Великий грех (варианты)

№ 1.

Теперь у насъ въ Россiи происходитъ волненiе народа, преимущественно въ паразитныхъ слояхъ народа, изъ которыхъ самый влiятельный — такъ называемая интеллигенцiя. Интеллигенцiя, т. е. люди подъ предлогомъ услугъ, которыя они оказываютъ народу, услутъ въ роде писанiй статей, или выдаванiя вредныхъ лекарствъ, или обученiя народа ненужнымъ глупостямъ, или писанiемъ картинъ, сочиненiемъ сонатъ и произнесенiемъ за деньги речей въ суде — все услуги, о которыхъ народъ ихъ не проситъ, живущiе грабежомъ, т. е. трудомъ народнымъ, которыхъ гораздо правильнее назвать паразитами, определяя и по ихъ средствамъ жизни и по более чемъ сомнительному развитiю интеллекта.

№ 2.

1) Ученiе Генри Джорджа, невольно обратившее на себя вниманiе своего ясностью и силой наиболее въ Англiи и Америке въ 80-хъ и 90-хъ годахъ, очень скоро, особенно после смерти Джорджа, остановилось въ своемъ внешнемъ распространенiи, стало забываться, и проложенная въ пустыне дорога все засыпается и засыпается пескомъ пустыни, т. е. пустой газетной, журнальной и профессорской болтовней, потворствующей темъ, которымъ выгодна частная земельная собственность.

№ 3.

Такъ это было съ ученiемъ Джорджа. Мнимая наука политической экономiи, лживыя положенiя которой Джорджъ долженъ былъ разбить (что онъ и прекрасно сделалъ) для того, чтобы высказать свои ясныя, понятныя и нужныя мысли, совершенно игнорируетъ Джорджа. Если же касается его положенiй, то, подводя его подъ те свои определенiя, которыя опровергнуты Джорджемъ, легко разбиваетъ его, и все это глубокое, простое ясное и нужное ученiе для слепо верующихъ въ науку (а ихъ легiонъ, такихъ же, какихъ былъ легiонъ верующихъ въ церковь) представляется какой то неудачной теорiей, вполне опровергнутой «настоящей наукой».

№ 4.

<И что же — русскiе ученые, образованные, досужiе люди ничего иного не могут придумать для народа, благомъ котораго они такъ озабочены, какъ только то, чтобы повторять безполезную и ни къ чему не ведущую болтовню европейскихъ соцiалистовъ, которая, продолжаясь уже давно, не привела рабочихъ людей ни къ какимъ результатамъ и, очевидно, ни къ какимъ привести не можетъ, что уже начинаютъ понимать многiе. Руcскiе интеллигенты озабочены только темъ, какъ бы имъ не пропустить того, что делаютъ ихъ образцы.

№ 5.

И что же — русскiе люди, те самые, которые хотятъ служить народу, не только не видятъ этого и верятъ, какъ въ старину верили Библiи и всемъ догматамъ церкви; «верятъ» тому, что провозглашали европейскiе мудрецы Марксы, Энгельсы, Каутскiе и др., и все не видятъ для русскаго народа никакого другого средства улучшенiя его положенiя, какъ то, чтобы лишиться земли и, сложившись въ соцiалиcтическiй союзъ, какимъ то таинственнымъ способомъ овладеть орудiями труда и сложиться въ воображаемое соцiалистическое государство, и не хотятъ знать того, что хочетъ знать весь русскiй народъ, но озабочены только темъ, какъ бы привести весь русскiй народъ какъ можно скорее въ то положенiе, въ которомъ находятся европейскiе народы.

№ 6.

Только отъ этого люди нашего времени вообще и люди интеллигенцiи въ особенности (едва ли не более всехъ другихъ интеллигенций совершенно лишенные религiознаго сознанiя) такъ превратно понимаютъ жизнь того народа, которому они хотятъ служить более или менее искренно своей деятельностью, что требуютъ для него то, чего ему не нужно, и умалчиваютъ о томъ и даже считаютъ ненужнымъ то, что одно онъ считаетъ для себя самьмъ нужнымъ.

Человекъ, не имеющiй религiознаго пониманiя жизни, не виноватъ въ томъ, что не понимаетъ смысла своей жизни, но такой человекъ долженъ понимать, что, не зная смысла своей жизни и жизни вообще, прямо заявляя об этомъ, какъ это делаютъ русскiе интеллигенты, что такой человекъ никакъ не можетъ учить жизни тотъ самый народъ, который знаетъ смыслъ своей жизни, живетъ полной трудовой жизнью и кормитъ и содержитъ всю эту кишащую на немъ паразитную интеллигенцiю, мнимо озабоченную его благомъ.

И потому улучшенiе положенiя народа, которое не можетъ наступить безъ уничтоженiя земельной собственности, никакъ не можетъ быть достигнуто агитацiями, бунтами, революцiями, всемъ темъ, чемъ хочетъ служить народу русская интеллигенцiя.

Поразительнымъ доказательствомъ неразумности разрешенiя этого вопроса можетъ служить то, что сделано было большой французской революцiей по отношенiю земельной собственности. Земля была признана принципiально общей и насильственно отобрана отъ большихъ собственниковъ. И последствiя были те, что нигде люди не держатся такъ жадно за земельную собственность, какъ именно во Францiи.

№ 7.

Не имея религiознаго сознанiя, т. е. не понимая смысла жизни, они не могутъ определить того, что составляетъ истинное благо людей, что для жизни человеческой наиболее, что менее важно: они видятъ разныя частныя причины бедствiй народа, но не видятъ основного. «Хорошо образованiе народа, хороши техническiя усовершенствованiя, хороша веротерпимость, хороши производительныя и потребительныя товарищества, хорошо и представительство и многое другое. И они ищутъ всего этого безъ внутренней связи и, главное, безъ пониманiя всего того, что все эти меры, если бы и были осуществлены, оне бы не улучшили положенiя народа, всего народа, богатыхъ и бедныхъ, и сильныхъ и слабыхъ, до техъ поръ, пока не будетъ уничтожена основная причина бедствiй — несправедливость земельнаго захвата; точно также, какъ никакiя усовершенствования не могли улучшить положенiе народа, среди котораго было рабство, до техъ поръ, пока оно не было уничтожено.

Заблужденiе нашихъ заступниковъ народа — заблужденiе невольное, такъ какъ человекъ, не имеющiй религiознаго пониманiя жизни, не виноватъ въ томъ, что пониманiе его ограничено. Заблужденiе ихъ въ томъ, что для нихъ вопросъ земельной собственности (въ особенности вследствiе напыщенной болтовни мнимой науки политической экономiи) представляется однимъ изъ частныхъ вопросовъ въ устройстве общественно-экономической жизни, наравне съ вопросами капитала, рабочей платы, процента, дохода и т. п., тогда какъ вопросъ о земельной собственности есть прежде [всего] вопросъ нравственный, религiозный, такой же, какимъ былъ вопросъ личнаго равенства.

Земельная собственность есть прежде всего грехъ, ужасный грехъ въ христiанскомъ обществе, въ которомъ люди по своей вере признаютъ всехъ людей равными и братьями, грехъ такой, какимъ былъ грехъ личнаго рабства, и какъ личное рабство было губительно не только для рабовъ, но и для владельцевъ, такъ земельное рабство одинаково губительно и для рабовъ земельныхъ и для землевладельцевъ.

Ведь какъ только церковь своими злыми софизмами могла, успокаивая ихъ совесть, оправдывать землевладельцевъ, такъ только теперешняя наука могла своей искусной аргументацiей въ отвлеченныхъ понятiяхъ такъ запутать людей, что они совершенно не видятъ того ужаснаго греха, который они совершаютъ, удерживая для своихъ барышей, забавъ, удовлетворенiя похоти ту землю, которая нужна рабочимъ людямъ.

№ 8.

Народъ понимаетъ, что земельная собственность не есть учрежденiе въ роде школьнаго закона, новыхъ податей, земскихъ насильниковъ, солдатства, паспортовъ, но есть великiй грехъ, такой же, какимъ былъ грехъ крепостного права и грехъ не прошедшiй, a настоящiй, и не временный, а постоянно совершаемый. И народъ чувствуетъ этотъ грехъ, не можетъ не чувствовать его, потому что постоянно страдаетъ отъ него. Тоже самое было съ крепостнымъ правомъ, пока оно было во всей своей силе. Были помещики, которые чувствовали грехъ владенiя людьми, старались уничтожить это учрежденiе, но какъ бы чутки они не были, они не могли чувствовать его такъ, какъ чувствовали его крестьяне, несмотря на сознанiе неправды владенiя крепостными, и продолжали владеть крестьянами, и совесть ихъ была почти спокойна. Те изъ насъ, которые еще владели крепостными, не мучаются совестью при этихъ воспоминанiяхъ, и наследники техъ дедовъ и отцовъ, которые владели крепостными, легко прощаютъ ихъ за это и даже вовсе не ставятъ въ вину имъ владенiе людьми. Но народъ, который несъ всю ужасную тяжесть насилiя, униженiя, страданiя, развращенiя крепостного права, не забылъ этого времени и съ отвращенiемъ и ужасомъ вспоминаетъ все последствiя того греха, который совершали надъ нимъ. Тоже самое и теперь съ земельной собственностью.

Большинство теперешнихъ землевладельцевъ не видитъ, не сознаетъ, хотя всякiй смутно чувствуетъ, нельзя не чувствовать греха того зла, которое онъ делаетъ. Есть такiе, которые чувствуютъ всю несправедливость этого владенiя землей, но стараются успокоить и успокаиваются темъ, что все такъ, что нельзя иначе при теперешнемъ устройстве общества, или темъ, что они приносятъ пользу своимъ культурнымъ хозяйствомъ, или темъ, что даютъ работу народу. Такъ или иначе, все более или менее успокаиваются настолько, что продолжаютъ владеть землей... — Но народъ также, какъ это было въ крепостномъ праве, не можетъ не чувствовать въ тысячу разъ сильнее всю неправду этого неперестающаго, совершающагося греха. Точно также какъ при крепостномъ праве, онъ чувствуетъ то насилiе, которое совершалось надъ нимъ, когда его детей отрывали отъ семьи, продавали, какъ товаръ, били, секли, унижали, развращали его женщинъ. Точно также онъ чувствуетъ это и теперь, когда вынужденъ работать ненужную, вредную, чужую работу только чтобы прокормить семью, когда чувствуетъ себя въ полной власти техъ, большей частью праздныхъ безнравственныхъ людей, которые захватили ту часть земли, которая по вечному закону должна принадлежать ему, когда видитъ неизбежное развращенiе его сыновей, женъ, дочерей, которыя отъ недостатка земли бегутъ въ городскiе вертепы разврата.

Совершающiе грехъ могутъ забыть про него, онъ отзовется на нихъ после, но тотъ, надъ кемъ совершается грехъ, не можетъ не страдать отъ него.

№ 9.

Въ Россiи происходятъ теперь неперестающiя волненiя. Рабочiе городскiе, слесаря, ткачи, хлебопеки, портные, кучера, типографщики, железнодорожные, приказчики, все люди, получающiе несравненно больше жалованiя и лучшее содержанiе, чемъ сельскiе рабочiе, делаютъ стачки, требуютъ увеличенiя жалованiя, уменьшенiя часовъ работы, всякаго улучшенiя. (Есть такiе железнодорожные служащiе, которые, работая шесть часовъ, требуютъ уменьшенiя до пяти часовъ.)

требованiй, то они перестанутъ прiобретать те знанiя и искусства, благодаря которымъ они устраиваются на шее народа такъ, чтобы получать содержанiе въ десять и сто разъ больше, чемъ то, что получаетъ самый трудолюбивый крестьянинъ. Главныя же волненiя происходятъ среди адвокатовъ, журналистовъ, бойкихъ говоруновъ — дворянъ, профессоровъ, техниковъ, докторовъ, вообще всехъ техъ людей, которые или ничего не делаютъ или делаютъ очень мало и получаютъ за это очень малое и часто ненужное и даже вредное дело очень большое вознагражденiе, сбираемое съ народа. Все эти люди придумываютъ различныя, самыя многообразныя и совершенно несогласныя между собою средства осчастливленiя народа: это и свобода печати, и свобода собранiй, и патрiаршество, и техническое обученiе, и пенсiи рабочимъ, и, главное, представительство.

Одни утверждаютъ, что для блага народа нуженъ земскiй соборъ только какъ совещательное учрежденiе, другiе,что нужно две палаты, третьи, что нужна только одна. Одни хотятъ, чтобы выборы были такiе, другiе — иные. Разсужденiямь нетъ конца. Одни говоротъ, что нужна республика, другiе — конституцiонная монархiя, третьи отстаиваютъ самодержавiе навсегда, другiе на некоторое время. Одни говорятъ, что всего можно достигнуть мирнымъ путемъ, другiе утверждаютъ что нельзя пренебрегать и немирными средствами, т. е. убiйствами, что, какъ говорилъ Каiаффа, лучше погибнуть одному человеку, чемъ целому народу. И удивительное дело, люди, которые большею частью не умеютъ распорядиться съ своимъ имуществомъ, со своей семьей, съ самими собою, люди очень сомнительной нравственности и ума, твердо, непоколебимо уверены въ томъ, что они знаютъ, хотя каждый по своему, несомненно знаютъ, что нужно для блага 140 миллiоновъ людей. Все эти люди собираются отдельными кружками и совершенно серьезно разсуждаютъ, какъ наилучшимъ образомъ осчастливить тотъ народъ, съ котораго темъ или инымъ путемъ отбирается часто его последнее достоянiе для ихъ, во всякомъ случае роскошной, въ сравненiи съ трудовой и суровой народной жизнью. Все подразделены на фракцiи, секцiи, подсекцiи, группы и, совершенно какъ у настоящихъ, у нихъ есть свои «центры, правые, левые, и крайнiе левые». Все какъ за границей. И говорятъ о томъ же, о чемъ говорятъ за границей.

Говорятъ въ умеренныхъ кругахъ о конституцiи, о всеобщей или невсеобщей подаче голосовъ, о министерствахъ, о подоходныхъ налогахъ, объ отделенiи церкви отъ государства, [въ] более передовыхъ — о пенсiи рабочимъ, объ обобществленiи орудiй труда. Въ самыхъ красныхъ — о томъ, какимъ способомъ какъ можно скорее захватить власть, какъ распорядиться съ теми, которые удерживаютъ ее.

Разговоры все эти очень мало интересны и содержательны, такъ какъ въ нихъ нетъ ни одной мысли, которая не была бы десятки летъ бита и перебита на всехъ европейскихъ собранiяхъ, парламентахъ, съездахъ. Все это старо и комично въ Россiи где все эти разсужденiя, споры и предположенiя не имеютъ никакой возможности осуществленiя и были бы вполне невинны, если бы они не вызывали того всеобщаго, повальнаго раздраженiя, озлобленiя, озверенiя, выражающагося, проявляющаяся убiйствами и казнями.

его благу всеми этими волнующимися людьми? Что бы онъ подумалъ, если бы онъ услыхалъ все эти разсужденiя о томъ, какiя для его блага приняты решенiя на съезде журналистовъ и врачей, какъ для правильной церковной жизни народа нужно возстановленiе выборнаго начала и патрiархата, какъ составилась новая партiя истинно русскихъ людей, какъ известный деятель A. сделалъ несколько шаговъ впередъ, а другой, столь же знаменитый деятель, несколько шаговъ влево, какъ «Московскiя ведомости» идутъ рука объ руку съ соцiаль-демократами и какъ въ Горемыкинской комиссiи решено, что для возстановленiя поколебленнаго крестьянскаго быта необходимо позаботиться о размежеванiи, — чтобы подумалъ и сказалъ бы настоящiй, работающiй человекъ изъ народа, который прочелъ бы все это?

«Что же имъ больше делать, сказалъ бы такой человекъ, одно слово: господа», однимъ этимъ обычнымъ, многосодержательнымъ, снисходительнымъ, презрительнымъ словомъ определивъ всю эту детскую, но только не детски-невинную, самоуверенную, озабоченную деятельность, вызываемую не нуждой, не серьезной мыслью, нравственными требованiями, а только избыткомъ телеснаго удовлетворенiя и праздности.

бунтовъ, разгромовъ, казней, стрельбы солдатъ по народу и всехъ техъ неперестающихзь убiйствъ, которыя совершаются теперь во всехъ концахъ Россiи, и, главное, того озверенiя, которое охватило некоторую часть русскаго населенiя, онъ, вероятно, уже не снисходительно, не насмешливо отнесся бы къ этимъ господамъ, а съ омерзенiемъ и ужасомъ отвернулся бы отъ нихъ и отрекся бы отъ всякой солидарности съ ними.

№ 10.

<И вотъ эти то самые паразиты, оправдывающiеся все, отъ царя до ветеринара, темъ, что они служатъ народу, придумываютъ для народа все возможныя блага, но только не говоря о томъ одномъ, что одно нужно русскому рабочему народу, о чемъ онъ не переставая говорить и думаетъ, отъ недостатка чего онъ постоянно страдаетъ, вырождается и вымираетъ (о томъ, что земля должна быть общей). Если и говорятъ объ этомъ, то въ томъ смысле, что это не главное, второстепенное, даже очень несущественное дело и что надо многое другое сделать, прежде чемь, между прочимъ, заняться и этимъ деломъ. А если и заняться этимъ деломъ, то совсемъ не такъ, какъ хочетъ народъ, а такъ, чтобы не нарушилось теченiе той прiятной жизни, которую ведутъ все эти люди, озабоченные благомъ невежественнаго и не понимающаго своихъ интересовъ народа.>

№ 11.

Русскiй народъ не переставая проситъ одного: чтобы переставали позволять темъ, кто не работаетъ на земле, отнимать ее у техъ, кто кормится съ нея.

«Это онъ говоритъ отъ своей глупости и отъ своего необразованiя, — отвечаетъ на это человекъ, живущiй трудами народа и озабоченный его благомъ. — Народъ не понимаетъ того, что ему нужно. Ему нужна свобода печати, свобода веры. Ему нужно то, что мы называемъ наукой и образованiемъ. Ему нужно представительство. То, что онъ не читаетъ и не любитъ читать нашихъ книгъ, это не важно, важно, чтобы мы могли писать, а его мы прiучимъ любить наши писанiя. То, что онъ, несмотря на всякiя гоненiя, всегда удерживалъ свои верованiя и укреплялся въ нихъ, ничего не значитъ, мы желаемъ иметь свободу проповедывать свои веры безпрепятственно. То, что онъ считаетъ ни на что не нужной глупостью, то, что мы называемъ наукой и образованiемъ, происходитъ отъ его невежества. Онъ будетъ любить все это, когда будетъ такимъ же, [какъ] мы. Более же всего ему нужно представительство. То, что онъ не хочетъ участвовать въ грехахъ власти, происходитъ отъ его глупости, и мы образуемъ его. Мало того, мы устроимъ ему всеобщую фабрику, такъ что онъ будетъ жить въ городахъ и работать определенные часы при электрическомъ свете и даромъ будетъ, какъ въ богадельняхъ, получать все необходимые и одинаковые для всехъ предметы», говорятъ самые передовые люди.

Да ведь русскiй народъ весь земледельческiй и хочетъ оставаться такимъ, зачемъ же ему все то, что вы предлагаете, и что можетъ быть нужно промышленнымъ народамъ?

«Это ничего не значитъ, — отвечаетъ вамъ русскiй самый передовой соцiалистъ, — если русскiй народъ еще не пролетарiй, то это отъ того, что онъ отсталъ. Онъ долженъ опролетаритъся; самъ Марксъ сказалъ это».

называется наукой. По этой науке выходитъ, что жизнь человеческая слагается не по духовнымъ свойствамъ людей, не по степени развитiя ихъ разума и совести, а по какимъ то законамъ, которые открылъ Гегель, Контъ, Спенсеръ, Марксъ, Энгельсъ, и т. п. По этой то науке освобожденiе земли отъ большихъ собственниковъ теперь, сейчасъ не нужно, такъ какъ въ будущемъ это освобожденiе произойдетъ само собою вместе съ уничтоженiемъ всякаго права собственности на орудiя труда.

№ 12.

Поистине удивительно скудоумiе русскихъ интеллигентовъ — паразитовъ, не пмеющихъ ни одной своей мысли, ни одного своего вывода изъ своего наблюденiя и умеющихъ только рабски повторять то, что говорятъ европейскiе интеллигенты — паразиты. Удивительно это скудоумiе, но еще удивительнее сухость сердца, жестокость и лицемерiе этихъ людей.

№ 13.

«щей горшокъ, да самъ большой», жить на земле, кормиться своими трудами, только такой человекъ можетъ быть истинно независимъ и быть избирателемъ, представителемъ и, главное, — выразителемъ воли народа. Пока же народъ будетъ въ томъ земельномъ рабстве, въ которомъ онъ находится теперь у насъ и во всей Европе, никакая конституцiя не обезпечитъ его правъ. Конституцiя обезпечитъ право достаточныхъ, праздныхъ, паразитныхъ сословiй, но не права народа.[71]

№ 14.

Точно также съ освобожденiемъ земли упраздняется и весь тотъ сложный рабочiй вопросъ, который пытаются разрешить соцiалисты. Совершись только этотъ переворотъ и получи рабочiе люди возможность жить на земле и променять фабричный зависимый, нездоровый трудъ на самый свободный, естественный и радостный трудъ, и не будетъ никакой надобности обобществлять орудiя труда и регулировать трудъ и вознагражденiе. Рабочiе или сами заведутъ свои орудiя труда или поставять свои условiя капиталистамъ.

№ 15.

Россiя переживаетъ знаменательное время: не имеющая никакого оправданiя, губительная для богатства и для жизни русскихъ людей война съ сплошными, позорными пораженiями, безъ единой победы, всеобщiя смуты, стачки, буйства, политическiя убiйства, братоубiйственныя бойни, надвигающiйся голодъ, всеобщее вырвавшееся наружу, долго подавленное недовольство всехъ сословiй, даже чиновничества, невольное упорство правительства или скорее правительственныхъ лицъ, понимающихъ опасность своего положенiя и, отстаивая существующее устройство, борящихся за свою жизнь, разнузданность поднимающихъ голову самыхъ жестокихъ, безнравственныхъ частей общества и всеобщее озлобленiе увлеченныхъ борьбой людей — все это явные, внешнiе признаки переживаемого Россiей кризиса.

Кризисъ наступилъ въ Россiи, но я думаю, что причины его существуютъ и въ жизни всехъ христiанскихъ, цивилизованныхъ народовъ, только находятся тамъ еще въ скрытомъ (латентномъ) состоянiи. Естественно, что въ Россiи люди достаточныхъ классовъ, свободные отъ необходимости труда для пропитанiя себя и своихъ семей, особенно живо отзываются на происходящiя теперь въ Россiи волненiя. Люди эти, считая себя призванными заботиться о благе всего русскаго народа, придумываютъ и предлагаютъ различныя средства улучшенiя его положенiя. Людямъ этимъ естественно представляется главнымъ зломъ, подлежащимъ исправленiю, то зло, которое они испытываютъ на себе и на более заметномъ для нихъ сословiи городскихъ рабочихъ. Зло это они видятъ въ грубомъ самовластiи правительства, въ особенности въ техъ насилiяхь, отъ которыхъ страдаютъ они, люди достаточныхъ классовъ, и близкiе къ нимъ люди — городскiе фабричные рабочiе: въ стесненiяхъ печати, преподаванiя, въ гоненiяхъ за веру, въ ограниченiи для Евреевъ черты оседлости, вообще въ необезпеченности личной свободы. Наилучшимъ средствомъ для исправленiя этихъ золъ людямъ достаточныхъ классовъ естественно представляется примененiе въ Россiи техъ самыхъ учрежденiй, которыя въ Европейскихъ государствахъ, ограничивая власть правительству обезпечиваютъ личную свободу людей достаточныхъ классовъ и городскихъ и фабричныхъ рабочихъ. Такъ думаютъ либералы и умеренные революцiонеры. Также думаютъ и революцiонеры — соцiалъ-демократы, надеющiеся черезъ народное представительство съ помощью государственной власти осуществить соответственное своей теорiи новое общественное устройство. Все эти люди, хотя и несогласные между собою, имеютъ одну общую черту. Все они, обсуждая благо народа, имеютъ въ виду только малую часть его: достаточные классы и городскихъ рабочихъ, а не огромную массу земледельческаго населенiя, и потому направляютъ свои усилiя противъ внешнихъ проявленiй зла: на безконтрольность правительства, на гоненiя за веру, за нацiональность, за убежденiя, на стесненiя печати, запрещенiя союзовъ и т. п., не вникая въ основныя причины зла. Поступая такъ, эти люди делаютъ тоже, что делалъ бы человекъ, снимая верхнiй слой загнивающаго тела, не заботясь объ измененiи условiй, въ которыхъ находится самое тело.

Я думаю, что причины того бедственнаго положенiя, до котораго доведена Россiя, лежать не въ безконтрольности власти, не въ политическихъ и религiозных гоненiяхъ и жестокостяхъ, не въ запрещенiи печати, союзовъ, и т. п., а гораздо глубже, — что все эти явленiя происходить отъ основнаго, главнаго зла, развращающаго и мучающаго всехъ людей русскаго народа, точно также какъ и большинство людей европейскихъ народовъ. Думаю, что если бы коренное зло было исправлено, исчезло бы само собою и все то зло, которое терпятъ теперь достаточные классы и городскiе рабочiе; исчезла бы, я думаю, и большая часть техъ достаточныхъ, паразитныхъ классовъ и городскихъ рабочихъ, интересы которыхъ представляются теперь самымъ главнымъ.

непростительно грешно съ нашимъ особеннымъ отъ большинства европейскихъ народовъ матерiальнымъ и духовнымъ складомъ жизни ограничиться ничтожными палiативами въ виде введенiя техъ самыхъ формъ, которыя введены въ передовыхъ государствахъ Европы и уже явно показали свою несостоятельность, а не постараться, вникнувъ въ сущность дела, воспользоваться нашимъ положенiемъ и совершить тотъ коренной переворотъ въ строе жизни, необходимость котораго особенно резко чувствуется въ наше время во всемъ мiре и вполне сознается и требуется огромнымъ большинствомъ всего 100 миллiоннаго трудового земледельческаго русскаго народа.

Переворотъ этотъ есть прекращенiе неперестающаго ограбления земельными собственниками рабочихъ людей, лишенныхъ своего неотъемлемаго естественнаго права на землю, возстановленiе равнаго права всехъ людей на пользованiе землей.

Я думаю и высказывалъ несколько разъ мысль о томъ, что жизнь народа слагается не вследствiе внешнихъ формъ, которыя могутъ быть наложены на него внешними влiянiями, а внутренней деятельностью отдельныхъ личностей, и что поэтому въ этой внутренней деятельности — главное дело каждаго человека. Я думаю такъ и теперь.

Вызвана же эта моя статья желанiемъ указать людямъ въ то особенное время, которое переживаетъ теперь Россiя, которое очевидно должно привести къ новымъ формамъ жизни, — въ чемъ главное зло, отъ котораго страдаютъ теперь миллiоны людей, и на что должна быть направлена деятельность людей, искренно желающихъ служить человечеству.

№ 16.

Россiя, какъ я думаю, переживаетъ въ настоящую минуту тотъ кризисъ, причины котораго существуютъ въ скрытомъ (латентномъ) состоянiи во всехъ христiанскихъ государствахъ и которыя рано или поздно, по всемъ вероятiямъ, очень скоро должны вызвать те же самыя явленiя.

страданiями выработалъ те новыя основы жизни, которыми потомъ жили и теперь живутъ христiанскiе народы, также, я думаю, предстоитъ теперь и русскому народу своими страданiями освятить дальнейшiй путь жизни христiанскаго человечества.

Въ этомъ, я полагаю, значенiе совершающихся въ настоящее время въ Россiи великихъ событiй.

Сноски