Толстая С. А. - Толстому Л. Н., 26 октября 1891 г.

№ 221

26 октября. Ночь. 1891 г. [Москва]

Спасибо за письмо, милый Лёвочка. И так, завтра вы едете, вероятно и Лёва тоже. Очень интересно, что выйдет из ваших попыток помощи. По моему мнению, — я настаиваю на своем, — вы с самого начала не так взялись за дело. Ну, да теперь поздно. Буду жить с надеждой и ожиданием, что когда-нибудь да пройдут тяжелые времена, все вернутся, и голод минует. Теперь все говорят, что дело гораздо хуже, чем кто-либо мог предполагать, и такая тяжесть на душе от безнадежности помочь такому стихийному бедствию! Поездка Лёвы меня тревожит не менее вашей. Он ничего не взял, ни о чем не подумал; он понятия не имеет, что́ такое езда на долгое расстояние в деревне, да еще в степях; и вообще всё его состояние возбужденное, отчаянное и неясное. Бежать скорей и во что бы то ни стало — и больше ничего.

хохотала. Потом она с Лидой твердили, смеясь, французские слова и ходили гулять до почтового ящика только, потому что очень холодно. Ваничку я не пустила. Он пока здоров и очень мил и жалок с дудой. Говорит сам: «Ваня теперь отвык», и стал пить молока больше, и лучше ест. К обеду приехал Миташа Оболенский и рассказывал мне про вас. Но он меня расстроил, говоря, что у тебя больной и слабый вид, что ты очень похудел и постарел. Хорош ты вернешься из Данковского уезда! — Еще он меня расстроил тем, что говорил, что его жена мне очень симпатизирует и очень жалела меня, когда прочла 17 твое заявление. Она думала (как и все, вероятно, подумали, я это предвидела), что ты, рассердившись на меня, тихонько от меня, нарочно в мои именины, напечатал это заявление. И какое совпадение: 17 сентября подарена и отнята у меня повесть: «Смерть Ивана Ильича». — Всё это больно; и как давно — всё, всё больно.

Здоровье мое лучше, лихорадки нет и, вероятно, и не будет.

«Московские ведомости» подняли целую тревогу по случаю чтения Соловьева, и тут был Победоносцев, и редактор «Московских ведомостей» с компанией донесли Победоносцеву, что вот, мол, смотрите, какое зло вносят. Тут же арестовали незаконно, по распоряжению из Петербурга, весь номер их ноябрьского журнала. Твою статью считают менее всех вредной и обещают пропустить, а больше всех напали на Соловьева. Если скоро не снимут ареста, Грот поедет в Петербург.

Оболенский написал статью (пойдет передовой) о своем издании альбома в пользу голодающих, и в ней упомянул, что ты даешь свою повесть. Какую? Он даже говорит, что ты ему написать или дать что-нибудь. Статью свою он нам прочел вслух. — Вечер я кончила одна, так как дети были у Северцовых, теперь ночь. Буду ждать с нетерпением известий из Данковского уезда; как-то вы там устроитесь? Надеюсь, что Таня будет хорошо хозяйничать, на нее вся надежда; лишь бы не захворал никто в этот сухой холод. Как приняли мои шубы? Прощай, милый Лёвочка; ты береги тоже девочек, а они — тебя.

С. Т.

Примечания

Спасибо за письмо — от 24 октября; в нем Толстой писал: «Нынче было письмо от Ив. Ив. Раевского, который приглашает нас ехать в воскресенье, что мы и исполним. Я все эти дни пишу по утрам перед обедом, гуляю» (ПЖ, стр. 360; датировано 25).

. Д. Д. Оболенский только что вернулся из Ясной Поляны.

его жена. — Елизавета Петровна Оболенская, рожд. Вырубова.

— письмо-отказ от литературной собственности на издание сочинений, написанных после 1881 г. Письмо это (от 16 сентября) к редактору «Русских ведомостей» было напечатано в «Русских ведомостях» 19 сентября, № 258. — В дневнике Толстого под 15—18 сентября читаем: «Вернулась Соня[...]. Соня вернулась хороша. Я мучился ее молчанием о письме [в газеты]; но оказалось, что она согласна».

. Имеется в виду реферат В. С. Соловьева «О причинах упадка средневекового миросозерцания», прочитанный на заседании Психологического общества 19 октября 1891 г. Доклад Соловьева вызвал резкие нападки со стороны журналистов правого лагеря Ю. Николаева и М. Афанасьева («Московские ведомости», №№ 291 и 293). Николаев приписывал Соловьеву выражение «мошенники и обманщики», обращенное к христианским аскетам. Афанасьев утверждал, что реферат Соловьева представляет собою «популярное и сплошное глумление над святою и православною церковью» (№ 291), что он является «дерзкой выходкою против всей христианской церкви» (№ 293).