Черткова А. К.: Опыт исследования работы Л. Н. Толстого над вопросом об искусстве

Опыт исследования работы Л. Н. Толстого над вопросом об искусстве¹).

Вопрос об отношении Л. Н. Толстого к искусству делеко не изучен во всей полноте. Оставляя в стороне писания Толстого первого периода (до 1879 г.), в том числе его педагогические статьи, где он попутно высказывает свои задушевные мысли о худужественном творчестве, мы задаемся целью в настоящем исследовании разобрать материал, относящийся исключительно ко второму периоду его творчества, который до сих пор очень мало исследован.

В литературе известна только одна его статья — „Что такое искусство?“, напечатанная сначала в журнале „Вопросы философии и психологии“ (1897—98 г. г.) и вслед за тем появившаяся, как в отдельных изданиях и собраниях сочинений Толстого в России, так и в переводах на все европейские языки.

Статья эта, без сомнения, представляет окончательный вывод из многолетней работы Толстого над этим глубоко занимавшим его предметом. Но раньше, чем окончательно высказаться в этой книге, Лев Николаевич в течение нескольких лет (хотя и с перерывами) напряженно работал над этим вопросом, всесторонне его изучая и в дневнике своем записывая мысли то отрывочно, то более или менее последовательно, то почти готовый выступить в печати с законченной статьей, то, снова неудовлетворенный, беря назад свою рукопись для переработки и снова откладывая работу в долгий ящик.

Для читателя, интересующегося историей творческой работы Толстого вообще и вопросом об искусстве в частности, знакомство с процессом работы, предшествовавшим созданию окончательной редакции статьи, имеет, разумеется, большое значение.

Изучая последовательно материал, мы приходим к заключению, что вся работа Толстого над вопросом об искусстве распадается на три определенные периода с перерывами более или менее продолжительными.

I. Первоначальный период 1882—1889 г. г.

II. Средний период. 1890—94 г. г.

III. Последний период. 1896—98 г. г.

Имеем основание полагать, что черновые рукописи Толстого по вопросу об искусстве, переданные автором В. Г. Черткову и хранящиеся в архиве последнего, представляют большинство из всех первоначальных набросков Толстого по этому вопросу.

Всех черновых рукописей, относящихся к вопросу об искусстве и хранящихся в архиве Черткова, налицо около 50-ти, разного объема. Сюда входят, как оригиналы — собственноручные черновые Толстого, так и основные копии, с поправками Л. Н-ча или так или иначе авторизованные им. Рукописи эти охватывают период 1882—96 г. Ни одной рукописи, относящейся к окончательной версии статьи 1897 г., не имеется в архиве Черткова (в то время жившего в Англии).

Изучая последовательно, шаг за шагом, работу Толстого по черновым наброскам, по записям в его Дневнике и по отдельным намекам, разбросанным в его письмах, мы прежде всего останавливаем наше внимание на исследовании наиболее доступного нам целиком материала, относящегося к первоначальному периоду.

Среди значительных рукописей этого первого периода выделяются два совершенно самостоятельные документа, с которыми мы и знакомим ниже читателей.

Первый из них написан в форме письма к лицу, не названному по имени, но, как мы можем заключить по содержанию, предназначавшегося издателю „Художественного журнала“. Письмо осталось не законченным и не было послано.

Черновая рукопись эта — целиком автограф Толстого, состоящий из 7 листков писчей бумаги in 4°, исписанных тесно, с обоих сторон полностью, с большим полем с одной стороны, на котором местами сделаны крупные вставки. Текст начинается сверху страницы сокращенным обращением: „М. Г. Когда мы встретились съ вами...“ и кончается на 14 странице незаконченной фразой, оборванной на полуслове: „наслажденiя и радости только обма...“

Оставалось расшифровать, кто был этот „издатель художественного журнала“, которому Л. Н. писал первое письмо, как оказывается по инициативе, данной ему В. Г. Перовым2), на что имеются следующие основания.

В архиве Черткова имеется еще одна копия, вошедшая в „Рукописное Собрание Сочинений Л. Н. Толстого“ (т. XIV), представляющая из себя вариант этого самого письма к „М. Г.“ Начинаясь теми же самыми словами, далее, — после слов: „и я ему высказал мой взгляд на то, что называется искусством,“ — имеется еще следующая фраза, отсутствующая в первой версии: „Василий Григорьевич сказал мне: „Вот это и напишите Александрову“3).

Основанием того, что письмо Толстого предназначалось именно этому лицу, служат следующие данные:

1) „Художественный журнал“, с приложением Художественного Альбома, ежемесячное издание, основанный в 1881 г., издавался до 1887 г. включительно. Основателем и редактором-издателем его был Н. А. Александров (с ноября 1886 г. ред. Брюккер).

 1, вышедшем к январю 1883 года, в объявлении издательства значится: „В нынешнем году в журнале будет помещена статья об искусстве графа Л. Н. Толстого (автора „Войны и мира“ и „Анны Карениной“)“.

На основании этих несомненных данных, мы устанавливаем приблизительную дату первоначального наброска помещенного здесь письма, относя его к 1882 году. Имеем основание полагать, что писалось письмо в начале 82 года, так как здесь упоминается разговор с В. Г. Перовым, происходивший, как говорится в письме Л. Н-ча, „на-днях“; а между тем, 29 мая этого года художник уже умер. Судя по письму Л. Н., видно, что разговор их происходил в то время, когда Перов был еще достаточно в силе, чтобы вести продолжительный разговор на серьезную тему.

В архиве Черткова не имеется оригинала этой второй версии письма, в которую была сделана вышеупомянутая вставка с фамилией „Александров“. Но есть основание думать, что между первой и второй версией прошло довольно много времени, и определить в точности, когда именно перерабатывалось это письмо, мы не имеем возможности. Мы знаем только то, что издатель „Художественного журнала“ ожидал получения статьи Толстого в 1883 году.

Сравнивая первоначальный набросок с переработанной первоначальной версией, находим большое различие в конструкции обоих писем: некоторые абзацы выпали совсем и вместо них сделаны совершенно новые вставки. Так, вслед за приводимыми словами Перова: „Вот это-то и напишите Александрову“, — следующий затем в первом черновике абзац: „И мне пришло в голову изложить“, до слов: „как понимаю то, что называется искусство, ясно и понятно“ — во второй версии по списку Черткова читается так:

„И мне пришло въ голову, что, можетъ-быть, и въ самомъ деле изложенiе этого моего взгляда можетъ быть интересно для читателей вашего журнала. И я сталъ писать, но во время писанiя долженъ былъ справиться съ некоторыми сочиненiями объ эстетике, долженъ былъ обдумать и сообразить многое, и письмо, которое, думалъ, будетъ короткое, растянулось“.

И в дальнейшем изложении оригинал письма опять значительно разнится от 2-го списка; после только одна часть письма осталась почти без изменений, а именно, от слов: „Всякая деятельность, не приносящая матерьяльной пользы“ — до слов: „значитъ — похоть и зло“, по списку Черткова, следует большой отрывок, начинающийся словами: „Пришло дело къ тому“... В архиве Черткова имеется черновой набросок этого отрывка.

строки частью оборваны. (По воспоминаниям В. Г. Черткова, рукопись эта была найдена им в этом виде среди заброшенных бумаг за шкапом в кабинете Л. Н-ча в Хамовническом доме.

Набросок этот начинается словами: „Пришло дело къ тому, что все, что ни на что не нужно, а только забава, все это — искусство“. И кончается: „И это-то одно важно въ безполезныхъ матерiально вещахъ“.

Судя по внешнему виду этой рукописи, ее надо отнести к одному из самых ранних набросков на тему об искусстве. Имеется некоторое основание предполагать, что отрывок этот писался почти одновременно с черновым письмом к „М. Г.“, так как оба наброска имеют внутреннюю связь и оба написаны в одинаковом тоне — полемически-обличительном.

Некоторые страницы первоначального оригинала совершенно не вошли в список (как было уже упомянуто), но вместе с тем, в списке Черткова имеются страницы, представляющие совершенно новые включения в текст, которые мы не цитируем здесь, потому, во-первых, что, „Письмо“ это осталось незаконченным, а во-вторых, потому, что мысли, вошедшие в него, были использованы автором в его более поздней работе об искусстве, а именно, в 1893 г., и вошли почти целиком в его большую соединенную версию, которая также осталась неопубликованной4).

„Письме“ (вычеркнутые в оригинале) о том, что он „произносил речь в „Обществе Любителей Российской Словесности“ еще лет 20 тому назад“ (а это было в 1859 году), мы имеем еще лишнее подтверждение того, что письмо это писалось в начале 80-х годов. Думаем, что, именно, для нового издания — „Художественного журнала“ — В. Г. Перов и просил Толстого написать что-нибудь по вопросу об искусстве.

Однако, то обстоятельство, что В. Г. Чертков не отметил даты этого письма на своем списке, дает повод думать, что оно попало ему в руки (и при том уже в варианте) значительно позднее, чем был написан 1-й вариант; возможно, что и Л. Н. сам забыл (как это часто с ним случалось) о времени его написания.

Итак, мы имеем основание полагать, что письмо к „М. Г.“, т. е. к Александрову, было первым зачатком работы над статьей об искусстве. Не обладая пока другими материалами более раннего периода, мы считаем, что опубликование этого первого наброска, как эмбриона всей последующей работы, имеет большое литературное значение. И потому печатаем его на страницах этой книги полностью в том виде, в каком он сохранился у нас в архиве, соблюдая все оттенки оригинала.

Работа мысли Л. Н-ча в этом направлении продолжалась, как мы знаем, и позднее, но уже в другом духе. Известно, что в марте 89 г. редактор „Русской Мысли“ В. А. Гольцев обратился к нему лично с просьбой высказаться о задачах искусства, и это посещение Гольцева снова дало Л. Н-чу толчок заняться этим вопросом. 1 марта 1889 г. он отмечает в Дневнике: „Был Гольцев. Я ему продиктовал теорию искусства“. И далее: „Поправлял об искусстве — вышло лучше... Снес Гольцеву“. (3 мар. 1889 г.).

Известно, что Гольцев использовал продиктованную Л. Н-чем заметку лишь в виде краткой схемы, включив ее в свою статью: „О прекрасном в искусстве“ („Русская Мысль“ № 9, 1889 г.).

„Писал я еще пустяки, кончал начатое — „Об искусстве“, маленькая статейка, которую я послал было в „Русское Богатство“, потом по корректуре переделал и надеюсь вновь послать на Святой. Это вышло нечаянно: я высказал свои мысли, их записали, я поправил, и их хотели напечатать, тогда я предпочел отдать их Оболенскому5). Я оправдываюсь потому, что совестно писать глупости“. (Из письма 11 апр. 1889 г.).

В переписке Л. Н-ча с Н. Н. Страховым мы также находим некоторые данные о его работе по этому вопросу. Так, около 2 мая 1889 г. он пишет:

„Просьба дорогой Н. Н.: об искусстве, об истории этого понятия, что есть? Об искусстве в широком смысле, но также и о пластическом в частности. Нет ли истории и теории искусства, кроме Куглера, и если у вас есть, привезите пожалуйста. Да вообще помогите мне пожалуйста в предпринятой работе: нужно прежде, чем высказать свое, знать, как квинтэссенция образованных людей смотрит на это. Есть ли такой катехизис? Надеюсь, что вы меня поймете и поможете мне“6).

Из дальнейших записей в Дневнике и писем к Черткову можно вывести заключение, что Толстой был намерен, переработав статью, отдать ее Л. Е. Оболенскому в журнал „Русское Богатство“, направление которого было ему ближе, чем журнал Гольцева. Так, осенью того же года он пишет Черткову:

„Объ искусстве Маша7) хотела послать вамъ, но это — прежнее, не конченное. А непременно хочу написать вновь... Оболенскому непременно дамъ объ искусстве и теперь занятъ ею“. (10 сент. 1889 г.).

29 декабря 1889 г. В. Г. Чертков писал Л. Н-чу:

„... Ярошенко9) особенно понравилось обнародованное Гольцевым ваше письмо к нему об искусстве. Ярошенко с восторгом называет это своим катехизисом и, повидимому, хорошо для него, что он сначала переварил эти мысли в одиночку, еще не подведенные к одному знаменателю. Я уверен, что эта ваша статья об искусстве многим очень поможет. Только не делайте из нее статьи, не отделывайте. От этого иногда только выходит слабее и менее убедительно. Лучше высказываться, как живой человек, а не как писатель, прямо в черновом виде. А если потом нужно прибавить что или сделать оговорку, то это возможно опять-таки в простой форме беседы или письма. Я боюсь слишком говорить вам о том, что желал бы от вас для людей в виде писаний, потому что боюсь надоесть или быть навязчивым, но я боюсь, что прежние писательские традиции и приемы тормозят выход из вас тех плодов, которые в вас назрели, нужны людям и могли бы свободно вылиться в первую попавшуюся словесную форму, если бы только вы, когда пишете, не обращали внимания на форму и отделку больше, чем когда говорите. Если я говорю глупости и вмешиваюсь в то, что не понимаю, то вы меня простите, я в том уверен...“

Здесь определенно говорится об уже „обнародованном письме“ к Гольцеву, вошедшем в его статью „О прекрасном в искусстве“.

В архиве Черткова сохранилось несколько черновых рукописей, свидетельствующих о напряженной работе Л. Н-ча над вопросом об искусстве в продолжение всего 1889 года. Из наиболее ранних рукописей у нас имеется четыре основные копии распространенной версии, носящие на себе собственноручные поправки Л. Н-ча.

„Письма к Александрову“, легла в основание первой статьи, над которой Л. Н. и работал в течение всего 1889 года.

Однако копии эти отнюдь нельзя считать одна другую покрывающими или вполне вмещающими друг друга. В некоторых местах они значительно разнятся и производят такое впечатление, что или переписчики запутались и разошлись, каждый понимая по своему вставки автора, или же Л. Н. обрабатывал то по одной, то по другой копии, причем вставки его на той и другой совершенно различны. Во всяком случае, все эти четыре версии следует считать лишь промежуточными стадиями в дальнейшей работе, и потому мы не будем здесь на них останавливаться.

В конце концов из этих копий получилась одна, как полагал Л. Н. в то время, окончательная версия, которую он и отдает в набор, предоставляя эту статью уже не Гольцеву, а именно Л. Е. Оболенскому в его журнал „Русское Богатство“, о чем он и сообщает Черткову в письме, приводимом нами выше. Список (чистая копия), с которого набиралась статья, также сохранился в архиве Черткова.

Но и этой статье не суждено было выйти в свет. После многих переработок Л. Н. опять раздумал ее печатать и, получив корректуру, не вернул ее издателю. Испещрив всю ее многочисленными и обширными поправками, он, повидимому, не решился в таком виде отослать ее в типографию.

В Дневнике 30 марта он записывает: „Цее... очень не понравилась... И не послалъ“. И на следующий день: „Поправлялъ, переделывая усердно статейку. Кажется, лучше“. И в следующие дни несколько записей в этом же роде, о том что „возился усердно... надъ статьей объ искусстве“. Но все не удовлетворенный своею работой, он не отсылал корректуры в редакцию. И месяц спустя (20 апреля) опять записывает: „Пытался писать объ искусствееемъ более, что и Оболенскiй пишетъ, что готовъ ждать“.

В нашем архиве остался этот замечательно интересный документ — типографский лист, со штемпелем: „Типолитографiя Месника и Римана СПБ. Бассейная 50. 24 марта 89 г.“.

„В. А. Гольцевъ, составляя свою лекцiю о прекрасномъ“... и кончается словами: „тотъ путь, по которому движется человечество“. Под текстом подпись курсивом: Л. Н. Толстой.

По содержанию этот вариант представляет, несомненно, переработанную, местами расширенную редакцию предыдущих вариантов. Но и от этого варианта в конце концов не остается опять камня на камне. Вся корректура пестрит массой новых поправок и вставок, при чем некоторые абзацы вычеркнуты целиком и вместо них сделаны новые большие вставки, занимающие все пространство широких полей вокруг и в середине между столбцами корректуры. Так, выкинут совсем вступительный абзац, и изложение начинается ex abrupto, прямо со 2-го абзаца, с определения: „Произведение искусства хорошо или дурно...“ Конец статьи также совершенно переделан, последний абзац зачеркнут, и вместо него вставлено на полях новое окончание: „Если же такое состояние есть высшее знание, то и не может быть другого высшего знания“. Под этими строками подпись одними инициалами: „Л. Т“.

Этот корректурный лист служит наглядным памятником того, с какой горячей напряженностью работал Толстой над вопросом об искусстве и с какой тщательностью он добивался ясности и сжатости выражения мысли.

„прежнее неоконченное“, присланное В. Г. Черткову (и поступившее в его архив) в виде корректурной гранки, мы и воспроизводим здесь в двух параллельных редакциях. Левый столбец текста печатается по набору корректуры полностью по 1-ой версии. Правый же столбец представляет собственноручные поправки Л. Н-ча, т. е. 2-ую версию. Общий же обеим версиям текст, не измененный автором, помещается во всю длину строки.

Кроме того, в текст внесены более поздние поправки автора, сделанные им собственноручно по чистой копии, списанной со второй версии (рукой неизвестного), т. е. по исправлениям в корректуре. (Копия эта хранится также в архиве Черткова). Карандашные вставки Л. Н-ча в этой копии переданы в тексте шрифтом в рязрядку. Поправки эти, конечно, должны быть более позднего происхождения, — вероятно, несколько месяцев спустя.

Этой версией и заканчивается первый период работы Л. Толстого над вопросом о задачах искусства. Дальнейшая его работа еще более обширна, чем уже рассмотренная нами, и потому должна составить совершенно самостоятельное исследование, которым мы и надеемся в свое время поделиться с читателями.

Помещаемые здесь произведения Толстого в их первичном виде печатаются нами с сохранением орфографических (буквенных) особенностей, однако, пользуясь уполномочием на то самого Л. Н-ча, позволяем себе лишь добавить недостающие знаки препинания, необходимые для уяснения смысла некоторых мест текста. Тем более считаем себя в праве это сделать, что в корректурной гранке — все знаки препинания проставлены безукоризненно, так же, как и в копиях, бывших в руках автора.

В примечаниях цитируются все зачеркнутые автором в черновике слова и целые абзацы, как несомненно интересные для исследователей работы мысли Толстого.

.

Июнь 1926 г.

Примечания