Толстая С. А. - Толстому Л. Н., 8 марта 1878 г.

№ 50

[1878 г. Марта 8. Я. П.]

Пишу тебе четвертое и последнее письмо, милый Лёвочка, и лучше б сделала, еслиб совсем не писала, потому что я совсем духом упала со вчерашнего дня и никак не справлюсь опять с собой.

Вчера вечером дошла до такого напряженного беспокойства, что послала телеграмму с запросом о твоем здоровье и о том, как доехал. До утра я ждала ответа терпеливо и ночь провела хорошо, но теперь скоро три часа, и я ничего не получала и потеряла всякую способность что-либо делать, а с тоской смотрю беспрестанно в окно, не идет ли кто с телеграммой. Но с телеграммой никого нет, и писем из Петербурга тоже еще не было.

Вчера у меня был сильнейший лихорадочный припадок. Жар был так силен, что я ничего не могла есть, мысли путались, я даже Тане велела записать адрес мама́, чтоб известить, если я буду без памяти. Но всё прошло к вечеру, сегодня я здорова; и, если это лихорадка, то, верно, будет через день, а может быть и так обойдется.

явлением мне (во сне) Спасителя на кресте, да еще ожившего.

Дети, т. е. Илюша и Таня всё в неудержимом духе; таскают мороженую клюкву у няни, бегают в кухню за редькой. Таня отвечает M-lle Gachet беспрестанно. Серёжа хорошо стал себя вести, как большой, а Лёля вчера плакал, потому что глазам больно читать, а нынче о том, что молоко противно ему. Всё это меня суетит и я чувствую себя несчастной и беспомощной.

Прощай, милый Лёвочка; об Андрюше ничего не написала. Он здоров, немного кашляет.

Завтра пошлю за твоим письмом в Тулу, а если сегодня не будет телеграммы, то я пошлю еще телеграмму Страхову, а то, право, допустивши себя до такой тревоги, она стала неудержима. Целую тебя. Какие вы, право, оба с мама́ не жалостливые. Если уж я телеграфировала, стало быть уж очень мне нужно успокоиться, и вот, скоро сутки, а ответа нет.

Соня.

8 марта 1878 г.

M-lle Gachet — швейцарка-гувернантка, поступила к дочерям Толстого, Татьяне и Марии, в сентябре 1876 г.

. Коллективная телеграмма была послана из Петербурга 9 марта в полдень, пришла на Козловку на другой день утром; текст телеграммы таков: «Здоров, надеюсь быть в субботу. Маша [Толстая] говорит сон требует молебна. Петя, Стёпа, Вячеслав, Толстой». Из сопоставления дат письма и телеграммы явствует, что события предвосхитили совет Толстого — молебен был отслужен за день до отправления телеграммы (хранится в АТ; не опубликована).