[ДНЕВНИКОВАЯ ЗАПИСЬ 1882 г.]
1882. Декабря 22. Опять в Москве. Опять пережил муки душевные ужасные. Больше месяца. Но не бесплодные.
Если любишь Б[ога], добро (кажется, я начинаю любить его), любишь, т. е. живешь им — счастье в нем, жизнь в нем видишь, то видишь и то, что тело мешает добру истинному — не добру самому, но тому, чтобы видеть его, плоды его. Станешь смотреть на плоды добра — перестанешь его делать, мало того — тем, что смотришь, портишь его, тщеславишься, унываешь. — Только тогда то, что ты сделал, будет истинным добром, когда тебя не будет, чтобы портить его. — Но заготовляй его больше. Сей, сей, зная, что не ты, , пожнешь. Один сеет, другой жнет. Ты, человек, Л[ев] Н[иколаевич], не сожнешь. Если станешь не только жать, но полоть — испортишь пшеницу. — Сей, сей. И если сеешь Божье, то не может быть сомненья, что оно вырастет. То, что прежде казалось жестоким, то, что мне не дано видеть плодов, теперь ясно, что не только не жестоко, но благо и разумно. Как бы я узнал истинное благо — божие — от неистинного, если б я, человек плотский, мог пользоваться его плодами?
— Сей и сей, и Б[ог] возрастит, и пожнешь не ты, человек, — а то, что в тебе сеет.
Примечания
205. 592. Опять в Москве. — 8 октября 1882 г. Толстой переехал с семьей на зиму в Москву, в купленный у Арнаутова дом в Долго-Хамовническом переулке (ныне улица Льва Толстого, д. № 21).
206. 592—3 — См. запись от 5 октября 1881 г. и прим. 201. См. также письмо В. И. Алексееву от ноября 1882 г. в т. 63, стр. 137.