Комментарии
ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ КОМЕДИИ «ЗАРАЖЕННОЕ СЕМЕЙСТВО».
«Зараженное семейство» относится к зиме 1863/64 гг. В это время Толстой, за год до того женившийся на любимой девушке, жил в Ясной поляне спокойной и счастливой семейной жизнью, в условиях, наиболее благоприятных для художественного творчества, готовясь приступить к созданию «Войны и мира», для которой он усердно собирал и подготовлял материалы. Но прежде чем приступить к своему монументальному труду, посвященному изображению эпохи, уже отошедшей в область истории, Толстой создал произведение, написанное на тему, имевшую злободневное значение и теснейшим образом связанную с современностью, на тему об «отцах» и «детях». Тема эта впервые была поставлена в романе Тургенева, вышедшем в свет в начале 1862 г., привлекшем к себе всеобщее внимание и вызвавшем оживленные толки в публике и яростную полемику в журналах. В начале следующего 1863 г. в «Современнике» был напечатан роман Чернышевского «Что делать?», в котором идеи и идеалы радикально настроенной разночинной интеллигенции получили свою окончательную формулировку. В том же 1863 г. вышел в свет и роман Писемского «Взбаломученное море», в котором новые, прогрессивные идеи и идеалы были подвергнуты злому осмеянию, а их носители и проповедники представлены в явно карикатурном виде. Этот роман явился первым звеном в серии литературных произведений полемического характера, направленных против идейных течений 1860-ых годов и их представителей из среды русской молодежи того времени («Некуда» Лескова, «Марево» Клюшникова, «Панургово стадо» Крестовского и др.). К этой же серии реакционных романов примыкает и комедия Толстого «Зараженное семейство».
Сам Толстой признавал полемический характер своей комедии; в письме к сестре М. Н. Толстой от 2 февраля 1864 г. он говорит, что «вся она [комедия] написана в насмешку эманципации женщин и так называемых нигилистов». Вопрос об «отцах» и «детях», о борьбе поколений, бывший тогда злободневным в русском обществе и в русской журналистике, не мог не затронуть Толстого, и в своей комедии он выразил свое отношение к этому вопросу. Что он именно так ставил свою задачу, видно из того, что в черновых набросках комедия его носила наименования, прямо указывавшие на ее сюжет: «Старое и новое», «Современные люди», «Новые люди», и только при окончательной обработке она получила свое настоящее заглавие, в котором также совершенно явственно сквозит полемическая тенденция автора. Сохранился отзыв Толстого о романе Тургенева, в котором впервые был поставлен вопрос об «отцах» и «детях» (в письме к П. А. Плетневу от 1 мая 1862 г.); в этом отзыве Толстой признает, что многое в этом романе «назидательно и справедливо», что всё в нем «умно, тонко, художественно», но вместе с тем находит, что, как целое, «он холоден», и что в нем «нет ни одной страницы, которая была бы написана одним почерком, с замиранием сердца, и потому нет ни одной страницы, которая бы брала за душу». Знаменитый роман Чернышевского был также хорошо известен Толстому, судя по тому, что в его комедии встречаются явные намеки на отдельные черты, заимствованные из этого произведения (напр. в рассказе Твердынского о петербургском общежитии-коммуне). Весьма вероятно, что и журнальная полемика, вызванная «Отцами и детьми» (статьи Антоновича, Писарева и др.), не осталась неизвестной Толстому. — Впрочем Толстой был знаком с новым общественным движением не только по его литературным отражениям, но и по непосредственным, живым наблюдениям. Он мог познакомиться с этим общественным движением у самых источников его зарождения — в редакции «Современника, где, в лице Добролюбова и Чернышевского, он имел возможность наблюдать двух его выдающихся представителей. Отзывов Толстого о Добролюбове, повидимому, не сохранилось, но о Чернышевском он упоминал неоднократно. Суммируя все дошедшие до нас сведения о взаимных отношениях этих двух крупнейших литературных современников, мы должны признать, что отношения эти были далеко не дружественные; повидимому, оба они, при личном знакомстве, произвели друг на друга скорее отрицательное впечатление. Так, в письме к Некрасову от 2 июля 1856 г. Толстой очень резко отзывается о Чернышевском, причем в словах его звучат ноты какого-то личного раздражения и антипатии: он называет Чернышевского «клоповоняющим господином» и самый голос его раздражает Толстого: «его так и слышишь: тоненький, неприятный голосок, говорящий тупые неприятности и разгорающийся еще более от того, что говорить он умеет и голос скверный». Впрочем, в Дневниках Толстого, относящихся к этому же времени, встречаются и отзывы противоположного характера: «Чернышевский мил» (18 декабря 1856 г.); «Чернышевский умен и горяч» (11 января 1857 г.). Однако, впоследствии, много лет спустя, в 1908 г., Толстой, в разговоре с Н. Н. Гусевым, резюмируя, очевидно, свое общее впечатление от личности Чернышевского, выразился следующим образом: «Чернышевский мне всегда был неприятен, и писания его неприятны». (Н. Гусев, «Два года с Л. Н. Толстым». М. 1912, стр. 223.)
Повидимому, подобное же отрицательное впечатление вынес от своего соприкосновения с Толстым и Чернышевский. Признавая в печатных отзывах художественный талант Льва Николаевича, он в своих письмах к друзьям отзывается о нем очень резко, называет его «диким человеком», «мальчишкой по взглядам на жизнь, способным писать пошлости и глупости» («Переписка H. Г. Чернышевского с Н. А. Некрасовым, Н. А. Добролюбовым и А. С. Зеленым», под ред. Н. К. Пиксанова. М. 1925, стр. 125). Когда в 1862 г. Толстой послал ему свой педагогический журнал «Ясная поляна» при письме, в котором он заявлял, что теперь «журнал и все дело [педагогическое] составляет для него всё», и просил Чернышевского об отзыве, последний отвечал рецензией, исполненной злой язвительности. Он не обинуясь заявил, что различные сомнения, о которых говорит Толстой в своих статьях, объясняются просто его невежеством, и советовал ему поступить в университет для пополнения образования. В другом же месте он дает понять, что считает Толстого просто глупым: «Если вы не можете понять такой простой мысли, как вопрос о круге предметов народного образования — то значит, что природа лишила вас способности приобрести какие-либо знания» («Современник», 1862, кн. III, стр. 265). Конечно, такой тон не мог способствовать установлению благожелательных отношений к Чернышевскому со стороны Толстого. Поэтому не удивительно, что в комедии его, направленной против новых радикальных идей и тенденций, одним из наиболее видных и влиятельных представителей которых был Чернышевский, мы встречаем явные намеки на последнего. Так, студент-нигилист, который, по первоначальному плану комедии являлся в ней главным действующим лицом, вносящим своею проповедью новых идей разложение в мирную помещичью семью Прибышевых, первоначально носил фамилию Чертковского, в которой нельзя не усмотреть обычного для Толстого приема трансформации имени, в тех случаях, когда прототипом того или другого выведенного им лица являлась какая-либо реальная личность (Исленьев-Иртеньев и т. п.); как и Чернышевский, этот студент-нигилист происходит из духовного звания, бывший семинарист; он с пренебрежением отзывается об университетских профессорах, представителях официальной учености, увлекается естественными науками, проповедует материализм, протестует против семейного гнета, с восторгом рассказывает о петербургском общежитии-коммуне, в котором живут молодые люди обоего пола, ведя общее хозяйство и занимаясь разумным трудом; в этом рассказе об общежитии-коммуне, несомненно, есть черты, заимствованные из соответствующих мест романа Чернышевского. Некоторые черты личности самого Чернышевского мы находим и у другого действующего лица комедии, Венеровского, которому автор усвоил характерный для Чернышевского тон легкой насмешки, «хихиканья» (хе-хе-хе!); в разговоре Венеровского с Любочкой, в котором он излагает свои планы совместной супружеской жизни (свобода личных отношений, жизнь в разных комнатах и т. д.) также есть несомненные реминисценции из романа Чернышевского. Следует однако заметить, что все эти черты сходства с Чернышевским выступают преимущественно в первоначальных набросках комедии; при переделке ее автор постарался их затушевать, очевидно, сознательно устраняя всё то, в чем это сходство могло особенно бросаться в глаза.
Если в некоторых отношениях Чернышевский мог послужить для Толстого прототипом для выведенных им представителей нового поколения, то другие черты он мог заимствовать из наблюдений над рядовыми представителями современной радикально настроенной молодежи, с которой он соприкасался, например, в лице некоторых из учителей яснополянской школы. Из них Алексей Павлович Соколов, человек радикального образа мыслей, повидимому, занимался политической пропагандой среди крестьян; о нем сохранилось специальное дело III Отделения; кажется, что именно его деятельность была причиной жандармского обыска в Ясной поляне летом 1862 года. Другой учитель, Анатолий Константинович Томашевский, также возбудил подозрения полиции, был арестован, но затем освобожден благодаря Толстому, хлопотавшему за него через свою тетку, гр. Ал. Андр. Толстую. Едва ли можно считать простой случайностью совпадение имен, которые Толстой дал в своей комедии выведенным им представителям молодого поколения: так, один из них, студент-нигилист Твердынский, по имени-отчеству — Алексей Павлович, другой, акцизный чиновник Венеровский, носит имя Анатолия.
Не останавливаясь подробно на сложном вопросе о причинах отрицательного отношения Толстого к идейному движению 1860-ых гг., отразившегося в его комедии в явно шаржированном изображении его представителей, мы укажем только на позднейшее свидетельство самого Толстого, устанавливающее факт его расхождения с идейными увлечениями, которыми жила значительная часть русского общества того времени, и вместе с тем дающее психологическое объяснение этого расхождения, заключающееся в указании на одну чрезвычайно характерную черту личности Толстого — именно, на свойственный ему и особенно резко проявлявшийся в молодые годы инстинктивный протест против всего, что носило характер массового увлечения, против всего, что являлось в данный момент модным, общепризнанным и общепринятым. На запрос П. И. Бирюкова об его отношении к общественному движению 1860-ых гг., Лев Николаевич дал следующий характерный ответ: «Что касается до моего отношения тогда к возбужденному состоянию всего общества, то должен сказать (и это моя хорошая или дурная черта, но всегда мне бывшая свойственной), что я всегда противился невольно влияниям извне, эпидемическим, и что если тогда я был возбужден и радостен, то своими особенными, личными, внутренними мотивами, теми, которые привели меня к школе и общению с народом. Вообще я теперь узнаю в себе то же чувство отпора против всеобщего увлечения, которое было и тогда, но проявлялось в робких формах» (П. И. Бирюков, «Лев Николаевич Толстой». Биография. М. 1906, т. I, стр. 397).
как в этот период времени Лев Николаевич не вел дневника, в котором он прежде обычно отмечал свои литературные планы и работы. Повидимому, к началу 1864 г. комедия была закончена, по крайней мере, вчерне, и Толстой немедленно принялся хлопотать о ее постановке на сцене московского Малого театра. Хлопоты эти шли через семью Берсов, имевших связи в театральном мире; сохранилось письмо Александра Андреевича Берса, брата С. А. Толстой, от 11 января 1864 г., в котором он сообщает о своих переговорах с режиссером Малого театра Богдановым относительно постановки комедии Толстого. Богданов очень хотел поставить ее в свой бенефис, который должен был состояться еще до масляницы, и потому настойчиво просил о присылке ему рукописи, для того чтобы можно было предпринять необходимые официальные шаги. В начале февраля 1864 г. Толстые приехали в Москву, причем Лев Николаевич привез с собой свою комедию, которою он был, повидимому, вполне доволен, судя по тому, что он непременно желал, чтобы она была поставлена еще в текущем сезоне. Однако вопрос о постановке пьесы на сцену оказался вовсе не таким простым, каким он представлялся автору; нужно было провести комедию через цензуру, получить разрешение театральной дирекции, разучить и прорепетировать ее, — всё это требовало времени, а между тем театральный сезон уже подходил к концу. Эта задержка очень огорчила Толстого: С. А. Толстая в своих неизданных записках рассказывает, между прочим, что, когда Толстой, пригласивший на чтение своей комедии Островского, выразил сожаление, что комедия не будет поставлена в текущем году, когда интерес ее является особенно современным, то Островский, улыбаясь, сказал на это: «А ты боишься, что за год поумнеют?» — Впрочем, самому Островскому комедия Толстого не понравилась, и хотя он, очевидно щадя авторское самолюбие, заметил только, что в пьесе «мало действия и что ее надо обработать», но в одновременном письме к Некрасову от 7 марта 1864 г. он резко выразил свое мнение в следующих словах: «Когда я еще только расхварывался, утащил меня к себе Л. Н. Толстой и прочел мне свою новую комедию: это такое безобразие, что у меня положительно завяли уши от его чтения».
В Москве Толстые пробыли не более двух недель. Передав рукопись своей комедии гр. Вл. Алдр. Соллогубу, взявшему на себя хлопоты в цензурном комитете и театральной дирекции, Лев Николаевич возвратился с женой в Ясную поляну. Увлеченный новой работой над «Войной и миром», он совершенно охладел к своей комедии и уже более к ней не возвращался. Повидимому, он и сам скоро почувствовал присущие ей художественные недостатки; по крайней мере он уже 24 февраля писал из Ясной поляны своей сестре, гр. М. Н. Толстой: «между прочим написал комедию, которую хотел поставить перед масляницей, но не успел, да и комедия, кажется, плоха».
Рукопись окончательной редакции комедии «Зараженное семейство» не сохранилась: переданная гр. Соллогубу, она не была им возвращена автору, так что приходится считать ее утраченной. Впрочем, в 1873 году она еще находилась в руках Соллогуба, судя по письму последнего к Толстому от 16 сентября, в котором он писал Льву Николаевичу, приглашая его принять участие в газете «Русский мир»: «У меня давно лежит ваша комедия: вы, следовательно, мне верили и доверяли». Утрата этой рукописи с окончательным текстом комедии отчасти возмещается теми черновыми материалами, довольно многочисленными, которые остались в архиве Ясной поляны и которые впоследствии с большим трудом были собраны С. А. Толстой; однако, значительная часть этих материалов, по ее же словам, пропала, так как Толстой, охладев к своему детищу, не заботился об их сохранении, да и С. А. Толстая в эту пору жизни еще не придавала особенно большого значения рукописям своего супруга.
В настоящее время от комедии «Зараженное семейство» сохранились две рукописи, содержащие в себе почти полный текст этого произведения, и одиннадцать различных по величине черновых отрывков, набросков, конспектов и т. п. Если принять во внимание, что значительная часть черновых материалов, относящихся к комедии, до нас не дошла, то, судя по обилию оставшегося, мы должны прийти к заключению, что Толстой весьма усердно и с увлечением работал над своим произведением. К сожалению, мы не имеем никаких данных, для того чтобы точно установить, когда именно началась эта работа и как она протекала. Единственное, что мы можем сделать, это — выяснить, на основании различных внешних и внутренних признаков, хронологическую последовательность сохранившихся рукописей и установить их взаимную связь, причем опорными пунктами для этого нам могут служить две рукописи с полным текстом комедии: рукопись А, содержащая первую редакцию комедии, и рукопись Б, заключающая в себе более позднюю, переработанную автором редакцию ее; с нее, вероятно, и была снята копия той окончательной редакции, рукопись которой, с неизбежными у Толстого поправками, он привез в Москву в феврале 1864 г. и которая в настоящее время не сохранилась.
Среди одиннадцати черновых набросков некоторые хронологически предшествуют рукописи А, другие же составляют промежуточные звенья между ней и более поздней рукописью Б. Первый намек на замысел комедии, повидимому, содержится в рукописи № 1, текст которой состоит всего из трех строк и заключает в себе лишь голый перечень действующих лиц, причем Венеровский носит здесь фамилию Егорского. В более полном, развернутом виде этот перечень повторяется в рукописи № 2, причем имена действующих лиц сопровождаются краткой характеристикой их; в виду того, что этот отрывок представляет собой несомненный интерес для истории развития творческого замысла Толстого, в качестве первой попытки не только фиксировать состав персонажей комедии, но и наметить основные черты их нравственного облика, приводим полностью текст этого отрывка:
«о студенте и племяннице и хозяйстве) [1 неразобр.] б. н. о хозяйстве (мужики.) К[атерина] М[атвеевна] б. студ. (о свободе)
1) И[ванъ] М[ихайловичъ] — слабый, неглупый, нереши- тельный и непостоянный, заикающiйс[я], скоро гов[оритъ]
2) М[арья] В[асильевна] — глупая здравая — самка, кошечка
3) К[атерина М[атвеевна] — нигилистка — привязчивая
4) Л[юбовь] И[вановна] — кокетка девочка
— мальчикъ, напускающiй важность, завистливый
6) Чиновникъ — хитрый, подлый
— В. И. во все суется
8) Прик[ащикъ] — Всего всемъ
9) Мужики — глупые
— мальчики дурно воспитан[ные]
Однако в этот момент в уме автора еще не сложилось ясного и окончательного представления ни о составе действующих лиц его будущей комедии ни об их характерах; поэтому в следующем по времени отрывке (рукопись № 3) мы находим в этом отношении существенные отличия, как сравнительно с первоначальным наброском, так и сравнительно с дальнейшим развитием, какое замысел Толстого получил в полной редакции его произведения. В этом отрывке, часть которого печатается ниже, автором намечены следующие действующие лица, причем каждое из них сопровождается характеристикой, значительно отличающейся от характеристики, данной в предыдущем отрывке:
1) Иванъ Михайловичъ Усманцевъ отставной маiоръ, былъ предводителемъ 3 трехлетiя. Полнокровный, живой, добродушный до слезливости и вспыльчивый. Говоритъ скоро, съ сильными жестами, любитъ стучать перстнемъ по столу. Прежде были одни усы, теперь отпустилъ бороду. —
2) Марья Васильевна его жена, толстая тяжелая, но деятельная и хлебосольная хозяйка. — Любитъ нарядиться, поесть <и поспать> и угостить. Еще кокетничаетъ. — Федоръ, ихъ сынъ
3) Соседъ ихъ, Посредникъ — богомольный. Петръ Семенычъ 5.
5) Софья Семеновна, наивная институтка.
6) Никита Альфонсычь Позеревскiй, студентъ 1-го курса, важенъ и робокъ, жаденъ и худъ. —
7) Братъ Усманцова, желчный, умный, больной. Холостякъ.—
Состав действующих лиц этого отрывка сильно отличается от состава действующих лиц комедии полных редакций А и Б. За исключением супругов Усманцевых, получивших однако другую фамилию, и студента, являющегося, очевидно, в этом первоначальном замысле единственным носителем нигилистической заразы, — все остальные персонажи, приведенные в отрывке, отпали при дальнейшей обработке комедии; да и личность студента-нигилиста подверглась значительному изменению; в отрывке — это поляк (Толстой, очевидно, в этот момент усвоил себе точку зрения Каткова и других публицистов реакционного лагеря, сводивших русский «нигилизм» к польской интриге); в более поздних редакциях он превратился в представителя разночинной интеллигенции, в семинариста, в выходца из «духовного звания», к которому принадлежали в 60-ых гг. многие видные представители радикального лагеря, как Чернышевский, Добролюбов, Щапов и др. Среди действующих лиц в отрывке нет еще Любочки, которую, повидимому, должна была заменять дочь соседа, «наивная институтка», нет ее жениха, либерального акцизного чиновника, нет cтарой няни, — но зато есть сосед-посредник и есть брат помещика, которому, вероятно, в пьесе Толстого предстояло играть роль «резонера» наших старых комедий XVIII века. Оба эти персонажа в последней, полной редакции находят себе некоторое соответствие в лице предводителя дворянства Николаева.
I Актъ
<1 Сцена. Гостиная деревенского помещичьяго дома. Ив[анъ] М[ихайловичъ] ходитъ <въ волненiи> по комнате, <у двери прикащикъ,> Мар[ья] В[асильевна] передъ столомъ съ девками разбираетъ на подносахъ грибы. —
Ив. Мих. Ну все какъ нибудь перевернемся. Выкупъ сделаю, чортъ его возьми. Заплачу по крайней мере въ Советъ и Сушкину отдамъ проценты. И славно право.
М. Вас. Радоваться то нечему, какъ половину земли отдашь. Ты крышу то сделай, а то позоръ, въ детской и въ девичьей все стены сопрели. Сколько ни клею, когда крыша светится. —
М. В. Да тебе все ничего. «Какъ нибудь устрой». А какъ я устрою. Назвалъ гостей гостить на все лето, а какъ ихъ <поместить> успокоить и знать не хочешь. —
Затем следует разговор Ивана Михайловича c женою о студенте-репетиторе. В рукописи от него сохранились только отрывки, так как нижний край первого листа оборван вместе с текстом. Заканчивается этот разговор несколько иначе, чем в полной редакции пьесы.
М. В. Я про то говорю, что я свое дело помню, а ты не забывай. Гостей назвали, а положить некуда. Сколько летъ обещаешь пристроить. Да ужъ пристроить по нынешнимъ обстоятельствамъ хоть бы и оставить, а крыша течетъ который годъ, все стены сопрели, это на что похоже. —
— нынче вонъ хлебъ 2-ю неделю стоитъ, не свезешь. Весь сопреетъ.
Ив. М. И то послалъ, матушка; да вотъ не едетъ. Охъ, хоть завязать глаза да бежать куда нибудь. —
М. В. Тото хорошо бы бежать да меня съ детьми оставить. Вонъ онъ идетъ твой дуракъ-то Прикащикъ новый. —
(Входитъ Прикащикъ изъ фельдфебелей.)
Ив. М. Ну что еще?
Ив. М. Что ты? Какъ? Две недели пожилъ да и бежать?
Пр. Не могу, ва[ше] выс[око] бл[агородiе]. Съ этимъ народцемъ силъ нетъ.
Ив. М. Да что? —
Пр. Какже-съ. Приказалъ старосте выгонять всехъ на пахоту, семяна насыпалъ свечера. Не поехали. Говорятъ, Посред[никъ] не велелъ съ сохой и съ бороной. Сколько не уговаривалъ честью. Говорю: вы разбойники, бестiи, сукины дети, хоть съ сохой поезжайте. Нетъ, говорятъ, мы судиться будемъ. Говорю 37-я статья. Старосты нетъ. — Съ работниками опять — трое въ ночь ушли, переманили ихъ. А вотъ еще со мной пришли вольные косцы. По 150 к[опеекъ] отказываются, 2 р. просятъ. —
Пр. Посылалъ-съ. Къ старшине уехалъ. —
М. В. Да чтожъ, когда слесарь придетъ замокъ въ детской починить? ведь 3-ю неделю жду, надо и честь знать. Да печника въ кухне трубу осмотреть.
Пр. Нету-съ, два раза посылалъ, все на работе.
Конец рукописи заключает в себе конспективный набросок дальнейшего содержания I действия и начала ІІ-го; часть материала в развернутом виде перешла в позднейшую полную редакцию (например, объяснение Ивана Михайловича с мужиками), часть впоследствии отпала (сцена урока); во II действии уже есть намек на намерение Катерины Семеновны бежать со студентом из дому, во имя свободы и равноправия женщины.
резко отличаются друг от друга, представляя собой два варианта комедии, между которыми, очевидно, некоторое время колебался автор. По первому варианту комедия должна была содержать четыре действия. В ней еще нет совершенно роли Венеровского, и все действие, зa исключением последнего акта, происходит в усадьбе Прибышевых. В начале действия Любочка ждет своего жениха-офицера из Польши (действие комедии, очевидно, происходит во время Польского восстания 1863 года). Приезжает студент-репетитор и начинает агитировать среди молодежи. Под влиянием этой агитации в семье происходит разлад, дети перестают повиноваться родителям, предстоящая свадьба расстраивается. Возвратившийся жених-офицер вызывает на дуэль студента, но тот уклоняется и решает уехать из деревни, причем подговаривает бежать вместе c ним и распропагандированную им молодежь. Когда их бегство обнаруживается, в дело вмешивается «братец» старого Прибышева, который, повидимому, должен был играть в комедии роль «здравомысла»; он отправляется в погоню за беглецами и настигает их на почтовой станции, где и происходит последнее действие комедии, заканчивающейся посрамлением студента-нигилиста и возвращением беглецов в родной дом. Такова была, в общих чертах, первоначальная концепция комедии. Однако Толстой не остановился на ней и вслед за первым конспектом набросал другой, который уже значительно ближе подходит к окончательной редакции комедии. В него уже введена роль Венеровского (под буквою Г), который уже в первом действии делает свое предложение; во II действии происходят приготовления к свадьбе, неожиданный отъезд молодых из-под венца, бегство «падчерицы» со студентом-репетитором, и, наконец, чтение оставленного ими письма. III действие разыгрывается на почтовой станции, где отец настигает беглецов; здесь происходит последнее объяснение с Г., во время которого, повидимому, выясняется, что им руководили корыстные мотивы («вопрос о деньгах»); в результате — дочь возвращается в родительский дом, между тем как «падчерица» остается при прежнем намерении — ехать в Москву, чтобы там «работать пером». «Ну, там чем хочешь» — говорит ей на это старый помещик. Вследствие чрезвычайной лаконичности конспекта некоторые намеки в нем остаются не вполне понятными; однако ход действия в основных чертах достаточно ясен.
Кроме этих двух конспектов рукопись № 4 содержит в себе черновой набросок III действия, происходящего на почтовой станции. Разговора смотрителя со старостой, составляющего I явление окончательной редакции, еще нет; вместо них упоминается заспанный кантонист («солдат из жидов»), впускающий приехавших пассажиров, Г. и А. (Венеровский и Любочка). Большая часть наброска занята их разговором, во время которого А. жалуется, что ей скучно, и всё время повторяет: «Ах, зачем мы не взяли Дуняшу», плачет и просится домой, а Г. уговаривает ее; в общем вся эта сцена по своему содержанию соответствует 4 явлению V действия в последней редакции. За нею следует бегло набросанная сцена приезда беглецов из помещичьего дома на почтовую станцию, а заканчивается отрывок появлением самого помещика, с криком и бранью требующего у смотрителя лошадей (7 явление последней редакции).
В дальнейшем процессе работы автор от беглых набросков конспективного и программного характера, какими по существу являются все предыдущие отрывки, переходит к более законченному оформлению своего материала. Первым опытом такой художественной обработки является рукопись № 5, содержащая в себе значительную часть I действия комедии, соответствующую пяти первым явлениям позднейшей редакции. Хронологически она предшествует ранней полной редакции А и носит еще следы первоначального замысла (Любочка в ней представлена невестой, ждущей приезда своего жениха из Петербурга, о Венеровском еще нет и намека, характер Марьи Васильевны задуман совершенно иначе). Так как текст рукописи значительно отличается не только от окончательной редакции, но и от более ранней редакции А, то приводим его полностью в отделе вариантов (см. вариант № 1, стр. 295 — 301).
Вводя в свою комедию, в качестве действующих лиц, представителей нового поколения, Толстой был озабочен тем, чтобы придать их языку отпечаток современности и типичности. Эта забота о языке заставила его собирать материалы лексического характера, которыми он думал воспользоваться для своей работы. Среди рукописей «Зараженного семейства» сохранился отдельный листок (рукопись № 6), содержащий в себе список отдельных выражений, которые показались Толстому характерными для языка современной русской интеллигенции и которые он намеревался вставить в уста своих действующих лиц; большая часть этих выражений, повидимому, заимствованы Толстым из журнальных статей; некоторые из них, действительно, представляют собой своего рода литературные клише, перешедшие и в разговорную речь. Впрочем из всех этих выражений и оборотов только немногие были фактически использованы Толстым в его комедии. Приводим этот список полностью.
Торжество мысли поведетъ къ торжеству дела.
Разговоръ о статье. Обработалъ кризисъ
Консерватизмъ, непрогресивное
Литерат[урный] органъ
Покой тупаго самодовольства.
Расшевелить апатiю, призывъ на пользу общаго дела.
Литерат. исполинъ и пигмей
Гласность пошлость
Абсолютно
Сгрупированы
Въ конкрете
Метаморфоза не походитъ
Поставить одесную или ошую.
Резонерство
Современная разновидность. Можно указать на конкретномъ примере.
Осядется.
Общественное настроенiе обнаружило законъ развитiя организмовъ
Пасивное, активное
Знамя этаго направленiя
Своеобразное.
Гноссо[ло]гическiе прiемы
Критицизмъ
Характеръ реалистическiй
Негуманно
Устой жизни.
Присущiй молодому народу
Новое ученiе
Общественная среда
Элемента [?]
Хоть невызревшей соцiальной тенденцi[и]
Выйдетъ мерзость неестественная
На почве россiйской гражданствен[ности] возъиме[ло] чудодейственное поползновенi[е]
Диспозицiя успокоительная.
Человекоубiйственный
Следующим этапом в работе Толстого над своей комедией является первая полная редакция ее, содержащаяся в рукописи А. К этому времени как сюжетная основа, так и композиционное построение всей комедии, уже достаточно ясно оформились в творческом сознании автора. Однако текст этой редакции представляет весьма значительные отличия от текста позднейшей редакции, содержащейся в рукописи Б, хотя общий план и ход развития действия в общем совпадают. Рукопись А не имеет никакого заглавия; в ней нет также и перечня действующих лиц; однако большинство их уже носит те же имена, как и в окончательной редакции, за исключением Венеровского, который еще носит другую фамилию: Рагоской (Рогоской, Рогожской) и другое имя-отчество: Семен Петрович; впрочем, в последнем действии он выступает уже под фамилией Венеровского. Текст рукописи обрывается на словах Ивана Михайловича: «Поеду, государь мой, когда выскажу все» (действие V, явление 8); окончание комедии, непосредственно примыкающее к рукописи А и начинающееся с реплики Венеровского: «А что вам это сказать нужно?», содержится в рукописи № 7, о которой см. ниже.
лица комедии, ряд которых заканчивается появлением «жениха», Рагоского. Если общий план развития I действия, в его целом, оставлен автором при переработке пьесы без существенных изменений, то отдельные сцены подверглись значительной переделке, отразившейся в некоторых случаях на самой характеристике выведенных лиц: об этих изменениях см. ниже в описании рукописи Б.
Второе действие первоначально было задумано автором совершенно иначе: оно должно было начаться со сцены урока: Петруша со своим учителем-студентом сидят в садовой беседке и занимаются; к ним подходит Любочка и выражает желание принять участие в их занятиях, так как и она хочет «развиваться», но вместо этого вступает со студентом в разговор о любви (см. в отделе вариантов, № 5, стр. 308). Но затем это начало, по каким-то соображениям, было оставлено автором, и действие было перенесено в городскую квартиру Рагоского, ожидающего появления гостей, Ивана Михайловича с племянницей; сцена эта соответствует 2 явлению II действия в окончательной редакции, хотя и отличается от нее в некоторых подробностях. Что же касается до монолога Венеровского-Рагоского, которым открывается II действие в окончательной редакции, то в первоначальной редакции он отсутствует совершенно. Зато в этой редакции есть сцена, в которой Рагоской объясняется в любви Любочке, непосредственно следующая за разговором его с Катериной Матвеевной (4 явление окончательной редакции). Этой сценой заканчивается II действие в первоначальной редакции, так что в ней нет ни объяснения Венеровского с Иваном Михайловичем о приданом, ни последнего разговора Венеровского с Беклешовым (явления 5 и 6). Точно так же совершенно отсутствует в ранней редакции вся 2 сцена II действия (в усадьбе Прибышевых), написанная автором позднее и сохранившаяся в рукописи № 9.
Третье действие открывается, как и в окончательной редакции, разговором Ивана Михайловича с родственником Николаевым; непосредственно затем следует сцена между Катериной Матвеевной и студентом, занимающая в окончательной редакции 5 и 6 явления этого действия; текст этой сцены в первоначальной редакции значительно отличается от позднейшего; в нее, между прочим, вставлен эпизод с прощальным письмом, которое Катерина Матвеевна диктует студенту, готовясь оставить дом своего дяди (см. вариант на стр. 317); эпизод этот впоследствии был исключен автором при окончательной обработке комедии. Интересно отметить, что в этой сцене впервые названа фамилия студента — Голицынский, впоследствии измененная автором (сначала — Чертковский, и наконец, — Твердынский). Промежуточные явления (2, 3 и 4), в окончательной редакции предшествующие объяснению студента с Катериной Матвеевной, в первоначальной редакции следуют за ним и заканчивают собой 1 сцену III действия.
Текст 2 сцены III действия почти дословно соответствует тексту окончательной редакции. Что касается до IV действия, то, как это указано выше, начало его в первоначальной редакции утрачено, так как в рукописи А отсутствует один полулист, который должен был содержать 1 явление и начало 2 явления этого действия; поэтому в первоначальной редакции IV действие начинается прямо с чтения письма; текст этой сцены ничем существенно не отличается от окончательного. Точно так же почти целиком совпадает и текст всего V действия, за исключением зачеркнутой автором и исключенной им из окончательной редакции сцены столкновения Катерины Матвеевны с Венеровским (явление 4).
Таким образом разночтения первоначальной редакции содержатся преимущественно в первых трех действиях; наиболее важные из них, интересные для характеристики действующих лиц или для выявления авторских намерений, мы печатаем в отделе вариантов (№№ 1—10, стр. 301—319).
действия, всю вторую сцену второго действия и отдельные явления третьего и четвертого действий. Из этих отрывков часть 2 сцены II действия, содержащая в себе объяснение Венеровского с Любочкой, очень характерное для обрисовки личности первого из них, печатается нами в отделе вариантов (см. варианты №№ III и IV, стр. 319—324).
Рукопись I действия первой полной редакции А была переписана С. А. Толстой и снова поступила в обработку автора. Эта копия (рукопись № 9) подверглась с его стороны весьма существенной переделке; текст рукописи был испещрен помарками и поправками Льва Николаевича, причем в некоторых случаях были перечеркнуты целые страницы, замененные новым текстом, вписанным автором на полях; большая часть этих поправок и дополнений вошла в окончательный текст комедии. В этой рукописи комедия Толстого впервые получает наименование, указывающее на ее содержание: «Новые (Современные) люди»; перед текстом помещен перечень действующих лиц, которого не было вовсе в рукописи А. Перечень этот вписан на полях рукой самого автора, причем Венеровский назван в нем уже этой фамилией, хотя в тексте именуется еще Рогоским. Имена прочих лиц совпадают с именами, установленными в окончательной редакции, за исключением студента-репетитора, который носит фамилию Чертковский, с пояснением: «студент университета, живущий на кондиции у Прибышевых, из духовного звания».
Подвергнув переработке I действие комедии, Толстой обратился ко второму. Повидимому, он был не совсем доволен обрисовкой характера Венеровского (Рагоского) в первой редакции комедии и поэтому решил заново переработать начало второго действия, в котором личность Венеровского выступает на первый план. Эта переработка содержится в рукописи № 11, из которой видно, что по первоначальному замыслу второе действие должно было происходить в усадьбе Прибышевых, через две недели после первого, но затем было перенесено в губернский город, в квартиру Венеровского. Действие начинается с монолога Венеровского, которого еще нет в ранней редакции (см. описание рукописи А). Монолог этот дается в двух вариантах: в первом варианте текст этого монолога по своему содержанию резко отличается от текста окончательной редакции; повидимому, он не давался автору, о чем свидетельствуют многочисленные помарки и поправки, сильно затрудняющие чтение отрывка; в конце концов он был целиком зачеркнут автором. В этом первоначальном наброске монолога еще нет размышлений Венеровского перед зеркалом, и вообще личность Венеровского обрисовывается в нем иначе, чем в окончательной редакции, причем в нем сильнее подчеркиваются элементы грубой чувственности и корыстолюбивого расчета. Приводим несколько наиболее характерных отрывков 1-го явления 2-го действия:
<Очень мила. Очень мила...> И вотъ я чего не думалъ... И она жмется этакъ. Ей прiятно. <Ну да еще бы!> Какое это чувство странное. Когда этакъ дотронешься до нея. Совсемъ нe ожидалъ. Очень курьезное ощущенiе и <разумеется физическое. И это они называютъ любовь... — и поэты, и романы пишутъ. Очень просто. Только убiйственны эти церемонiи. Къ чему все это? Дело въ томъ, что мущина и женщина хотят соединиться. Она выбрала меня... Я нахожу ее приличной и того... ничего. Ну и хорошо, пускай даетъ ей отецъ, что ей принадлежитъ, и кончено. Нетъ, тутъ целая процедура: предложенье, объявленье, обрученье, венчанiе, хитрятъ, хлопочутъ. Ну, хорошо это другому, пошляку, a мне надо стать выше... Только знай, что стоишь выше всехъ, и все головы пригнутъ. Ужъ это такъ.> Души наши чувствуютъ сродство, связаны таинственными узами. Да. Ха, ха, ха! души, которыхъ нетъ. <Тело, все тело>. Все законы природы и прiятные законы, когда умеешь себя въ нихъ поставить. — Да, еще бы кому же и поставить себя въ эти условiя, какъ не мне. — И право, этотъ родитель не такъ глупъ, онъ по крайней мере понимаетъ, кто я... Однако надо будетъ хорошенько уяснить съ нимъ нынче дело состоянья. Чортъ знаетъ что такое, — какъ начнешь говорить объ этомъ, — хочешь сказать одно, а говоришь совсемъ другое. Хочешь сказать: дайте дочери определенное состоянiе, а говоришь: ничего не нужно. Чортъ знаетъ что такое. (Входитъ Беклешовъ.) А, практической мужъ, тебя то и нужно.
Эта редакция монолога, очевидно, не удовлетворила Толстого, и он зачеркнул ее целиком и набросал другую, почти совпадающую с той, которая была принята им при дальнейшей обработке комедии; однако монолог, заключающий в себе мечты Венеровского о брачной жизни, был им откинут и таким образом не вошел в окончательный текст. Между тем в нем содержатся некоторые черты, характеризующие личность Beнеровского, как она первоначально была задумана автором, и потому представляющие известный интерес:
— не одному, а съ этимъ свеженькимъ цветкомъ, который я, да я — сорву. — Отчего-жъ мне не поехать за границу, поселиться въ Италiи съ молодой женой, въ лучшемъ отеле остановиться. Прогулки, она въ шелку, въ бархате, свеженькая, хорошенькая, на рысакахъ, въ коляске, рядомъ замечательный и красивый мущина. Или вечеръ, она въ открытомъ платье... <Какiя у нея> открытыя плечи. <Венера Милоская.> Пускай смотрятъ изъ партера. Въ бенуаре во Флоренцiи она и я, мущина въ черномъ англiйскомъ фраке, просто, достойно, и съ этимъ лбомъ и глубокимъ чарующимъ выраженiемъ. Вечеръ дома, ужинъ, поцелуй и потомъ... Да все это человечно, и все это увлекательно, прелестно, и я думалъ, что это не про меня, какъ не ценилъ себя. Что значитъ сильная натура! Всегда ценишь себя ниже стоимости, не такъ, какъ всякая дрянь, воображающая себя Богъ знаетъ чемъ. А выходитъ, что нетъ человека достойнее меня, чтобы наслаждаться всеми, даже и этими благами. — И отчего жъ? <У меня нетъ денегъ, у нее они будутъ. И для кого жъ это счастье, какъ не для насъ.> — <Да, деньги. Одно глупо. Я два раза сказалъ старику, что мне не нужны. Онъ такъ глупъ, что можетъ ничего не дать. Точно какъ будто ежели человекъ выше [1 неразобр.], денегъ, то и женщина должна быть лишена средствъ. Вотъ глупо то вышло бы. — Нынче скажу ему прямо и ясно. — Ну да я съ собой шутить не позволю. — Вотъ еще церемониться съ этими скотами! Накрадено посредствомъ крепостнаго права. Такъ еще бы не скоты. Вотъ ненавижу эту породу.>
За монологом Венеровского следует его разговор с Беклешовым; текст рукописи в общем довольно близко подходит к тексту позднейшей редакции (2 явление II действия), только расположение частей в нем совсем иное: в рукописи разговор начинается с характеристики членов семьи Прибышевых и затем переходит к вопросу о приданом, в позднейшей, окончательной редакции — наоборот; в рукописи нет также рассказа Беклешова о заседании судебного присутствия, с которого начинается его разговор с Венеровским в окончательной редакции. Встречающиеся в рукописи варианты не имеют существенного значения, и потому мы на них не останавливаемся.
Перечисленными рукописями исчерпываются имеющиеся в нашем распоряжении черновые материалы, относящиеся к комедии «Зараженное семейство» и служившие как бы подготовкой для установления той редакции комедии, которую мы имеем в рукописи Б, и которая, за утратой более поздней рукописи, должна быть нами признана основной, если не окончательной. Что касается текста рукописи Б, то в основу его легла более ранняя редакция А, со всеми изменениями и дополнениями, которые были сделаны автором позднее и которые вошли в рукописи №№ 7 — 11. Эти изменения касаются преимущественно первых трех действий и отчасти действия V-го; текст IV действия остался почти в том же виде, как в ранней редакции А.
Исправленный и дополненный текст, переписанный с авторских подлинников и вошедший в рукопись Б, подвергся затем новой переработке, причем, помимо более или менее значительных поправок стилистического характера, оказались зачеркнутыми целые страницы рукописи; текст их заменен обширными вставками, вписанными на полях. Особенно ясно процесс работы Толстого над текстом его комедии в этой рукописи выявляется из анализа текста первых двух действий рукописи Б. Сопоставляя текст этой рукописи с другими имеющимися в нашем распоряжении черновыми материалами, мы можем проследить те последовательные стадии, через которые прошла комедия при ее обработке и установить отдельные редакции ее. В основу этого текста, как было уже указано, лег текст рукописи А, представляющий собою таким образом первую, черновую редакцию комедии (о ней см. выше, стр. 400). С этой рукописи была снята С. А. Толстой копия, которая затем подверглась новой авторской обработке, сокращениям, изменениям и дополнениям; в результате получилась вторая исправленная редакция этой части пьесы; в этой второй редакции комедия впервые получила заглавие: «Новые люди», а также впервые был установлен список действующих лиц. Копия С. А. Толстой сохранилась полностью, частью в составе рукописи Б (I действие, лист 11; II действие, лл. 1, 2, 5—12), частью в черновой рукописи № 10. Эта исправленная автором копия была снова переписана со всеми внесенными в нее изменениями и в таком виде вошла в состав рукописи Б (I действие, лл. 1—10; II действие, лл. 3—4) и здесь снова подверглась со стороны автора весьма существенной переработке, представляющей собой третью редакцию. — Однако, и в этой третьей редакции текст комедии не может быть признан окончательным, потому что в нем сохранились ясные следы последовательных наслоений, внесенные в него при переработках, вследствие чего получились несогласованности и противоречия, не сглаженные и не устраненные автором. Так, например, начало 3 явления I действия дано в двух параллельных вариантах, резко отличающихся друг от друга, причем первоначальный текст не был зачеркнут автором и не был устранен им из состава комедии; мы печатаем этот текст в отделе вариантов (см. № IV). Между тем, внося в текст комедии новую редакцию данного места, Толстой не согласовал дальнейшего текста с этой переработкой и оставил в нем намеки, явно относящиеся к первоначальному тексту и непонятные при измененной редакции (см. прим. к стр. 217).
Аналогичный случай представляет собой конец 2 явления 1 сцены II действия. Здесь на обращение Венеровского к своему приятелю Беклешову с просьбой о содействии для устранения влияния «эманципированной девицы» Дудкиной на его невесту мы имеем ответную реплику Беклешова в трех вариантах. Во-первых, в копии С. А. Толстой мы находим вставку на полях, сделанную рукою автора, в которой Беклешов объясняет свой план, каким образом он думает «затравить» эмансипированную девицу, «сцепив» ее со студентом-репетитором, живущим в усадьбе Прибышевых «на кондиции»; вставка эта однако была затем зачеркнута автором и таким образом исключена им из текста. Но намек на нее сохранился в другом варианте реплики Беклешова, который мы находим в 5 явл. II действия (автограф Толстого): «Понято. Я мало того, что устраню...» Оба эти варианта относятся ко второй редакции комедии. Наконец, на листе 4 рукописи Б (каллиграфическая копия с поправками автора), содержащем в себе третью редакцию текста, реплика Беклешова изложена совсем иначе; копия заканчивается словами Венеровского: «И вообще я бы желал устранить ее», за которыми следует вписанная рукою автора реплика Беклешова: «<Ну, это можно>. Надо посмотреть». На этом обрывается работа Толстого над третьей редакцией текста его комедии, — и для того чтобы связать его с последующим текстом, приходится или произвести спайку текстов при помощи их контаминации, или же пожертвовать одним из вариантов, для того чтобы избежать шероховатости, неизбежной при всяком механическом соединении текстов. В настоящем случае мы предпочли прибегнуть ко второму способу, опустивши цитированную выше реплику Беклешова в виду того, что она, очевидно, не была закончена автором и оборвана им на полуфразе.
— Венеровского, который в разных частях комедии именуется по-разному: в первых двух действиях он зовется Николаем Дмитриевичем (и Захаровичем), в третьем — он носит имя Семена и только в пятом окончательно устанавливается имя Анатолия, с которым он входит и в список действующих лиц.
Поправки, внесенные Толстым в рукопись Б, двоякого рода: одни из них имели целью художественное оформление материала, придание ему полноты и законченности и устранение всего лишнего, ненужного для характеристики выведенных лиц; так, например, значительному сокращению подвергся монолог Венеровского в начале II действия, а также его разговор с Любочкой во 2 сцене того же действия. Другие же поправки405 406были связаны с изменениями в самой характеристике того или другого лица, с желанием автора придать ему новый оттенок; так, например, второй вариант начала 3 явления I действия совсем по иному рисует личность Ивана Михайловича сравнительно с первой редакцией, в которой он изображен в виде грубого бурбона-крепостника, готового браниться и драться за свои права и интересы; во втором варианте эти черты грубости устранены автором, и характеристика Ивана Михайловича в значительной мере смягчена и облагорожена; вероятно, это понадобилось автору для того, чтобы показать, что влияние новых идей не ограничивалось только молодежью, но распространялось также и на представителей старшего поколения. В 4 явлении I действия, в разговоре Катерины Матвеевны со студентом, резкие отзывы последнего о всех окружающих, встречающиеся в рукописи А, также подверглись при обработке значительному смягчению. Точно так же значительно изменена Толстым и характеристика Венеровского путем устранения и смягчения всех тех мест, в которых говорится о корыстных мотивах его женитьбы (особенно в 1 и 2 явлениях II действия).
Оценивая текст, содержащийся в рукописи Б, в его целом, мы должны признать, что рукопись эта представляет собою черновик, носящий следы упорной авторской работы, которая, однако, не была доведена до конца. Поэтому в ней сохранились различные шероховатости, противоречия и несогласованности, которые, вероятно, были бы устранены автором в той окончательной редакции его комедии, рукопись которой он передал гр. В. А. Соллогубу. Таким образом, можно сказать, что рукопись Б, в ее настоящем виде, заключает в себе последний черновой вариант не дошедшей до нас окончательной редакции комедии «Зараженное семейство».
ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ, ОТНОСЯЩИХСЯ К КОМЕДИИ «ЗАРАЖЕННОЕ СЕМЕЙСТВО».
От комедии «Зараженное семейство» сохранилось две рукописи, содержащие в себе почти полный текст комедии, в двух ее редакциях: ранней (рукопись А) и более поздней (рукопись Б), и, кроме того, одиннадцать черновых отрывков меньшего объема. Все эти рукописи хранятся в архиве Толстого в Всесоюзной библиотеке им. В. И. Ленина.
«Зараженное семейство» в ранней редакции, значительно отличающейся от окончательной как по объему, так и по содержанию. Рукопись эта, автограф Толстого, состоит из отдельных, не сшитых между собой полулистов писчей бумаги, сложенных в четвертку; всего в рукописи 16 полулистов или 64 страницы in 4°. Первые шесть полулистов, содержащие в себе текст 1 действия комедии, перенумерованы самим автором (цыфры вверху страниц, в левом углу), но затем эта авторская нумерация прерывается и остается только полистная музейная нумерация (внизу страниц). Большая часть рукописи написана на бумаге фабрики Никифорова и Новикова, которою в эту эпоху обычно пользовался Толстой; только один лист написан на более плотной бумаге Сергиевской фабрики (клеймо: двойное готическое С под короной, в овальной рамке двойной обводки).
Вся рукопись целиком написана рукою Толстого разными почерками: местами — мелким и сжатым, местами — более размашистым; чернила рыжеватые или выцветшие от времени. Текст содержит многочисленные поправки и вставки, вписанные автором между строк. Некоторые страницы целиком зачеркнуты. Небольшие поля имеются только на первых шести полулистах, содержащих в себе I действие комедии. На полях, а где их нет, то сбоку текста, вставлены отдельные замечания, имеющие программный характер или относящиеся к характеристике того или другого лица; например: «Охотно толкуетъ, но не знаетъ» (о студенте), «разсказываетъ о студ. житье, и планъ комуны»; «студентъ робеетъ, изъ кармана кукишъ»; «Рагожской приглашаетъ въ острогь учить грамоте» и т. п. В конце одиннадцатого полулиста, после первой сцены III действия, набросан перечень действующих лиц комедии, причем против некоторых значатся имена артистов московского Малого театра, которым Лев Николаевич предназначал ту или другую роль: так, роль Ивана Михайловича должен был играть Самарин, роль Рагоского — Шумский, студента — Рассказов; фамилия артиста, который намечался автором в качестве исполнителя роли гимназиста, написана так неразборчиво, что не поддается прочтению; против других действующих лиц имена предполагаемых исполнителей не обозначены (см. в отделе вариантов стр. 301—316).
и в разное время. Первые два действия обнаруживают упорную работу над ними автора: текст их покрыт многочисленными помарками, поправками и дополнениями, вписанными между строк и на полях; кроме того два листа (во II и в V действиях) целиком писаны рукой Толстого. Всего в рукописи 81 лист in-folio (162 страницы, из них 8 страниц в разных частях рукописи чистые). Листы исписаны с обеих сторон. В I, II и V действиях оставлены большие поля в полстраницы; III и IV действия — без полей.
I действие комедии заключает в себе одиннадцать полных листов писчей бумаги, исписанных разными почерками; первые четыре листа (бумага фабрики Никифорова-Новикова) писаны размашистым писарским почерком, с росчерками и сокращениями под титлами и т. п.); особенность правописания — отсутствие твердого знака (ъ). Листы с 5 по 10 (бумага Угличской фабрики) писаны тонким и аккуратным, почти каллиграфическим почерком. Всё это начало I действия списано о копии, снятой С. А. Толстой с рукописи А и исправленной автором (см. ниже, № 10). К этой же копии принадлежит и последний, 11 лист рукописи Б (бумага фабрики Никифорова-Новикова), писанный рукой С. А. Толстой и заключающий в себе два последних явления I действия: 7 и 8. Листы нумерованы цыфрами, выставленными (рукой переписчика) вверху первой страницы каждого листа; однако, после десятого листа нумерация перебивается и одиннадцатый по счету лист обозначен цыфрой 6; это объясняется тем, что лист этот взят из означенной выше копии С. А. Толстой, заключающей в себе 5 полных листов писчей бумаги. Рядом с указанной нумерацией существует еще другая, проходящая через всю комедию и внесенная, очевидно, позднее, когда подбирался и приводился в порядок текст всей пьесы; цыфры этой нумерации проставлены карандашом в верхнем правом углу каждой страницы.
II действие занимает 12 полных листов писчей бумаги. Первые два листа писаны рукой С. А. Толстой (бумага Сергиевской фабрики); листы 3 и 4 писаны тем же каллиграфическим почерком, как и лл. 5—10 I действия (бумага фабрики Никифорова - Новикова); следующий лист — автограф Толстого (бумага той же фабрики); он заключает в себе окончание 2 явления, со слов Беклешова: «Понято. Я мало того, что устраню...» и весь дальнейший текст до конца 1 сцены; наконец, листы 6—12 снова писаны рукой С. А. Толстой (бумага Угличской фабрики). Нумерация листов перебивается: после первых двух нумерованных листов следует три листа, не помеченные цыфрами; затем нумерация снова возобновляется, но цыфры ее не соответствуют действительному счету листов: лист 6 по порядку отмечен цыфрою 3 и т. д.; однако, при ближайшем ознакомлении с текстом, оказывается, что листы, писанные рукой Софьи Андреевны, носят сплошную нумерацию и заключают в себе непрерывный текст всей 1 сцены II действия, а листы 3 и 4 представляют собой вставку, заключающую в себе значительную часть текста листа 2, писанного рукою Софьи Андреевны, начиная со слов Беклешова: «Любимая манера этихъ господъ...» и кончая словами Венеровского: «И вообще я бы желалъ устранить ее...», со всеми поправками, внесенными в него автором; что же касается до листа — автографа, то текст его целиком вошел в дальнейшую копию С. А. Толстой, и таким образом, в сущности, является лишним.
— три с половиной листа писчей бумаги (фабрики Говарда). Судя по качеству бумаги и чернил и по характеру почерка, рукопись этих двух действий представляет собой копию более позднего времени и относится к 1870-ым или даже к началу 1880-ых гг. Рукопись писана неизвестной женской рукой, крупным и размашистым почерком; последняя страница не исписана. Оба действия имеют одну сплошную нумерацию по страницам (1 — 33). Авторских поправок никаких нет. Относительно текста см. выше в описании рукописи А.
V действие занимает 9 полных листов писчей бумаги (фабрики Никифорова - Новикова), причем первые 9 листов представляют собой копию, писанную разными лицами: начало 1 явления — написано рукой С. А. Толстой, затем идет неизвестная мужская рука, с крупным, твердым и красивым, почти каллиграфическим почерком, который сменяется более мелким, женским, но также изящным и отчетливым (повидимому, это рука Т. А. Берс); затем снова идет почерк С. А. Толстой, за которым опять следует рука тех же двух переписчиков; создается впечатление, что рукопись V действия одновременно писалась тремя лицами, распределившими между собой работу; это предположение подтверждается также и тем обстоятельством, что некоторые страницы остались неисписанными или недописанными, хотя связь текста нигде не прерывается. Рукопись имеет широкие поля в пол-страницы, очевидно, предназначенные для авторских поправок, которых, однако, не встречается вовсе. Никакой нумерации не имеется, за исключением музейной, полистной. Текст восходит к рукописи А с очень незначительными отклонениями. Последний, 9 лист рукописи представляет собой автограф Толстого и заключает в себе конец 5 явления, 6, 7 и начало 8 явления, со слов Катерины Матвеевны: «Любовь, не мешай мне додуматься», и кончая словами Ивана Михайловича: «Поеду, государь мой, когда выскажу все»; исписаны три страницы, четвертая — чистая. Окончание V действия находится в рукописи № 7 (см. ниже).
Кроме рукописей А и Б, содержащих в себе почти полный текст комедии «Зараженное семейство», в двух ее редакциях, сохранилось еще одиннадцать различных по величине черновых отрывков, вариантов, конспектов и т. п. Некоторые из них представляют собой первоначальные наброски, предшествовавшие первой редакции, содержащейся в рукописи А (№№ 1—6); другие же являются посредствующими звеньями между этой ранней редакцией и текстом, заключающимся в рукописи Б (№№ 7—11). Хронологически эти черновые отрывки располагаются в следующем порядке:
Рукопись № 1 (Папка XX, 16, 1), автограф Толстого, написанный на четвертушке писчей бумаги посредственного качества, без фабричного клейма и водяных знаков. Текст состоит всего из трех строчек и заключает в себе только перечень действующих лиц.
Начало: «Явленiе... <Помещикъ> Михаилъ Ивановичъ...»
—13 строк вверху первой страницы; остальные три страницы чистые. Бумага фабрики Никифорова - Новикова. Почерк мелкий и неровный.
Начало: «За чаемъ н[яня] съ б[арыней]...»
Печатается полностью в объяснительной статье: «История писания комедии Зараженное семейство» (см. выше, стр. 395).
Рукопись № 3 (Папка XX, 16, 3), автограф Толстого, занимает полный лист писчей бумаги, in-folio, с клеймом Угличской фабрики; исписаны три страницы, на четвертой странице вверху находится заметка рукой Толстого: «<Литературный вечеръ> Ст. К. М. (дети)»; возможно, что эта запись также имеет отношение к комедии и является каким-то неясным для нас программным намеком. Нижний край бумаги на обеих половинах листа оборван, отчего значительно пострадал самый текст отрывка. Почерк довольно крупный и размашистый.
Начало: «I Актъ. 1 Сцена. <Жалобы> Усманц[евъ] съ женой. Посредникъ...»
— 396).
Рукопись № 4 (Папка XX, 16, 4), автограф Толстого, занимает полный лист писчей бумаги Угличской фабрики, in-folio; исписаны полностью две первые страницы, на третьей странице помещено всего семь строк; нижняя четвертушка второго полулиста оторвана. Текст писался в несколько приемов, что видно из изменения почерка в разных частях рукописи.
Начало: «Действiе I. Ив. М. и М. В. беседуютъ о домашнихъ делахъ».
Рукопись № 5 (Папка XX, 16, 5), автограф Толстого, занимает полный лист писчей бумаги, in-folio (4 страницы, последняя страница написана до половины). Бумага Угличской фабрики, посредственного качества, без полей. Почерк довольно крупный и размашистый. В тексте многочисленные помарки и исправления.
Начало: «Действiе I. Зала помещичьяго дома. Утреннiй чай». Печатается полностью в отделе вариантов (см. вариант № 1, стр. 295—301).
неизвестной рукой (конторским почерком) счет расходов в Туле, в магазинах и на почте («20 января израсходовано въ Туле...»). Текст написан в два столбца, мелким почерком, и заключает в себе список отдельных характерных выражений.
Начало: «Торжество мысли...»
Текст рукописи полностью напечатан выше в истории писания комедии (см. стр. 399—400).
Рукопись № 7 (Папка XX, 16, 7), автограф Толстого, полулист писчей бумаги Угличской фабрики, сложенный в четвертку, без полей; исписано две с половиной страницы, последняя страница чистая. Почерк довольно крупный и размашистый. В тексте встречаются авторские помарки и поправки.
«В[енеровскiй]. А что вамъ это сказать нужно».
стр. 291 — 294).
Рукопись № 8 (Папка XX, 16, 8), автограф Толстого, занимает четыре отдельных полулиста писчей бумаги, сложенных в четвертку (всего 16 страниц); бумага Угличской фабрики, желтоватая, тонкая, посредственного качества, без полей; листы не нумерованы; почерк местами довольно крупный, хотя и сжатый, местами очень мелкий и неразборчивый. Текст рукописи состоит из трех отдельных частей:
1 часть обнимает два первых полулиста, содержащих в себе всю вторую сцену II действия.
Начало: «Сцена II (1-го действия). Садъ въ деревне Прибышевыхъ. М. В. — Няня — »
2 часть — третий полулист, заключающий в себе 5 и 6 явления 1 сцены III действия (разговор Катерины Матвеевны со студентом и Петрушей). Нижний правый угол второй четвертушки оборван, однако, текст от этого не пострадал.
«ст. <тронуто> К. М. Явленiе... К. М. и Ст. которые стояли...»
Конец: «Петр. Я обдумываю содержанiе... семья преграда...»
3 часть — четвертый полулист, содержащий в себе начало IV действия (до сцены чтения письма).
Начало: «II Сцена III Действiя. Комната въ доме Прибышевыхъ 1-й сцены. Гости сидятъ...»
«Нетъ, прошло ваше время. Ну, читайте».
этой рукописи, представляют собой составную часть рукописи А и только случайно отбились от нее; однако против этого предположения говорит то обстоятельство, что все эти отрывки, относящиеся к различным частям комедии, так же как и окончание пятого действия (рукописи № 7), написаны на одинаковой бумаге и притом другой, чем та, на которой написана рукопись полной редакции А (бумага Угличской фабрики, несколько большего формата, другого цвета и качества); поэтому следует думать, что эти отрывки написаны автором дополнительно, уже после того, как была закончена работа над рукописью А, хотя и в ближайшее время.
Отрывки из рукописи № 8: действие II, сцена 2, явления 4 и 7 напечатаны в отделе вариантов (см. стр. 319 — 322).
Рукопись № 9 (Папка XX, 16, 9), копия, писанная рукой С. А. Толстой, с многочисленными поправками и дополнениями Толстого. Рукопись занимает пять полных листов писчей бумаги, in-folio, с полями в полстраницы (всего 20 страниц); листы перенумерованы самим автором цыфрами, проставленными вверху первой страницы каждого листа; бумага фабрики Никифорова - Новикова. Рукопись содержит в себе 1 — 6 явления I действия комедии.
«Новые <Современные> люди. Комедiя въ 4-хъ действiяхъ. Лица перваго действiя».
Рукопись № 10 (Папка XX, 16, 10), копия, писанная рукой С. А. Толстой, занимает один полный лист писчей бумаги, in-folio, с полями в полстраницы; бумага довольно плотная, с клеймом Сергиевской фабрики.
«а то и на конюшню, бывало, сведут».
Рукопись № 11 (Папка XX, 16, 11), автограф Толстого, занимает полный лист писчей бумаги, in-folio, кругом исписанный; бумага Угличской фабрики, желтоватая, посредственного качества; в рукописи оставлены большие поля, в полстраницы. Почерк мелкий и сжатый, меняющийся в разных частях рукописи, которая, очевидно, писалась в несколько приемов. В тексте много поправок, помарок и вставок, вписанных между строк и на полях. На первой странице, посреди текста, силуэтный рисунок, изображающий человеческие фигуры в различных позах; на последней странице два наброска человеческой головы в профиль. Начало: «Действiе II. Въ саду у Прибышевыхъ. Сначала робеетъ потомъ фатъ».
«Зараженное семейство» нами приведено два отрывка из этой рукописи (см. стр. 396—397).
ПЕЧАТАНИЕ ТЕКСТА КОМЕДИИ «ЗАРАЖЕННОЕ СЕМЕЙСТВО».
По рукописи комедия «Зараженное семейство» была впервые напечатана в изд. «Федерация»: «Лев Толстой. Неизданные художественные произведения», со вступительными статьями А. Е. Грузинского и В. Ф. Саводника. М. 1928, стр. 15—136; в основу, как и в настоящем издании, была положена рукопись Б; параллельный текст начала 3 явления I действия напечатан впервые там же (в настоящем издании ему соответствует вариант № IV).
«Зараженное семейство» печатается по рукописям, хранящимся в архиве Толстого в Всесоюзной библиотеке им. В. И. Ленина, с привлечением всего относящегося к ней чернового материала (см. выше описание рукописей, стр. 407). В основу печатаемого текста положена рукопись Б, в виду того, что она хронологически является наиболее поздней из всех сохранившихся рукописей, причем значительная часть ее (первые два действия) носит на себе следы авторского просмотра. Основной текст дается в последней, третьей редакции (см. выше, стр. 405), но вместе с тем использовано также многое из того, что было вычеркнуто автором, в случае, если эти вычеркнутые места представляли интерес для истории его творческой работы или для характеристики выведенных им лиц; все эти откинутые места или введены непосредственно в текст (в ломаных скобках), или отнесены в подстрочные примечания. Что касается до текста остальных трех действий, то в рукописи Б он дается в копиях, писанных разными лицами и в разное время, не просмотренных Толстым и не авторизованных им. Копии эти, особенно копия III и IV действия, снятые неизвестным лицом с рукописей Толстого, много лет спустя после написания комедии, не отличаются безукоризненной точностью. При сравнении с теми черновыми рукописями, которые послужили оригиналом для переписчиков, обнаруживается, что последние при переписывании допустили различные произвольные отступления, искажения, пропуски отдельных слов и даже целых предложений, в тех случаях, когда оригинал представлял трудности для прочтения. В виду такого дефективного состояния этой части рукописи Б, редактор счел необходимым, при установлении печатного текста комедии, внести в него соответствующие исправления на основании Толстовских оригиналов, оговорив эти исправления в подстрочных примечаниях. Кроме того, в видах единообразия, редактор позволил себе сделать следующие отступления от текста рукописи Б: в III и IV действиях введены отсутствующие в рукописи Б списки действующих лиц, имеющиеся в авторизованной части рукописи; имена действующих лиц, относительно которых у автора замечаются колебания, фиксированы на протяжении всей комедии; так, имя-отчество Венеровского, установленное в списке действующих лиц в начале I действия (Анатолием Дмитриевичем), выдержано на протяжении всей комедии, хотя в рукописи Б он местами носит другие имена (см. выше, стр. 406). Все имена действующих лиц, обозначенные в рукописи большей частью сокращенно (Ив. Мих., Мар. Вас., студ., Л. и т. д.) даются в развернутом виде, без всякой оговорки. Наконец, вводятся порядковые обозначения явлений там, где они отсутствуют в рукописи, с соответствующей оговоркой в примечаниях.
1. Ломаными скобками обозначен текст, зачеркнутый Толстым. – Ред.
2. Однако, скажите (франц.).
(франц.).
4. Я хотела бы знать ваше мнение (франц.).
6. хочет сделать предложение Любе (франц.).
(франц.).
– Ред.
9. Я ничего не имею против него
10. как следует (франц.).
…