№ 374
[1898 г. мая 25. Я. П.]
Милый Лёвочка, я так рада была сегодня получить опять письмо от тебя, да еще с известием, что ты здоров. Слава богу! Сама я дурно себя чувствую, так, как бывает, когда у меня горлом кровь идёт, а второй день по утрам это происходит. Неправильное обращение крови.
Очень я занята тоже, хотя делами, не дающими, увы! никакого нравственного удовлетворения. Я думаю, что лошадь, которой не хочется везти на гору воз, а которая видит и чувствует, что иначе нельзя, а то воз этот потянет назад и она будет увлечена и разбита им, — лошадь эта должна испытывать то самое, что испытываю я, занимаясь делами, корректурами и даже Мишиными экзаменами. Миша огорчительно пропадал вчера до 5 часов утра, а теперь уехал на два дня к Мартыновым. У него еще экзамен закона божьего, французского, — а главное переэкзаменовка латинского, 29-го. Он собирается на Кавказ, хочет соединиться с Берсами и Андрюшей. Я боюсь, что это не выйдет. Он потеряет время, деньги на поиски их, удовольствия не найдет и их может не найти.
Вчера (Троицын день) с утра мы поехали с няней на могилки детей, посадили цветы, обложили их дёрном. Потом у Камоловых пили чай, потом я пошла с девочкой за две версты в монастырь женский, построенный в бывшем имении гр. Анны Михайловны Олсуфьевой. Там лес, старинные аллеи липовые, монастырская чистота, застывшие старушки монахини; но в общем впечатление собственно монастыря — не хорошее; рядом совсем — деревня и дачи.
Вернувшись, поела и села читать корректуры. Читает их мне очень толково и хорошо — Жиляева. Искала Марью Васильевну, она уехала с Дунаевым к ним на дачу. Писала Горбунову, чтоб кого прислал, — они уехали вчера в Овсянниково, и Николай Иваныч мне писал, что еслиб не переезд, сам бы пришел. Спасибо, что я вспомнила о Жиляевой. Здесь этих корректур и 15-ой части и «Книг для чтения» накопилось без меня 8 больших листов. До 2 часов ночи два вечера я читала, даже глаза болят. Ни одной души не видала знакомых, да никого тут и нет. Иногда так тоскливо, что просто, по-детски, плакать хочется.
Теперь скоро съедемся, надеюсь, в Ясной, все. Грешный я человек, не радуюсь, что тебе столько денег голодающим посылают, это тебя затянет в дело, а я и так мало тобой и с тобой живу эти последние годы.
— Отправила свою Сашу к сестре Лизе и очень о ней тревожусь, так как не знаю, как они там с mademoiselle доехали и живут. Я просила написать, да нет еще письма.
Пришла Жиляева, опять будем читать корректуры. Теперь 11-ть ч. утра, понедельник. Целую тебя, детей моих, Таню, о здоровье которой и душевном, и физическом много думаю и тревожусь, и милых малышей. Напишу завтра Мише. Ну, прощай.
Твоя Соня Толстая.
25 мая 1898 г.
Примечания
«Из Ясной Поляны в Гриневку, к сыну Илье, где Лев Николаевич еще жил, помогая голодающим».
опять письмо от тебя — от 22 мая; в нем Толстой писал: «Я совершенно здоров, по утрам пишу и вечером бодр» (ПЖ, стр. 551; датировано 23 мая).
монастырь женский — Казанский-Головинский женский монастырь, в семи верстах от ст. Химки и в четырех верстах от Всесвятского.
— Варвара Павловна, рожд. Арнаутова (1851—1924), мать ученика С. И. Танеева, музыканта и композитора Николая Сергеевича Жиляева.
не радуюсь, что тебе столько денег голодающим посылают. Толстой сообщил Софье Андреевне в письме от 22 мая о получении для голодающих 2000 руб. от драматической труппы, 1000 р. — от Мансуровой и 500 р. — от Кудашевой.
письмо . Михаил Осипович Меньшиков (1859—1919), публицист, толстовец, позднее стал нововременцем, вдохновителем реакции. — Письмо Меньшикова — от 18 мая к Льву Николаевичу через Толстую — о духоборах и препятствиях, которые русское правительство ставит выселению духоборов из России (АТ).