Страхов Н. Н. - Толстому Л. Н., 7 апреля 1881 г.

Н. Н. Страхов — Л. Н. Толстому

7 апреля 1881 г. Санкт-Петербург.

Я опустил Ваше письмо в ящик1 тотчас, как получил телеграмму2, бесценный Лев Николаевич. Вот и все, что могу сказать Вам; оно могло еще поспеть, и если не поспело (что, я думаю, не изменило бы дела), то не по моей вине. Вообще нужно сказать, что у нас нехорошо: первое впечатление прошло, но осталось чувство тревоги и ожидания. И хорошо бы, если бы мы уже не засыпали! Если бы мы не заснули, если бы наконец поворотили с нашей дороги, то можно бы было по крайне мере сказать, что удар не прошел даром.

——————

Нарочно заходил в Библиотеку за Вашим письмом. Нет, Ваши ожидания не сбылись, а у меня и не было никаких ожиданий. Расскажу Вам о Государе. Замечательно было, что он не назначил ни Верховного суда, ни Военного, а велел, чтобы дело шло обыкновенным порядком, то есть в Особом Присутствии Сената3. Этот порядок учрежден несколько лет тому назад. Точно так и в других делах, говорят, Государь постоянно спрашивает: а как по закону? и так и решает. Поэтому судили очередные сенаторы по обыкновенным формам.

Казнь4 и слухи о ней были очень тяжелы. Сегодня я случайно заглянул в газеты и, признаюсь, рассердился на бессердечную наглость, с которою эксплуатируется событие 1-го марта. Нет, добра ждать невозможно.

Мое душевное почтение Графине, и если нужно и с моей стороны уверение, то передайте, что я и с самого начала не предвидел никакой опасности5; мне видно это было по всему складу нравов вокруг. Говорят, (Победоносцев), что Государь получает множество писем и что все сам читает. Ваше же письмо, бесценный Лев Николаевич, содержит столько чувства и горячего желания добра, что не могло произвести дурного впечатления. Другое дело речь Соловьева; вот уже было не по-христиански сказано на христианскую тему. Соловьев вообще говорит как не живой, как будто у него одна голова, а сердца нет, еще не выросло. Признаюсь, я тут много слушал всяких речей, но только в речи Аксакова6, да еще Кояловича7 прозвучало несколько нот, а то все фальцет.

Простите, что опять дурно пишу. Я недоволен и своими Письмами об нигилизме. И только одним доволен — своим здоровьем. Особенно меня радуют глаза; они, кажется, становятся даже зорче.

— у Торгового моста, д. Стерлигова; я праздники очень аккуратно наблюдаю — и не заглядываю в Библиотеку. От всей души желаю Вам всякой радости; весна стоит чудесная, и в Ясной Поляне должно быть очень хорошо. Василию Ивановичу8 мое почтение. Видел здесь князя Урусова9 — он был на лекции Соловьева и потом у гр. Толстой10; он все тот же и говорит мало нового.

Ваш всею душою

1881. 7 апр. Спб.

Примечания

1 Речь идет о письме Толстого на имя Александра III. Страхов опустил письмо в специальный ящик для прошений на Высочайшее имя, который находился в одном из подъездов Зимнего дворца (со стороны Миллионной ул.). Таким образом, история передачи письма Толстого к императору Александру III выглядит несколько иначе, чем об этом сказано у П. И. Бирюкова — см.: П. И. Бирюков. Л. Н. Толстой. Биография. Т. II (Берлин, Издательство И. П. Ладыжникова, 1921), С. 379—393.

2 Телеграмма Толстого неизвестна.

3 — либо судебными палатами, либо (в исключительных случаях, по Высочайшему повелению) Верховным уголовным судом. 7 июня 1872 г. был принят закон об учреждении Особого присутствия Правительствующего Сената, в котором должны были рассматриваться все серьезные политические дела. Составляли Особые присутствия первоприсутствующий (председатель) и пять сенаторов, которых назначал сам царь по своему усмотрению. Председателем суда на процессе «первомартовцев» был сенатор Э. Я. Фукс, муж родной сестры А. М. Кузминского Елены Михайловны. Военным судам политические дела были подчинены по закону от 9 августа 1878 г., после убийства 4 августа 1878 г. в Петербурге шефа жандармов Н. В. Мезенцова, совершенного С. М. Степняком-Кравчинским.

4 Казнь «первомартовцев» — Андрея Желябова (р. 1851), Софьи Перовской (р. 1853), Николая Кибальчича (р. 1853), Николая Рысакова (р. 1861), Тимофея Михайлова (р. 1859) — была совершена 3 апреля 1881 г., в 9 часов утра, на Семеновском плацу в Петербурге. «После прочтения приговора и по оказанию преступникам последнего напутствия чрез священнослужителей преступники были возведены на эшафот палачом, который совершил над ними, последовательно, смертную казнь через повешение. После сего, по удостоверении врачами смерти казненных, прокурор объявил, что приговор Особого присутствия Правительствующего сената приведен в исполнение» — говорилось в протоколе об исполнении приговора — см.: 1 марта 1881 года. Казнь императора Александра II. Документы и воспоминания (Лениздат, 1991), С. 343. Непосредственный исполнитель убийства императора Игнатий Гриневицкий (р. 1856), смертельно раненный на месте покушения (на набережной Екатерининского канала в Петербурге), умер в тот же день.

5 С. А. Толстая слышала от кого-то, что император велел передать графу Толстому, что «если бы покушение было на него самого, он мог бы помиловать, но убийц отца он не имеет права простить» (С. А. Толстая. Моя жизнь. Ч. III, С. 668. ОР ГМТ).

6 Речь И. С. Аксакова в память императора Александра II, произнесенная в заседании Петербургского Славянского Благотворительного общества 22 марта 1881 г.

7 Речь публициста, историка М. О. Кояловича (1828—1891), произнесенная там же. Напечатана в газете «Русь» (1881, № 21).

8 

9 

10 С. А. Толстая, вдова А. К. Толстого.

Раздел сайта: