Гусев Н. Н. - Толстому Л. Н., 22 сентября 1909 г.

29. Н. Н. Гусев — Л. Н. Толстому

22 сентября 1909 г. Корепино*.

Корепино. 22 сент. 09.

Милый, дорогой Лев Николаевич!

Не могу сказать вам, как я благодарен вам за ваши письма, в особенности за последнее1. Какое мне счастье, что не только имею возможность знать и понимать ваши мысли, но и сами вы, своей много потрудившейся рукой пишете мне — чего я не заслужил — о себе и о своей жизни.

Ваше вчера полученное письмо, в котором вы пишете о старом и вечно новом: о значении самосовершенствования, — совпало как раз с соответствующим настроением во мне.

Прошло полтора месяца с тех пор, как меня оторвали от людей самых дорогих и от дела самого близкого. Происшедшая перемена внешней жизни, столь радикальная, до основания потрясла долгим трудом построенное здание моей внутренней жизни. Уцелело только то, что было прочно; и вместе с тем видны стали трещины и обвалы там, где казалось снаружи крепко. Вся эта бурная внутренняя революция происходила большей частью бессознательно. Самые разнообразные и противоположные чувства — от желания смерти (что было со мной раза 2, один раз — на другой день после ареста в Крапивенской полиции и другой раз здесь в первое время) до восторженной радости, когда обнимаешь душой весь мир, — такие самые разнообразные настроения, сами собой приходившие и уходившие, давали окраску жизни.

Но по мере того, как эта бессознательная жизнь души теряла свой первоначально острый характер, начиналась и сознательная работа, для которой было так много благоприятных условий. Первое из них — то, что после столь исключительной, в духовном смысле, атмосферы, в которой я жил до ареста, полное духовное одиночество здесь. Это загоняет внутрь, в самого себя, и все твои действия, желания, намерения отдает на суд того нелицеприятного внутреннего судьи, которого нельзя ни обмануть, ни обольстить, ни утаить от него. Он не испортит незаслуженной похвалой и не огорчит незаслуженным осуждением. А чувствую, что вернее того друга, разумнее того советника, который во мне, нет и не может быть. Невольно иногда мысль обращается не только на настоящие но и на прошлые поступки, мысли, желания; и к радости своей вижу, что я не утратил еще способность осуждать себя. Не стану излагать вам всей той мерзости лжи, притворства, разных личных — иногда самых низменных желаний — которые теперь виднее мне в себе, чем когда-либо раньше. Все же, положа руку на сердце, вам, которого не смею обманывать, могу сказать, что истинно хорошо мне было только тогда, когда по мере своих слабых сил старался исполнять то, в чем видел свой нравственный долг. (Понятие нравственного совершенствования наиболее действует на меня тогда, когда облекается в форму долга

Вы спрашиваете, чем я занимаюсь? — Учусь варить кашу, картошку; много гуляю и, к стыду своему, много сплю; вечером иногда играем в две гитары с балалайкою. Прочел «Войну и мир», подаренную мне милой Александрой Львовной; так что теперь смело могу взглянуть в глаза Софье Александровне, а Софья Андреевна должна в своих записках сделать примечание в том месте, где она говорит о моем невежестве. Когда я буду перечитывать, выпишу вам из «Войны и мира» места, штук 20, вошедшие в «Круг чтения» (вы брали их из «Афоризмов Л. Н. Толстого», выбранных Никифоровым)2.

Еще прочитал до сих пор случайно не прочитанную мною вашу книгу «Что такое искусство». Она открыла мне много нового и важного. Книга эта помогла мне в этой области, по отношению к искусству, освободиться от остатков пагубного и мертвящего действия марксистской догмы, в которую я когда-то верил. Догма эта, в числе многих своих губительных свойств, парализует в человеке и восприимчивость к художественным красотам, потому что все силы души направляет на отвлеченные, бессмысленные, безжизненные умствования.

Хочется мне написать о предмете, близком моему сердцу: об интеллигенции. Думаю, что если бы удалось написать, то основные мысли ее не были бы вам неприятны.

Раз вы меня спросили о моих занятиях, я, с вашего позволения, буду вам иногда писать свои мысли и планы. Простите за назойливость. Писать вам для меня тем хорошо, что перед вами я вполне искренен — таков, какого Бог уродил.

3.

Целую ваши руки. Вечно любящий и благодарный вам ваш робкий и слабый ученик Н. Гусев.

P. S. Просит передать вам привет некто ссыльный Игнат Ефимович Шашков, живущий в нашем же уезде в 100 верстах от меня. Человек этот, как писал о нем моему сожителю его товарищ ссыльный, «всецело заражен толстовским учением». Это хороший знакомый Наживина; он в переписке с Иконниковым и херсонскими заключенными. Он зовет меня перевестись к нему и, может быть, я и попробую добиться этого.

Ваш Н. Г.

Примечания

* «Отвечать».

1 Последнее письмо Л. Н. Толстого, которое получил Н. Н. Гусев до этого времени — 8 сентября 1909 г. (ПСС. Т. 80. С. 39).

2 «Афоризмы и избранные мысли Л. Н. Толстого», изданный «Посредником» в 1905 году.

3 Ольга Николаевна Вербицкая.

Раздел сайта: