Зараженное семейство.
Варианты первоначальных редакций

Действие: 1 2 3 4 5
Комментарии
Варианты

ВАРИАНТЫ ПЕРВОНАЧАЛЬНЫХ РЕДАКЦИЙ КОМЕДИИ «ЗАРАЖЕННОЕ СЕМЕЙСТВО»

I.

ВАРИАНТ ИЗ РУКОПИСИ № 5.

ДЕЙСТВІЕ I.

Зала помещичьяго дома. Утреннiй чай. Самоваръ на столе, ребенокъ на высокомъ стульце и няня. Помещица Марья Васильевна 38 летъ. —

ЯВЛЕНІЕ I.

Л[юбочка] напилась чаю, уже гуляла, пошла играть на фортепьянахъ. — Анночка...

Няня стоитъ за стуломъ. М[арья] В[асильевна] разливаетъ. —

М. В. Право, наскучило даже, второй самоваръ подогреваютъ, нейдутъ никто. Хоть ты бы, няня, посмотрела, что они, скоро ли?

Няня. Что смотреть то, матушка, разве сами не знаете. Дети съ стюдентомъ съ новымъ по полямъ башмаки бить пошли, <травки собираютъ, для ученья все>. Бывало, у стараго барина учитель такъ учитель — учитъ по книжке, <посечетъ и все>, а теперь по новому баклуши бьютъ да всякiе пустяки делаютъ. Это мы, говорятъ, няня, учимся. Такъ мне Мишенька жалокъ даже, сударыня. — Какой мальчикъ былъ — краса, умникъ, — теперь совсемъ избалуется. Верьте вы мне, матушка Марья Васильевна, я какъ къ вашему дому привыкла и люблю, душой люблю и детей, и васъ все таки люблю. Хоть и велелъ насъ, дворовыхъ, царь прогнать за наши заслуги, а преданность моя все осталась. Кому жъ вамъ и правду сказать, какъ не мне! Мне все равно, вотъ вы̀хожу[367] еще этаго; коли сгоните, я на мосту пойду просить Христа ради. —

М. В. Какъ ты мне даже смешна, няня. (Улыбаясъ.) Да кто тебя гонитъ...

Няня. Не могу, сударыня, не могу. Сердце мое не терпитъ. Это не учитель, <а iорникъ>. Учитель долженъ быть степенный человекъ, а это стюдентъ, самъ учится. Мальчишка, — извините сударыня, я по простому говорю. Ну, видано ли дело, до 12-го часу за самоваромъ сидите, нетъ никого. — Вонъ Любовь Ивановна, милая дев[очка], встала, напилась, пошла гулять. Только и она испортится, помяните мое слово. —

М. В. А ты бы вотъ хорошенько ихъ пугнула. А Катинька что нейдетъ?

Н. Катерина то Матвевна? Почиваютъ, небось. Да и какъ не почивать, до разсвета каждый день книжки читаютъ; а все ума настоящаго видно не вычитали, что тетку родную почитать надо, а не пренебрегать, какъ холопкой своей, чтобы до 12-го часу ихъ съ чаемъ дожидаться.

М. В. <Ахъ, няня, няня, какая же ты ядъ стала.> Ну-ну-ну! (Смеется.) Расходилась Анна Дмитрiевна. Какъ ты не понимаешь, няня, что векъ живи — векъ учись. Катенька добрая девушка, только съ странностями. —

Н. <Я то ядъ?> Не могу. Вотъ не могу, да и все! Глаза бъ мои не глядели! Ну добро, насъ, дворовыхъ, за нашу службу велено на дорогу выгнать и хлеба намъ не давать. Ну, хорошо. Да съ господами то что сделалось? Все навыворотъ пошло. Не узнаю ничего, матушка, ей Богу, не узнаю. Бывало, дети почтительны къ старшимъ, учатся, играютъ; учитель — такъ немецъ, старичокъ какой почтенный; барышня — такъ нарядами занимается, какъ молодой девушке прилично: и на фартопьянахъ поиграетъ, и почитаетъ, да все это мило было, хорошо, прилично; а нынче что стало — страхъ! Мальчики — только бы учиться, сами насъ, старухъ, учить хотятъ; учиться не учатся, а какъ это скажешь — одинъ ответъ только: нынче, няня, по новому. Чтожъ, и это по новому, что Катерина Матвеевна девица какъ девица бы была, всемъ бы невеста, — опозорила себя, косу обстригла; такъ это по новому: платья подтыкаетъ выше коленъ, и съ стюдентомъ по лесу одна пропадаетъ. Все книжки читаютъ. Ведь я женщина необразованная, пущай, а все около господъ потершись понятiе имеешь. И книжки книжкамъ розь. Тоже читали въ наше время книжки, такъ чувствительное что-нибудь — Аделаида и Алмансоръ; все это какъ мило, прилично было, а нынче посмотрела какую то книжку Катерина Матвеевна читаетъ. Прочелъ мне Мишенька: все объ желудке, объ кишкахъ что то — страхъ. Тфу! Ну, дамское ли это дело! — Отъ того то и косы стригутъ.

М В. <Ну полно.> Мы съ тобой не понимаемъ, мы старые люди, а ты лучше посмотри, не пришелъ где Михаилъ Ивановичъ.

Н. Не могу, матушка, не могу! Все молчу, все грызетъ меня, что вотъ на глазахъ моихъ пропадаетъ, все то пропадаетъ, все порядки хорошiе, и все одинъ вздоръ, одинъ вздоръ! (Идетъ къ окну.) <Вонъ баринъ все у конторы стоятъ> съ прикащикомъ, что то съ мужичьемъ разговариваютъ. Не скоро еще, матушка, дождетесь, еще самоваръ подогреть прикажете. —

<А что, разве сердится?> Ахъ, Боже мой, какъ это скучно. <И разсердятъ его еще.>

Н. <Да разве безъ этаго бываетъ нынче.> Тоже хорошо хозяйство стало, могу сказать. — Все то раскрыто, все разгорожено. Нетъ никакого порядка. Только съ утра до вечера съ мужиками кричать. Да я — холопка, не благороднаго лица, а кажется, Богъ знаетъ чего бъ не взяла эту должность справлять. Каждому рюрику тоже кланяйся. А онъ отъ тебя морду деретъ. Смотреть такъ жалость!

(Любочка влетаетъ въ шляпке.)

Н. Что, скучно? Пококетничать не съ кемъ вотъ? Дайте, женихъ изъ П[итера] прiедетъ. А теперь вотъ съ стюдентомъ бы позабавились. Вамъ что ни попъ, то батька.

Л. Я и то думала отбить его, да онъ скученъ и не чешется. А это правда.

М. В. <(Подходитъ къ окну. Испуганно.) Опять разсердили они его, ужъ я вижу, по хозяйству.> Ведь я это все вижу, онъ только говоритъ, что лучше стало, а эти уставныя грамоты погубятъ насъ!

Н. <Да, какъ не сердиться то, ведь тутъ и ангелъ небесный и тотъ...> (Беретъ ребенка, велитъ ему целовать ручку мамаши и сбирается уходить.) Вотъ она, золото-то новое.

ЯВЛЕНIE II.

Катерина Матвеевна (входитъ съ книжкой журнала).

К. М. Здраствуйте, Марья Васильевна, здраствуйте, Анна Дмитрiевна. (Жметъ обеимъ крепко руки.) Позвольте чаю. (Раскрываетъ ее [книгу] на замеченномъ пальцемъ месте, садится къ столу и читаетъ, прихлебывая изъ стакана.)

Няня. (Въ сторону.) Новое обращенiе: роднаго брата дочь

2-й месяцъ гоститъ, какъ въ своемъ доме. «Дайте чаю!» только и ласковаго слова отъ нея услыхали. — Ужъ умна очень. —

М. В. Ну, няня, поди, посылай старшихъ, коли встретишь.

Н. Какже, съ собаками найдешь ихъ. —

М. В. <Ну расфуфырилась, индюшка!> Какая ты глупая! (Няня уходитъ.)

К. М. (поднимаетъ глаза отъ книги, смотритъ на няню и презрительно улыбается). Марiя Васильевна, въ силу какого убежденiя вы говорите женщине, которая старше васъ: «ты» тогда какъ она не смеетъ говорить вамъ «ты» — Я знаю, что вы не признаете начала равенства, но я считаю себя обязанной всякiй разъ выразить вамъ свои убежденiя, — безъ сомненiя, вы въ праве иметь свои убежденiя.

М. В. Ну что, Катинька, намъ учить другъ друга. Я привыкла, и она привыкла, — зачемъ же намъ по новому учиться?

<К. М. Затемъ, чтобъ не оскорблять> достоинство человека.

(Продолжаетъ читать. — Молчанiе.)

Л. А я хочу отбить у тебя стюдента.

Л. А вотъ отобью!

М. В. Что ты читаешь?

К. М. <Исторiю развитiя католичества въ западномъ мiре.> Статью очень хорошую о первобытномъ развитiи организма изъ клеточки.[368]

М. В. Отчего-жъ изъ клеточки? (Улыбаясь.)

К. М. Клеточка есть начало всего. Клеточка — это такая, какъ бы вамъ сказать.... На свете все клеточки.

М. В. (задумывается). Да! — это ваше новое... Вотъ насъ учили по французски, по немецки, музыки...

К. М. И мне тоже воспитанiе пустое дали, но я сама поняла, что мне недостаетъ серьезнаго, и стала учиться. —

М. В. А полезное это ученье? Сашка! Сашка!

К. М. М[арья] В[асильевна], по моимъ убежденiямъ, мы столько же имеемъ права называть этаго господина Сашкой, сколько онъ насъ Катькой и Машкой. И я считаю себя обязанной сообщить это вамъ, — хотя признаю за вами полную свободу убежденiй.

М. В. <Ахъ, оставь меня.> Хорошо, я буду называть его Александръ Прокофьичъ. Ужъ не переучишь. (Входитъ Сашка, оборванный, летъ 14.) Где ты былъ? Я тебя взяла только затемъ, чтобъ ты всегда былъ тутъ для посылокъ.

С. Катерина Матвевна посылали зa молокомъ, а потомъ посылали отъискать стюдента. —

М. В. Хорошо. Сходи въ контору къ барину и скажи: барыня приказали сказать, что пора чай кушать.

Сашка. Слушаюсь! (Хочетъ уходить.)

К. М. Александръ, подите сюда, потрудитесь сходить после въ мою комнату и спросите у девушке разрезной не деревянный, а костяной ножикъ. Вы очень меня обяжете. — (Закуриваетъ папироску и еще беретъ чаю. Сашка уходитъ.)

ЯВЛЕНIЕ III.

Входитъ учитель съ двумя мальчиками, въ грязи и съ корзинами. —

Уч. (кланяется коротко головой. Катерине Матвеевне жметъ руку и садится за столъ). Вы прочли статью? (Тихо говоритъ съ ней.)

(Алеша и Миша кланяются матери и садятся за столъ.)

М. В. Чтожъ вы?.. Миша! поди сюда, поцелуй меня.

М. В. Чтоо? Ну полно, полно врать то, поди сюда. (Целуетъ его.) Ты учись у Аркадiя Михайловича и въ наукахъ слушайся, а ужъ это я знаю, какъ тебе съ матерью обращаться. Алеша, поди сюда.

Ал. Мать, я уже поздоровался съ тобой. Я чаю хочу. —

М. В. (вспыльчиво). Ну! я тебе говорю, поди сюда! (Онъ подходитъ.) Новыхъ манеръ не выдумывай. Поди сюда и целуй руку. А вамъ стыдно, Аркадiй Михайловичъ, учить ихъ глупостямъ. Въ наукахъ, я не вмешиваюсь — учите ихъ клеточкамъ и чему хотите, а въ обращенiе детей со мной прошу васъ не вмешиваться.

Уч. Странно мне получать упреки и замечанiя, которыя я никому не позволяю себе делать, считая себя равнымъ со всякимъ, и кроме того упреки безъ доказательствъ. Въ силу чего вы полагаете, что я училъ вашихъ детей обращаться съ вами такъ или иначе? Я имею возможность доказать противное. Но я тоже не могу скрывать отъ людей и отъ вашихъ сыновей моихъ убежденiй и моего взгляда на вещи. Я говорилъ и всегда буду говорить, что нахожу неприличными названiя: папаши и мамаши, и обрядность <целованье ручки передъ чаемъ и после чая, и они находятъ это глупымъ>. Спросите ихъ мненiе. (Обращаясь къ детямъ.) Какъ вы объ этомъ думаете?

М. Очень глупо.

А. И смешно даже.

М. Что за мамаша!

А. Ты мать, а не мамаша. —

М. В. (Сердито и сдержанно.) Ну, будетъ, будетъ! Не выдумывать новыхъ порядковъ. Аркадiй Михайловичъ находитъ, что глупо, а я нахожу умно, и делать какъ я хочу. — Хотите чаю? —

Уч. Странное после этаго будетъ мое положенiе въ этомъ доме...

К. М. Я совершенно разделяю ваше воззренiе, Аркадiй Михайловичъ.

М. В. Пожалуйста, не будемъ говорить больше. Катинька, ты хочешь еще? Да чтожъ это Михаилъ Ивановичъ не идетъ! Сашка! (Учитель и Катерина Матвеевна пожимаютъ плечами.)

К. М. Я уже говорила.

С. (входитъ). Сейчасъ придутъ.

К. М. Я васъ просила объ ножике, Александръ, будьте такъ добры. —

С. Забылъ.

М. В. Подай Аркадiю Михайловичу. (Сашка подаетъ.)

Уч. (привстаетъ.) Покорно васъ благодарю.

Уч. Я считаю необходимымъ разъяснить это возникнувшее недоразуменiе, ежели я могу его назвать таковымъ, съ вашей стороны.

К. М. Позвольте, позвольте! Это старое заблужденiе, чтобы фактъ родовъ давалъ права; напротивъ....

М. В. Ну ужъ ты, Катинька, оставь пожалуйста... я сказала. —

И. М. (входитъ съ палкой, въ шляпе и измятомъ парусинномъ пальто, и жуетъ что то.) Здраствуйте, люди Божьи. Ахъ, Боже мой! Верите ли, съ 5 часовъ утра и вотъ (смотритъ на часы) 12-й — ни минуты, ни минуты покоя. Крошки во рту не было. Вотъ у Сашки по дороге лепешку отнялъ. На посевъ выгналъ, самъ постав[лялъ] [?]. Однаго вора поймалъ: 2 меры мужиченокъ ржи подъ кустъ спряталъ, — вотъ, говорятъ, честный, честный народъ. Всякое есть! Потомъ на жнитво, тутъ падрины чистить... Возить послалъ, — лошадь одну испортилъ совсемъ работникъ. И поверишь ли, два пуда веревокъ, — когда? — недавно купили, — опять нетъ ни одной! Молотилку опять сломали; ужъ я самъ съ Прикащикомъ наладилъ. Въ одно место поедешь, поправишь, — въ другомъ нагадятъ. Двухъ лошадей заездилъ. Еще спасибо этотъ старикъ управляющiй помогаетъ, а то бы совсемъ пропалъ.

М. В. Чтожъ ты въ конторе делалъ, ведь 3-й самоваръ.

И. М. Прiехалъ, хотелъ домой идти, тутъ косцы пришли наниматься. Очень выгодно нанялъ и задатки далъ. Теперь отдохну хоть минутку, — ну, давай чаю. Эй, Сашка! Трубку вели Захару подать.

С. Захара нету-съ, въ баню ушелъ. —

И. М. Что за свинья! Ну ты, паршивый, набей — съумеешь.

М. В. (улыбаясь Катерине Матвеевне). Чтоже ты ему не делаешь замечанiй?

К. М. Я уже делала.

И. М. Да что делать, — привычка! Я знаю, что это нехорошо, мои дети такъ не будутъ. И я не смеюсь, я радъ, когда меня остановятъ. —

М. В. Хорошо твое хозяйство, эти уставныя грамоты и все! — я знаю, что ничего кроме разоренья не будетъ. —

К. М. Напротивъ — свободный трудъ выгоднее, нежели крепостной. Не такъ ли?

И. М. Дда, но трудно очень.

М. В. Вотъ мы говорили съ няней. Разоришься ты, наверное, — потому что, какже безъ мужиковъ? все теперь вольные, — кто же работать будетъ? Не знаю, что царь сделалъ...

(Входитъ Сашка.)

И. М. Что еще?

С. Два мужика пришли, еще дворникъ.

И. М. Подождать. —

М. В. Вотъ такъ то ни минуты покоя. Я не понимаю, какже, коли они не захотятъ работать...

М. В. Ну, а какъ они не станутъ платить. —

К. М. Они платятъ потому что...

М. В. Нетъ, я не пойму, а ты скажи мне, какъ мы заплатимъ [1 неразобр.].

II.

ВАРИАНТЫ ИЗ РУКОПИСИ А.

№ 1.

ДЕЙСТВІЕ I.

Гостиная помещичьяго дома, самоваръ на столе.

ЯВЛЕНIE 1.

Няня разливаетъ чай стоя, Марья Васильевна у стола пьетъ чай. <Въ стороне сидитъ развалившись Катерина Матвеевна, пьетъ изъ стакана, читаетъ и куритъ.>

Няня. Давайте чашку-то налью. А то что, право, пить не пьете, такъ балуетесь. (Беретъ чашку.)

М. В. (обиженно). Что ты, что ты! Постой, няня, постой, я еще сухарикъ помочу. И что кричишь, точно съ ребенкомъ — право, я сухарикъ еще помочу; а вотъ теперь налей, ха ха ха!

Няня. <Хоть кому наскучитъ.> Стоишь, стоишь, стоишь, стоишь. Одиннадцатый часъ[369] небось,[370] а еще половины господъ не перепоила. — Только кралечка моя, Любовь Ивановна, раньше всехъ напилась, за грибами ушла, <распеваетъ>. Вы откушаете, тутъ стюдентъ съ детьми..[371]

М. В. Сколько разъ я тебе говорила, что стюдентовъ нетъ, студенты есть. Дай мне кренделекъ. — Стюдентъ.. какой стюдентъ?!

Няня. Не люблю я его, зато онъ у меня и стюдентъ. Стюдентъ съ детьми, тутъ баринъ придетъ, тутъ Катерина Матвевна съ книжкой придетъ — отпоишь, ну, слава Богу. Только снимешь: няня, кофею! женихъ прiехалъ.

М. В. Какая дура! Какого ты жениха выдумала? Охъ, какая дура!

Няня. Семенъ Петровичъ то, окружной-то. Коли не женихъ, такъ незачемъ каждый день ездить, да и незачемъ ему во всемъ потрафлять...... Такъ вы и думаете — я ужъ вижу, что думаете, — глупее, молъ, Марьи няни нетъ никого на свете, нетъ глупей во всей дворне. Кажется, тридцать летъ вверху жимши пора понимать. Чтожъ онъ вашего кофею не видалъ — изъ города то за 17 верстъ что ни божiй день киселя есть. <Какой ни есть, а все молодой кавалеръ,> холостый баринъ, и чужой, стало — жеиихъ. А Любочка — вы не гневайтесь, матушка, я при гостяхъ Любочкой не назову, а все, какъ вынянчила, такъ по привычке какъ будто. — Любовь то Ивановна невеста то кому а не ему чета, въ носъ кинется, — красавица, одна дочь у отца. Небось въ городе онъ съ чиновниками ужъ все деньги сосчиталъ, сколько зa ней дадутъ. <(Понижая голосъ и указывая на Катерину Матвевну.)> А <вонъ> еще золото то у насъ — племянница учоная. Только что коса стриженая, а тоже невеста. Встарину зa распутство позорили, косу стригли, да въ Воротынку на скотный дворъ ссылали, а нынче эта воротынская самая мода пошла.

М. В. Охъ, какъ ты глупа, няня. Охъ, какъ глупа!

Няня. Глупа, не глупа, а все видимъ. Две невесты въ доме, такъ не съ проста ездитъ каждый день. Да и то мы примечаемъ, что какъ сталъ этотъ въ домъ ездить, во всемъ доме другiе порядки пошли. И баринъ другой сталъ, посмирнелъ совсемъ, и учителя стюдента взяли заместо немца, и детей[372] распустили, и племяннице дорогой, стриженому то золоту, разве такую бы волю дали? Все другое стало, все по новому пошло. —

М. В. Чтожъ и я другая стала? Вотъ глупа!

Няня. Нетъ, вы что? — я про барина.

Няня. Вы что̀, вы такъ, по доброте своей.... А вотъ на барина, такъ часто дивлюсь.... (Молчитъ, качаетъ головой и разводитъ руками.) Что сделалось? Совсемъ другой человекъ.— Какъ вспомнишь прежнее-то: былъ ли день, чтобъ Петрушка камердинъ безъ крику оделъ — либо зубы, либо носъ, а то вовсе голову. Былъ ли староста, чтобъ на недели раза два въ станъ не свозили...

М. В. Ну, ужъ ты разскажешь...... Разве очень хорошо было? Совсемъ не очень хорошо.

Няня. Да и не хвалю, и не корю. Господа были. Такой духъ себе забрали. На томъ выросли съ рабами. Ужъ безъ этаго нельзя. А то̀[373] удивительно, какъ въ 50 летъ можно свой[374] карахтеръ переменить. Какъ эта самая царская бумага... ну, тамъ, какая тамъ <вольная>, что-ли, вышла въ прошломъ то году <постомъ> на 1-й неделе...

М. В. Ну да, вольная, манифестъ; какъ ты смешна.

Няня (озлобленно). Ну, та самая, чтобъ дворовыхъ за службу подъ мостъ со двора согнать, — какъ вамъ не знать! Ну, да Богъ съ ними. Что, бишь, я говорила? Такъ помните, баринъ то сперванача[ла] что̀ говорилъ? И разоренье, и грабежъ-то, и мужиковъ-то видеть не могъ. Про посредниковъ, или стюдентовъ какъ заговорятъ, такъ бывало уши зажми, какъ ругался. И детей то въ корпусъ, и жениха то, — ну, не жениха, Семенъ Петровича, духу не терпелъ. Нынче что? Грамоты тамъ какiя то, Посредники — первое удовольствiе, пуще всего какъ при Семенъ Петровиче, — послушала и намедни — даже мерзко. Ужъ вы извините меня, матушка, я правду всегда скажу. Нынче мужики, стюденты, Посредники — первые люди. Намедни при Семенъ Петровиче то Кирюшке Дееву — «вы», говоритъ, «хотите работать, такъ приходите». Послушала я: что такое? точно принцу какому-нибудь. Плюнула даже. При мне — идолу то этому, Семенъ Петровичу, говоритъ: «мы, старики, должны у васъ, молодыхъ, учиться». Нетъ, ужъ это, матушка ни въ какомъ быту... А съ техъ поръ какъ светъ стоитъ, молодые у старыхъ учатся, а не старые у молодыхъ. Потому мы и судимъ, что въ женихи прочатъ, такъ потрафляютъ. Только въ женихе корысти немного. Я у людей спрашивала. Хорошаго мало. Семена Петровича кто не знаетъ по округе, а хорошаго мало говорятъ. Хорошая слава подъ порожкомъ лежитъ, а худая задрамши хвостъ бежитъ. Что наукъ онъ, идолъ, знаетъ...

М. В. Какъ, няня, идолъ, хе хе хе! Это чтожъ такое идолъ.

Няня. Такъ идолъ — идолъ и есть. Такъ ведь, матушка, не съ науками жить, — не учителя, нужно — его нанять можно: ихъ, голыхъ то стюдентовъ, не мало, — а съ человекомъ. И жалко мне Любочку. Мне она все — Любочка. Вотъ Катерине Матвевне, такъ онъ бы таковской.

№ 2.

ЯВЛЕНІЕ 3.

Входитъ Иванъ Михайлычъ, за нимъ староста и прикащикъ въ дверяхъ, И. М. говоритъ еще за сценой. —

И. М. Мне 26 недоработанныхъ дней вынь да положъ. А я съ тобой, съ болваномъ, говорить не хочу. 26 мужскихъ и 17 бабъ? Такъ или нетъ? Недоработано? Ну, и выгони ихъ скотовъ на покосъ. А я твоихъ чертей-дьяволовъ старшинъ и всехъ мировыхъ знать не хочу. — Понялъ, что ли? Ну, что уперся какъ боровъ? —

Староста. Оно, значитъ, Михаилъ Иванычъ,[375] выходитъ такъ точно, да ведь съ народцемъ съ этимъ сами изволите знать... Масей палецъ обрубилъ, что съ нимъ не делалъ! А на счетъ дней, значитъ, мiръ...

Ив. М. (сдержанно). Эхъ и видно, что не бьютъ васъ, скотовъ. Сказано: есть за вами дни или нетъ?

Ст. Оно по Божескому разсудить, значитъ, какъ по человеку судить надо...

Ив. М. (наступаетъ). Есть или нетъ?

Прик. Какъ это вы глупо говорите, господа.....

Ив. М. Марья Васильевна, дай, матушка, чаю, всю голову разломило. Вотъ хоть колъ теши этимъ ракальямъ на голове. Есть дни за вами или нетъ? Есть, говори?

Ст. Значитъ, есть. —

Ив. М. Ну, такъ чтобы были завтра на покосе, а то къ станов... мировому пошлю.

Ст. Это, Иванъ Михалычъ, зачемъ же такъ делать? Мы, значитъ, не то чтобы какъ обиды какой... а по согластью.

Пр. Вотъ я говорилъ. — (Прикащикъ уходитъ.)

Ив. Мих. (садится къ столу, оглядывается). <Нетъ никакихъ силъ. Что Алексея Павловича нетъ еще?> Ведь не выдержишь, силъ никакихъ нетъ.

<М. В. Нетъ, Мишенька, нету, онъ не приходилъ еще. Чтожъ, какже не разсердиться тутъ при комъ бы то ни было.

М. И. Вотъ дура! разве я боюсь кого нибудь.

К. М. Поступокъ остается темъ же поступкомъ, при комъ бы онъ совершенъ ни былъ.> Я не могу уяснить для себя вопроса, въ силу какихъ началъ вы находите более удобнымъ разъяснять недоразуменiя, оскорбляя <людей равныхъ себе,> меньшую братiю. —

М. И. Да вотъ я бы, матушка, тебе далъ хоть въ твоей Лапуховке управлять <этой меньшей братьей,> вотъ я бы посмотрелъ, какъ ты бы обошлась съ меньшей братьей. Ты бы и съ 30 душами своими не знала бы, куда деться, а какъ 200 десятинъ не паханы, Ильинъ день на дворе... Знаемъ мы, все знаемъ, — время новое пришло, и новымъ духомъ повеяло, <и Михаила Бровцынъ первый отозвался на призывъ Царя.> — Да тяжело. —

М. В. А какже ты, Мишель, говоришь все, что отъ вольной лучше стало? Какже лучше, когда они все ушли?

И. М. Да это дворовые — <рабы, самое ужасное старое [?] крепостнаго права.>

М. В. Дворовые само собой, да и мужики теперь после грамоты ужъ не работаютъ. Чтожъ тутъ хорошаго? Я не пойму. —

И. М. 100 не 100, а разъ 50 я тебе ужъ толковалъ, что по уставной грамоте они положенные дни работаютъ, а не все.

М. В. Какже говорили, что совсемъ перестали работать? Намедни птичню поправить не пошли. Я этаго не пойму.

И. М. Коли бы вовсе не работали, такъ намъ бы жрать давно нечего было. Меньше работаютъ.

М. В. Такъ чтожъ хорошаго, что меньше работаютъ? Это не хорошо, значитъ, сделано. Да ты не сердись, ужъ я не пойму.

И. М. Что мне сердиться! Нетъ, я говорю, что можно перенести, можно у кого сила и энергiя есть. Не стану же я какъ Вырубовъ выть, какъ баба, или бросить все да въ городъ уехать. Я работаю, выделываю новыя отношенiя. — <Сашка! трубку.

К. М. (пожимает плечами). Неужели вамъ легче произнести унизительное Сашка, чемъ Александръ? —

И. М. Ну, Александръ, держи дальше огонь.> Что Семенъ Петровичъ не прiезжалъ, не присылалъ? А Люба где?

М. В. За грибами ушла. —

[И. М.] (помолчавъ немного). Вотъ, дай выкупъ сделаю, чортъ ихъ возьми, развяжусь, заплачу долги, заводъ построю.

М. В. Чтожъ это выкупъ лучше будетъ, Мишель? Это бы ужъ лучше.

<Ничего, Богъ не выдастъ, свинья не съестъ. Какъ нибудь перебьюсь. Спасибо прикащикъ хорошъ попался. Безъ него бы беда.>

№ 3.

ЯВЛЕНIЕ 5.

К[атерина] М[атвеевна.] Немного вы опоздали. Какая здесь была возмутительная сцена, истинно плантаторская!

С[тудентъ]. Съ мужиками? А тоже вольный трудъ проповедуетъ. Тоже микроскопомъ интересуется. Какiе скоты! Я хочу бросить, уехать, на кандидата готовиться.

К. М. Действительно, неразвитость возмутительная, но все таки онъ старается, надо отдать ему справедливость, быть человечнее.

Ст. Кто? Михаилъ Иванычъ? старикъ то? Нетъ-съ, только смешонъ своимъ ломаньемъ. А прекрасная половина такъ не могу выразить, какъ она мне гадка. Я знаю, вы выше родственныхъ предразсудковъ.

К. М. За кого вы меня принимаете? Я уважаю истину одну и въ силу того свободна въ мненiяхъ. — Говорите прямо и честно...

Ст. Я видеть не могу этого безсмысленнаго, безполезнаго и пошлаго субъекта[376] изъ породы рубчатыхъ ползуновъ. — Вотъ бы раздавилъ съ радостью и безъ зазренья! — Во всемъ семействе одна Любовь Ивановна человеческая личность...

К. М. Только какъ недоразвита!

Ст. Ну, конечно. А все видишь матерьялъ, изъ котораго можетъ выйти честная личность. Главное — какъ тамъ хотите — для чувствъ прiятна. —

И. М. [къ жене]. Что съ тобой делается, право? То ты баба, хоть куда, добрая, смирная, — вдругъ найдетъ, станешь придираться, вотъ какъ сейчасъ — и о белье, и объ столике.

М. В. Я ничего, Мишель. <Такъ, меня разстроили.> Я не могу объ уставныхъ грамотахъ говорить, такъ мне сейчасъ скучно сделается. Ужъ ты такъ и знай. А еще няня меня разстроила. Она, глупая, говоритъ, что ты Семену Петровичу хочешь Любочку отдать. Я его не люблю. Да что онъ, — винный приставъ. Нетъ, это не надобно.

М. И. Ну, ужъ эти пустяки оставь. Первое, Л[юбочка] имъ занята, а второе, Рагоской человекъ умный, современный, служить по акцизному правленiю честно, три тысячи жалованья не шутка, и потомъ[377] въ нынешнемъ веке это важно. Вполне современный. — Вотъ публичныя лекцiи читалъ о происхожденiи человека. Этотъ человекъ пойдетъ.

М. В. Я ведь его ничего, только не лежитъ къ нему мое сердце.

К. М. [студенту]. Тоже съ нянюшкой у насъ было нынче пренiе о Рагоскомъ. Можете себе представить дикость взглядовъ этихъ людей? Они утверждаютъ, что въ основанiи его частыхъ посещенiй лежатъ виды на состоянiе Любочки. —

Cm. Чтожъ, пожалуй. Я въ этихъ акцизныхъ либераловъ не очень верую. — Я его подозреваю въ неискренномъ отношенiи къ тому лагерю. —

К. М. Полноте. Вся деятельность этаго господина, публичныя лекцiи, школы. Во всемъ видно искренное служенiе идеи. —

Ст. Ну да. Только я бы желалъ, чтобы Любовь Ивановна не съ нимъ вступила въ те жизненныя отношенiя, которыя принято называть бракомъ. Она по задаткамъ много выше его. Ей нужно более свежую, горячую личность, не такъ равнодушно относящуюся къ царствующей лжи жизни, более свежую.

К. М. А я такъ напротивъ нахожу, что она по заложенiямъ своего характера далеко не по плечу такой личности какъ онъ. Ему нужно женщину вполне развитую, свободную. —

№ 4.

ЯВЛЕНІЕ 8.

И. М. (опоминается, протираетъ глаза). Аа, Семенъ Петровичъ, <только про васъ говорили.> Ну что, какъ? Всегда радъ, а теперь больше чемъ когда нибудь.

Раг. (пожимаетъ руку всемъ. <Любочке отдаетъ книги). Вотъ вамъ Ж[оржъ] 3[андъ]. Прочтите, скажите, какъ вы поймете. — А мы про васъ, Иванъ Михайловичъ, сейчасъ говорили въ городе съ Предводителемъ. Онъ не веритъ, чтобъ вольный трудъ могъ идти выгодно, я сослался на васъ. Такъ ли? Я ему хотелъ статью дать.> Вотъ я Любовь Ивановне Жоржъ Зандъ привезъ.

М. В. Чаю или кофею хотите, со сливками. Вотъ белый хлебъ, масло. —

Рагоск. Merci. <Ужъ это старое помещичество — такой застой, Иванъ Михайловичъ. Ведь вотъ у васъ идетъ. Я, вы знаете, не принадлежу къ крайнимъ, я понимаю все, и какъ трудно помещикамъ; но ведь есть же наконецъ и убежденiя. Ведь вотъ у васъ идетъ.> Ну что, какъ вольный трудъ? Я подъезжалъ, виделъ — кипитъ работа. Идетъ?

И. М. Отлично идетъ. <И знаете — легче, самому лучше и легче. Чувствуешь себя человекомъ въ человеческихъ отношенiяхъ. Чтожъ, ведь надо извинить людямъ безъ образованiя. Я снисходительно смотрю.>

Раг. Вотъ какъ. А все жалуются, — я удивляюсь.

И. М. <Кто жалуется?> Ведь между нами, дворянами (я прямо скажу) въ семье не безъ урода: есть такiя личности, что стыдиться своего званiя. Все мы воспитаны въ старыхъ понятiяхъ, съ крепостнымъ правомъ, телесными наказанiями, вжились такъ, что [люди] не примечаютъ весь ужасъ этихъ привычекъ. Но дело въ томъ, что когда разъ человекъ понялъ то, что Тишка и Мишка равные ему люди, и когда испыталъ разъ всю выгоду свободныхъ отношенiй, <то убедишься, что выгоднее свобода.>

Раг. И мужикъ совсемъ другой сталъ! <А вотъ все жалуются. Трудно это объяснить.> Вашъ Предводитель вчера на обеде у Губернатора страшно возставалъ противъ Посредниковъ и уставныхъ грамотъ.

И. М. Отсталые люди!

Раг. Хе, хе! Должно быть. Ну все-таки трудно, можетъ быть, для помещиковъ, <но идеи века...>

И. М. Ничего не трудно, а лучше и легче. Вотъ у меня сейчасъ — вотъ вы бы застали — управляющiй ушелъ. Ну чтожъ? — ему не нравится, онъ оставилъ меня. Разве лучше бы было, ежели бы онъ противъ воли, неохотно бы служилъ, какъ прежде бывало? Онъ бы больше зла сделалъ.

Раг. Хе, хе! Ну, все непрiятно, я думаю.

И. М. Нисколько. Все это упорство одно непонятное, застарелыя понятiя. Ну что, когда ваша следующая лекцiя?

Раг. Да на дняхъ. Кое какiя дела еще есть. Ведь знаете, все стараешься понемножку хоть что-нибудь сделать для города, для общества. Вотъ школа наша.... Что, можно къ дамамъ?

И. М. Пойдемте, пойдемте. Да объ одномъ жалею, что рано родился. Я такъ чувствую, понимаю, все эти идеи прогресса. (Уходятъ. )

М. В. (одна). Охъ, какъ скучно мне, скучно. Эти уставныя грамоты, ничего не пойму, и такъ <скучно>. Одно Бога просить надо — подкрепилъ бы онъ насъ. —

№ 5.

ДЕЙСТВІЕ II.

Въ саду беседка.

ЯВЛЕНIЕ I.

Ст. — Такъ что историческiй фактъ имеетъ интересъ только въ силу подтвержденiя идеи нашей и освобожденiя человечества изъ подъ ига...

Петр. Да, это понятно.

<Л>. Катинька все говоритъ, что я неразвита. Давайте, я буду развиваться у васъ. Можно? Какой у васъ урокъ?

Ст. Общiй взглядъ на историческiя науки.

Л. Катинька увела Семена Петровича гулять насильно. Я видела, что ему не хотелось. Мне и скучно. Такъ можно?

Ст. Можно.

Л. Ну, такъ развивайте же меня хорошенько. Можетъ быть, я не пойму?

Ст. Напротив, — мне очень прiятно, и я думаю, вамъ полезно бы было. Я прочту вамъ свои записки объ этомъ предмете. (Читаетъ.) Исторiя человечества представляетъ рядъ событiй, въ своей последовательности конкретно выражающiй идею борьбы деспотизма и свободы. Свобода мысли, слова, поступка и, наконецъ, печатнаго слова — иначе прессы. Тутъ у меня не совсемъ дописано, — я развиваю ту идею, что корень зла лежитъ въ начале родительской власти и въ злоупотребленiяхъ, потомъ рабство женщины и, наконецъ, признанiе старшинства возраста и веры предковъ.

Петр. Да я помню въ <Современнике> журнале была статья Маколея, онъ говоритъ...

Ст. Ну, что Маколей, это отсталые люди. Токвиль тоже, Монтеламбертъ. Бокль еще пожалуй, но тоже узкость взгляда....

Л. Нетъ, скучно ваша исторiя. — Пойдемте лучше на мельницу гулять. —

Петр. И то, пойдемте, а я ружье возьму. Вы оставьте статью, я прочту. — Я сейчасъ приду. — (Уходитъ.)

Ст. Дда-съ. — (Молчанiе.)

Л. Что, вы были когда нибудь влюблены, А[лексей] П[авловичъ]?

Ст. Вотъ видите ли. Мы совсемъ въ нашемъ лагере не такъ понимаемъ любовь. Что вы разумеете подъ этимъ наименованiемъ? Отъ этаго зависитъ?

Л. Ну, да какъ все влюбляются. Ведь все влюбляются. Вотъ К[атинька] влюблена въ Раг[оскаго], Сонечка влюблена въ своего учителя. Она не велела мне сказывать. Вы никому не говорите. Папаша былъ влюбленъ въ мамашу, я недавно узнала. Все влюбляются....

Ст. Вотъ видите ли: ежели вы разумеете чувственное влечете, то конечно; но любовь новая можетъ быть только къ вполне сознательному существу, где равноправность. —

Л. Ну, въ меня бы вы могли влюбиться? Такъ вотъ взяли бы да и влюбились. —

Ст. (глупо улыбаясь. ) <Разумеется.> Хе, хе, хе!

Ст. Безъ сомненья.

Л. А знаете, Соничка хочетъ бежать съ учителемъ. Вы никому не говорите. Они хотятъ обвенчаться тайно и бежать. —

Ст. Дда-съ — но я давно хотелъ выразить вамъ свое мненiе о Раг[оскомъ]. Онъ далеко недоразвитой господинъ и потомъ онъ уже старъ, чтобы понимать требованiя века. Онъ опускается. И я не уважаю этаго человека. Ежели онъ любитъ, то совсемъ не такъ...

Л. Влюбитесь въ меня хоть по своему.

Ст. Миленькая! (Беретъ за руку и хочетъ обнять.) Какiя мягенькiя ручки. Хе-хе!

Л. Отвяжитесь! — Какъ вы мне гадки, ужасъ. (Вскакиваетъ и убегаетъ. )

Ст. Это подло наконецъ![378]

№ 6.

ДеЙСТВIЕ II.

[СЦЕНА I][379]

Въ городе. Садъ.

ЯВЛЕНIЕ I.

Рагоской и прiятель его университетскiй. чиновникъ.

Р. <Они все тамъ остались въ школе, а оттуда они поехали въ ряды, а потомъ я ихъ пригласилъ къ себе позавтракать.> Ты практической человекъ, — что̀ это, сообразно съ губернскими понятiями?

Пр. Все, братецъ, сообразно, когда ты самъ уверенъ въ себе. Есть галантиръ, телячьи котлетки, фрукты, шато-дикемъ и сладенькое?

Р. Сладкаго нетъ ничего, хересъ есть и шампанское.

Пр. Ахъ, братецъ, какъ можно безъ шато-дикему! Шампанское ото такъ, про запасъ, не посылать же въ погребокъ, коли что случится. А хересъ это за просто слишкомъ. А шато-дикемъ не парадно, a вниманiе къ дамамъ.

Р. Что онъ, дорогъ?

Пр. Что за дорогъ! <Ведь богатую невесту> хочешь взять, жениться, а 2 целковыхъ жалеешь.

Р. Однако 2 целковыхъ! Да варенья, что ль?

— слышишь, шато-дикему? Да переврешь. Я запишу. Да, смотри, отъ Депре. У него есть, а еще вотъ въ кондитерской по записке. — Ну, маршъ! — Вотъ и хорошо будетъ. А ты разскажи мне хорошенько, чтобъ я могъ тебе содействовать. Кто и что это семейство? Я ведь такъ ихъ знаю, — видалъ только. Мы ведь считались разныхъ лагерей. Теперь, говорятъ, старикъ къ нашему полку прибылъ. — <Эти новобранцы не надежные.>

Рог. Ну, вотъ тебе конспектъ лицъ и отношенiй. Родитель новобранецъ-либералъ, ненадежный, <какъ ты самъ говоришь. Подличаетъ,> виляетъ передо мной. Родительница (классическая) гомерическая дурища, племянница хорошая натура и весьма развитая девушка, и.... какъ тебе сказать — боюсь, страдаетъ ко мне безнадежной страстью. — Потомъ тамъ живетъ студентъ. Пустой малый, радикалъ, разумеется, <но к несчастью, какъ я замечаю, занятъ его дочерью. Близкiя сношенiя, все, знаешь, можетъ быть неопасное опасно>.

Пр. <Студентъ опасенъ. Имъ надо заняться.> Да ведь ты не на племяннице женишься —?

Р. Племянница хорошая, очень честная и хорошая личность, скучна иногда, но... и наружность не <того> ужъ....

Пр. Жестокiй даръ мысли ужъ наложилъ печать проклятья... да, да, я ее видалъ — сухой стриженый студентъ въ юпке. А вотъ какъ хочешь говори, не дается женщинамъ вместе миловидность и развитiе. А вотъ эти глупенькiя институтки — крепинькiя, розовенькiя, аппетитнинькiя....

Р. Ха, ха, ха! Ну, вотъ этотъ самый типъ Л[юбовь] И[вановна], дочь. Ну, она мне нравится, очень нравится, натура тоже съ задатками, толковать нечего, что племянница бедна. <Л[юбовь] И[вановна], дочь, по крайней мере, будетъ иметь средства. Ты меня знаешь и> по[380]

[Пр. [? ] Ну, а денегъ у кого больше?

[Р. [? ] У дочери, кажется, да что эти дрязги. [? ]

<Пр. Нечего мне объясняться передъ тобой, что я не того закалу человекъ, чтобъ жениться на приданомъ,> но ведь глупо было бы взять на себя обязательства содержанiя женщины, не получивъ новыхъ средствъ.

Р. [381] Это такъ, и опять <состоянiе ее останется ее состоянiемъ>. Пр. <Ну, тамъ все это сливается.> — Только вотъ что, ты, мой мечтатель, не попадись. Ваша братья-идеалисты — на это молодцы, — делаете планы, а практично не обсудите. Убежденъ ли ты, что отецъ дастъ ей определенное что либо и не захочетъ ли онъ тебя держать въ рукахъ, заставляя ожидать? — Надо верно узнать, сколько?

Р. Ну, братъ, я не практичный человекъ, <какъ> ты, какъ отцы-старики. <Однако это обдумывалъ, и вотъ что. У него одна дочь, — сынъ, правда, — деньги есть свободный,> я знаю, <и я намеренъ дать почувствовать, что> я желаю определительности. <Потомъ, какъ я говорилъ, онъ подличаетъ передо мной.> Я надеюсь, что положенiе это уяснится, иначе это было бы слишкомъ непрiятно. Ну ты, практикъ, что скажешь?

Пр. (Задумывается). Это нехорошо. Тутъ есть два средства. 1-е: действовать на нее, дать ей почувствовать, какъ тяжело быть безъ средствъ. Это можно и до сватьбы и лучше всего после сватьбы. —

Р. Ха, ха, ха! Нетъ, это слишкомъ практично и потому не- прiятно и, главное, неблаговидно. — Такъ можетъ поступить офицеръ, помещикъ, а не я.

Пр. Ну, второе, это то, что какъ только ты получишь согласье, сейчасъ же какъ можно холоднее сделайся съ родными и съ нею до техъ поръ, пока эти денежныя отношенiя не будутъ определены. —

Р. Это такъ. (Входитъ Иванъ съ бутылкой и сверткомъ. ) Ну, поставь. —

Ив. Господа подъехали, васъ спрашиваютъ.

Р. Такъ сделай дружбу, займи и племянницу и студента, а то тотъ съ одной, та съ другой стороны не даютъ мне ни однаго удобнаго случая.

Пр. Погоди, я ихъ и занимать не стану, а такъ сцеплю, что не растащишь. (Смеются оба.)

№ 7.

ЯВЛЕНІЕ II.

Иванъ Михайловичъ, Любочка, Катерина Матвеевна, Студентъ и Петр[уша].

— вотъ моя холостая квартира. Мой товарищъ по университету — Беклешовъ, — Любовь Ивановна, мой прiятель Беклешовъ, Катерина Матвеевна.

И. М. Aa! очень радъ познакомиться. Что это, я вамъ скажу, что это за прелесть эти детенятки въ школе. Ну, Семенъ Петровичъ очень вамъ благодаренъ Это такое прiятное производитъ впечатленiе. Все эти ребятки такъ веселы, любознательны, и какiе успехи. Удивительно! Это, надо вамъ отдать справедливость, дивно устроено. — Вотъ именно доброе дело.

Раг. Да ведь это не я. Мы кое кто собирались, толковали, вотъ и составилось.—

И. Ж. (Къ Беклешову). Вотъ это — школы, образованiе, я называю истинный прогрессъ. Не такъ ли? Вы тоже верно принимали участье?

Бекл. Да, но поддержать это надо много средствъ.

K. M. Скажите, Семенъ Петровичъ, отчего вы не ввели звуковую методу? — она доступнее, мне казалось бы.

Раг. Безъ сомненья, но у насъ не было сначала учителя.

К. М. А еще мне хочется вамъ прямо высказаться. <Пойдемте куда нибудь, чтобъ намъ не мешали.> Я полагаю, что сознательное усвоенiе гласныхъ не можетъ быть достаточнымъ...

Р. Извините, пожалуйста. Иванъ Михайловичъ, Любовь Ивановна, не угодно ли, не угодно ли и вамъ (къ студенту, показывая [на] дверь) <къ столу>.

Л. И. Какъ у васъ славно!

К. М. Сознательное усвоенiе ребенкомъ гласныхъ не можетъ быть достаточнымъ упражненiемъ при членораздельности. Я бы ввела звуковую методу. Я много думала объ этомъ предмете. Ежели мне будетъ можно, я займусь въ этой школе.

Р. Ахъ, сделайте одолженiе! (Къ прiятелю.) Ну вотъ, видишь — она не отстанетъ. — Иванъ Михайловичъ, не хотите покурить?

К. М. Позвольте, позвольте, — у меня такъ много мыслей пришло по случаю этаго посещенья. Является вопросъ, что вы хотите сделать изъ этихъ детей? признаете ли вы развитiе каждой индивидуальной личности за несомненное благо, или развитiе единицъ безъ общественной иницiативы въ силу общественныхъ предразсудковъ?

Р. Конечно, конечно. Мы полагаемъ возвести каждую личность на ту ступень развитiя, при которой дальнейшiй ходъ по пути прогресса становится удобнымъ. — Извините, П[етръ] И[вановичъ], не хотите ли папиросъ?

К. М. Да по пути прогресса. Но отчего вы отклонялись отъ своего пути?

Р. Ежели бы мы были совершенно свободны, а то намъ мешаютъ высшiя власти. (Къ прiятелю.) Теперь не отстанетъ. —

К. М. Это такъ. Но что хотите — говорите, я ужъ сказала вамъ, что я чутьемъ своимъ сознаю... <пойдемте сюда> (все проходятъ), погодите, я вамъ скажу два слова. Это посещенiе породило во мне такую вереницу мыслей, и я больше стала уважать васъ. (Отходятъ къ другому концу сцены.) — Вамъ не по плечу вся эта убивающая обстановка, затхлая атмосфера, такъ сказать... нетъ, позвольте, позвольте, дайте мне договорить! Вы задались мыслью принести свою долю общественной пользы здесь; но васъ давитъ среда, вамъ нужна более широкая арена — пойдемте, я вамъ выскажу все, что я хотела <сказать>.

Р. Извините, мне нельзя. (Уходитъ.)

<К. М. Господа, мне нужно сказать ему два слова. (К. М. уходитъ.)

ЯВЛЕНІЕ III.

И. М. (къ студенту). Ну что, Алексей Петровичъ, каково? Вотъ вы все хвалите Московскiя воскресныя школы. Я думаю — не хуже? Какiя открытыя лица — вы заметили?

Cт. Ничего особеннаго, напротивъ — забитыя, и потому я не разделяю этаго мненiя.

Бекл. Что же, полагаете, что это безполезно?

Ст. Я полагаю, что надо прежде позаботиться о томъ, чтобы они были сыты и одеты — экономическiя условiя определить. — А то чтожъ! —

И. М. Вотъ молодежь-то всемъ недовольна! — все лучше чемъ ежели бы эти дети пропадали безъ призора.

Ст. Все это пустяки, надо корень излечить, а это что!

И. М. Да какже?

Ст. А вотъ не пить этаго вина, а имъ дать хлеба.

И. М. Ну, ваши утопiи! Чтоже, Сергей Петровичъ дурно делаетъ, и онъ отсталый?

Ст. Разумеется, отсталый, онъ не уважаетъ студентовъ.

И. М. Ну, васъ не разберешь. Онъ делаетъ пользу.

Ст. И мы делаемъ пользу, когда протестуемъ. —

Л. Алексей Павловичъ всехъ бранитъ. Мне бы скучно было, коли бы я всехъ бранила.

Ст. Равнодушiе къ общественнымъ ранамъ не есть добродетель.

Л. Нетъ, вы про Сергея Петровича дурно говорите, — говорите, что онъ хитрый. Вы всехъ браните. Папаша, пойдемъ, посмотримъ садъ. — (Уходятъ все. )

Петр. Алексей Павловичъ, какое вино вкусное (пьетъ) — попробуйте.

Ст. Чтожъ, можно. Какъ живетъ хорошо, — а либералъ тоже! Только и толку отъ этихъ господъ. Пойдемъ посмотримъ, где они. (Уходятъ.)

№ 8.

ДЕЙСТВІЕ II.

Сцена II.

Р[агоской] и К[атерина] М[атвеевна].

К. М. Мы съ вами стоимъ выше пошлыхъ условiй и потому я прямо скажу вамъ, что васъ давитъ обстановка и меня душитъ среда, въ которой я принуждена вращаться. Вы человекъ честный и я васъ уважаю (протягиваетъ ему руку), я знаю, вы уважаете меня, хотите испытать жизнь со мною; поедемъ въ Москву, станемъ въ свободный отношенiя, я буду трудиться перомъ, вы работайте съ своей стороны, и мы докажемъ этой закоснелой толпе, что жизнь на новыхъ основанiяхъ легка и возможна. Ежели вы, или ваши или мои родные найдутъ нужнымъ, мы можемъ сделать имъ уступку, проделать церемонiи брака, — но я не нахожу этаго нужнымъ. Я отдамся вамъ, когда ясно сознаю целесообразность этаго поступка. Я женщина, но равноправная всякому мущине и свободная, я жду вашего ответа, прямаго и сознательнаго — да. —

Р. Гм, я не то, чтобы удивленъ, я понимаю, что права женщины столь же <святы> неприкосновенны.

К. М. И сколько разъ вы выражали эту мысль!

P. Я чувствую себя истинно признательнымъ за выборъ, но я полагаю, что затрудненiя со стороны родныхъ вашихъ... и потомъ <пере>ехать въ Москву... я бы лучше советовалъ вамъ держать это дело въ тайне до... нынешняго вечера.

К. М. Понимаю, хорошо. Но одно я вамъ хочу сказать: есть любовь Астарты съ кораловымъ браслетомъ, плотская, есть Афродиты — изящно чувственная, и есть любовь равноправности: ее я предлагаю вамъ. — Вы довольны? — (Улыбается. )

Р. Нынче после отъезда гостей я все переговорю.

К. М. У меня еще есть идея. Отчего бы намъ не основать комуну, въ которой бы жили бедные студенты и все, кто хочетъ. Мущины и женщины.

Бекл. Рагоской, иди.

Р. Сейчасъ. — (Уходитъ.)

К. М. Да, мущины и женщины безъ различiя пола.

ЯВЛЕНІЕ V.

Рагоской и Любовь Ивановна.

Р. Любовь Ивановна, прочли вы эту повесть? я нахожу, что замыселъ ея очень хорошъ. Мысль эта справедлива, не правда ли? —

Л. Я не люблю читать летомъ. Скучно. Зачемъ вы учите въ школе? Какая вамъ выгода? И веселаго ничего нетъ.

Р. Такъ. Ну, разумеется, пока не было другихъ интересовъ. Но я вамъ хотелъ сказать. Позволите ли вы мне? —

Л. Говорите, чтожъ?

Р. Вы бы могли преподавать въ школе теорiю изящнаго на опыте — хе-хе!

Л. Отчего.

Л. Что же надобно делать? Я ведь ничего не знаю, Катинька говоритъ.

Р. Напротивъ, ваша непосредственная натура более способна воспринять истину отношенiй, чемъ...

Л. Вы говорите попроще. —

Первая страница II редакции второго действия "Зараженного семейства". (Рукопись №11).

Р. Ха-ха! Ведь я не всегда объясняюсь съ такими личностями.

Л. Вы что хотите сказать?

Р. Какихъ вы убежденiй о браке? Считаете ли вы возможными отношенiя равенства женщины и мущины? И какъ вы съ вашей грацiей могли бы отнестись...

Л. Ей Богу, не понимаю.

Р. Вы такъ конкретно смотрите на мiръ, такая девственность въ чертахъ вашихъ, что жизнь легла бы...

Л. Да вы что хотите?

Р. Какъ вы думаете, ежели бы вы вышли замужъ за человека новыхъ понятiй? Я считаю нужнымъ выразить вамъ свое мненiе. Комнаты бы были отдельныя. — И свобода, какъ имущественная, такъ и личная были бы обезпечены.

Л. Я ничего не думаю, коли бы любила бы, пошла. —

Р. Могли бы вы любить меня?

Л. Да. —

Р. Я, хе-хе! желаю учинить съ вами бракосочетанье.

Л. Серьезно? — да.

P. Ну такъ, какъ женихъ, могу ль приложить уста къ руке, да?

Все плачутъ: няня, Марья Васильевна, Студентъ и Катерина Матвеевна ругаютъ бракъ. Рагоской сердится.

№ 9.

ДЕЙСТВІЕ III.

ЯВЛЕНІЕ 2.[382]

К. М. Дда. Много еще есть субъектовъ, въ сознанiи которыхъ новыя воззренiя еще, такъ сказать, только намечены, а не перешли въ плоть и кровь. Дда, я жестоко ошиблась въ этомъ господине. —

Ст. Въ <Рагоскомъ> Венеровскомъ то? А вы что думали? — фольговый либералъ-акцизный. Въ нихъ выдержки нетъ, въ этихъ синьорахъ. — Мне очень гемороидально на душе...

К. М. (съ азартомъ). Дда, вы были правы. Какъ унизить себя до брака, до пошлейшаго брака, со всеми атрибутами ничтожества, — и съ кемъ? съ недоразвитой, съ вовсе неразвитой девченкой, съ ничтожнейшимъ субъектомъ... Ежели бы я была немного ниже, я бы ненавидела ее. Могли ли бы вы такъ поступить, Алексей Павловичъ? Меня мучаетъ этотъ вопросъ, вопроcъ о достоинстве мущины въ виду брака.

Ст. Катерина Матвеевна, это не беда, что эти синьоры женятся, пускай, — a беда, что они <ломаются>, изъ себя изображаютъ фигуры, противныя действительности. Я бы не мог такъ поступить въ силу того, что я отъ жизни требую мало: книга, папироска и трудъ, — мне больше не нужно, и я готовъ на борьбу съ... А вы, извините меня — вы тоже способны увлечься, я это замечаю. Вы еще мало проникнуты духомъ времени, вы горячо сочувствуете, но еще вы не вполне...

К. М. Нетъ, позвольте, позвольте, вы чемъ это можете доказать?

Ст. A темъ, — что̀ вы тутъ делаете, въ этой помойной яме, где ни одной светлой личности, ни одной живой души? Положимъ, я, беднякъ, изъ за куска хлеба менторствую съ откормленнымъ поганымъ барченкомъ, котораго пришибить бы надо, а у васъ есть средства. Для чего жъ вы, съ вашимъ развитiемъ, остаетесь здесь? чтожъ, вы на сватьбе плясать будете? Нетъ-съ, я не такъ смотрю на жизнь. Вы счастливцы, у васъ средства: будь у меня, я бы какой сочинилъ выходъ изъ жизни!

К. М. Какую жъ среду вы избрали бы? —

Ст. Я? Я бы не пошелъ по аудиторiямъ слушать болтовню профессоровъ — все дурни. Я бы не пошелъ въ зданiе, называемое университетъ, я бы затеялъ дело. Вотъ нашъ тоже изъ се- минарiи (ведь самые головы все изъ семинарiй) пишетъ: въ Петербурге делаютъ опытъ фаланстера: сходятся, нанимаютъ большой домъ, платятъ сообща, пища сообща, у каждаго своя комната, кто хочетъ — сходятся по двое, мущина и женщина. Женщины заведуютъ хозяйствомъ. Избирается казначей, экономъ. Ежели кто хочетъ сойтись мущ[ина] съ жен[щиной], то сходятся, никто ничего въ этомъ не видитъ, — удивительно просто, не то варварство, что здесь, и живутъ, каждый работаетъ свое дело.

К. М. Позвольте, позвольте, какъ это называется?

Ст. Комуной, это есть комуна, попросту община. Такъ вотъ-съ какая жизнь открывается и у насъ въ Россiи, а ты коснеешь съ какимъ нибудь поганымъ баричемъ въ тине. Коли бы средства, я бы учинилъ почтеннейшую штуку, могу сказать.

К. М. (Ударяетъ себя по голове). Позвольте, позвольте, знаете что. Это удивительно. Комуна! Это великая мысль. Это удиви[тельно]. Новая заря встаетъ на горизонте. Дда, это начало новыхъ началъ. Прогрессъ идетъ съ своимъ мечемъ и разсекаетъ мракъ. Послушайте, <Галицинской> Чертковской, чувствуете ли вы въ себе силу не изменить призванiю новой жизни, да?

Cт. Я бы не уважалъ себя, ежели бы я могъ изменять, какъ другiе.

К. М. Ч[ертковской], я еду въ комуну. Вы должны ехать со мной.

Cm. Это значитъ — учинимъ скандалъ. — Чтожъ, можно.

К. М. Да, я съ вами еду въ Петербургъ и начинаю новую жизнь въ комуне. Комуна! Одинъ новый звукъ электризируетъ меня и возвращаетъ къ жизни. Я соберу свои средства — я напишу дяде, чтобъ онъ прислалъ мне, Да я и работать могу. Я буду продолжать свой трудъ о политической экономiи. Послушайте, вы новый человекъ. Вы уважаете меня?

Ст. Еще бы, — вы знаете, что мы не говоримъ прiятностей, мы уважаемъ дело.

К. М. Я предлагаю вамъ испытанiе союза въ комуне, и я ваша. Вотъ вамъ моя рука. Я глубоко уважаю васъ, какъ горячую и широкую личность.

Ст. Вотъ это честно.

Ст. (Беретъ руку). Что̀ за жизнь здесь, чего можетъ ждать честная личность, кроме гнета и гнета. Да, вы первая женщина съ полной свободой мысли. Но какъ же поступать? <надо обдумать>. —

К. М. (Идетъ к столу). Садитесь, пишите. Мы оставимъ это письмо и уедемъ нынче же, мне гадко видеть эту пошлую церемонiю. Пишите. (Студентъ садится и пишетъ.) «И[ванъ] М[ихайловичъ], я не называю васъ дядей, потому что не вижу никакого смысла въ этомъ наименованiи; вы человекъ, и какъ къ таковому я обращаюсь къ вамъ. — Среда тленiя и порчи... »

Ст. — Прибавить — общественной лжи. Это главное.

К. М. «... общественной лжи, въ которой я вращалась до сихъ поръ, задушила меня, я не могу перенести, я еду въ Петерб[ургъ] съ Гал[ицинскимъ]».

Ст. Я взялъ у него <впередъ жалованье> деньги, ихъ надо отдать.

К. М. Вздоръ. Я напишу въ постскриптуме, что онъ можетъ взять изъ моихъ доходовъ, а я полагаю, что ни у кого, какъ у меня вы не можете взять легче. Продолжаю: «Гал[ицинской] также не перенесъ всего тленiя отношенiй. Мы встали въ те условiя, которыя необходимы людямъ, ценящимъ свое достоинство, и потому оставляемъ васъ». (Входитъ Петруша и прислушивается. )

Ст. Не заключить ли? листокъ весь.

К. М. Нетъ, мне нужно еще сказать. «Я уезжаю не тайно, я не буду скрываться, хотя и не буду высказываться, и я уезжаю не такъ, какъ бегутъ неразвитыя женщины. Я выше; этаго. Я свободна, нашла путь более широкой жизни и избрала его. Я не осуждаю васъ, я выше этаго.

Post Scriptum. Прошу продать мою землю и прислать мне деньги. 18 рублей Голицинскаго прошу вычесть изъ этой суммы».

Петр. Послушай, Катерина. Я тоже не могу жить здесь: семейство есть преграда развитiя индивидуальности. Меня давитъ гнетъ родительской власти, я уеду съ вами и стану заниматься естественными науками.

Ст. Вы несознательно это говорите, вы еще молоды.

K. M. Гол[ицинской], мы не имеемъ право душить молодое чувство, требующее свободы и размахъ, такъ сказать. Ну, вотъ жалкая толпа, — уйдемте.

Петр. Я только поужинаю на сватьбе.

К. М. Хорошо, въ 9 часовъ будь на станцiи.

№ 10.

ДЕЙСТВIЕ IV.[383]

ЯВЛЕНІЕ 4.

Ст[удентъ] (пъетъ чай). Что толковать, Катерина Матвеевна, не прiобщитесь ли? Не вредно. Синьоръ же Венеровскiй самъ по себе, а мы сами по себе.

К. М. Напрасно этотъ человекъ попадается мне на глаза, я должна ему высказаться. Онъ [1 неразобр.]

что мы не даемъ никому взять себя въ руки, а сами беремъ въ руки-съ. (Подходитъ къ ней и грозитъ.) Какъ вы не хвастаете свободой отъ предразсудковъ, кое что вамъ не хотелось бы распубликовать...

К. М. Вы подлецъ, Венеровскiй! И это говоритъ вамъ не женщина, a человекъ, да.

В. (Говоритъ громче). А вы глуповаты, да и недоразвиты.

К. М. Что? Что онъ говоритъ? Алексей Павловичъ, если вы честный человекъ, вы должны убить этаго негодяя. Онъ оскорбляетъ меня — я женщина, нетъ, я человекъ... но — о, Боже мой, какъ я его ненавижу! Алексей Павловичъ, да что вы пьете чай въ такую минуту! Петруша спитъ. (Бросаетъ его чашку на полъ. )

Ст. Чтожъ мне препираться, въ чужомъ деле-съ. Анатолiй Дмитрiевичъ синьоръ почтенный, и вы девица уважительная, чтожъ мне то-съ.

Ст. Право, лучше уладить. — Пустое словоизверженiе. Мы одинъ другому не мешаемъ. —

К. М. — Боже мой! Боже мой! <какая вереница мыслей идетъ.>

ЯВЛЕНIЕ [5.]

Входитъ Л[юбочка].

Ст. Ничего-съ, синьоръ Петрилло поспитъ и будетъ веселъ и здравъ.

K. M. Этотъ человекъ (указываетъ на В[енеровскаго]) — подлецъ и негодяй. —

Л. Поедемте, ради Богъ! что это!..

III.

ВАРИАНТ ИЗ РУКОПИСИ № 8.

№ 1.

СЦЕНА 2.

ЯВЛЕНІЕ 4.

Л[юбочка]. Что вы такъ долго не ехали? Мне такъ скучно было. Алексей Павловичъ мне такъ надоелъ безъ васъ. Что вы делали? Все книги пишете? Вы хоть пока женихъ не пишите. Потомъ я сама буду съ вами писать.

В[енеровский]. Что делалъ? Размышлялъ кое о чемъ. Касательно васъ и нашей будущей жизни. И вотъ (вынимаетъ портретъ и отдаетъ).

В. Вамъ Алексей Павловичъ надоелъ, a мне ваша родственница прискучила значительно, хе-хе! — и я думаю, въ томъ же роде.

Л. Неправда ли, она очень скучная. Все говорятъ, что она такъ умна, а по мне она прескучная и завистливая. Она меня ненавидитъ теперь.....

В. Что делать-съ?! что делать-съ?! Не всемъ одна доля на земле. Надо мириться съ судьбой, а она этаго не умеетъ, хе-хе! Хотелось бы и статьи писать, и нравиться, а видно этаго нельзя. —

Л. Она все говоритъ, что я недоразвита, что я не свободна; я все хотела спросить, вы развитой человекъ, ужъ такой, что развитее всехъ, — правда ли это? Нужно мне развиваться?

понятiемъ свободы женщины. Эти маленькiе умишки схватятъ поверхность, а глубины не видятъ. Все это справедливо, что одно изъ главныхъ призванiй нашего века это освобожденiе женщины изъ варварскаго рабства, въ которомъ она подавляется. Это такъ.

Л. Это Катинька мне толковала, да въ чемъ же рабство? Что жъ, вотъ я захотела, выйду за васъ замужъ, не захотела — не выйду. Можетъ быть въ томъ рабство, что нельзя за двухъ мужей выйти? Это я часто думала.

В. Да вотъ такъ то-съ въ устахъ толпы и компрометируется великая доктрина эманципацiи женщинъ. Она не въ томъ, совсемъ не въ томъ. Свобода женщины должна заключаться въ томъ, чтобы работать наравне съ всякимъ мыслящимъ существомъ, быть независимой, не быть вечно на помочахъ отца, а потомъ мужа.

Л. Да это еще хуже. Какая же это свобода, коли нужно работать! Намъ довольно любить мужей. Да вотъ какъ мамаша детей все рожала, — когда же ей работать, разве [1 неразобр.] работать? (Смотритъ на портретъ.) Ахъ, какой гадкой! На какого то писаря вонъ тутъ похожъ. — Ну, такъ въ чемъ же свобода? —

В. Да-съ, вамъ трудно выяснить мою мысль. Но я постараюсь выразить ее конкретнее.

а я буду имъ чай разливать — такъ я запомню побольше такихъ словъ и буду все говорить. Ну, говорите, что вы хотели. —

В. Да, я хочу примеромъ вамъ сказать, въ чемъ состоитъ истинная свобода женщины. Представьте себе нашу будущую жизнь. Будь я одинъ изъ техъ отсталыхъ господъ, которые царствуютъ въ нашемъ обществе, или изъ верхоглядовъ либераловъ, я бы женившись на васъ полагалъ бы, что я прiобретаю права на вашу личность и даже на ваше имущество. Я бы такъ устроилъ свою жизнь, что вы бы зависели отъ меня, я бы зависелъ отъ васъ. Мы бы не могли двинуться, не оскорбляя одинъ другаго. Напримеръ, въ мелочахъ — обыкновенно мужъ съ женой живутъ вместе, въ одной комнате спятъ, вместе едятъ, имеютъ одинъ экипажъ, одинъ домъ. Ежели я, напримеръ, боленъ, вамъ противно видеть больную фигуру, но вы обязаны быть тутъ, у меня или у васъ желчный пузырь не выливаетъ свое содержанiе въ желудокъ — мы должны быть вместе и страдать, ссориться. Или я хочу деньги свои употребить на покупку книгъ, а вы, положимъ, на покупку хоть...

Л. Ну, хоть брильянтовъ, я понимаю, или чернаго бархатнаго платья. Я неприменно сделаю себе бархатное черное платье.

В. Нетъ, это, я надеюсь, вы не будете покупать, а, положимъ, вы хотите работать швейной машиной и прiобрести такую. Ежели средства и сама жизнь общая, сейчасъ возникаютъ столкновенiя. Вотъ видите. А умная свобода, въ супружестве напримеръ, устраиваетъ жизнь иначе. —

Л. Да коли любишь, такъ и больнаго люблю, и проматайте все деньги, и сердитесь, я все любить буду. —

независимо отъ моей, имели бы свое помещенiе, все свое, и я также, и чтобъ я не могъ стеснять вашу, а вы мою свободу. Ежели мы хотимъ, мы можемъ соединиться: а наскучило намъ, мы можемъ разойтись не стесняя одинъ другаго. Потомъ жизнь наша не должна быть омрачена никакими предразсудками. Ежели бы вы вдругъ нашли, или я бы нашелъ, что намъ тяжело жить вместе, мы должны иметь право разойтись безъ упрековъ, безъ желчи. Все это ново, но это просто. —

Л. У васъ своя будетъ комната, а у меня своя комната и потомъ гостиная? —

В. Да, нейтральная комната, въ которой мы будемъ сходиться.

Л. Я очень люблю, когда новое. Никто такъ не делалъ. Ведь никто такъ не делалъ? Я васъ люблю именно за то, что вы непохожи на другихъ людей.

В. Мы поедемъ зa границу. Вы понимаете, что я желаю поскорее удалить васъ отъ влiянiй неполезныхъ. —

В. Ну, какже по вашему то-съ?

Л. Мы поедемъ въ Москву, наймемъ домъ, самый хорошiй. Все комнаты будутъ общiя — все вместе. Я сделаю себе одно черное бархатное и одно белое кашемировое платье. Утромъ мы поедемъ кататься, потомъ поедемъ обедать къ тетиньке. Потомъ я надену черное бархатное платье. Все говорятъ, что мне будетъ очень идти тяжелое все, и поедемъ въ театръ въ бэнуаръ. Потомъ я надену другое платье и поедемъ на балъ, а потомъ прiедемъ домой и я вамъ все буду разсказывать. — И я сделаю такъ, что вамъ будетъ ужасно весело. Все, и наряжаться, и все, я только буду для васъ. Потому что, ежели я ужъ полюблю, такъ ужъ такъ полюблю, что все забуду кроме васъ. И мамаша такая была, и я на нее очень похожа. — Посмотрите, какъ будетъ хорошо. Мои месяцы будутъ лучше. Вотъ вы увидите, какъ я васъ полюблю, а вы не верите въ любовь. Вы поверите.

В. А вы полюбите меня такимъ образомъ? —

Л. Коли вы будете милый — полюблю. Я никого еще не любила, только однаго, да это не считается. Чтожъ, будете по моему жить?

— средства, второе — принципы...

Л. Не говорите глупые слова. (Подноситъ ему свою руку къ губамъ и жметъ его за лицо.) — Это все пустяки.

В. Миленькая.... (Хочетъ обнять.)

Л. Не говорите миленькая, это такъ нехорошо, противно, такое слово глупое!

В. Отчего жъ вамъ непрiятно? — ну, прелестненькая.

гадко отчего то. Вы не умеете ласкать.... (улыбаясь) ну, да я васъ выучу... Вы неловки какъ то... я не умею сказать.

В. О, какъ обворожительна! Вотъ эстетическое наслажденiе!.. Что я вру... вотъ глупо.... ну да... Такъ вамъ не нравится портретъ, — а оригиналъ?

Л. Лучше, только надо его учить. Я васъ выучу.

В. Учите — мил... что я глупости говорю! (встаетъ) пройдемтесь по саду.

№ 2.

ДЕЙСТВІЕ II.

СЦЕНА 2.

ЯВЛЕНIЕ 7.

Бекл. Скверное дело совсемъ. Родительница гомерическая дурища, ну да и родитель хорошъ. —

Бекл. Чтожъ делать, братъ, надо будетъ и это проделать. Ведь я тебе говорю, это все равно, что къ разбойникамъ бы ты попалъ, разве ты затруднялся бы въ средствахъ для того, чтобы достигнуть цели. — Что за уроды! Что зa отпечатокъ помещичества! а дочь мила, ничего. —

Л. (выходитъ). Какъ весело. Пойдемте, Анатолiй Дмитрiевичъ, насъ благословлять будутъ (весело). Пойдемте же. —

В. Да не лучше ли оставить, Любовь Ивановна, противна мне эта комедiя. Вы знаете мои убежденiя. —

Л. Ну, ну, ну, не разсуждать. Теперь мой месяцъ. — (Въ дверь къ Студенту и Петруше.) Петя, иди скорее, мамаша велела. Очень нужно.

(Те же, входитъ Студентъ и Петруша, жуя, за ними К. М.)

Петя. Ну, зачемъ? —

Л. Иди, пожалуйста, узнаешь. Ну, ну, Анатолiй Дмитрiевичъ, не размышлять, идите. (Все уходятъ въ гостиную. Остаются Ст. и Кат. Мат.).

IV.

ВАРИАНТ ИЗ РУКОПИСИ Б.

ЯВЛЕНIЕ III.

Входитъ Иванъ Михайловичъ, за нимъ староста, [мужикъ] и прикащикъ въ дверяхъ.

Ив. Мих. (говоритъ еще за сценой). Мне 26-ть недоработанныхъ дней отработай! А больше мне съ тобой дуракомъ говорить нечего. (Входятъ.) И убирайся ты къ чортовой матери! Слышишь? — (И. М. оглядывается и увидавъ К[атерину] М[атвеевну] переменяетъ тонъ.) Ну да, ну да. Хоть кого выведете... Я вамъ говорю: 26 мужицкихъ и 17 бабьихъ дней за вами. Такъ или нетъ? не доработано? Ну и вышлите ихъ на покосъ. Я требую только законнаго и больше ничего.

Староста. Оно, значитъ, Иванъ Михайловичу выходитъ такъ точно, да ведь съ народомъ съ этимъ, сами изволите знать Мосея ужъ сколько, кажется, и на конюшне и въ станъ то важивали, какъ на барщине были. Сами изволите знать. Говоритъ: палецъ обрубилъ. Что съ нимъ делать станешь! А на счетъ дней, значитъ, вы при Посреднику сказывали, что прощаете мiръ, значитъ...

Ст. Оно, значитъ, не то чтобы, а какъ при Посреднику...

И. М. Я говорилъ, коли я буду доволенъ, а вы что?

Мужикъ. Вотъ ужъ грехъ тебе, ей Богу грехъ.

Ив. М. Ахъ, Боже мой, Боже мой. Вотъ, послушайте-ка, хоть вы! (Къ М. В. и К. М.) Ну, зачемъ вы говорите пустыя слова. Есть за вами дни или нетъ!

Ст. Оно по Божескому разсудить, значитъ, какъ по человеку судить надо.

Ив. М. Есть или нетъ, я только спрашиваю?

Прикащикъ (къ старосте). Какъ это вы глупо говорите, господа!

Ив. М. Марья Васильевна, дай, матушка, чаю, — всю голову разломило. Вотъ, что хочешь, то и говори. Другой часъ разсуждаю: (передразнивая) и табе сабе, табе сабе! (Сердится.) Есть дни за вами или нетъ? Есть?

— ведь мы мiромъ послужили, значитъ, за дни за евти, — такъ не обидно ли будетъ, Иванъ Михайловичъ?

Ив. М. Ну (съ усилiемъ спокойно). Вышлите завтра на покосъ крестьянъ не заработавшихъ дни, а то.... я.... жаловаться посреднику буду. Хоть кого изъ терпенья выведете. Ведь я желаю быть съ вами въ хорошихъ отношенiяхъ....

Стар. Это, Иванъ Михайловичъ, зачемъ же такъ делать, мы, значитъ, не то, чтобы какъ, обиды какой или вздоры затевать, а надо какъ по согластiю; только не обидно ли будетъ?

Мужикъ. Bo-на, слова то какъ перевернулъ. Грехъ, ей Богу грехъ!

Ив. Мих. (вставая, и съ кулаками къ старосте). Убирайтесь вы къ чорту! (Прикащику.) Распорядись, Василiй. — Ну, маршъ!

Ив. Мих. (Садится къ столу, оглядывается). Ведь не выдержишь, силъ никакихъ нетъ.

K. M. (качаетъ головой и посмеивается про себя). Да это такъ.

Ив. М. Что ты?

К. М. Ничего, я вспоминаю, что какъ справедливо высказана въ одной статье мысль о новыхъ политико-экономическихъ основахъ въ Россiи: что преграда установленiю честныхъ и выгодныхъ отношенiй между капиталистомъ и пролетарiемъ лежитъ въ неуваженiи къ меньшей братiи.

не паханы, а Ильинъ день на дворе, да вотъ по три часа толкуешь изъ зa каждыхъ пустяковъ. Знаемъ мы, все знаемъ, — и новыя экономическiя основы, и все, и меньшая братья, и новымъ духомъ повеяло. Да трудно. Ведь я битыхъ 2 часа говорилъ. (Ну, что ты стоишь — поди распорядись.)

К. М. Совсемъ не трудно, а очень просто. (Отходитъ съ книгой на другой уголъ и читаетъ.)

Примечания

367. Ударение автора.

368. Поперек текста рукой Толстого написано: Л. Я люблю жениха. К. Это уродство. Л. Мне что зa дело, у него лицо хорош, и сердце и (1 неразобр.). Ты меня будешь дразнить, я и отобью.

370. Зачеркнуто: Только у господь и дела. Все то едятъ, а все не толстеютъ.

371. Против этого места на полях написано: Н[яня]. Ст[юдентъ], всехъ коритъ, а самъ только за бабами бегать, a белья нетъ. Вы скажите барину. М[арья] В[асильевна]. Жалкой

372. Слово: детей переделано из: детямъ и зачеркнуто: волю дали

373. Ударение автора

375. В явлении 3-м имя Прибышева употребляется различно: Иванъ Михайловичъ и Михаилъ Ивановичъ (Мишель).

376. В ркп. А первоначально было: это безсмысленное, безполезное и пошлое [животное].

377. Зачеркнуто: все въвиду по силе приносить пользу.

378. После слов: подло наконецъ! сцена урока в беседке обрывается, и автор заново начинает 2 действие комедии совершенно по иному.

— взято из окончательного текста комедии.

380. Слово не дописано; вероятно: по[нимаешь]

381. В подлиннике: В[енеровскiй]. Фраза вписана автором между строк позднее, когда Раговской получил новую фамилию Венеровского.

382. В окончательной редакции комедии 2-е явление этой сцены соответствует 5-му.

383. В окончательной редакции комедии это явление (на станции) входит в состав V действия.

1 2 3 4 5
Комментарии
Варианты

Разделы сайта: