Н. Н. Страхов — Л. Н. Толстому
16 сентября 1883 г. Санкт-Петербург.
Душевно благодарю Вас за письмецо, бесценный Лев Николаевич! Меня тронуло и пристыдило и то, что́ Вы пишите, и то, что́ рассказывал Александр Михайлович1, что Вы заждались моего письма. Но я вчера только успел повидать А[лександра] М[ихайловича]: так я во всех своих делах и мыслях. Благодарю Вас и за рукопись2, которую Вы прислали для Публичной библиотеки: я ее сперва перечту сам с величайшим вниманием и пользою. — Теперь все здесь заняты Тургеневым, и похороны его будут что-то колоссальное3. Очевидно, из них хотят сделать демонстрацию; но большинство волнуется просто из искреннего или подражательного почтения к литературе. Вы видите, бесценный Лев Николаевич, как жадно люди хватаются за имя, за гроб, за минуту опускания этого гроба в землю. Людям нужно нечто совершенно определенное и индивидуальное. Так им нужна церковь, алтарь, минута произнесения известных слов. В общем они жить не могут, и те, кто очень мало способен и расположен к литературе, будут преусердно горевать на могиле Тургенева. Вы пишете, что вам думается о нем — конечно, Вы понимаете его и его смерть лучше, чем кто-нибудь. Я прочитываю в газетах рассказы о нем и отзывы, и перестал на него сердиться. Он был добродушный, мягкий сердцем и несчастный человек. Ему хотелось славы, и он постарался создать себе огромную известность. Но он мучился, не зная, чего держаться. В одно он верил, в прогресс, в молодое поколение — и рассорился с ним. Мне рассказывали, что в Москве, в заседании Общества любителей, молодой человек, студент4 говорил ему речь, в которой заявлял, что были грехом против прогресса, но что Новью Тургенев искупил свой грех, и что они, молодые люди, ему прощают. Речь была сказана вопреки желанию Юрьева5, боявшегося за Общество. Факт этот совершенно достоверный. Жаль одно — Новь очень плоха.
Воспоминаний о Достоевском. Я все еще в этой работе, но через месяц мечтаю быть совершенно свободным.
Простите меня. Душевно Вас люблю, и часто утешаюсь, вспоминая Вас. Как Вы были хороши! Жалею, что не успел тогда сказать Графине6, каким красавцем Вас нахожу. Мое усердное почтение Графине. Дни через четыре увижу Татьяну Андреевну7.
Н. Страхов
1883 г. 16 сент. Спб.
PS. Тупость и черствость, неподвижность умственная и сухость сердечная — вот что находит на меня; и то я бьюсь против этого, то опускаюсь, отдаюсь этому. Но Вам я верен и останусь верен, дорогой Лев Николаевич.
Примечания
1
2 Одна из рукописей «Краткого изложения Евангелия». В настоящее время хранится в ОР ГМТ.
3 Похороны Тургенева, умершего 22 августа 1883 г. в предместье Парижа Буживаль, состоялись в Петербурге 27 сентября 1883 г. на Волковом кладбище. См. об этом: Последний путь. Отклики русской и зарубежной печати на смерть и похороны И. С. Тургенева. Обзор Л. Р. Ланского (ЛН, Т. 76, С. 633—698). См. также: М. М. Стасюлевич, «Из воспоминаний о последних днях И. С. Тургенева и его похороны» — И. С. Тургенев в воспоминаниях современников. В 2-х тт. (М-ва, 1983), Т. II, С. 411—428.
4 — см.: П. П. Викторов, «И. С. Тургенев в кругу радикальной студенческой молодежи в 1879 г. в Москве» — Тургеневский сборник (Орел, 1960), С. 336—337.
5 С. А. Юрьев был председателем Общества любителей российской словесности.
6
7 Т. А. Кузминская. Семья Кузминских жила с 1881 г. в Петербурге, где А. М. Кузминский занимал должность председателя Петербургского окружного суда.