Толстой Л. Н. - Рачинскому С. А., 27 января 1878 г.

384. С. А. Рачинскому.

1878 г. Января 27. Я. П.

27 янв[аря].

Очень благодарен вам, Сергей Александрович, что вы продолжаете периодически радовать меня вашими письмами и сообщать мне всегда волнующие меня сведения о продолжающемся вашем увлечении вашей школой. Всегда я радуюсь за вас и немножко завидую и чувствую к вам нежность. Рад бы последовать вашему совету,1 исполнением которого вы и, главное, Терентьев и Ануфриев2 остались бы довольны. Но лучше и не говорить, пока еще и не принимался.

Суждение ваше об А. Карениной мне кажется неверно.3 Я горжусь, напротив, архитектурой — своды сведены так, что нельзя и заметить, где замок. И об этом я более всего старался. Связь4 постройки сделана не на фабуле и не на отношениях (знакомстве) лиц, а на внутренней связи. Поверьте, что это не нежелание принять осуждение — особенно от вас, мнение которого всегда слишком снисходительно; но боюсь, что, пробежав роман, вы не заметили его внутреннего содержания. Я бы не спорил с тем, который бы сказал, que mе veut cette sonate,5 — верно вы ее не там ищете, или мы иначе понимаем связь; но то, что я разумею под связью — то самое, что для меня делало это дело значительным, — эта связь там есть — посмотрите — вы найдете. Пожалуйста, не думайте, чтобы я был щекотлив — право, не от этого пишу, а от того, что, получив ваше письмо, всё это подумалось мне и хотелось сказать вам. А первое движение est le bon6.

Может быть, это вызовет ваше письмо еще и мы побеседуем, что для меня истинная радость.

Ваш всей душой Л. Толстой.

Получив ваше письмо, мне хотелось к вам ехать. Тоже было хорошее движение, но не исполнил и скоро не исполню его, потому что всю эту зиму простужаюсь и хвораю. —

Примечания

«Иллюстрированном приложении» к газете «Новое время», 1913, № 13529 от 9 ноября, стр. 6. Год определяется письмом С. А. Рачинского от 6 января 1878 г., на которое Толстой отвечает.

1 С. А. Рачинский писал: «Любезный граф Лев Николаевич. Анна Каренина кончена. В Вашем уме, конечно, уже зреет другое, еще более блестящее произведение. Но оно созреет не вдруг. Быть может, в Вашей работе будут перерывы более или менее продолжительные. Можем ли мы надеяться, что Вы воспользуетесь этими перерывами, чтобы подарить нам пятую и шестую и т. д. книгу для чтения. Повторяю Вам, с полным убеждением, подкрепляемым ежедневным опытом, что Ваши книги для чтения — величайшая услуга, до сих пор оказанная русскому школьному делу... Благодаря Вашим книгам, мои старшие ученики уже читают с наслаждением «Капитанскую дочку» и «Дубровского», некоторые повести и комедии Гоголя. Но мостик еще слишком узок. Нужно его расширить и упрочить. Ради бога, еще несколько рассказов в объеме приблизительно «Кавказского пленника» (его не начитаются). Не бойтесь углублять содержание, захватывать новые сферы жизни, новые понятия. Все, что Вы расскажете, будет понято и оценено» («Письма Толстого и к Толстому», М. 1928, стр. 223—224).

2 Рачинский закончил свое письмо словами: «Заключаю еще повторением моей просьбы. Еще книжку для чтения. О том же просят ученики Татевского училища». Затем следуют подписи детскими почерками: «Михаил Онуфриев, Василий Андреев, Петр Никитин, Тимофей Терентьев, Тит Никонов, Яков Онуфриев».

3 В том же письме Рачинский продолжал: «Два слова об Анне Карениной. Это, бесспорно, — лучшее Ваше произведение. Последняя часть произвела впечатление охлаждающее, не потому, чтобы она была слабее других (напротив, она исполнена глубины и тонкости), но по коренному недостатку в построении всего романа. В нем нет архитектуры. В нем развиваются рядом, и развиваются великолепно, две темы, ничем не связанные. Как обрадовался я знакомству Левина с Анною Карениной. — Согласитесь, что это один из лучших эпизодов романа. Тут представлялся случай связать все нити рассказа и обеспечить за ним целостный финал. Но вы не захотели — бог с Вами. Анна Каренина все-таки остается лучшим из современных романов, а Вы первым из современных писателей».

4 Слово: надписано над зачеркнутым: Единство

5 «Какое мне дело до этой сонаты» — восклицание французского писателя Фонтенеля, перешедшее в поговорку; выражение нетерпения и досады, когда приходится выслушивать что-нибудь монотонное и скучное.

6

«Мы спорим о словах, любезный граф Лев Николаевич. Я не думал отрицать внутренней связи между двумя параллельными рассказами, составляющими Ваш роман. Но более, чем связь, это — полное единство, ибо развиваются две стороны одной и той же мысли. Упрек мой относился именно к архитектуре внешней, которою я дорожу, по свойственному мне в делах искусства староверству. Я не считаю единство фабулы простою ficelle [веревочкой], но могучим средством для воплощения единства мысли. Может быть, весь этот разговор празден. Быть может, в произведениях такой силы, как Анна Каренина, и фабула не делается, а зарождается. По этому самому я еще жду от Вас произведения глубокого и прозрачного, как альпийские воды, ничего не скрывающие, все озаряющие отблеском небес. Ибо Вы не Тургенев и не Гончаров, а прямой и законченный преемник Пушкина» (см. «Письма Толстого и к Толстому», М. 1928, стр. 224—226). На это письмо Рачинского Толстой отвечал 8? апреля 1878 г. (см. № 555).

Раздел сайта: