37. Н. Н. Гусев — Л. Н. Толстому
25 января 1910 г. Корепино*.
Корепино.
25 января 1910.
Милый, дорогой Лев Николаевич!
Получил сейчас ваше письмо и был ему без памяти рад1. Потребность в общении с вами становится для меня чем дальше, тем все более настоятельной. Очень благодарю вас за советы (не осуждать и не влюбиться); оба мне нужны и полезны2. Может быть, еще напишу об этом подробнее.
Мысль ваша о комете была для меня очень интересна. «Я и сам так думал». Мы с моими сожителями решили выписать ее и наклеить под планом предполагаемого движения кометы, вырезанным из газеты, на стену. Мне кажется, что хорошо было бы, если бы это мнение ваше проникло в печать, как противовес тому чувству затаенной робости и опасения, которое, наверное, испытывают при чтении газетных известий некоторые газетные читатели.
***
Читали ли вы, что в Вене
28 декабря. Герман Бар читал пред огромной аудиторией статью Л. Н. Толстого о мире, называя автора единственным христианином во всем мире. (Соб<ственный> кор<респондент>)3
Недавно я был у здешнего священника, который очень хорошо ко мне относится и всегда зовет к себе. Много говорили о вас и ваших взглядах, в которых многое ему, судившему о вас по недобросовестным статьям церковной литературы, было ново и неожиданно. Я захватил с собой 2 напечатанных ваших письма о православии: к священнику Козубовскому (март 1909)4 и к Дондуковой (август 1909)5. Оба умилили его.
«Я бы готов ему ноги целовать, — как он основу-то нашего учения, любовь, хорошо в этих письмах выразил...»
...«У нас ведь в православии таких людей, как Лев Николаевич, целые тысячи».
— «Ну, где же?»
— «А полны святцы».
А под конец нашего разговора сказал мне: «А нескоро еще любовь-то восторжествует в людях, да и восторжествует ли?..» Я ожидал обычного после этих слов осуждения всего мира, но ошибся. — «Вот хоть бы себя взять. Как часто любовь-то нарушаешь. Я вон в каких палатах живу, а другой черствую корку гложет. Подумаешь: раз поможешь, другой поможешь, а больше уж не хватит. Да ведь не в одном этом нарушаешь любовь, а ее тысячи раз нарушаешь...»
Таковы бесхитростные, непосредственные и, я знаю, искренние суждения нашего захолустного попа. Как они непохожи на те недобрые, лживые рассуждения о вас большинства церковных писателей, которыми переполнены их книги и журналы. Наш священник не утратил еще того отпечатка простоты, ласковости, сердечности, который лежит на всех почти здешних жителях благодаря здешним условиям жизни. К нашему Корепину вполне подходят слова Джорджа («Прогресс и бедность») о мало развитых экономически странах:
дом есть не что иное, как бревенчатая хижина, а самый богатый человек поставлен в необходимость ежедневно работать, где хотя и заметите отсутствие богатства и всех его спутников, не встретите, однако, нищих. Никто не живет покойной жизнью, никто не живет очень богатой жизнью, но всякий имеет возможность добывать себе средства к жизни и никого, могущего и желающего работать, не беспокоит призрак нищеты.
Все это в полной мере приложимо к Корепину. Здесь нет мужиков, выделяющихся исключительным богатством, и нет нищих (за 5 месяцев я видел только двоих пришлых, скорее, не нищих, а бродяг, которым, однако, охотно подавали).
Темной стороной здешней жизни является множество языческих суеверий, в которые верят искренне и твердо, и которые сплетаются еще с церковными суевериями, так что одно подкрепляет и усиливает другое.
В Крещенье иду по тракту, встречаю едущего из Корепина знакомого мужика из соседней деревни. — «Здравствуешь, Николай Николаевич». — «Здравствуй. Что, воду святить ездил?» — «Воду святить». — «А что же, она раньше грешная была?» — «В ней бес нынче всю ночь купался». — «А ты видел его?» — «Он теперь на дно нырнул. Они там целые две недели полоскались».
И все это совершенно искренно и серьезно. В лешего верят все и его вмешательством объясняют все непонятные или несчастные случаи жизни.
Но одной стороной своей духовной жизни невежественные корепинцы стоят неизмеримо выше образованных классов.
Недавно наша хозяйка выдала замуж свою дочь. Я наблюдал все свадебные обряды, отличающиеся здесь большой сложностью, и вынес впечатление, что здесь очень твердо держится вера в вечную нерушимость брачного союза, — вера, которой и подобия не осталось в высших классах.
Еще пожалуюсь вам на наших корепинцев: водки пьют довольно много. В прошлом году монополия, обслуживающая 2 волости, нашу и северную, наторговала 14.000 рублей. А в обоих волостях на 14.000 квадратных верст едва ли наберется 4.000 жителей. Особенно много пьют в северной волости, где живут поселками по 2, 3, 5 домов и где пьянство — единственное развлечение. Впрочем, развлечений и у корепинцев немного. Присматриваясь к народному пьянству, видишь огромную разницу их пьянства с пьянством богатых. Пока у человека нет высшей цели жизни, к которой он приноравливает свои поступки, вся жизнь его не может быть ничем иным, как борьбой с природой и с людьми за лучшее материальное существование. Борьба эта трудна и изнурительна и не дает душе никакого удовлетворения. Где же отдохнуть от этой борьбы, как не в пьянстве, — не рюмочкой перед обедом или ужином, а настоящим русским запойным пьянством, когда человек уходит из этого мира в другой, несуществующий?..
Все призывы к борьбе с пьянством, не касающиеся основной его причины, — душевной пустоты, — только пустая трата слов. Без водки эта пустота сделалась бы совсем невыносима.
***
саму по себе, но сообщающую некоторые сведения о предмете, которым болит ваша душа: о преступности и преступниках6.
Вы пишете, что «может быть, еще телесно увидимся в этой жизни». Признаться вам сказать, не перестаю очень и очень желать этого.
Еще о водке. — В посредниковском календаре на 1910 год я прочитал, что приготовление бутылки водки обходится в 10 копеек; так что казна получает на каждой бутылке 32 копейки барыша.
Прощайте пока. Кланяюсь Софье Андреевне.
Ваш Н. Г.
* На конверте пометы: Л. Н. Толстого: «Прочит<ано>» и секретаря В. Ф. Булгакова: «Письмо Гусева из Чердынского уезда. Отв<етил> Л. Н. 14 февраля 1910 г.» (ПСС. Т. 81. С. 99).
1 Н. Н. Гусев получил письмо Л. Н. Толстого от 14 января 1910 г. (ПСС. Т. 81. С. 43—44).
2 Примечание Н. Н. Гусева: последний — вообще, но не теперь, в частности (не вру!).
3 —1934) — австрийский писатель. Вырезка из газеты о нем приклеена на листе письма.
4 Письмо Л. Н. Толстого священнику С. Козубовскому 9 марта 1909 г. (ПСС. Т. 79. С. 107—08). Впервые опубликовано в газете «Русское слово», № 141, 21 июня 1909 г.
5 — 1 сентября? 1909 г. (ПСС. Т. 80. С. 82—84). Впервые опубликовано в газете «Русские ведомости», № 274, 29 ноября 1909 г.
6 К письму Н. Н. Гусев приложил две заметки из газет: 1) копия рукой Н. Н. Гусева заметки без подписи из газеты «Утро России» от 3 января 1910 г. «Отказ от воинской службы»; 2) вырезка из газеты «Утро России» без подписи «2.000,000 преступников».