475. Е. Ф. Юнге.
1886 г. Января 20—21? Москва.
Спасибо вамъ, милая Катерина Федоровна, что не сердитесь на меня за то, что не отвечалъ,1 а написали мне дружеское письмо какъ къ человеку, который васъ любитъ; потому что оно такъ и есть. — Помогай вамъ Богъ перенести болезнь— операцiю2 — Думка за горами, а смерть за плечами у всехъ насъ и безъ операцiи. На дняхъ она (смерть) заглянула къ намъ. Умеръ меньшой сынъ Алеша.3 Заболелъ горломъ — простая жаба — ни крупъ, ни дифтеритъ и въ 36 часовъ умеръ. Жена очень огорчена и мне жалко, что нетъ любимаго мальчика, но огорчаться можно только тогда, когда мы старательно закрываемъ глаза на те законы, которымъ мы подчинены.
А у меня дело къ вамъ: «Сорокъ летъ»4 или за плату? И какую? По родству и дружбе целую васъ, милая Катерина Федоровна. Жена делаетъ тоже, и желаю вамъ спокойствiя душевнаго. А что будутъ резать и на пользу или нетъ — это все равно. Только бы сердце не резало ни что; только бы найти для него такое убежище, где ничто не достанетъ его. И убежище я знаю одно: вера въ то, что мы живемъ не для себя, а для исполненiя воли Бога. А воля Бога въ томъ, чтобы все люди любили другъ друга какъ братья. A исполненiе ея въ томъ, чтобы самому любить и вокругъ себя установлять это любовное общенiе по мере силъ.
Л. Толстой.
Печатается по автографу, хранящемуся в ГИМ. Впервые опубликовано в ст. А. П. Новицкого «Сорок лет» Н. И. Костомарова и Л. Н. Толстой» — «Голос минувшего» 1916, 11, стр. 198 (несколько строк).
«На днях она (смерть) заглянула к нам. Умер меньшой сын Алеша». Алексей Львович (восьмой сын Толстых) умер 18 января 1886 г.
Екатерина Федоровна Юнге (р. 24 ноября 1843 г. — ум. 20 января 1913 г.), рожд. гр. Толстая — дочь гр. Федора Петровича Толстого (1783—1873), вице-президента Академии художеств и Анастасии Ивановны, рожд. Ивановой (1817—1879), троюродная сестра Льва Николаевича, жена врача-окулиста Эдуарда Андреевича Юнге (1833—1898); художница, автор воспоминаний («Воспоминания Е. Ф. Юнге. 1843—1860». Кн-во «Сфинкс»). Познакомилась с Толстым еще девочкой в доме своего отца. В 1884 же году возобновила знакомство с ним, находясь «под впечатлением» его «Нового Евангелия» (письмо Юнге от 25 мая 1884 г., АТБ). Неоднократно бывала в Ясной поляне.
1 Е. Ф. Юнге писала 9 сентября 1885 г. от лица Алины Леонтьевны Костомаровой (1830—1908), прося Толстого дать что-либо из его произведений для сборника, выпускаемого в память Николая Ивановича Костомарова (1817—1885), историка и исследователя народной жизни.
2 «Больна лежу, что-то женское, какая-то опухоль, свойство которой еще неопределенно». Также в следующем (бездатном, начинающемся словами: «Дорогой Лев Николаевич, не знаю писала ли...»): «Операция ovariotomia одна из самых серьезных и мне страшно» (АТБ).
3 — ум. 18 января 1886 г.).
4 «Сорок лет. (Малороссийская легенда)» Н. И. Костомарова, изд. редакции «Газеты А. Гатцука», М. 1881. Написана «по-малорусски» в 1840 г., переведена по-русски в 1876 г. В конце легенды Костомаровым дано истолкование ее содержания. Позднее Толстой переработал окончание этой легенды. Последняя глава, написанная Толстым, была сначала напечатана в сборн. «Памяти Белинского» (изд. Пензенской общественной библиотеки. М. 1899, стр. 559—563); затем с сокращенным текстом легенды в журн. «Образование» 1902, № 2, стр. 1—43; впоследствии перепечатана в изд. «Посредника» под заглавием «Смерть Трофима Семеновича» (М. 1912).
На это письмо Толстого Е. Ф. Юнге отвечала письмом от 22 июня [1886 г.], в котором писала: «Вчера был у меня г-н Бирюков и ярко возбудил во мне картину моего собственного безобразия. Дело в том, что я давно имею ответ от А. Л. Костомаровой на счет «Сорока лет». Оправдывать свое молчание сначала болезнью, а потом неосуществившимся намерением заехать к Вам весною и лично передать ответ, я не буду, потому что все эти оправдания не выдерживают критики и всё, что я могу сделать — это признаться, что я ужасно виновата, хотите — казните, хотите милуйте. Отказ свой Костомарова мотивирует тем, что цензура едва пропустила рассказ «Сорок лет» в газете Гатцука и то только с тем, чтоб Костомаров разъяснил нравственный смысл рассказа, который для непонимающего может казаться проповедью материализма. Теперь же цензура еще строже, чем тогда и если теперь цензура запретит этот рассказ для народа, то нельзя уже будет напечатать его в общем собрании сочинений Костомарова, которое его жена собирается издавать. Мы с Бирюковым вчера решили еще раз написать ей» (АТБ).