№ 18
[1866 г.] 12 ноября, суббота, вечер [Я. П.]
Милый друг мой Лёва, вообрази, нынче перед обедом вдруг является длинная англичанка Львовых с своей сестрой — нашей англичанкой. Меня даже всю в жар бросило, и теперь еще все мысли перепутались, и даже от волнения голова болит. Ну как тебе всё это передать? Она такая, какою я ее и ожидала. Очень молода, довольно мила, приятное лицо, даже хорошенькая очень, но наше обоюдное незнание языков — ужасно. Нынче сестра её у нас ночует, покуда она переводит нам, но что будет потом, — бог знает, я даже совсем теряюсь, особенно без тебя, мой милый друг. На этот раз вспомнила твое правило, что надо подумать, как всё это покажется через год легко и ничтожно. А теперь даже очень трудно. Дети обошлись, Таня сидела у неё на руках, глядела картинки, сама ей что-то рассказывала, Серёжа с ней бегал, говорил, что «она как со мной играет!» Потом Таня представляла в детской, как англичанка говорит, и, вероятно, всё это образуется, но покуда как-то всё это очень неестественно, тяжело, неловко и страшно. Тебя я как-то всё душой ищу, как свою опору, но пускай и без тебя, может быть скорей обойдется. Одно просто ужасно, что мы совсем не понимаем друг друга.
Я думала, что буду лучше понимать. Сестра её, т. е. Львовская англичанка, смотрит на всё как-то недоверчиво и недоброжелательно, а наша, кажется, добродушна и старается подделаться. Вот завтра напишу тебе, как будет без переводчицы-сестры. — Дети мои здоровы, только один Илюша кашляет, а Таня совсем перестала. Все веселы, не капризны, и спали днем. Я как-то очень сильно жила нравственно нынче всё утро; была очень нервно раздражена, но теперь всё это перековеркалось и все нити ума и сердца направились на англичанку.
покажется), а я так умна. Пожалуйста, ты не смейся надо мной, а у меня очень голова болит, и я не могу даже от этого врать. Только я, ей богу, ничего не лгу, так стараюсь обо всем точно выражаться. — Лёвочка, теперь напишу тебе о том, что ты не любишь, но, право, необходимо. Дело в том, что ты мне оставил 50 р. и у меня почти всё разобрали на верёвки, сани, жалованья, дорогу в Москву и проч. И всё говорят — граф приказал, необходимо нужно. Так что мне не на что будет жить, а пшеницу будто бы граф приказал послать, когда придут новые работники, о которых, конечно, ни слуху, ни духу. Уж не знаю, как я пробьюсь. Лучше всего поспеши, всё-таки, если можно, скорее приехать. Так я запуталась. И хозяйство, и дети, и англичанка, и всё это. Поросяты и масло посылаются завтра рано утром. Тут же шесть бутылок опёнок и масло мама́. Я с подводами не пишу, потому что пишу и так всякий день по почте. Лёвочка, милый, как вы все там поживаете? Так бы вырвалась из всех своих забот и полетела бы в Кремль. Авось завтра получу записочку хоть от тебя, но вряд ли, еще рано. Нынче я вымыла детей и, если будет очень хорошая погода, начну с ними гулять на днях. Они будут веселее. Одно еще меня сокрушает, что у Тани пропал весь аппетит. Она кроме молока целый день ничего не ест. Что папа́? большая Таня? Как меня всё это тревожит, и как тяжело. Пишу и слышу, как наша Ханна с сестрой Женни хохочет. Неужели ей не тяжело и не страшно? Женни всё уговаривалась, чтобы я ее сестре давала есть, особенно мяса, пять раз в день. Что она так привыкла. И это ведь всё надо сообразить. Напиши мне письмо encourageant. 1 Впрочем, оно уже приедет вместе с тобой. Прощай, душенька, как бы я с тобой поговорила, как бы вместе всё хорошо сообразили.
́, и мама́, и Таню, и всех детей. Скажи им, чтоб они мне сочувствовали.
Разве легко, не знавши самой языка, отдать ей детей и ломать их язычки. Но всё-таки рада, что шаг сделан.
Целую тебя крепко, крепко изо всех сил. Бог с тобой, будь здоров и меня всё помни и люби. Когда-то кончится мое нравственное заключение, т. е. жизнь без тебя.
Соня.
вдруг является длинная англичанка Львовых— Кн. Евгений Владимирович Львов (1817—1896) — отец премьера Временного правительства кн. Г. Е. Львова. Имение Львовых — «Поповка» Алексинского уезда.
сестра англичанки — Ханна Егоровна Тарсей (Hannah Tarsey) (р. около 1845 г.), дочь садовника Виндзорского дворца, приехала из Англии в 1866 г., пробыла воспитательницей детей Толстых с 1866 по 1872 г., когда, вследствие слабого здоровья, уехала с Кузминскими в Кутаис гувернанткой детей Татьяны Андреевны. Через два года вышла замуж за кн. Дмитрия Георгиевича Мачутадзе. В «Анне Карениной» воспитанницу Анны, девочку англичанку Толстой назвал Ганной. О Х. Тарсей см. КМЖ, III, 1928, стр. 110—111 и Илья Толстой, «Мои воспоминания», М. 1914, стр. 12,
роман [...] хорош — в подлиннике «хорошо».
́? большая Таня? — Толстой писал в ответ: «Таня, бедная, всё плоха» (ПЖ, стр. 63).
В ответ на письмо С. А. Толстой Лев Николаевич писал 16 ноября: «Нынче было одно письмо от тебя, и письмо милое, но огорчительное тем, что оно заставило меня резонно упрекнуть себя. Во-первых, я виноват, что не написал англичанке или Львову; во-вторых денег тебе мало оставил. Обойдется, наверно обойдется. Я счастлив, что она тебе понравилась. И чувствуется мне, что ты, писавши письмо, была усталая и не в духе. Но и не в духе ты мне милее всего на свете, и я злюсь на почту, которая, наверно, задержала одно, а то и два твоих письма. Я бы сказал тебе кое-что о деньгах, англичанке и т. д., но уже думаю, что письмо это придет несколько часов прежде меня. Мечтал я выехать завтра, но едва ли успею. 1-е, надо переговорить с Башиловым; 2-е поправить начало печатного и рукописи, чтобы оставить в типографии [...]. И с англичанкой, и с детьми, и с деньгами всё будет хорошо» (ПЖ, стр. 62—63).
1 [подбадривающее]