59. Гр. С. Н. Толстому.
1852 г. Марта 28. Станица Старогладковская.
28 Марта 1852.
Старогладовская.
Любезный Сережа!
Надняхъ получилъ твое... какъ бы сказать: не то чтобы непрiятное, но слишкомъ полное советовъ и пропитанное запахомъ Тулы — письмо,1 а я ни того, ни другаго терпеть не могу. —
Лучше бы ты мне писалъ побольше о себе, о своемъ житье-бытье, о Мите, который, кажется, не намеренъ мне отвечать,2 и прислалъ бы свой портретъ. Впрочемъ, ежели уже ты непременно хочешь мне давать благiя наставленiя, то зато ты долженъ потрудиться привести некоторые изъ этихъ советовъ къ исполненiю.
Я давно уже имелъ въ виду, для скорейшей уплаты долговъ, продать одно изъ двухъ — Мостовушку3 или Грецовку,4 но разве ты думаешь это легко? — Вопервыхъ, за вычетомъ долга Совету чистыхъ денегъ за одно изъ двухъ — можно получить, никакъ не больше 2,500, и то трудно. Вовторыхъ, хлопотъ по отчисленiю отъ Ясной и для совершенiя купчей не оберешься. — Хлопотъ будетъ гибель, денегъ не только для устройства Ясной, но и для уплаты половины моихъ долговъ не достанетъ, а доходовъ уменьшится значительно. —
Ясенской домъ — не потому чтобы я его ценилъ во сколько нибудь, но потому что онъ мне дорогъ по воспоминанiямъ — я не продамъ низачто, и это — последняя вещь, съ которой я решусь разстаться. 5 Вообще, согласись, что выгоднее и благоразумнее платить (ежели возможно) долги по немногу, чемъ продавая по кускамъ именiе. —
Вопросъ, следовательно, состоитъ въ томъ — есть ли эта возможность. Отъ тебя въ некоторой степени зависитъ: сделать такъ, чтобы была эта возможность, объ чемъ я тебя и прошу.
Возможность платить по немногу будетъ: 1) ежели именiе будетъ приносить доходы и 2) ежели кредиторы захотятъ терпеть.
Чтобы именiе приносило доходы, нужно, чтобы былъ порядокъ въ хозяйстве, а чтобы былъ порядокъ, нуженъ присмотръ, а чтобы былъ присмотръ, нужно, чтобы ты согласился принять въ полное свое распоряженiе Ясную поляну. — Я недавно писалъ къ Валерiяну6 (я не обратился къ тебе потому что не зналъ где ты) и умолялъ его поверить А[ндрея] И[льича], который безсовестно меня грабитъ. — Ежели бы ты взялся за это, написалъ бы мне, что ты согласенъ, я бы съ первой почтой выслалъ тебе доверенность, по которой ты бы удалилъ Андрея, принялъ бы хозяйство на себя, назначилъ бы въ Ясную (другаго прикащика или бурмистра и съ сильнымъ желанiемъ привести въ порядокъ мое хозяйство принялся бы за дело, ты бы мне сделалъ большую пользу. —
Чтобы кредиторы дожидались — нужно съ ними объ этомъ поговорить. — Федуркинъ,7 которому я долженъ 1,800 р., а не 3,000 (до 2,000 съ процентами) мой главный кредиторъ; ежели ты захочешь поговорить ему объ этомъ и объяснить, что для него выгоднее будетъ получать долгъ понемногу отъ меня, чемъ черезъ опеку, и что въ нынешнемъ 1852 году я на меренъ заплатить ему около 800 р., въ декабре месяце — срокъ его векселю въ Августе — то сделаешь для меня другую большую услугу. —
Ежели же кредиторы ждать не захотятъ, и доходовъ по какимъ нибудь причинамъ не будетъ, тогда, действительно, надо будетъ продать Мост[овую] или Грец[овку]... поэтому ты сделаешь мне третью большую услугу, ежели прiищешь покупателей, узнаешь о цене и о томъ: не представить-ли къ этому затрудненiй — общiй ихъ залогъ съ Ясной, и напишешь объ этомъ мне. — О всехъ этихъ трехъ пунктахъ я хотелъ писать тебе еще прежде, но ты мне напомнилъ о нихъ своими советами, за которые благодарю, но еще более буду благодарить за исполненiе 3-хъ просьбъ. —
на все пункты.
Аксинья8 мною отпущена, поэтому я ей приказать — быть въ твоей власти не могу, но, чтобы избавить тебя отъ ошибки, прилагаю записку Андрею, которую ты употребишь по благоусмотренiю.
Я могу быть представленъ за отличiе въ делахъ и просто после 6-ти месяцевъ — въ первомъ случае — держать экзамена не нужно, во второмъ я долженъ буду осенью ехать въ Петербургъ. — За отличiе-ли, или просто я буду представленъ? Я не знаю. —
Примечания
Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ. Публикуется впервые.
«Получил письмо от Сережи, — его советы и рассуждения мне были очень неприятны, потому что напомнили слишком хорошо Тулу».
2 На не сохранившееся письмо Толстого к гр. Дмитрию Николаевичу Толстому последний ответил письмом от 29 марта 1852 г.:
«Христос воскресе! друг мой и брат Лев! Я, слава богу, жив и здоров; письмо твое получил я в генваре и не отвечал, потому что нечего тебе сказать, на таком дальнем расстоянии я не люблю говорить; чего ты не поймешь и захочешь спросить, я не могу тотчас передать, а непонятым быть я не хочу.
Поэтому довольствуйся тем, что я жив и живу в Москве с августа по сие число, получаю из дворянской конторы жалования 200 р. сер. Теперь собираюсь в деревню на лето и уехал бы теперь, но ожидаю из Тулы свидетельства на залог своего Белевского имения, которое, как только заложу, что может случиться в апреле, тотчас уеду к себе в Щербачевку, оттуда летом может быть в Одессу купаться в море и может быть в Крым из Одессы полечиться чистым воздухом.
Я в хороших отношениях с Лукою Никитичем, который у меня будет жить.
не бываю. Сережа 4-го дня приехал из Пирогова в Москву и на другой день укатил по железке в Питер, решительно, чтобы только прокатиться, звал туда меня за тем же.
За тем прости, целуй брата Ник. Будьте оба здоровы. Г. ДТ.
1852 Марта 29. Москва.
Рапиры и маски тебе давно посланы, прежде твоего письма. Дагеротипных портретов я должен многим, в том числе и тебе, и не знаю на что из двух решиться, послать ли тебе портрет свой с бородой, которая у меня теперь очень велика, потому что я, бывши всю зиму болен, не брился, или обриться и послать без бороды. Когда я решу этот вопрос, то и выполню твою просьбу». (Письмо не опубликовано; подлинник в АТБ.)
Белевское имение — Поляны. Вспоминая своего деда гр. Илью Андреевича Толстого, Лев Николаевич писал в «Воспоминаниях детства» (гл. IV), что в этом имении «шло долго не перестающее пиршество, театры, балы, обеды, катания», которые разорили деда. По разделу Толстых в 1847 г. Поляны достались гр. Дмитрию Николаевичу Толстому. О Луке Никитиче см. прим. 22 к п. № 56. О Калошиных см. прим. 10 к п. № 31. О Борисе Семен. Озерове см. прим. 3 к п. № 12. Панин — Валериан Александрович Панин (1803—1880), смотритель Московского вдовьего дома в 1847—1862 гг., женатый на Софье Федоровне Пушкиной (1806—1862), к которой в 1826 г. сватался Александр Сергеевич Пушкин. Кто такой Полянский, сказать не можем. Железка — железная дорога между Петербургом и Москвой, открытая для пассажиров в ноябре 1851 г. Рапиры и маски нужны были Толстому для фехтования, чем он занимался, как видно из записей дневника.
4 Грецовка — деревня в 9 в. от Ясной поляны; при ней было 50 душ.
5 О продаже большого дома в Ясной Поляне, выстроенного дедом (по матери) Толстого кн. Н. С. Волконским (1753—1821) и отцом, см., прим. 6 к п. № 89.
6 Об этом не сохранившемся письме есть запись в дневнике Толстого под 20 марта: «... сел писать письма Валериану и Андрею. Я сочинил эти письма в то время, когда получил письмо Андрея, тогда я был сердит, и мне казалось очень хорошо; теперь же, напротив, был в хорошем расположении духа, и из этого соединения двух расположений вышли письма, которые мне не нравятся. Досада и выражения совершенно женские». Гр. В. П, Толстой отвечал 24 апреля 1852 г.: «Милый друг и брат Léon! — Андрей Ильин переслал мне письмо твое, в котором ты поручаешь мне свои дела и хозяйство. — Считаю излишним распространяться в своих чувствах к тебе, скажу прямо, что с душевной готовностью рад служить тебе всегда и во всем, — но так как во всяком случае недостаточно одной моей готовности и дружеского усердия — а потому позволю тебе откровенно высказать мое мнение. — Ты знаешь, что я весьма плохой и неопытный хозяин, твое же имение требует бдительного и постоянного надзора человека знающего, ибо скажу откровенно, что хуже трудно итти, как идет в Ясном. Андрей пьянствует, староста при этом случае ловит в мутной воде рыбку и также себя не забывает, а Осип дурак набитый, который слепо повинуется воле начальников. Что Андрей горький пьяница, ты это знал и несмотря на то, поручил ему всё хозяйство и оставил в полной доверенности, что придало ему большой форс, — а потому я теперь никак до твоего приезда сменить его не решусь, тем более, говоря с тетенькой о твоих делах, — в которых она принимает самое живейшее участие, я ясно видел, что ей нежелательно, чтобы он был сменен, — а вчера я получил от ней письмо, в котором она ясно пишет, что Андрей оклеветан, что он с самой масленицы ведет себя отлично хорошо: и потому сменить его я не имею уже и причины, — да, наконец, кем его заменить, — нанять управляющего без тебя я не решусь ни за что, я на всякий случай приискал человека, которого мне рекомендовали с хорошей стороны, лет 40 — холостой — он был управляющим над большим имением у Тургеневой, — потом заведывал главной конторой, и теперь у детей ее поверенным; он получил свободу и ищет место; я за ним посылал — он мне весьма понравился, но ручаться за него никак не могу. — Просит он 600 р. сер. и содержание на одного человека без всяких отвесных. Я ему сказал, что я к тебе напишу и буду ждать твоего ответа, на этих днях если здоровье мое позволит, поеду в Ясные, сосчитаю Андрея и уведомлю тебя обо всем подробно, но решительных мер никаких предпринимать не могу. — Относительно того, что ты желаешь, чтобы oн без позволения моего не смел ничего расходовать, тут встретится также затруднение, испрашивать за 100 верст разрешения трудно. — И покуда будет переписка, то она может сделать упущение. — Что он непременно уже будет делать на зло. А потому не лучше ли будет поручить тебе эту статью тетеньке, которая, живя в Ясных, вероятно охотно возьмет это на себя и будет иметь более возможности за этим наблюдать; даже брат Сергей, будучи в 25 верстах и часто бывая в Ясных, скорей может это исполнить. — Я же непременно навлеку на себя большие неприятности: или не угожу тебе, или тетенька останется мной недовольна. — Я уверен, мой милый друг, что ты, размыслив хорошо, найдешь мое мнение справедливым и не причтешь это к нежеланию моему быть тебе полезным, но к совершенной невозможности. — Если я по дружбе брата Николая заведывал его делами, то там я имел хорошего помощника Петра, а во-вторых, если бы и сделал промах, то отвечал одному брату: mais ici je me trouve entre deux feux [но здесь я себя чувствую между двух огней], а это самое затруднительное. Ради бога, не сердись; если бы я тебя менее любил и менее дорожил бы твоей дружбой, то скорей бы может-быть. решился взять это на себя. — Что Андрей уже упустил, того воротить трудно, — ты, бог даст, по обещанию своему приедешь летом, сам всё увидишь и тогда сделаешь свои распоряжения, и я готов буду действовать по твоей инструкции, а с того времени я буду поверхностно надсматривать за Ясным и постараюсь не упустить ничего из виду, что будет клониться к твоей пользе. (Письмо не опубликовано, подлинник в АТБ.)
Андрей — Андр. Ил. Соболев, Осип — Осип Наумович Зябрев — крестьянин Ясной Поляны, пасечник, муж кормилицы Толстого, занимавшийся в это время какую-нибудь административную должность в Ясной Поляне. Тетенька — Татьяна Александровна Ергольская. Тургенева — мать И. С. Тургенева, Варвара Петровна Тургенева, рожд. Лутовинова (1787—1850), имение которой — Спасское, находилось в 20 в. от Покровского, имения гр. В. Н. Толстого. Дети ее — Ник. Серг. и Ив. Серг. Тургеневы. О Петре Евстратовиче Воробьеве см. прим. 2 к п. № 31.
8 Кто такая Аксинья сказать не можем.