№ 32
30 июня. Ночью. 1871 г. [Я. П.]
Беру перо и бумагу и говорю: милый Лёвочка, а мама́ и Лиза сидят тут же в гостиной и мама́ вздохнула и повторила: «О, милый Лёвочка». Она очень о тебе много думает и жалеет, что не пришлось с тобой пожить. Но она непременно приедет опять в августе.
У меня со вчерашнего дня крылья выросли. Вчера я получила твою телеграмму и с тех пор я весела, опять сильна и бодра духом. Милый, ты знал, что ты меня опять этим поставишь нравственно на ноги, и ты действительно это сделал. Я вдруг опять всех полюбила, только оттого, что ты весел, жив и здоров, как пишешь в телеграмме и что, надеюсь, правда. Поправляйся и не спеши домой, благо не очень тяжело тебе, и потому и мне.
Вчера ездила в церковь, причащала всех детей, исключая Серёжи, которому пора говеть. Всё обошлось так хорошо, дети были смирны, лошади шли хорошо и приехали к самому началу. Лёвушка, как и везде, и тут особенно отличился. Других причащали и дали пить теплое и есть просвиру, а он поднял головку и кричит: «И Лёли, полалуста». Потом, когда понесли это блюдечко в алтарь, он закричал: «Лёли мор1 оно». Все даже засмеялись. Маша спала и почти не кричала; а Таня маленькая раскрыла зонтик, сделала вид большой и, знаешь, как она всегда при серьёзных обстоятельствах делается серьёзна и распорядительна. Я пишу тебе и беспрестанно сбиваюсь, потому что все мешают.
Вчера в первый раз все, и большие и маленькие, бегали с азартом на pas-de-géant. Поставили хорошо, только дурно, что очень столб качается. Лиза, я, Таня и Леонид, мы бегали все вместе до того, что потом никто двинуться не мог. Я после телеграммы не только на pas-de-géant, а, кажется, на небеса бы взлетела. Детям тоже ужасно понравилось, они были в восторге; спать не шли, чай пить не хотели и так и рвались на луг. Лизанька, прежде не видавшая pas-de-géant, ужасно к нему пристрастилась.
Хочу завтра искать на карте тот город, где ты был на ярмарке. Утешился ли Стёпа от неудобств жизни?
́ всё возится с детьми, играет с ними, учит их, я даже не замечаю отсутствия Ханны. Она заставляла Серёжу писать под диктовку, и Серёже это так понравилось, что он просит сам диктовать ему. Мама́ удивилась, как Серёжа хорошо читает по-французски, и мне было очень приятно. Учатся дети в саду, в аллеях, так что им это совсем не трудно; а погода у нас жаркая, чудная; маленький дождик убивает пыль, потом опять солнце, чистый приятный воздух, и духоты нет.
После обеда нынче мы бежали в Чепыж, потому что у нас была чистка известных мест: я, Лиза и все дети. Там брали грибы, ягоды, и мне было так хорошо с детьми; так покойно и весело в сознании, что я делаю свое дело, что без тебя вот мое место и мое утешение.
Лиза пристает итти на pas-de-géant, так и ноет, Таня тоже. Мы сейчас пойдем, хотя совсем ночь.
Меня всегда мучает, что ты просишь писать подробности, и я всё вспоминаю, что было и что может тебе быть особенно интересно.
Я писала тебе третьего дня, а теперь больше писать некогда, а главное нечего.
Опять скоро напишу.
Твоя Соня.
Примечания
Вчера я получила твою телеграмму«Пишу из Бузулука. Это 90 верст от нас. Мы проехали сюда с Стёпой вдвоем, переночевали и нынче, 29, вечером едем домой. Поездка очень удалась... Ярмарка очень интересная и большая. Такой настоящей, сельской и большой ярмарки я не видал еще. Разных народов больше 10, табуны киргизских лошадей, уральских, сибирских. Пишу только, чтобы воспользоваться прямым сообщением, а подробнее буду писать после» (ПЖ, стр. 90).
Мор оно — правильнее more please, как С. А. Толстая исправила при переписке; этот эпизод, как маленький Лев при причастии попросил «more please» изображен Толстым в главе VIII третьей части «Анны Карениной»; здесь воспроизведена картина поездки семьи Толстых в церковь, причем образ Софьи Андреевны перенесен на Долли с ее заботами о детях.
Хочу завтра искать на карте тот город, где ты был на ярмарке — уездный город Бузулук, Самарской губернии.
1 [еще]