Толстой Л. Н. - Хилкову Д. А., 15 мая 1893 г.

452. Д. А. Хилкову.

1893 г. Мая 15. Я. П.

Написал вам, Дмитрий Александрович, из Москвы коротенькое письмо, да и то адрес поставил не полный, и потому оно может не дойти до вас. Не писал, как хотелось, подробно, п[отому] ч[то] всё это последнее время, особенно последнее время, так был поглощен окончанием своей книги, что весь уходил в нее. Теперь, кажется, кончил, отослал и, хотя желал бы дополнять и уяснять, но не хочу больше этого делать. Если бог велит, что имею сказать, выскажется в другом месте.

Удивительное дело, что то, что вы пишете в конце вашего письма о так называемой свободе воли, составляло главную мысль окончания моей работы, к к[оторой] с одной стороны и свелся вывод книги. Я так же смотрю, как вы. Бог даст, прочтете в моей книге, но постараюсь коротко сказать.

1— волей или неволей освещаются ей. И свобода человека состоит только в том, чтобы признать охотно, радостно открывшуюся ему истину, или быть против своей воли увлеченным другими людьми, принявшими ее. От признания же истины, высшей или низшей степени истины, зависят и все поступки человека. (Челов[ек] делает то, что делает, только п[отому], ч[то] считает это истиной, или п[отому], ч[то] так привык прежде считать это истиной, что не может отстать от этого). Людям же кажется, что они свободны в поступках. Люди не свободны в поступках, а в том, что вызывает их, в коснении в том, что прежде б[ыло] признано истиной, или в признании открывшейся высшей степени истины. Как со стороны может казаться, что машинист свободен двигать колесами тендера взад или вперед, тогда как он свободен только в управлении паром. И как неизбежно следует движение за действием пара, так же неизбежно и следуют поступки за признанием истины. (Разумеется, это говорит[ся] о внутреннем, а не внешнем, искреннем признании истины.)

Вот вкратце то, что я говорю там, и вы видите, что это совсем то же, что говорите и вы.

Из этого же вытекает и то, что для истинного движения жизни не только не нужна, но вредна внешняя суетливая деятельность. Деятельность нужна только, как проверка того, верны ли мои выводы, и кроме того есть неизбежное условие истины. Ничегонеделание, без увеселений, доставляемых трудами других людей, есть самое тяжелое состояние, если оно не наполнено внутренней работой; и потому если только быть вне условий роскоши и чужого труда, нечего бояться этой праздности. Человечеству наверно в милион раз сделало и делает больше вреда трудолюбие, чем праздность.

1Вчера читал в Рус[ских] Вед[омостях] речь Zola2 к студентам против проявляющегося в них расположения к мистицизму, как он называет религиозные течения в новой франц[узской] молодежи: Desjardins,3 4 Olard5 и др. И против этого он им рекомендует науку и труд, не объясняя того, что мы должны называть и признавать наукой, и, главное, какой труд. Труд, le travail, это единственный идол людей, желающих освободиться от требований христианства, к[оторые] заявляются со всех сторон, и людям так нужно, так хочется затуманиться, что они не видят даже всей очевидной глупости проповеди науки, не определяя того, что должно называть наукой, и труда, не определяя того, в чем он должен состоять.

«non agir».6 (Если вам интересно прочитать его, и вы не читали, напишите Попову Евг[ению] Ив[ановичу], да вы знаете. Он теперь в Москве, но на-днях будет у Черткова. Он перевел его. И у него и франц[узский] и немец[кий] перевод.7)

Он, т. е. Лаодзи, прямо выводит всё зло мира из «agir», из заботы людей о своем и чужом мнимом добре. И как ни странно это, нельзя не согласиться с этим: голод наш оттого, что мы очень озабочены пропитанием, всё распахали; болезни наши оттого, что мы очень заботимся о здоровье — наша расслабленность; необеспеченность и опасность нашей жизни оттого, что мы заботимся о безопасности — наши правительства, полиция, войска; рабство наше п[отому], ч[то] мы заботимся о свободе — наши обязанности участия в правлении; невежество наше п[отому], ч[то] заботимся о просвещении — наша церковная проповедь лжи и суеверия.

8Я уже имею откровение Христа и потому не довольствуюсь откровением истины Лаодзи, но не могу не видеть всю глубину и правду этой забытой нами истины. И нельзя забывать то, что мы слишком часто забываем, что нельзя начать делать доброе, не перестав делать злое, прямо противуположное этому доброму: нельзя землевладельцу помогать голодающему народу; нельзя судье, царю, правителю, военному противодействовать убийствам и насилиям; не говорю уже суеверному православному противодействовать суевериям и т. п. Мы все так погрязли в зле, так привыкли к нему, что та мертвая точка, на к[оторой] не будет еще добра, но не будет и зла, есть для всех нас та ближайшая веха по пути идеала, к к[оторой] мы пока еще должны стремиться. А то в этом-то и страшное зло, что люди, по уши погрязшие в зло, воображают себе, что они святые, и потому не делают ни малейшего усилия выбраться из зла.

8Я постоянно слышу от развратно, роскошно живущих людей — судейских, офицеров, земск[их] начальников — наивные упреки нашим друзьям, ничего не требующим от людей, при всяком случае готовым служить людям, за то, что они ничего не делают, т. е. не заняты тем, чтобы сажать в тюрьмы, убивать, сечь людей. Le travail — это единственная добродетель, к[оторая] признается теперь большинством людей, а это не только не добродетель, а средство скрыть от себя свою низость и отсутствие всяких добродетелей, вроде охоты, вина, табаку. (Неужели вы еще не отстали от него? Если нет, то наверное курение имеет для вас особенное значение. И, как у каждого из нас, есть своя особенная выдающаяся шишка. Другие удивляются, как я не избавлюсь от нее, а я удивляюсь, как он не избавится от своей. Я не удивляюсь теперь, а знаю, что у каждого свой крест, разумея под крестом то, что мне тяжело стало вследствие признания высшей степени истины, т. е. борьбу между тем, что, вследствие прежнего признания истины, стало привычкой, с признанием высшей степени истины.)

8О том, что вы пишете вначале об отношениях к людям, разно верующим, я вчера писал Бодянскому, а именно вот что: что, если бы мы только держались твердо того правила, чтобы, соединяясь с каждым человеком в том, в чем мы согласны, не требовать от него признания того, в чем он не согласен, и просили бы его не требовать того же от нас, то мы никогда бы и не нарушали главного завета Христа — единения, и были бы, не произнося слова Христос, гораздо более христианами, чем если бы мы какими бы то ни было средствами заставили людей сказать, что они поверили в Христа и разные догматы, приписываемые ему, в к[оторые] они не поверили.

Видите, что и в этом мы согласны. Меня навело на мысль об этом одно письмо (кажется Н. Дудченко), в к[отором] рассказывается о том, как ссыльные спорят о вере.9 Это ужасно грустно и жалко. Я смотрю на ссыльных и на вас в том числе, как вы знаете, как бывший военный, мы смотрели, бывало, на те войска, кот[орые] уже вступили в бой: и завидно, и жутко. Главное же, тем, к[оторые] вступили в бой, надо чувствовать, что вся предшествующая жизнь была только приготовлением к этому, что теперь-то наступило время показать свою правду и сослужить всю службу пославшему нас. Мне казалось бы, что люди в гонении должны чувствовать тот подъем духа, кот[орый] чувствовался, бывало, под пулями и ядрами. И подъему этому нельзя давать падать и переходить в уныние: не допускать того, чтобы то, что дано нам, как радость, перешло бы в горе и страдание.

Пока прощайте. Пишите, пожалуйста, почаще и побольше о себе. Я, окончив свою работу, особенно тягочусь своей жизнью среди развратной, бессмысленной роскоши и часто унываю и завидую вам. Видно, не надо этого.

До другого раза.

Л. Толстой.

Примечания

Впервые опубликовано в сборнике «Летописи», 2, стр. 110—112. Дата машинописной копии из AЧ.

1 Абзац редактора.

2 Эмиль Золя (Zola, 1840—1902), выдающийся французский писатель. Автор ряда реалистических романов.

Толстой читал корреспонденцию из Парижа: К., «Золя и студенчество (От нашего корреспондента)» — «Русские ведомости» 1893, № 128 от 12 мая. В корреспонденции напечатано подробное содержание речи Золя, которую Толстой привел полностью в своей статье «Неделание».

3 Поль Дежарден (Desjardins, р. 1859), французский литератор, профессор риторики.

4 —1923), французский буржуазный историк, академик, профессор Сорбонны. Один из директоров журнала «La Revue de Paris».

5 Франсуа Виктор Альфонс Олар (Aulard, 1849—1928), французский историк буржуазно-демократического направления. Толстой ошибочно причислил его к руководителям «религиозных течений» в среде молодежи, в то время как в корреспонденции говорится, что Золя в своей речи «решительно принял сторону Олара» против Дежардена, Лависса и др.

6 [неделание.]

7 Е. И. Попов перевел «Тао-те-кинг» по следующим двум книгам: французскому переводу С. Жюльена (см. прим. 39 к письму № 56), немецкому переводу Виктора фон Штрауса Lao-Tse, «Tao-te-King». Übersetzt und commentiert von V. von Strauss, Leipzig 1870. В сентябре — октябре 1893 г. Толстой занялся исправлением этого перевода, сначала совместно с Поповым, а после его отъезда в Москву (12 октября) — без него. См. т. 31.

8

9

Раздел сайта: