№ 69
[1882 г. Марта 2. Москва.]
После письма.
Сейчас хотела посылать письмо, адресованное в Тулу, и распечатала, чтоб адресовать на Козловку и выразить тебе, главное, свое сочувствие, что ты, независимо от своей воли, замёрз в Москве. Я знаю, ты не мог иначе, еслиб даже хотел. Мои просьбы и надежды развеселить и осчастливить тебя — напрасны. Мне очень больно твое состояние, и мне очень трудно всё в жизни помирить. Зачем ты мне столько воли дал?
За лошадей я ни капельки не сержусь, боюсь напутать и что-нибудь пропустить, за что извинишь.
Кончаю, иду кормить, кричит маленький.
Прощай, отдыхай, люби меня, не проклинай за то, что посредством Москвы привела тебя в такое положение, целую тебя.
Примечания
«После письма» значит: после получения письма Л. Н-ча.
ты замёрз в Москве. — Толстой писал 28 февраля: «Опять все утро ничего не делал и был в самом унылом, подавленном состоянии, но не жалею об этом и не жалуюсь. Как мерзлый человек отходит и ему больно, так и я, вероятно, нравственно отхожу, — переживаю все лишние впечатления и возвращаюсь к обладанию самого себя. Может, это временно, но я ужасно устал от жизни, и мне хорошо отдохнуть» (ПЖ, стр. 154).
. Толстой писал 28 февраля: «Очень меня мучает то, что вышло так, что я тебе навалил заботы о лошадях и Филиппе. Пожалуйста, прости меня за это. Это случилось невольно и, главное, не бери к сердцу, если выйдут какие-нибудь затруднения. Как нарочно, это так случилось. Знаю, что, если ты будешь здорова, то всё сойдет хорошо, а если нет, то очень понимаю, что тебе станет досадно, и совершенно справедливо упрекнешь меня, — ко всем твоим заботам навалил на тебя еще заботу о лошадях, которой ты и не сочувствуешь. Одно помни: что как бы что ни вышло, только бы ты не сердилась — и все будет прекрасно» (ПЖ, стр. 155).