Н. Н. Страхов — Л. Н. Толстому
1 ноября 1884 г. Санкт-Петербург.
Очень хочется, бесценный Лев Николаевич, сообщить Вам свои мысли и чувства, но не могу я выдерживать Вашего молчания — думаю о Вас беспрестанно, собирался не раз писать из-за границы, но когда невольно представится, что ничего не узнаю о впечатлении своего письма, — мешкаю и ничего не пишу. Говорю не в упрек Вам, а себе в извинение.
Поездка моя была очень любопытна. Я прощался с Европой, с немецким искусством, с Западом и его просвещением, которого мне уже больше не видать. Нынче я все собираюсь умирать, все кажется, что жизнь уже кончена — и чувствуешь ее пустоту, и ни за что не хочется взяться.
Странные впечатления. Баварцы (в Байрейте, в Мюнхене, в Штутгарте) показались мне такими добрыми и милыми людьми, что я, кажется, люблю их больше русских и охотно бы там остался. Вообще, я три месяца чувствовал себя космополитом, и, вернувшись домой, до сих пор не привык к патриотизму, вероятно, охладел к нему навсегда. Как хорошо смотреть на каждого человека как на брата и не разбирать, какого он племени и закона! Байрейт, по-моему, — чистая Аркадия1: доброта, веселость, спокойствие — постоянные, ненарушимые! Берлин, разумеется, другое дело. Но он в своем роде стал чудом, вырос вдвое, обстроился и щеголяет удивительными удобствами, чистотою, порядком. Петербург мне кажется теперь грязен, неудобен, и вижу, что нам никогда не догнать, в этом отношении, Европы. И слава Богу! Может быть, заведется у нас что-нибудь лучшее, чем эти современные Вавилоны.
Видя этот твердый склад жизни, наблюдая эти нравы, вполне окрепшие и передающиеся с молоком матери, я готов был отказаться от мысли, что этому обществу грозит опасность. Нет, оно проникнуто слишком хорошими и ясными началами. Они устоят, потому что видят опасность и добросовестно стараются предупредить ее. Между прочим, я слушал политические речи Stöcker’a2 (это христианский социалист, придворный проповедник). Дар речи — изумительный, но понятия посредственные, даже жалкие. Так, он выразил учение своей партии в таком кратком лозунге: Das Vermögen, die Arbeit, und Nächstenliebe3. Все время я ждал, что он скажет что-нибудь о христианском учении, и немало был удивлен, когда любовь к ближнему оказалась на третьем месте!
Люди в роде Штёккера, конечно, не руководители, а только выразители разных застаревших мнений; но ведь все мнения высказываются, игра политической машины идет непрерывно, и главная нота все-таки раздается от времени до времени. «Зачем нам социал-демократия», говорил этот же проповедник, «когда у нас социал-монархия?»
Среди удобств, порядка, правильного и легкого течения жизни, на меня неожиданное впечатление сделали кресты и распятый на них человек. Эти кресты в натуральную величину попадаются иногда на открытых местах, а в Мюнхене, в соборе, такой крест висит с высоких сводов внутри церкви. Страшное изображение! Верно, я слишком много читал о Христе, что эта фигура получила для меня такую жизнь. И какой контраст со всею окружающею жизнью!
Кроме Берлина, везде я был почти одинок и забавлялся очень много покупкою книг: я пополнил свою библиотеку (главное — мистиками) и теперь книг не покупаю, не охочусь за ними. Будет! Кстати: я купил там и Гризбаха и Лао-дзе, так что если Вы очень привыкли к Гризбаху, я могу Вам его прислать, а Лао-дзе, который у Вас, пусть у Вас и остается.
Здоровье мое, кажется, поправилось — именно желудок, хоть я и не от него лечился. Остальное чуть ли не по-прежнему, и я еще похудел. Но важнее — какая-то внутренняя перемена, первый период тоски, которого не стану Вам расписывать. Как неодолимо действует на человека обстановка! Я потому и был везде и всем доволен за границей, что там я был свободен от привычной обстановки и потому мог свободно держаться известного душевного настроения. А здесь — овладевают мною привычные чувства; станешь от них отбиваться — и все кругом станет противно и скучно. Петербург я застал не в хорошем духе. Начальство успокоилось и развеселилось, чувствуя себя очень крепко на своих местах. Чувствуется всеобщая духота и ни единой струйки свежего воздуха.
4. Пишу потому, что тут будет и кое-что душеспасительное. Ни для чего другого у меня не хватит бодрости. В Эмсе начал преважное исследования о времени, числе и пространстве; надеюсь, что после статьи о Вас буду его продолжать.
— это я знаю. Простите меня за все, в чем сочтете виноватым, и порадуйте несколькими словами. Когда-то Вы и бранили, и хвалили меня — как было это мне полезно! Мне все кажется, что по мере того, как я подавляю в себе одни дурные стороны, нарождаются или появляются другие.
Простите, простите.
Ваш всею душою
Н. Страхов
1884. 1 ноября. Спб.
Примечания
1 Аркадия — область в центральной части Пелопоннеса (Греция). В античной литературе изображалась райской страной с патриархальной простотой нравов. Переносно — счастливая страна.
2 Штёккер Адольф (Adolf Stöcker) (1835—1909) — германский политический деятель. С 1874 г. был придворным пастором и пастором в кафедральном соборе в Берлине. В январе 1878 г. Штёккер на созванном им народном собрании в Берлине выступил с проектом образования христианско-социальной партии, которая должна была стремиться к социальным реформам в пользу рабочего класса в условиях существующей монархии и христианства.
3
4 Вогюэ Эжен Мельхиор де (Eugène-Melchior de Vogué) (1848—1910), виконт — в качестве секретаря французского посольства провел в России около семи лет, женился на русской (урожд. Анненковой), изучил русский язык и литературу. Автор книги «Русский роман», вышедшей в Париже в 1886 г. Статья Вогюэ о Толстом «Les Écrivains russe contemporains. Le Comte Léon Tolstoï» («Современные русские писатели. Граф Лев Толстой») была напечатана в «Revue des Deux Mondes» от 15 июля 1884 г. Статья Страхова «Французская статья об Л. Н. Толстом» появилась в газете «Русь» (1885, № 2) — перепечатана в сборнике Страхова «Критические статьи об И. С. Тургеневе и Л. Н. Толстом», изд. 2-ое (СПб., 1887), С. 458—484.