Толстая С. А. - Толстому Л. Н., 30 сентября 1882 г.

№ 83

[1882 г. Сентября 30.] Четверг вечер. [Я. П.]

Милый Лёвочка, представь себе, что до твоей телеграммы мы все решили, по тону твоего письма, что мы раньше вторника не уедем. Так что мы совсем не удивились, и я не очень огорчилась, потому что очень морозно, дети кашляют, Маша охрипла, а у Тани зубы болели сегодня. Авось до вторника будет теплей. У нас всё решительно уложено и даже рояль и портреты, и всё рогожами зашито. Осталось немного белья, необходимые платья и теплые вещи. Я опять буду спокойно жить, учить, шить и делать, будто мне тут и всю зиму жить. Но ученье детей страдает, да и не скоро в Москве то устроишься с гувернанткой и учителями. Слава богу, что ты здоров, это выкупает в телеграмме неприятность отсрочки нашего приезда. Но что меня утром по прочтении твоего первого письма привело в тот злобный ужас, который мы оба с тобой во мне ненавидим — это редкие балясины на лестнице и перегородка, не заграждающая входную дверь в девичьей. Я всё лежала и думала, что я бы сказала злое архитектору; но теперь я немного успокоилась, а всё-таки прошу тебя настоятельно переменить балясины, это необходимее всего; всё равно, если они останутся редки, я осрамлю архитектора и на его глазах велю всё заколотить досками. Ты пойми, что ведь никогда, ни одной минуты нельзя быть спокойной; что уедешь из дому и всё будешь думать, что дети упадут. Да мне пропадай всякая красота, если я должна вечно находиться из-за балясин в нервном состоянии страха. Нет, прелегкомысленный твой архитектор. Пожалуйста, не будь слаб и не позволяй себя уговорить, а непременно вели переделать и сделать частые балясины.

Я уверена, что ты очень хлопочешь и устаешь, и если тебе трудно, то мне тебя жаль. Строга я не буду ни к чему, что не красиво, а только то меня может огорчить, что для детей опасно или слишком неудобно. Ты пожалуйста не думай о том, что я найду; это только затемняет тебе то, что ты сам нашел бы хорошо или дурно. Это все я пишу на твое слово снисхожденье в телеграмме.

А письмо твое такое хорошее, так радостно прочесть было, что ты счастлив. Как я этого страстно желала, только этого — в прошлом году, чтоб ты счастлив был, и вот правда, что tout vient à temps à celui qui sait attendre. 1 Но я не хочу это так понимать, я понимаю, что я этого у бога просила и он дал.

Так прощай до вторника опять, милый друг. Жаль, а делать нечего. Что же ты мне не телеграфировал, у тебя ли 12-ти тысячный билет, у меня его положительно нет. Завтра привезут верно твое письмо. Целую тебя. Спасибо Серёже и Илье, что они хороши и милы. Их тоже целую. Дай вам бог всем быть здоровым и счастливым. Мы здесь тоже счастливы, на сколько это можно без вас.

Соня.

Примечания

Датируется по связи с предшествующим письмом и согласно помете «четверг вечер». Этому письму предшествует письмо от 29 сентября (среда ночь); его мы не печатаем.

до твоей телеграммы. В телеграмме от 2 октября Толстой указал на вторник (5 октября), как день, когда С. А. Толстая может водвориться в Москве, в новом доме.

. Толстой писал 28 сентября: «Перилы на лестницу поставили очень красивые, но так широко, что пролезть ребенку легко. Завтра потолкую с архитектором, как это поправить» (ПЖ, стр. 182).

письмо твое такое хорошее. Толстой писал: «Мальчики живут чудесно. Оба заняты очень спокойно, добродушны. Я застал обоих за книгами[...]. Тебе, верно, не больше моего хочется скорее соединиться. За дом я что-то робею перед тобой. Пожалуйста, не будь строга. Мальчики ужасно милы. Такой я счастливый. У вас был, — у вас очень хорошо, сюда, к мальчикам, приехал, — очень хорошо» (ПЖ, стр. 182).

Таня хочет тебе писать... «Папа́, — зажги побольше ламп и свечей, когда нам приехать, чтобы мама́ дом показался веселым, главное, чтобы первое впечатление было приятное. Мы не очень испугались твоей телеграммы, нам и тут не очень скучно, только жалко, что не с вами. Таня».

1 [все приходит во время для того, кто умеет ждать].

Раздел сайта: