• Наши партнеры:
    https://osteopathya.ru/osteopatiya
  • Собеседники

    Собеседники
    Старая орфография

    (1877-1878 гг.)

    (idem, стр. 369-385)

    1) (Фет - Страхов - Шопенгауер - Кант - здоровый идеалист философ.) Стрем..... [послед. буквы неразобр.] Дворянин богатый, отставной поручик, 42 лет.

    2) (Вирхов, Dubois Raimond, Тиндаль, Миль, естественник, признающий необходимость основ. - Теория совершенства, прогресса. -Маликов, 37 лет. Майков.

    3) Позитивист - Бибиков, прогресс, но отрицание нужды в основ[ах] 35 [лет].

    4) (Архимандрит) Поп умный, отрицающий знание, 56 лет. Стольнико[в].

    5) Хомяков -Урусов -тонкий диалектик, джентльмен софизмами оправдывающий веру. Юновичъ, 50.

    6) (Монах отец Пимен - кротость, любовь (спит) 70 л[ет].

    7) Я. Иван Ильич. - 49 лет.

    Ход беседы.

    Стрем. доказывает невозможность веры в прот[ивность] чисто[му] разуму.

    Май[ков] поддерживает эту невозможность с точки зрения опыта. Нужно наблюдать. Стольников считает невозможность эту решенным вопросом.

    Юнович вводит вопрос о вере как непостижимо[сти]. (Смотри Хомяк[ова].)

    О[тец] П(имен) крестится и ужасается и спит. Архимандрит с озлоблением осуждает науку.

    Стрем. отрицает возможность веры.

    И[ван] И(лъич)

    Определение каждого. - Стр. неопределенно из истории религии, [1 неразобр.] и сливает ее с философией. Возражение И[вана] И[лъича] -почему они различны. Май[ков] -как одну из форм социологич[еских].

    Столъников считает тьмою рассевающейся от света знания.

    Юн[овичъ]. Хомяковъ. Самарин.

    О[тецъ] П[имен] просыпается - а то чтобы все честно, по божески было, мол[ь]бой [?] и крест[омъ] [?].

    И[ван] И[лъич] не находит нужным определять; вера - доверие в то, что говорят и в то, что это так, и есть только два рода знаний, и другое определение знания, более тесное.

    Возражение Стрем. против различения знаний, по Канту. Критика Канта, берущего абсолютный разум, а не как мы его знаем. В действительном же разуме неизбежна доля веры, и по сущности, и по громадности плодов.

    Возражение Май(кова): Различия нет, а есть необходимость гипотезы объяснений, и мы им не приписываем значения.

    Ответ Юновича и доказательство того, что основа всякого знания есть вера, что и основа опыта та же.

    Столъников не делает различения, а основа всего впечатления совсем выносить всех из области.

    Арх[имандрит]. Из Апост. Павла и И[оанна] Злат[оуста].

    И[ван] И(Ильич). Я готов отказаться от деления, от названия знания, но обращает внимание на то что есть - сложно исторический итог веры и знаний - так и передается.

    Столь[ников] отвергает. Перестает передаваться.

    ] подтверждает общий факт и видит [?] что оно не смешивается, что философия, как в химии, мы хотели бы слить одно веще[ство] с дру[гим], так в знании хотели бы, но оно резко отличается и одно передается наукой слова, другое -чем то другим.

    Ма[йков]. Что же за дело, что оно передается, когда оно противно разуму? Мы с того начали. Я не могу верить в Творц[а] и т. п.

    И[ван] И[лъич] приводить отриц[ание] науки верою и отрицание веры наук[ой] и (опять подтверждайте о способе передачи.)

    Юнович нападает: вы не верующий, но размышляющий.

    Иван] И[лъич] объясняет различие способом передачи и поверку науки. Юн[ович] требует катег[орического] ответа. Верить или нет в эвхар[истию]?

    И[ван] И[лъич] различность перемены значения слов.

    Арх[имандрит] нападает тоже текст[ами].

    Отец] П[имен]. Он все таки добрый. Он спасется.

    Стольни(ков) твердит свои зады.

    Стрем. защищает И. И., хотя и говорить, что не согласен.

    Но я вижу, что согласен, защищает в смысле развития религий органически.

    ч] отвергает.

    Майков защищает тоже в смысле единственного этического основания.

    И[ван] И[лъич] излагает другие основания, но признает - субъективно этически главн[ейшим] [?].

    Май[ков] говорит, что религия есть плод разума, что прежде человек не знал экономии в своих силах, потом узнал экономию в общественных силах - это же религия.

    И[ван] И[льич]. Это обман: результат религии была бы экономия, правда, но это не есть причина. Религия, по свойству своему, не практична - "не мир, а меч принес". Последователям обещает муки. По сущности своей вытекает не из цели практической, а из ответа на вопрос: что я такое? (и что мне делать?)

    Стольник[ов] злится и презирает.

    Май[ков] увлекается социологи[ей].

    Стрем. -диалектикой разума.

    Арх[иманд рит] с Юн[овичем] друг другу доказывают в то, что они верят. И[ван] И[льич] робеет [1 неразобр.]и находится в жалком положении.

    Следующая беседа о законах этики. Утилитаризм в законе этики. Собеседник[и] ( неразобр.)

    Степа.

    печь.

    20 Декабря 1878. - (К. Что такое вера-религия?

    И. Не знаю. Если вы спросите у меня о моей вере, я вам все скажу, но о вере-религии вообще я ничего не могу сказать.

    К. Но послушайте. (Это все таки суеверие. Ведь не можем же мы верить (в рождение девою) в божественность Христа.

    И. Почему же?

    К. Потому что это противно разуму (и не нужно.)

    (И. Совершенно согласен почему это противно разуму (даже если позволительно подразделить для точности): рождение от девы противно опытному разуму, а божественность Христа противна отвлеченному разуму.)

    К. (Хорошо, так будем спрашивать о вашей личной вере. Ну, так скажите нам, есть у вас вера?

    И. Есть.

    К. Что же вы под ней подразумеваете? Почему вы отличаете ее от других ваших знаний? Это ведь есть знание, если я не ошибаюсь. Или, может быть, это есть известная органическая необходимость всякого существования, подтверждаемая нам историей. 5 Признаюсь вам откровенно, что для человека находящегося на уровне образования нашего века, я никак не могу представить себе того, в что бы могло быть названо верою-религиею.)

    И. Что это противно разуму, я не могу не согласиться, но что это не нужно - это еще не доказано.

    К. Но вы лично верите [в то, что] подразумевается религией?

    И. (Верю.) Я имею религию и потому верю во все, к чему она приводить меня.

    И. Но если вы говорите, что не можете себе представить в наше время того, что может быть названо религией, то этим самым вы говорите, во первых то) что вы знаете, что такое называют религией, и во вторых то, что это самое не совместимо с состоянием науки в наше время. Для того чтобы я мог совершенно ясно ответить на ваш вопрос, мне необходимо знать то, что вы разумеете под религией. Прежде всего нужно, чтобы мы под одними словами разумели одно и тоже. И так, я готов отвечать, но прежде скажите, почему вы полагаете, что религия несовместима с нашим умственным развитием и главное, что вы разумеете под словом религия?

    Пожалуйста, говорите искренно ваше мнение, я тоже буду говорить совершенно искренно, обещаю вам. Для ясности мысли и выражений], по моему убеждение, всегда мешает только неискренность.)

    К. (Совершенно верно) А вот почему: понятие божества не соединяется с человеком. Оно вытекло из признания слабости и зависимости человека, понятие Божества есть только уничтожение пределов, от кот[орых] зависит слабость человека. Человек смертен - Бог бессмертен; человек порочен - Бог беспорочен; человек не знает - Бог всеведущ; человек слаб - Бог всемогущ; человек определен простр[анством] (материей) - Бог вездесу[щ]. И так мы, чтобы составить себе понятие Бога, вывели его из противуположения человеку и потом опять соединяем это понятие с человеком и потому разрушаем его для мыслящего человека, для слабомыслящего же выставляем идола вместо Бога, и Суботники совершенно правы, отрицая Христа на основании 1-й заповеди.

    К удивлению моему я зам[ет]ил что И. И. (продолжение фразы оборвано)

    Хотел прямо в форме беседы высказать пришедшую мне нынче мысль и запутался. Вот она:

    20 д[екабря]. атомы и т. п.

    Где основы (этого) знания - веры? Вне (человека, вне) разума человека. В просторечии мы говорим: в сердце или в самой вере, т. е. в самом себе. Ответ на вопрос, где источник веры? - в вере, -служить главным источником недоверия к вере. В сущности же этот ответ соблазнителен только для тех, которые методы разума (разума, зиждущегося на вере) именно причинность, прилагают к вере. Я верю, потому что верю совершенно бессмысленно, в смысле всякого разумного знания; но не надо забывать, что это[т] ответ законен только по отношению к тем вопросам, которые разумом не объяснимы. Если я спрошу, почему я верю в то, что из вина делается кровь, и отвечу: потому что верю, это будет неверно; потому что вера в это основана не на том, что я верю в таинство евхаристии, а на том, что это верование связано с другим верованием, возникшим из вопроса, на который разум не может мне дать ответа (и не может не потому, что он недостаточно развит или напряжен, а прямо потому, что вопрос не подлежит ему). Такой вопрос один, вечный, у всего человечества: что я такое, зачем я живу, к чему? Я часть, но что такое все?

    Основы знания разумного - в разуме со всеми его отправлениями и со всеми подразделениями приемов разума: опытного, отвлеченного, синтетического, аналитического. Если же основы знания веры находятся в сердце, как выражаются в просторечии и как должно выразиться, ибо всякий поймет нас и выражение: сердце вполне выражает главную цель этого слова - отграничение известной деятельности души человека от области разума, - то как в деятельности разумного знания мы находим различные формы, так и в деятельности сердечного знания мы найдем различные формы. И как в разумном знании, так и в сердечном мы найдем то общее обоим явление, что знание, как то, так и другое не приобретается непосредственно и единично каждым человеком, а как в том, так и в другом знании мы найдем, что каждый человек имеет в себе два отдельные источника знания и приобретает эти знания двояким путем: непосредственным познаванием и усвоением того, что было познано другими людьми. Как в знании разумения (возьмем самую точную из наук - математику), человек, имея в себе все данные для познания математики, познает несомненные законы ее благодаря способности усвоения посредством слова того, что познано другими людьми в той же области; так точно и в знании сердца -веры человек, имея все данные для познавания сердцем основ веры, познает в этой области и все то, что познано было до него другими предшествовавшими людьми. Как в той, так и другой области познания человек находится совершенно в одинаковом положении относительно (критер[иума]) проверки справедливости получаемых им от предшествующих поколений познаний. Как в разумении знаний (продолжая пример математики) всякий ученик признает справедливость: 2 х 2 = 4, потому что он узнает в этом положении закон своего разума, так точно и в познании веры всякий ученик признает положение о будущей жизни, узнавая в этом положении закон его сердца. Но точно также как нельзя найти никакой причины для того, чтобы доказать положение о том, что 2 х 2 = 4 или 1+ 1 == 2, точно также не может быть другого доказательства существования высшего и могущественне[йшего] Начала, не может иметь другого доказательства, как соответствие этого положения законам сердца, или проще - сердцу; также как в первом случае доказательством б[удет] только соответствие законам разума, или проще - разуму.

    человечеством последующим поколениям, так сложны и совершаются с такою ранней поры возраста, что не следует полагать, что при воспринятии знания [оно] постоянно поверялось воспринимающими и сверялось с основными законами разума и сердца.

    (Я здесь высказываю не теорию, не предположение, я стараюсь держаться действительности и факта. Я говорю о том, как в действительности приобретаются человеком знания. И единственное мною делаемое подразделение этих знаний на знания сердца и разума я делаю потому, что они в действительности существуют и резко подразделяются.)

    В действительности воспринятие знаний, как тех так и других, происходит не столько на основании постоянной поверки, сколько [на] основании доверия к тем результатам, которые приобретены предшествовавшими поколениями. Ребенок или взрослый ученик, также как и обращаемый в веру, должны доверять - в рассудочном, положительном знании, хоть положению в математике, что счисление 7 степенями 10 выражает вполне закон чисел, -как и обращаемый должен доверять тому, что есть Бог-творец и пророки, сказавшие то и то. Как в том, так и в другом случае, в доверии этом сознание соответствия или несоответствия передаваемого законам разума и сердца поддерживает или нарушает доверие, но несомненно, что для воспринятия как тех так и других знаний необходимы оба основания: доверие и соответственность; и что оба эти фактора служат основанием наших познаний в обеих областях знания. В передаче тех сложных знаний, которые приобрело человечество, не только в наше время, но и имело всегда (как я думаю) с тех пор как мы знаем что нибудь о людях из этих двух оснований знания, основание доверия есть без всякого сравнения то, которое служить главным источником и приобретения и удержания знания. Опять я не пишу теорию, а говорю то, что есть и что каждый может вспомнить о себе и наблюдать на детях и взрослых. - Пусть каждый вспомнит свое ученье: математику - деление, из которого как то выходит что-то, пусть вспомнит приобретение знаний исторических, в особенности космографических и физических. Все учившиеся в низших классах гимназии знают и верят в наше представление о движении земли и планет, но много ли людей из кончивших курс в унив[ерситете] могут объяснить, почему это представление более соответств[ует] законам разума, чем представление (подтверждаемое внешним чувством) о неподвижности земли. А атомы, эфир, нервная система-все эти знания за исключеньем 1 из тысячи зиждутся на доверии.

    Точно тоже что в этом отношении происходит в знаниях разумных, положительных, тоже и в знаниях сердечных - веры. Причина такого доверия одинакова для обеих областей знания. В области положительного знания мы говорим себе: люди, тысячи, сотни тысяч умнейших людей, исключительно занятых теми предметами, о которых они высказывают результаты добытые этим трудом, поверяя со всех сторон эти результаты, оспаривая и подтверждая их на основаниях тех самых разумных законов, которые я знаю в себе, - в математике: 2 х 2== 4, в астрономии (правильного) наблюдения над движением солнца и светил,-приш[ли]к заключению, что а-1 == 1/a и что планеты движутся вокруг солнца, - не разбирая неизбежности этих выводов, только смутно чувствуя, что вывод б[ыл] сделан на основании разумных законов, я признаю единственный [?] вывод.

    (Почти) тоже самое я делаю и в вопросах веры. Я говорю: нет только тысячи, (но) десятки тысяч людей, но все люди стремились к тому познанию сердечному, которого я сознаю в себе основания, и лучшие люди наиболее одаренные этим сердечным познаванием, наиболее жадные к этому знанию, представлявшие во все века образцы мученичества, искали этого знания и передают мне его в сложной форме, недоступной иногда моему личному сердечному знанию, и я доверяю им, чувствуя смутно, что направление их стремлений было то самое, которое и во мне.

    знания: соответствие и доверие], мы увидим, что в сущности оба источника сливаются в один-соответствия законам разума и сердца, т. е. сущности человека. Если не проверяя какого бы то ни было знания, сравнивая его с законами своего ума и сердца, мы принимаем его только потому, что все другие люди сходятся в том же познании; мы этим самым только делаем заключение о том, что данное положение соответствует законам моего разума и сердца. Если это соответствует законам ума и сердца всех людей, то оно должно соответствовать моим, хотя я и не успел проверить его. Так что даже соответствие законам нашему уму и сердцу мы весьма редко доверяем непосредственно, а всегда соединяем в одно общее согласие всех с личным соответствием. Психиатрия в лучших представителях своих признает, что сумасшествие есть только такое воззрение, кот[орое] не признается всеми. Если мы одни видим предмет красным, когда все видят его зеленым, мы, если здоровы, не станем искать почему предмет красен, а почему мы его не видим зеленым. Так что мы не имеем права сказать, чтобы какое нибудь наше знание было знанием нашим личным. Мнимый дикий, возросший в лесах Германии, не имел никаких знаний, хотя он и имел источники знания.

    Знание наше, как разумное так и сердечное, немыслимо без предшествующего, окружающего нас, усвоенного и усвояемого нами знания, так что мы с нашим знанием - плоды этого всеобщего знания, результаты его, не можем судить о сущности этого знания.

    Мы можем только судить о том, (из чего слагается,) откуда берется это знание и почему мы считаем его истинным, т. е. знанием. Знание это (есть плод доверия нашего,) берется от всеобщего знания, и мы считали его истинным только потому, что все, и мы в том числе, согласны в его истинности.

    Поверкой знания поэтому для нас не может быть ничто иное, как знание того, что все разделяют убеждение в истинности знания. - Как ни неприятно может показаться любителям философии это положение, оно прямо бросается в глаза, и нет другого источника знания, о котором бы мы могли говорить, не переносясь в область фантазии. Таково знание в действительности; но если бы мы захотели искать другого источника знания, какого бы то ни было, разумного или сердечного, мы, если не будем обманывать себя, прямо придем, по самой сущности знания, к убеждению в невозможности отыскания каких бы то ни было основ знания. Основа знания математ[ического] есть 1 + 1 = 2. Основа знания опытны[х] наук есть впечатление. Какая основа того, что 1 + 1 = 2, или что я ощущаю холод, шероховатость, вижу движение? Основа всех этих положений суть опять самые эти положения. Какая основа знаний сердечных, знание того, что я живу и что я ищу себе места? Никакой, кроме самых этих желаний.

    Знание, как положительное - разума, так и сердечное -веры, имеет своей основой всеобщее знание. Знание это в области разума есть наука, в области сердца есть вера. Поверка знания может происходить только на основания соответствия и несоответствия законам разума и сердца. И такая поверка постоянно происходит в действительности. Мы требуем, чтобы положения науки соответствовали законам нашего разума, а положения веры - законам сердца. И точно также как, видя лист красным, человек страдает, ищет возможности соеденится с общим воззрением, несогласие с к[оторым] разрушает в нем уверенность в своем знании, так точно при каждом положении науки, противуречащим разуму, человек ищет поправки своему незнанию, и при положении несоответствующем в вере его сердцу, ищет поправки и не успокаивается пока не найдет единства со всеобщим знанием.

    кто встречает с несогласием и вместе чувствует возможность привести в согласие несогласное. Т. е. В первом случае усвоить себе знание других, во втором случае - передать другим свое знание. Но в обоих случаях согласие всех есть главный и единственный признак истины) ложность самого положения науки или религии, т. е. несоответственность его разуму или сердцу, или, что чаще всего бывает, от перенесения поверки положений разума основаниями сердца или на оборот.

    21 Декабря. Каждому вероятно не раз случалось встречаться с несогласием с наукой первого рода, т. е. несогласием вытекающим из незнания. Помню (то нетолько) недоверие, но полную уверенность в ложности этого положения, которое я, учивший физику еще по теории истечения, испытал при этом сообщении положении об эфире и его колебаниях. Я был тогда молод (Против слов: Я был тогда молод на полях написано: Два рода положений: одна как необходимые следствия; другая как необходимые основания уже выработанных и согласных с действительностью результатов. Первые: расстояния звезд, сумма прогрессии. Вторые: неподвижность солнца, эфир, мнимые величины, дифер[енциальное] и интегральное вычисление) и говоривший мне об эфире почитался мною не авторитетом, и я помню, что его слова о колебании бесконечно малых волн бесконечно малых тел показались мне просто бессмыслицей, такого если не большею бессмыслицей евхаристии, о кот[орой] и спорить не стоит. Но (желая справиться с судьями компетентными) узнав, что все люди науки признают это положение, я стал учиться физике, прочел ученых об этом предмете, и теория колебаний эфира показалась мне уже не произвольной бессмыслицей, а необходимой в положении. Тоже случалось и случается постоянно с людьми, получающими отрывочные знания. Больше всего поразительно это в космографии и с особенною очевидностью это представляется в математике. Пусть знающий хорошо арифметику попытается растолковать значение мнимых величин, и будет ясно, что разум учившегося не будет никогда в силах допустить столь противного законам разума понятия, что есть величина с знаком минус, образовавшаяся из помножения величины одинакой с одинаким знаком самой на себя, тогда как (знак) минус в произведении мог произойти только из помножения + на - . Только вследствие изучения хода мысли и результатов, к к[оторым] приводит это положение, и преимущественно [вследствие] доверия учащихся согласится с справедливостью этого положения сразу, без справок о том, как смотрят на это все занимавшиеся этим предметом, и без того чтобы не проследить выводы из этого положения не может быть принять.

    В области сердечного знания по этой же самой причине незнания происходить точно того же рода сомнение. Обращаемому в Христианство говорят, что Христос, сын Божий, очеловечился (и дал людям новый [завет].) Положение это не может быть принято человеком, не видящим в этом необходимости и не имеющим доверия к учителю. Точно также, как при мнимых величинах или колебаниях эфира, человек может признать это положение только тогда, когда ему будет показано, что положение это вытекает из целого ряда сердечных знаний и имеет за собой целый ряд необходимых выводов, совпадающих с законами сердца, т. е. Выводов учения христианского, и кроме того подкреплено доверием к миллионам лиц, изучавшим это сердечное знание и пришедшим к этому самому положению.

    22 Декабря не оправдываемое. Для Коперника положение о вращении солнца представлялось противуречащим закону движения малых и больших тел и противуречащим знанию о движении планет, и потому он отверг это положение. Точно тоже теперь можно смело сказать, что положение физиологическое о протопласонах или о том, что наши мысли и желания суть организмы, ибо это положение противно разуму, смешивая произвольно область органического и неорганического, и главное, ничем не выкупается, ничем не оправдывается. Это в области науки. В области религии положение о том, что папа может отпускать грехи, точно также совершенно законно отвергается, ибо оно противно закону сердца, чувствующего, что сознание виновности не может быть уменьшено никаким внешним средством и не соответствует тому знанию религиозному, к[оторое] вытекает из нового завета и к[оторое] говорит, что другой человек сам не властен на[д] душ[ами]). Точно тоже можно сказать и относительно всего учения искупления грехов рода человеческого смертью Христа.

    обыкновенном приеме, из которого вытекало, вытекает и б(удет) вытекать всякое неверие, есть приложение к вере, т.о. знаниям сердца, поверки законов разума 999/1000 неверующих, мнимо отвергающих положения сердечного знания-веры, отвергают его только по этой причине, и потому необходимо подробнее рассмотреть это[т] прием мыслей [?] и все доводы, к[оторые] он приводить в свою пользу.

    Прием отрицания положений науки на основании веры всем известен и весьма употребителен и точно также (неразобр.) для сторонников науки и осуждается ими, как и обратный прием. Прием этот очень всем известен. "Ну, мы узнали, что до солнца столько то биллионов верст, - что же нам из этого? Лучше ли будет жить, добрее ли мы будем?" Говорящие это говорят только: знания разума не удовлетворяют вопросам сердца. И они не правы. Наука и не имеет этой цели. "Ну, вы изучили нервы, мозговую деятельность, -что же, лучше будут люди?" говорят они - и не правы, потому что физиолог, истинный ученый, скажет только: "вопрос об улучшении людей до меня не касается". (Ученый же, который ответить: "да, люди будут лучше" и будет приводить доказательства почему, будет плохой ученый и свою деятельность посадит entre deux (s) le cul par terre (сидя между двух стульев), имея цели, приемы [?] и научные и религиозные, и ничего не сделает кроме болтовни. И таких много.)

    Вопросы такого рода, т. е. требующие объяснения сердечных вопросов от науки, очень обыкновенны и большей частью суть плод невежества и тщеславия. Разбира[я] психологически, вопросы такого рода выражают то, что я не знаю того, о чем вы говорите, и мне не хочется признаться, что я не знаю чего нибудь важного и нужного, и потому я ищу отговорку в своем незнании и равнодушии [к] знанию; и отговорка эта основывается на искусственном, софистическом перенесения: вопроса из одной области в другую. "Какая же мне польза, какое мне или людям добро от этого знамя?" Т. е. Сердцу моему ничего не дает знание разума. Но это само собою разумеется - это есть исходная точка.

    Обратное совершается, не скажу - еще чаще, (в сущности оно происходить реже, если принять в расчет всех людей) но заметнее; заметнее потому, что отрицание науки на основании того, что она не удовлетворяет требования сердца, делается преимущественно людьми невежественными, не имеющими органов выражения-печати; так большинство мужиков, неграмотных людей, делают это рассуждение о ненужности и глупости науки. Обратное же делается из числа людей науки имеющими в своем распоряжении орудия распространения - слова. Поэтому хотя численность людей, делающих эту обратную ошибку, т. е. отрицание знания-веры на основании несоответствия требований разума, - именно ошибка эта более заметна, обставлена более искусно и потому требует внимательного обсуждения. Рассуждение следующее. -

    Такое то положение сердечного знания-веры, положим, сотворение мира Богом, не соответствует законам разума. Почему Б[ог] сидел, сидел и вдруг сотворил мир? Как мог он сотворить из ничего? Сотворить твердь нельзя было и т. д.

    цели его в другую, чуждую область разума.

    23 Декабря.

    Рассмотрим данный пример: в чем состоит знание веры, в чем состоит опровержение разума и как разум мнимо исправляет ошибку веры (как он обманывает себя).- В смысле веры, что значат первые стихи библии: Ничего не было и был мир в 6 дней, и т. д. На какой вопрос отвечает этот ответ? Вопрос, вызвавший это ответ (данный Моисеем, Зороастром, Богом, всем человечеством - кем бы то ни было) состоит не в том: когда Бог сотворил мир (на этот то вопрос разум находить ответ неправильным) не в том, как, из чего он сотворил и как последовательно во времени он сотворил, и прежде ли он сотворил твердь, а потом, - а вопрос один, вечный, лежащий в сердце каждого человека. Что я, откуда я и все меня окружающее взялось? Если вопрос не всегда мог быть выражаем, если и теперь есть люди, и между дикими, и между христианами, для которых вопрос никогда не восставал во всей ясности, то несомненно одно, что вопрос этот лежит, хотя иногда и неосознанный, в сердце каждого человека. Сколько мы знаем, прошли века прежде чем человек имел какой-нибудь ответ на этот вопрос. И вопрос на этот ответ мог быть различный и бывал различный. Можно было отвечать , - и отвечали, и отвечают, - что я есмь, потому что есмь, и все другое существует, не имея причины. Можно было сказать, что я один есмь и все остальное мое представление. Можно было сказать, что есть сила, которая сотворила меня, а другая сила сотворила другое. Но человечество [в] глубочайшей древности выработало1 на этот сложный вопрос ответ, заключающийся в том, что все силы, (движущие), ощущаемые и видимые мною, имеют один источник - силу, к[оторую] называют Богом, что эта же сила есть источник существования и источник происхождения всего. Но отвечая (словами) на вопрос человечества, тот кто отвечал на него, кто бы он ни был, должен был отвечать в понятиях людей, сообразно с теми знаниями, к[оторые] они имебют, и должен был отвечать (тем шатким слабым) словом, орудием преимущественно разумного знания. - Если тот, кто сказал это, сказал: "я чувствую, что я во власти одного Благого существа и он сотворил меня". Ему бы сказали: "неправда, ты родился от отца матери, деда и т. д." Для того чтобы говорить с людьми, он должен был говорить их языком и сказать: "Бог сотворил всех людей, сотворив первую пару"). Подобные же соображения заставили его сказать о последовательности творения. Вся последовательность и подробность творения суть только неизбежная дань, отданная слабости орудия выражения - слова, и слабости орудия воспринимания -понимания (Далее на полях вписано другими, очень бледными чернилами: (Моисей) Он сказал бара по еврейски и это значило: сделал; потом под это слово должны были подвести понятие: сделал из ничего; теперь необходимо подставить еще более общее понятие. По моему, это понятие есть Бог или еще общее - есть, существуешь

    Представим себе хоть Моисея, человека, углубившегося в себя, в мысли о значении человека, в те самые мысли, которые служат ответом на вопрос: "что я такое?", - и вдруг понявшего единство свое с единством сил. Кто испытывал эти минуты настоятельности вопроса и мгновенной ясности мысли, тот знает это чувство. На мгновение он почувствовал Бога, почувствовал свое место. Он увидал Бога, (иначе он не мог бы выразить этого чувства). Но, желая передать это чувство, он должен был говорить словами, подыскивать понятные выражения, и он написал книгу Бытия. Он не мог непосредственно передать это чувство в книги; в личных отношениях он передал его, и оно то и дало силу книге (так делали все пророки). Теперь что же ищут в этой книге те, которые критикуют разумом подробности изложения? Они ищут ответов на то, как как, - он отдал этим дань слабости орудию слова; он только одно хотел сказать и говорил: то, что есть единый Бог, источник всего по времени и пространству и человек его произведение. (И теперь я, стараясь поправлять Моисея, отдаю гораздо худшую дань слабости слова, чувствуя, что каждое употребляемое мною слово неадекватно понято). Но одно ясно и несомненно это то, что центр тяжести, смысл, цель слов Моисея, не есть и не может быть изложение теории происхождения мира, но ответ на вопрос; что я такое? откуда взялся? зачем? Отрицать то, что ответил на это Моисей в Библии (Зороастр в Зендавесте) мы можем только если вопрос остался без ответа, или если ответ ошибочен, несогласен с другим, известным нам ответом на вопросы сердца. Но никак не потому, что форма подробностей ответа на вопросы сердца несогласна с совершенно другими, не имеющими ничего общего с этими вопросами, другими вопросами разума. А это то самое и делает наука, отыскивая в вере несогласия с ее положениями. Вы говорите, что тверди нет - прекрасно. Стало быть, Бог сотворил то самое, что Моисей подразумева[л] под словом - твердь. Дело не в том, что он подразумевал под твердью и не знал астрономии, а в том, что он сказал, что Бог и это тоже сотворил, т. е. что все имеет один источник. Если это есть Божеское откровение, почему оно не знало астрономии? Если бы даже и Божеское откровение в самом узком смысле, то Божеск[ому] откровени[ю] нельзя было говорить о систем[-е] Геркулевского созвездия и о Раке (созвездие

    Это возражение говорит только, зачем Бог не говорил научно. Но это то и показывает, что область науки не то, что область веры. Ответ дан на вопрос сердца, а не разума, и ответ полон и ясен относительно вопроса (Слова: Боюсь что...... б[удет] говорить написаны на полях, но сноска вставлена в текст самим автором. Далее на полях вписано примечание, обведенное кругом чернилами: Передается вера не словом, а непосредственно преданием, действием, примером; на этом зиждется необъяснимое иначе распространение и из него вытекает обряд. Последние слова: и из него вытекает обряд написаны мелким почерком и другими, бледными чернилами). Если ответ не полон и неясен, как это бывает, то уясните, дополните его, но не забывайте вопрос. Все геологические изыскания не помогут ни на волос уяснению вопроса о том, один ли я сам по себе или в связи со всем миром и в зависимости от одной силы. Что я такое? А только на этот вопрос ищется ответ. Наука в этом случае делает ту же ошибку, которую делает вера на основании своих требований отрицая науку; но паука, владея словом и диалектикой, хитрит лучше чем вера. Скрывая свою ошибку перенесения вопроса из области сердечной в разумную, ложная наука часто, отрицая таким незаконным путем положения веры, делает вид, что она поправляет их; и этой мнимой поправкой сама себя обманывает. Она говорить: сотворение мира в один прекрасный день не имеет смысла. Сотворение пар животных еще меньше. Мы видим, что все существует и все развивается и из этого не имеем права заключать, чтобы было время, когда ничего не было. Но следя за развитием, мы приходим к заключению, что были низшие формы, из к[оторых] развивались высшие и в том числе человек, и потому вместо басни творения для нас является разумная и подтверждаемая опытом теория развития сил природы. И совершается та странная подтасовка, что человек, ухватившись за вопросы веры, после многих манипуляций, находит себя с полными руками всяких вопросов разума, а вопросы веры с их ответами остаются не то что отвергнутыми, а совершенно устраненными. Эшафотаж науки, подставляемый под веру, так сложен и громоздок, что очень многие даже не замечают обмана и наивно видят ответ на вопрос о том, что я такое, ответ в том, что я есмь организм, в котором развиваются неизвестные силы по известным законам. В сущности же для каждого, кто потрудится весь этот эшафодаж науки привести опять к первому вопросу веры, будет очевидно, что ответа не только нет, но и не может быть в области науки, разумного знания. Исходная точка моя была: что есмь я, т. е. что есть моя жизнь, мое обособление от других, и что такое те силы, которые я чувствую, действуя и страдая, и откуда я взялся?

    Наука говорить: ты организм, ты обособлен, ты сила и на [тебя] действуют силы неизвестный в своей сущности, и ты взялся из утробы матери, а мать из утробы своей матери. Т. е. наука, желая разрешить вопросы, невольно отстранила их, что неизбежно по сущности ее разумной деятельности, и вместо ответа повторила мне слова вопроса. На главный же вопрос отвечала бессмыслицей, к чему она тоже приведена неизбежно свойством своей деятельности. На вопрос: откуда я? она ответила: ты звенчик в вечной, бесконечной цепи существ, т. е. то, что видит человек прежд[е] всего, что пугает его, и то самое, вследствие чего он начинает спрашивать.

    Собеседники
    Старая орфография

    Раздел сайта: