Толстая С. А. - Толстому Л. Н., 16 января 1877 г.

№ 46

[1877 г. Января 16. Петербург.]

Второе письмо пишу тебе, мой милый друг, и голова совсем уж кругом идет. Сейчас только обедали Лиза, Маша и Юрий Шидловские, а уже 7 часов. Всё ждала Боткина, он приехал в 6 часов, а у меня в это время, у мама́, сидела Alexandrine. От неё, от доктора, от всего так устала и взволнована, что еле пишу. Страхов тоже был и всем очень понравился. Ну, о Боткине вот что. Да, еще надо сказать, что Alex[andrine], уезжая, Боткину сказала: «почините её, пожалуйста, хорошенько». Боткин сказал: «постараюсь, графиня», и был очень внимателен. Сказал, что легкие и грудь совсем здоровы, всё нервное; дал рецепты, советы диэты, движенья и проч. Я спросила: «стало быть я здорова?» — «Нет, — говорит, — вы совсем нездоровы» и всё уговаривал меня остаться неделю, чтоб начать леченье при нем. Я, конечно, не согласилась и приеду. Вот и все, что я узнала. Рецепты: мышьяк, кали броматис и проч. тому подобное. Alexandrine заехала к мама́ узнать, приехала ли я, и, узнав, что я тут, вошла к нам. Я извинилась, что не сама приехала первая, говоря, что ждала с половины третьего Боткина, а раньше боялась, что буду trop matinale. 1 Она назначила мне приехать к ней завтра, в 11 час[ов] утра, и я поеду. Она была очень любезна и со мной и со всеми, и всё показывала на меня обеими руками и говорила: «Je la trouve, comme je l’ai rêvé». 2

Утром мама́ меня возила к дедушке, Иславиным и Вере Александровне. Это было скучно, везде по пяти минут, но для мама́ это было приятно, она этого хотела. Дедушка меня целовал и благодарил за дядю Костю очень трогательно. Ни у Лизы, ни у Пети, ни у кузин, нигде еще не была, но придется заехать завтра непременно, опять на минутку. Сегодня, то есть сейчас, еду с двумя кузинами, над бельэтажем, в «Аиду».

Все очень уговаривают, и очень хочется посмотреть именно эту оперу. Меня никто не знает, не сердись, голубчик, что я поехала; сидеть вечер с Лизой, Петей и другими, сегодня опять и завтра; только с мама́ жаль расстаться. Едет Лёля и Люба и еще кто-то из них, мне незнакомых.

решили, что мне надо написать, что он остался, чтоб проводить меня, больную. Но он говорит: «напиши, что я был болен»; мы, было, не хотели, но потом я согласилась, но он был в злобе и кричал. Мама́ очень мила, добра, тиха. Мы спим вместе и болтаем. Что-то вы, боже мой, как я иногда беспокоюсь минутами и как вас люблю всеми силами моей души, тебя и детей, и тут без вас так жутко и одиноко.

Прощай, милый, прости за спешное письмо, тут всё и все спешат. Целую вас крепко всех, берегитесь и будьте покойны. Теперь скоро приеду. Alexandrine мила, потому что твоя, о тебе вместе говорим и любим.

Соня.

16-е января.

Воскресенье.

Сейчас только обедали Лиза, Маша и Юрий Шидловские. Е. А. Павленкова и двоюродные сестра и брат Софьи Андреевны: Марья Вячеславовна Шидловская (ум. в 1912 г.; была замужем за Михаилом Дмитриевичем Свербеевым) и Юрий Вячеславович Шидловский (ум. в 1933 г.).

к дедушке. Дедушка — Александр Михайлович Исленьев.

. Семья дяди Софьи Андреевны, В. А. Иславина.

благодарил за дядю Костю. Лев Николаевич устроил К. А. Иславина на службу к Каткову, — кроме того, в виду постоянного безденежья К. А. Иславина, семья Толстых оказывала ему материальную помощь.

Вера Александровна— В. А. Шидловская.

в «Аиду». «Аида» — опера Верди, шедшая в Большом (Мариинском) театре.

Лёля. Елена Александровна Берс (1837—1920), двоюродная сестра С. А. Толстой, дочь Александра Евстафьевича Берса.

Люба. Л. А. Берс (1842—1920), другая дочь А. Е. Берса.

. Во встречном письме от 16 января Толстой писал: „Я всякую минуту думаю о тебе и воображаю, что ты делаешь. И всё мне кажется, хотя я и мрачен (от желудка), что всё будет хорошо [...] Без тебя я стараюсь о тебе не думать. Вчера подошел к твоему столу, и как обжегся, вскочил, чтоб живо не представлять тебя себе. Также и ночью, не гляжу в твою сторону. Только бы ты была в сильном, энергическом духе во время твоего пребывания» (ПЖ, стр. 111).

Следующее письмо от мая 1877 г. не печатаем.