я-то и не жду никаких особенных условий, п[отому] ч[то] годами изучал жизнь и положение Самарск[их] крестьян, и в хорошие и дурные года, думаю, что знаю их лучше, чем ты, но для незнающих края остается непонятно, в чем эти таинственные особые условия, препятствующие разумному распределению пособий, а требующие того странного способа, к[оторый] ты употребляешь. По всем сведениям, к[оторые] можно почерпнуть из твоих же писем, видно, напротив, что в Самаре именно такие условия, в к[оторых] больше, чем где-нибудь, необходимы именно даровые столовые.3 — Ты пишешь в статье, что нужда так велика, что нельзя помогать столовыми. Почему это? Чем больше нужда, тем нужнее именно столовые, п[отому] ч[то], во-первых, они-то только и предотвращают те положения, в к[оторых] находился тот человек, к[оторый] хотел зарезаться,4 во-вторых, кормление досыта в столовых обходится дешевле, чем кормление досыта одним хлебом. Пшенная каша в три раза теперь дешевле хлеба, п[отому] ч[то] в 4 раза увеличивается в весе, а мука в 11/2, — а стоимость равная. Потом, ты писал, что для столовых тебе нужно много труда и помощников, тогда как для столовых нужно гораздо меньше труда, чем для раздачи хлеба, особенно при том выгодном условии, что столовые все в одном селе или 2-х, то ты пишешь, что тебе не нужно помощников. Впрочем, не стану выписывать всех противоречий, кот[орыми] полны твои письма и твоя статья; ты сам должен видеть их. Одно я боюсь и жалею, это то, что ты не составил себе ни малейшего понятия о том, что такое столовые, зачем они и как их вести. И потому постараюсь вкратце объяснить тебе сначала дело. Может б[ыть], это нужно тебе. Если же ты из упрямства, чтобы не сознаться в своей ошибке, будешь продолжать свое, то уж это твое дело; но мне, пожалуйста, не пиши о твоем деле, п[отому] ч[то] всё, что я слышу о нем, мне больно и совестно. Пиши о себе, своем здоровье и душевном настроении, а не о деле.
5Статью твою, вероятно, не напечатают; если бы напечатали, то это был бы прекрасный повод для враждебных нам людей уличать нас в легкомыслии и недобросовестном употреблении пожертвований.
6История со Степ[аном] есть частный случай, доказывающий только то, как дурно отсутствие столовых. Твои же 10 ф[унтов], очевидно для каждого, или недостаточны, или излишни. Для семьи, у к[оторой] ничего нет, кроме 30 ф. земских и 10 твоих, при проезде за мукой и при поедании ее хлебом без примеси и приварка, — этих 40 ф. недостанет, как ты и пишешь; для семьи же, у к[оторой] есть еще что-нибудь, очевидно не 10 ф. будут средством питания.
Итак, о столовых:
1) Устраиваются они в деревнях для того, чтобы, во 1-х, обеспечить самые несчастные семьи, из кот[орых] прежде всех вполне обеспечивается та, у к[оторой] устраивается столовая; во 2-х, для того, чтобы в деревне, где она есть, не мог никто умереть или заболеть с голода (как кому плохо, придет и попросится в столовую); в 3-х, для того, чтобы можно было кормить более дешевой пищей, т[ак] к[ак] хлеб теперь дороже всякого другого приварка, не менее, а часто более питательного, как-то гороха, овсянки, а у вас пшена (Эрисман об этом самом читает лекцию)7; в 4-х, для того, чтобы можно было питать людей более здоровой пищей, каково всякое хлебово. —
2) Устройство столовых требует никак не больше, а скорее меньше хлопот, чем раздача мукой и хлебом. Дело всё в запасе провизии и в известные дни раздачи ее.
3) 8Столовые же даже без наблюдения, с наблюдением одних столующихся, идут очень хорошо. Одна Наташа9 ведет более 30-ти столовых.
4) Расход на столовые немного больше, чем стоимость 30 ф. в месяц и меньше того, что у вас получает человек — 30 ф. от земства и 10 ф. от тебя.*
5) Самая трудная сторона дела: правильное распределение без сравнения легче при столовых, чем при всякой другой форме.
Пожалуйста, хорошенько подумай обо всем этом, постаравшись сначала спрятать, вдвинуть назад свое самолюбие, и сделай, как лучше; но мне уж, пожалуйста, не описывай твоей деятельности. Такой достаточно везде. И в Москве так купцы за упокой души раздают.
Еще советую тебе и очень советую: не искать ужасов, как Степан, а внимательно и спокойно изучать положение народа, и если хочешь описывать, то описывать всё положение семей: описать, из чего состоит его помещение, чем топится — есть ли заготовленное топливо, — есть ли скотина, какая? Когда была иногда продана. Это главное (п[отому] ч[то] часто семья в страшном положении, но в таком положении она уже 3 года). Есть ли одежа, какая, есть ли птица. Чем занимаются, как проводят дни члены семьи. Такое описание тронет и подействует, а не ахи и охи.
Главное же пойми, что ты не призван прокормить 5000 или 6 т[ысяч] или хn
Одно объяснение для меня твоего образа действий это то, что большинство мужиков всегда предпочитают раздачу мукой столовым, что было и у нас, и что они сбили тебя. Но надо было не поддаваться.
Дружески жму руку Ивану Александровичу10 и прошу извинить меня за неправильное осуждение его.
11Написал тебе сейчас этот первый лист письма и ни о чем не могу думать, как о тебе. Думаю, во 1-х то, что как хорошо то, что ты делаешь, что доброе желание руководит тобой, что здесь в Москве живут люди в свое удовольствие с своими привычными им и тебе интересами, что ты молод и живешь там один, стараясь делать то, что хорошо, то, что должно. Так отчего же ты делаешь такие...12 и с таким упорством? Думаю и не могу придумать. Неужели одно, даже не самолюбие, а амбиция — нежелание сознаться себе, что ошибся, может руководить тобой и испортить всё дело, к[оторому] ты служишь. Единственное объяснение это то, что я написал тебе на стороне письма, это то, что толпа — сами крестьяне, к[оторые] никогда не смотрят на дело с общей точки зрения, а всегда с личной эгоистической, убедила тебя и уверила так, как они нас старались уверить, что столовые нельзя, неудобно и что гораздо лучше раздавать на руки. При столовой тот, кому нет крайней нужды, ничего не получит, п[отому] ч[то] ему и совестно и скучно итти в столовую, а тут хоть по 10 ф., положим на 4-х — пудик, все-таки деньги или подсобка. Они всегда убеждают и, вероятно, убедили тебя. И так жалко, что ты их послушался. — Но повторяю то, что писал тебе в последнем письме: бог с ними, с столовы[ми], и наши отношения дороже всего. Если ты находишь, что так и надо делать, как ты делаешь, и делай так. Я уж довольно говорил об этом. И мне это очень тяжело. И, пожалуйста, не будем больше об этом говорить. Помогай тебе бог делать как лучше перед ним. Целую тебя и дружески жму руку Алекс[ею] Алекс[еевичу]13 и Ив[ану] Ал[ександровичу].
Л. Т.
На конверте: Самарской губ. Бузулукского уезда село Патровка, Льву Львовичу Толстому.
Примечания
Датируется на основании записи в Дневнике Толстого 23 декабря (см. т. 52, стр. 60).
—1945) — третий сын Толстого. См. т. 63, стр. 199—200. В 1891—1892 гг. жил в Самарской губ., занимаясь помощью голодающим. См. Л. Л. Толстой, «В голодные года. Записки и статьи», М. 1900.
Письма Льва Львовича, на которые отвечает Толстой, неизвестны. О них Толстой сообщал С. А. Толстой в письме от 24 декабря (см. т. 84, стр. 111—112).
1 Этот отчет Льва Львовича в печати не появлялся. В комментируемом письме Толстой называет его также статьей.
2 Об условиях работы в Самарской губернии С. А. Толстая писала позднее: «Лев Николаевич судил по своей местности и не принимал во внимание огромных пространств самарских степей, очень больших сел и населений, без помещиков, без пунктов для складов и без дров. А главное Лева был только вдвоем с Иваном Александровичем Бергером» («Моя жизнь», VI, стр. 196).
3 С. А. Толстая приводит отдельные фразы из неизвестных писем Льва Львовича, написанных, по ее словам, в ответ «на упреки отца, что он не только открывает столовые, но и раздает муку»: «Здесь все поголовно без хлеба, и пока мы будем заниматься открыванием столовых, рядом будут резаться и умирать с голода, от тифа и т. д.»; «Какие тут столовые, когда нужен хоть маленький кусочек хлеба»; «Можно бы открывать столовые, согласен, что они нужнее раздачи, но давай нам 100 солдат пекарей, 10 вагонов привара и целую толпу людей»; «Пекарня наша идет отлично» (С. А. Толстая, «Моя жизнь», стр. 195—196).
4 ни от Красного креста и перерезавшим себе, в порыве отчаяния, ножом горло. «Тогда мы, слава богу, поправили его, перевели в другую избу, кормили» (Л. Л. Толстой, «В голодные года», стр. 96—98).
5 и 6 Абзацы редактора.
7 Федор Федорович Эрисман, доктор медицины; профессор Московского университета, председатель Московского гигиенического общества и заведующий санитарной станцией для исследования пищевых продуктов. В письме «К редактору «Русских ведомостей» Эрисман писал: «Есть вещества, которые, будучи в известной пропорции прибавляемы в ржаной муке, дают хлеб и вкусный и удобоваримый и в то же время сравнительно недорогой» («Русские ведомости» 1891, № 282 от 13 октября).
8 Абзац редактора.
9 H. Н. Философова.
10 —1920?), в то время управляющий имением Ясная Поляна; по приглашению Л. Л. Толстого работал с ним на голоде в Самарской губ.
11
12 Так в подлиннике.
13 А. А. Бибиков.