Толстая С. А. - Толстому Л. Н., 3—4 апреля 1889 г.

№ 208

[1889 г. Апреля 3—4. Москва]

Получили сейчас твои письма, милый друг; к Тане — коротенькое и ко мне. Напрасно ел осетрину и напрасно переработываешь. Опять с любовью подумай, как нам всем страшна и больна твоя боль, и поберегайся, не трать сил на страданья, а живи подольше; это очень нам всем нужно, — именно для той жизни, которой ты дорожишь в нас, — для духовной.

Мои боли — хуже, разрез увеличился, и опять вся грудь нагрубла, и я очень страдаю при кормлении. Силы мне дает вид быстро поправляющегося Ванички, и буду терпеть хоть до обмороков. Еще дня два зуб невыносимо болел, но скоро прошел. Остальные все здоровы.

Вчера утром приехал Серёжа, я так ему рада; он, конечно, много уж времени проводит за фортепиано. К обеду собрались неожиданно Голохвастова с Арочкой, Миша Стахович, еще кто-то. И весь день просидели, утомили немного. Сегодня Феты обедают и Варя с мужем. — Серёжа собрался, было, к тебе повидаться, а потом отложил. Стахович тоже собирается, он будет говеть у Троицы. Я боюсь, что ты уедешь от князя, чтоб потом уехать в Ясную. Вот уж этого я не только не желаю, но страшусь. Тут удобства, добрый, заботливый друг — князь, тепло, приветливо. Там — одиноко, сыро, голодно, тяжело; да еще и Марьи Афанасьевны нет, да и отношения с своими мужиками стали тяжелы, неестественны, и, по-моему, неправильно поставлены. С детьми не надо учиться азбуке, пускать кубари, учиться шить и т. д. Детей надо учить и иметь на них влияние. — Ты же с ними работаешь и живешь на равной ноге, а я, т. е. не я, а экономия Ясной Поляны не велит им шалить, т. е. воровать, ломать яблони, травить луга и проч. Выходит бог знает что, а авторитета и помощи нравственной — им ни откуда нет.

Отодвинувшись от них, я это ясно увидала теперь, и говорю это без досады, а очень спокойно, сознательно.

Я рада, что американцы тебя не обеспокоили, и, главное, что князю не только не было досадно, но даже интересно.

Кланяйся князю от меня и поблагодари (с нежностью) за заботы о тебе.

Стахович вёз это письмо и не поехал, а едет в Елец. Пишу это на другой день, и все у нас четвертого хорошо.

С. Т.

3 апреля

1889 г.

Примечания

твои письма — от 1 апреля; в них Толстой писал: «Живу я попрежнему очень хорошо. Нынче чуть-чуть поболел живот. Приписываю это тому, что вчера поел осетрины, а может быть, и тому, что сделал слишком большое усилие вчера же, рубя и пиля, и таская лес» (ПЖ, стр. 336).

к Тане — коротенькое

Раздел сайта: