Н. Н. Страхов — Л. Н. Толстому
21 апреля 1877 г. Санкт-Петербург.
Я должен отдать Вам, бесценный Лев Николаевич, отчет о своих занятиях. Ваше письмо о моей мысли очень меня обрадовало, а потом опечалило, когда я подумал, как дело далеко до конца. Но, припоминая и обозревая свою зиму, я начал понемногу утешаться. Прочитано очень много, и хоть я все хватаюсь за нечитанные еще книги, но чувствую, что предварительные приготовления кончены. Недавно я перечитал Критику Чистого разума1, и вообще уже начинаю повторение и перечитывание. Мистер Ферриэр2, который мне так понравился у Вас, сам явился в Библиотеку, в виде трех небольших красивых томов. Я с жадностию схватился за него, но нашел, что Revue philosophique почти исчерпал его в своей мастерской статье. Теперь остается одно — пополнить свои математические сведения, чтобы овладеть некоторыми пунктами воображаемой геометрии, а там можно приняться за работу. Так как я всю зиму готовился, то у меня странное чувство — все кажется, что я недавно приехал; я еще не насиделся в Петербурге.
себе философскую книжку (Фихте младшего Теизм3) и собираясь читать мой перевод Куно Фишера4. Тут я мог вполне измерить и умственные силы и степень серьезности своего приятеля, и признаюсь, очень разочаровался. Немало значит, конечно, десять или пятнадцать лет, проведенные в занятиях одним садоводством. Очевидно, его самолюбие было затронуто тем, что оказалась область мысли, ему недоступная; но он самым ребяческим образом упирается и собрался читать философов, чтобы убедиться, что философия пустяки. При этом он мил, как дитя, но и настолько же серьезен. Такие опыты научили меня новому взгляду; сюда я присоединяю спиритизм, нигилизм, Тургенева с его НовьюГражданином, Достоевского с Дневником, наконец Вл. Соловьева. Я убеждаюсь все больше и больше, что умственное развитие не имеет никакого логического хода, что оно управляется какими-то таинственными, или, скорее, очень грубыми и явными причинами — только не развитием идей. Тургенев в моих глазах сократился до ужасной малости. Да у него мысль не может вырости на полстраницы; все его соображения и все лица, которые он рисует, чуть-чуть схвачены, без глубины и целости. Тут нашлось, однако, довольно поклонников Нови— какое множество слепых людей, выдающих себя за зрячих и — что всего нелепее — вполне уверенных, что они видят в действительности то, что сами выдумали! Толки об Анне Карениной также дают мне немало пищи и радости. Нападения ужасно яры, особенно потому, что нападающие сами не понимают, что́ их раздражает, а только чувствуют, что что-то их хлещет и обижает. Большинство читает с удовольствием и признает в Вас настоящие читатели, которые себя не помнят от восторга и только охают. Одна старая дева, Коптевапервый роман в свете — что, конечно, справедливо. Ник[олай] В[асильевич] Гербель (имеете ли о нем понятие?) говорил: «А Анна Каренина — блаженство! Я плачу — я обыкновенно никогда не плачу; но тут не могу выдержать!» Гербель тоже водится только с передовыми и сильно заражен их предрассудками. Достоевский, Порецкий, Ал[ександра] Ал[ексеевна] Майкова56, и пр. и пр. — каждый раз обращаются ко мне с восторгами, имеющими настоящий тон.
Очень мне понравилось, что вы сожгли фельетон Маркова и другого, неизвестного мне фельетониста — IV. (так он подписывается). Не так делают Тургенев, Достоевский, Стасов, которые читают каждую строчку, к ним относящуюся, и даже вступаются за себя — недавно Тургенев защищался против упрека в неправильности языка7.
Война всех оживила. Я давно был уверен, что она будет, но не меньше других радовался. Возбуждение величайшее. В Петербурге, как Вы знаете, мало патриотизма и воинственности; но меня удивили разные слухи и рассуждения, из которых видно, что во флоте и в армии питаются очень широкие планы и смелые надежды. Неизбежно должно обнаружиться состояние всех ведомств, и пойти перетасовка. Я уверен, что выдвинутся талантливые и энергические люди.
С Вл. Соловьевым мы видаемся чуть не каждый день, в Библиотеке, и я надеюсь, что мы очень сойдемся. Он, действительно, , как Вы пишете, но я так медленно понимаю людей!
Целую неделю меня мучат коммиссиями и заседаниями. Я к Вам пишу урывками в Библиотеке. Простите
Всей душою Вам преданного
Н. Страхова
Примечания
1 Сочинение И. Канта (1781).
2 Ферриер Джеймс Фредерик (James Frederick Ferrier) (1808—1864) — шотландский философ. Имеется в виду его книга «Institutes of metaphysics» (1854), состоящая из трех частей. В Библиотеке Толстого в Ясной Поляне книга не числится.
3 Фихте Иммануил Германн (младший) (Immanuel Hermann Fichte) (1797—1879) — немецкий философ, сын И. Г. Фихте. Профессор философии в Боннском и Тюбингенском университетах. Основатель и редактор журнала «Zeitschrift für Philosophie und spekulative Theologie».
4 —1907) — немецкий философ, историк философии неокантианского направления. Страхов в 1862—1865 гг. перевел с немецкого четыре тома труда К. Фишера «История новой философии», в 1867 — его монографию «Франсиск Бакон Веруламский. Реальная философия и ее век».
5 Майкова Александра Алексеевна — жена академика Леонида Николаевича Майкова (1830—1900) (с 1893 г. вице-президента Академии наук).
6 — вероятно, описка Страхова. Ниже идет речь об отзыве С. В. Ковалевской о романе «Анна Каренина». Ковалевская (урожд. Корвин-Круковская) Софья Васильевна (1850—1891) — математик, первая женщина член-корреспондент Петербургской Академии наук (1889).
7 Страхов имеет в виду письмо Тургенева от 11/23 апреля 1877 г. к редактору газеты «Наш век», напечатанное в № 48 (от 19 апреля 1877 г.) этой газеты. В письме Тургенев возражал на замечания Тора (В. П. Буренина) в «Новом времени», указывавшего на ошибки Тургенева против русского языка в переводе легенды Г. Флобера «Св. Юлиан Милостивый»: «Хотя г. Тор, конечно, в видах иронии, и величает меня авторитетом, но я им себя не признаю и охотно готов склониться перед настоящими авторитетами, знатоками языка, если им угодно будет доказать мне мою ошибку; причислить же к ним г. Тора я, при всей доброй воле, не могу» — цит. по: И. С. Тургенев. Полное собрание сочинений и писем в 28 томах (Москва — Ленинград, Издательство АН СССР, 1961—1968), Т. 15, С. 170. Далее: Тургенев.