150. Т. А. Берс.
1865 г. Ноября 16. Я. П.
Здраствуй Таня, милый друг. Я думаю, ты рада новому плану, предложенному Соней.1 Я бы очень желал, чтоб ты была рада. А вот я тебе предсказываю, что в нынешнюю зиму и в Москве, куда тебе так не хочется, будет важная перемена в твоей жизни. Так мне по всему кажется. Ежели бы девушке не нужно бы было выходить замуж, как бы мы с Дьяковыми были рады, а надо, особенно тебе, и будет. Так ты обиделась? Я этим был польщен. Значит, ты нам не изменила нисколько. И не изменяй, хотя я тут и на пристяжке в нашей любви к тебе, а все-таки. — Начал писать два слова,а хочу теперь написать тебе целый листик об важном.
— читай одна. —
Вот что, милая Таня. И пускай это письмо будет секрет от Дьяковых. Может быть, ничего и не будет секретного, но мне ловчее будет писать, зная, что пишу тебе одной. Так вот что: отчего мы последнее время похолодели друг к другу? Не только похолодели, но стали как-то недоверчивы и подозрительны друг к другу. Ты так чутка, что ты, верно, сама заметила это. И мне это очень грустно. Иногда как будто пройдет (в наши свиданья в Никол[ьском] и Черм[ошне]), и опять. Точно как будто мы втайне один от другого строго обсудили друг друга — и скрываем наше мнение. Или, может быть, просто я тебя ревную к Дьяковым и всё это мне кажется. Но только всякий раз, как я думаю о тебе, мне становится грустно, как будто вот был у меня близкий, искренний друг, и я с ним разошелся или расхожусь.
Давай, чтоб этого не было. Пожалуйста. Я с тобой был иногда не совсем искренен. Я не буду больше, и ты будь совсем искренна со мной, ежели тебе это не неприятно, и серьезно смотри на меня — не для шутки — как на второго отца. Видишь ли — в нашей дружбе от меня ты имеешь право требовать совета, помощи, всякого рода трудов и дел, а я от тебя имею право требовать искренности совершенной. Ежели между нами дружба. — Может быть, прежде обстоятельства мешали таким отношениям, теперь не будет этих обстоятельств, и теперь будем очень, очень дружны, и чтоб нам не было неловко друг с другом, как было последнее время. Для этого я от тебя требую совершенной искренности, и ты сама скажи, чего ты от меня требуешь.
Может быть, ты скажешь: что ему показалось! Вот удивительно! и т. д. Тогда прекрасно. Но во всяком случае, когда мы увидимся, я буду к тебе лучше, проще и нежнее, чем я был. Я чувствую эту потребность в моем сердце и чувствовал потребность тебе это написать. — Вот и вся. Прощай, милая Таня.
Скажи Дьякову, что я и не думал быть недовольным Терлецким2 — напротив — он не хуже Ивана Ивановича.3 Но несмотря на то, я счел своим долгом передать ему предложения Дьякова, к[отор]ые выгоднее моих, и он отказался. —
—
Примечания
Приписка к письму С. А. Толстой. Первая часть публикуется впервые, вторая впервые опубликована Т. А. Кузминской в ее воспоминаниях «Моя жизнь дома и в Ясной Поляне», III, стр. 86—87. Датируется на основании слов письма С. А. Толстой от 19 ноября: «Письма эти написаны 3 дня тому назад».
1
2 — управляющий у Толстых. Д. А. Дьяков хотел его пригласить учителем для дочери.
3 И. И. Орлов.