ВАРИАНТЫ «ЗАЯВЛЕНИЯ ОБ АРЕСТЕ H. Н. ГУСЕВА».
№ 1.
Вчера въ 10-мъ часу вечера въ нашъ домъ ворвались два вооруженныхъ человека, называющiе себя Исправникомъ и Становымъ, и потребовали моего молодого друга и <сотруд> помощника въ моихъ работахъ Н. Н. Гусева. Я говорю: ворвались, потому что люди эти <если бы не были темъ, чемъ они есть> <не будь они> никогда не решились [бы] итти въ домъ къ людямъ, которые их не знаютъ и по всей вероятности не желаютъ знать, и ихъ бы не пустили въ домъ, если бы они не были темъ, чемъ они есть, исполнители насилiй, поддерживаемыхъ, какъ всякое насилiе, оружiемъ. Люди эти съ торжественнымъ, благоговейнымъ видомъ прочли такъ же, какъ люди читаютъ священныя книги, признаваемыя словомъ Бога, скверную лживую бумажонку, излагающую решенiе <очень глупаго и дурного> жалкаго, заблудшаго, совершившаго и совершающаго безчисленное количество преступленiй человека, называемаго М[инистромъ] В[нутреннихъ] Д[елъ]. Въ бумажонке сказано, что <этотъ> H. H. Гусевъ по решенiю этого жалкаго и нехорошаго человека, называемаго М. в. д., Гусевъ долженъ быть немедленно взятъ въ тюрьму и по этапу отправленъ въ почему-то избранный людьми Чердынскiй уездъ, где онъ долженъ прожить почему-то именно 2 года. Причиной этого глупаго <жестокаго> насилiя выставлялось то, что будто бы Гусевъ распространяетъ революцiонныя книги, тогда какъ Гусевъ не распространялъ <и не распространяетъ> никакихъ революцiонныхъ книгъ, а только по моей просьбе высылаетъ людямъ, обращавшимся ко мне за моими книгами, те книги, которыя я просилъ его выслать. <Гусеву дано полчаса времени, чтобы собраться> Черезъ полчаса Гусева увезли и теперь онъ сидитъ въ тюрьме. A все знаютъ, что такое съ своимъ переполненiемъ теперешнiя тюрьмы. Совершенное надъ Гусевымъ глупое, жестокое и наглое насилiе особенно <характерно для нашего неcчастнаго правительства> поразительно, поразительно оно и по характеру того лица, надъ которымъ оно произведено, и по своей <лживости> не несправедливости — о справедливости съ теми людьми, которые называютъ себя правительствомъ, не можетъ быть и речи, а явной лживости выставленныхъ причинъ и <главное> по своей нелепости <безсмысленности, случайности> и жестокости и главное по своей нецелесообразности. Поразительно во 1-хъ то, что сажаютъ въ тюрьму и ссылаютъ подъ стражей по этапу какъ опаснаго преступника кого же? Человека кроткаго, добраго, до глубины души проникнутаго христiанскимъ ученiемъ прощенiя, непротивленiя, любви.
№ 2.
Такъ разсуждаютъ те люди, которые за свои вероятно большiя умственныя способности призваны управлять 150 мил. народомъ.
№ 3.
мы еще откладываемъ, теперь же будемъ ссылать всехъ его друзей и помощниковъ. Авось онъ опомнится и замолчитъ.
№ 4.
<моихъ> непрiятныхъ правительству мыслей, такъ какъ такихъ средствъ нетъ и не можетъ быть, а противъ моей личной деятельности есть только одно радикальное средство. Средство это въ томъ, чтобы подослать какого-нибудь изъ техъ продажныхъ, готовыхъ на все людей, которыхъ достаточное число находится на службе правительства, съ приказанiемъ за известное вознагражденiе и повышенiе въ званiи отравить или застрелить меня какъ будто отъ себя и нечаянно. Все же другiя средства помимо этого не только не достигаютъ желаемой цели, но всегда производятъ обратное действiе.