Толстая С. А. - Толстому Л. Н., 31 октября 1894 г.

№ 314

1894 г. Октября [31. Москва]

Сегодня день полон событий по случаю отбытия тела государя из Москвы. Детям ужасно хотелось посмотреть всю эту процессию, но так как никто не знал о дне и часе отбытия в Петербург, то и не хлопотали о том, чтоб это видеть. Но вчера вечером собрались у нас мальчики разные: Сухотин, Берс, Колокольцов, Дьяков, и вдруг приехала Достоевская с дочерью. Они проездом из Крыма заехали в надежде увидать уже всю семью в сборе. Мать очень добродушная и шумная, а дочь довольно умненькая, похожа очень на отца; много читала и знает многое, живая, похожа типом на Россу Дельвиг. — Ну вот, Достоевские узнали, что дети желают видеть процессию и обещали выхлопотать нам места в Историческом музее. — Вдруг сегодня утром в 7 часов звон колокольчика. Слышу, приехала эта самая «скорей собирайтесь, в 10 часов уже везут тело обратно». Я вскочила с постели, накинула халат и принялась будить детей. Было половина восьмого, когда все встали, коляску в миг заложили, и мы поехали. Андрюшу взяла Достоевская на своего извозчика, к его большой радости, так как барышня эта ему очень понравилась; а он в мундире, с трауром и в чистейших перчатках имел вид безукоризненный. Но лицо у него ужасное стало: желтое, худое, измученное. Нарывы прошли, а общее состояние еще плохо. — В Историческом музее нам дали окно прямо на Иверскую. Сидели мы на подмостках очень удобно и хорошо; Достоевская прислала целую корзину пирожков с мясом горячих, дети ели, ждали, волновались.

Наконец пошла процессия. Когда подъехал гроб, то всё остановилось у Иверской. Икона была вынесена на крылечко, обтянутое черным. На иконе цветы, духовенство в белых ризах, свечи горят. Молодой государь сейчас же, как остановились, так взошел на крылечко, стал на колена и поцеловал икону, и так два раза. Принц Вельский толстый, красный, с шляпой с большим плюмажем, стоял тут же и дожидался. Потом приложился меньшой брат государя — Михаил. Тоненький юноша повыше государя. Молодой государь очень худой, тонкий даже, имеет вид нездоровый; лицо красивое и робкое. Я прекрасно его рассмотрела. Одет в простое серое пальто и барашковую шапку. Волоса довольно темные. Из женского пола никого не было видно. Государыня, невеста и все — ехали в траурных каретах и не показывались.

Когда процессия проехала, Достоевские повели нас в музей Достоевского. Небольшая, восьмигранная очень светлая комнатка с шкапами книжными, с многими бюстами, портретами и рукописями, и вещами Достоевского. Такой веселый, чистый и хороший уголок отвели ему, и жена всё туда еще привозит и прибавляет писем, бумаг и проч.

что в университете отказались от присяги, что была сходка на Девичьем Поле, и что арестовали более ста человек студентов, и на три дня закрыли университет. — А я в этом вижу не движение какое-нибудь, а просто полупьяные мальчишки бунтуют без причины. Коля Оболенский того же мнения.

В два часа я поехала по конке в Девичий монастырь. Я прочла в газетах, что во всех монастырях будут кормить бедных два дня обедами, и меня это заинтересовало. Подъехала я к монастырю, и, как всегда, на меня прежде всего весело повлияло то, что я увидала бесконечное пространство: — поля, реку, лес и простор. Пошла я от конки пешком к воротам монастыря. Вижу огромная толпа женщин самых разнообразных: с детьми грудными и маленькими, старухи, нищие, веселые и даже нарядные девки в красных шалях, другие в рубищах — верно толпа вроде той, которая ждет у ночлежных домов, но только одни женщины. Привратник впускает их в ворота человек около и даже более 200 за раз, считая их приблизительно. Сначала их впускали во двор монастыря, а потом уж в ту низкую, каменную церковь, где и шел обед. Меня спросили, кто я, и впустили даже с почётом; уж не думали ли они, что я прислана наблюдать. — Вот в низкой церкви накрыты были длинные, длинные столы с белыми скатертями; такие же длинные скамьи. С одной стороны стол для склада пирогов, хлеба, котлов с щами и чашек с киселем. Молодые монашки бегали с корзинами (как для белья) с хлебом и очень большими и прекрасными белыми пирогами с капустой. Всё чинно раздавали. Прежде всего ложки разносили. Перед обедом все вставали, и священник с хором монашенек читал заупокойные молитвы, «со святыми упокой» и «вечную память» государю Александру III. Мать-казначея разносила медные деньги и от игуменьи раздавала каждой женщине по 5 коп. Потом подавали пиво и мед, каждой подносили. Всё чинно, тихо, ни звука от этой большой толпы. Направо был отдельный стол только для детей. Там было веселей, и там особенно радовались киселю с молоком. — В углу молодая монахиня в этой тишине громко и отчетливо высоким сопрано читала «Житие» (кажется св. Исидора). Когда отходил обед, опять читали молитвы, все вставали и благодарили двух старых монахинь, которые каждую женщину целовали и приговаривали: «ну, сыты, ну, славу богу, ну бог с вами», и т. д. Женщины крестились, опять благодарили и уходили в ворота, а в другие впускалась следующая серия в 200 человек, и все спешили, толкались и лезли друг на друга в дверях. — Разговаривала я и с монахинями и одна, лет 50-ти, всё плакала, когда я ее о чем спрашивала и повторяла: «окаменело мое сердце, грехов много, ох, тяжкие у меня грехи; 30-ть лет молю, не отмолю никак, окаменело мое сердце!»

и Львова, и стёкла, приходили к ним, т. е. к ученикам Мясницкой школы, студенты, предлагали помощь в бунте. Я обещала Суллеру съездить завтра к Львову, похлопотать о нем и велела ему поспешить сообщить это его товарищам и остановить волнение. Суллер и сам не желает бунта и обещал остановить товарищей и ждать, что мне скажет Львов. Теперь многое зависит от моего дипломатического красноречия с Львовым. Придрались к Суллеру за то, что он произвольно фон переставил какой-то. Прощайте, пришел Миша Сухотин и Катерина Ивановна. У нас все здоровы, всё по-старому. Вас целую.

Примечания

Достоевская с дочерью — вдова Ф. М. Достоевского Анна Григорьевна и ее дочь Любовь Федоровна (1869—1926), автор сборника рассказов «Больные девушки», Спб. 1911, и книги «Dostojewsky, geschildert von seiner Tochter, München, 1921 (в сокращенном виде по-русски: «Достоевский в изображении его дочери», ГИЗ, 1922). О Л. Ф. Достоевской см. М. Волоцкой «Хроника рода Достоевского», М. 1933, стр. 126—133.

— Р. А. Дельвиг.

в Историческом музее. Музей расположен между Кремлевской стеной и Иверскими воротами, через которые должна была направиться процессия с телом Александра III.

— Эдуард VII (1841—1910), английский король с 1901 по 1910 г. Значительную часть своей жизни провел как наследник престола с титулом «принц Уэльский».

Михаил — Михаил Александрович Романов (1878—1918), носил титул наследника в 1899—1904 гг.

— Леопольд Антонович Сулержицкий (1872—1916), ученик школы живописи и ваяния, позднее режиссер, работал в МХАТ’е. Участник переселения духоборов с Кавказа, друг Толстых. О нем см. в сборнике Т. Л. Сухотиной-Толстой «Друзья и гости Ясной Поляны».

Львов — директор Школы живописи кн. Алексей Евгеньевич Львов

Следующие два письма от 1 и 2 ноября не печатаются.