Толстой Л. Н. - Фету А. А., 27 (28) июля 1879 г.

522. А. А. Фету.

1879 г. Июля 27... 28. Я. П.

Благодарю вас за ваше хорошее последнее письмо, дорогой Афанасий Афанасьевич, и за аполог о соколе, который мне нравится, но который я желал бы более пояснить. Если я этот сокол и если, как выходит из последующего, залетание мое слишком далеко состоит в том, что я отрицаю реальную жизнь, то я должен оправдаться. Я не отрицаю ни реальной жизни, ни труда, необходимого для поддержания этой жизни, но мне кажется, что большая доля моей и вашей жизни наполнена удовлетворениями не естественных, а искусственно привитых нам воспитанием и самими нами придуманных и перешедших в привычку потребностей, и что 9/10 труда, полагаемого на удовлетворение этих потребностей, — праздный труд. Мне бы очень хотелось быть твердо уверенным в том, что я даю людям больше того, что получаю от них. Но так как я чувствую себя очень склонным к тому, чтобы высоко ценить свой труд и низко ценить чужой, то я не надеюсь увериться в безобидности для других расчета со мной одним усилением своего труда и избранием тяжелейшего (я непременно уверю себя, что любимый мной труд есть и самый нужный и трудный); я желал бы как можно поменьше брать от других и как можно меньше трудиться для удовлетворения своих потребностей; и думаю так легче не ошибиться.

наши поклоны Марье Петровне.

Ваш Л. Толстой.

Примечания

«Моих воспоминаниях», ч. II, М. 1890, стр. 366, с пропуском одной фразы. Датируется ответным письмом Фета от 31 июля 1879 г.

Ответ на письмо Фета от 17 июля 1879 г.: «Спасибо, дорогой граф, за вчерашнее письмо. Сердечно ему обрадовался. А то я уже было и нос на квинту опустил и начал следующий аполог: один соколиный охотник радовался и хвастал, что отлично видит и что бог послал ему такого сокола, который с каждым днем взмывает все выше и выше, до того высоко, что другие уже и не видят его кругов, а только видят, как голуби начинают падать с поднебесья. — А мне все видно, говорит охотник, как он высоко ни заберет, иной раз там и промахнется, да бог с ним, зато высоко, так высоко, что только дух радуется. — Но сокол забирал, забирал каждый день выше и однажды ушел в такую высь, что и опытный глаз сокольничьего не мог за ним уследить. Так и ушел от него сокол. Тут-то охотник и подумал: хорошо летать высоко, да надо же и на землю спускаться. При чем же я теперь остался?»