Толстой Л. Н. - Хилкову Д. А., 31 января 1892 г.

152. Д. А. Хилкову.

1892 г. Января 31. Бегичевка.

Сейчас получил ваше письмо, дорогой Дмитрий Александрович, сейчас, т. е. вечером 31 января, и сейчас отвечаю. Я узнал по письму, полученному Леонтьевым,1 что вас высылают, и хотел вам писать, да ждал от вас. Хотелось знать, что вы не переменились ко мне. А то, когда ко мне долго не пишут, я всегда думаю, что поняли, наконец, какой я плохой человек, и не хотят знать меня. И это не фраза, а истинно так. Постараюсь ответить и о буддизме, но прежде о том, что больше занимает меня, о вас, о вашей высылке.

Я очень рад, что вы не подписали им ничего, ничего не обещались, а сказали, что делать они могут всё, что может делать более сильный над слабым, да еще над таким, к[оторый] не считает законным сопротивляться насилию, но что слушаться их и исполнять их требования вы не намерены. Я всегда удивлялся, почему так не поступали люди, к[оторых] они угнетают и мучают. Мне не довелось до сих пор, но я всегда хотел поступить именно так. Я, однако, не ждал, чтобы они вас тронули, и желал бы знать, как это у них всё обдумано: почему именно так?

Помогай вам бог. Трудно, как бедному Дрожжину. Я говорю: «бедному», п[отому] ч[то] он сердится и ненавидит, страдает и ненавидит. Это очень тяжело.2 Вот уже 3-й месяц всё пишу, переделываю и переделываю 8-ю, последнюю, главу моего сочинения о насилии и самой жестокой форме его, о воинск[ой] повинности, и всё не могу кончить, всё кажется не так сильно и убедительно, как оно у меня в сердце и в голове. Хочется так выразить, чтобы было несомненно для всех. И надеюсь, что выражу. Думается, что бог позволит мне это сделать до смерти. — Там всё есть и о церкви, всё, от чего мы не то что страдали, но то, обо что мы бьемся. —

Теперь о буддизме. Разумеется, это всё одно и то же. И не может не быть одно и то же, как не может быть не один ствол у дерева, как не может не быть одна истина. Сейчас почитал ваше письмо и подумал о буд[д]изме и о христианстве, чтобы вам написать о нем, но как ни думаю, всё одно. Хотел сказать, что преимущество христ[ианства] в том, что его ц[арство] б[ожие] и на небе и на земле, а у Будды только на небе в нирване, но это не точно. То же море, на к[оторое] только они въехали с севера, мы с юга, а еще третьи с востока или запада. Различие только в берегах, в том месте, с к[оторого] въезжать на море, а море одно, и чем дальше от берега, тем менее различия и очевиднее, что море одно. Сейчас едут на почту. Не успею дописать. После. Сейчас получил ваше другое письмо с письмом Бодянского.3 Спасибо. Всё очень хорошо. Очень люблю вас.

Буду писать.

Л. Толстой.

Примечания

Год в дате определяется по содержанию письма.

Дмитрий Александрович Хилков (1857—1914) — помещик, бывший гвардейский офицер, вышедший в середине восьмидесятых годов в отставку и продавший за небольшую плату свою землю соседним крестьянам. Жил близ села Павловки, Сумского уезда Харьковской губ., на небольшом участке земли, который обрабатывал личным трудом. См. тт. 64, стр. 134.

«Проклятый штундист».

1 Борис Николаевич Леонтьев. См. прим. к письму № 166.

2 —1894), сельский учитель, отказавшийся от воинской обязанности и в сентябре 1892 г. приговоренный к двухлетнему заключению в дисциплинарный батальон.

3 Об Александре Михайловиче Бодянском см. прим. к письму № 449.

Раздел сайта: