IV.
ХАРАКТЕРЫ И ЛИЦА.
Командиръ части — хорошiй человекъ.
Капитанъ Белоноговъ уже 4 года командуетъ батареей. Онъ высокъ ростомъ, толстъ, потенъ, черты лица его грубоправильны, но залиты какимъ-то пьянымъ и нечистоплотнымъ жиромъ. Руки его велики, пухлы, но чрезвычайно хороши, хотя вечно грязны: не только ногти и пальцы, но даже мякоть. Волоса его густы, русы, сальны безъ сала и кольцообразно лежатъ на вискахъ и на поднятомъ хохле. Голосъ громокъ, звученъ и имеетъ почти всегда какое-то повелевающее, даже ссорющееся, выраженiе. (Я просто скажу, что Белоноговъ сильно Андрей Ильинъ, но для другихъ я долженъ объяснить еще, что такое Андрей Ильинъ? Андрей Ильичь управляющiй, его идеалъ — исправникъ, и онъ въ достиженiи его дошелъ до того, что его принимаютъ иногда за помещика, иногда за отставнаго поручика. Андрей Ильичь у-у-у-мный человекъ; — пьётъ. Онъ мастеръ ходить по судамъ, ему доставляло большое удовольствiе запутать ясное дело, глубокомысленно потолковать съ секретаремъ о смысле 365 статьи, напиться чаю или мадеры съ столоначальникомъ и верхъ наслажденiя предоставить подарочекъ такому лицу; которому не каждый съумеетъ предоставить. — За то ужъ когда онъ запьетъ — беда! Онъ раздевается до гола и отправляет[ся] — зимой или летомъ все равно — въ одну известную клумбу въ саду, ложится тамъ на животъ и плачетъ; потомъ приходитъ домой, проситъ, покупаетъ или крадетъ водку, пыхтитъ, багровеетъ, бранитъ свою жену и дочь, которыя считаютъ его генiяльнейшим человекомъ и боятся безъ памяти, и снова уходитъ въ клумбу. Такъ проходятъ неделя, иногда две — Андрей Ильичь боленъ. — Выздоравливая, онъ становится смиренъ, проситъ у всехъ прощенья; а потомъ вдругъ переходитъ къ нормальному, самодовольному и самоуверенному состоянiю. Въ делахъ по хозяйству помещика, семейныхъ и общечеловеческихъ Андрей Ильичь въ сущности мотъ, деспотъ, жестокъ и вообще большой подлецъ, но онъ добръ и уменъ. Онъ такъ сильно убежденъ въ томъ, что онъ умнейшiй человекъ, что ему и въ мысль никогда не приходитъ укорять себя въ чемъ [бы] то ни было. Онъ такъ часто уверяетъ другихъ въ своей высокой добродетели, что самъ иногда отъ души веритъ въ нее. Онъ никогда не видитъ полученной услуги, во всехъ же своихъ действiяхъ видитъ безвозмездныя благодеянiя, за которыя онъ не думаетъ и не хочетъ получать благодарности, которой по его мненiю нетъ въ людяхъ. Андрей Ильичь поетъ горловымъ басомъ, но съ такой самоуверенностью, что многiе убеждены, что действительно всегда такъ надо петь. Андрей Ильичь любитъ пышность и такъ называемый русской разгулъ, но вместе съ темъ онъ считаетъ себя тонкимъ знатокомъ московской политики, которую, по его мненiю, сейчасъ можно отличить отъ Тульской). Белоноговъ говоритъ хорошимъ русскимъ языкомъ — иногда только запинаясь и то тогда, когда ему слишкомъ захочется ввернуть любимое словечко, какъ напримеръ, перстъ, теплое чувство и т. д. <Вообще въ его разговоре сильно отзываются фельетоны русскихъ газетъ, те же — самоуверенность, красота[?] дурнаго вкуса и грязность. — Разговоръ его былъ бы прiятенъ, ежели бы не былъ слишкомъ гибокъ: заметно, какъ онъ, смотря по противоречiямъ и выраженiямъ, которыя ему встречаются, изменяетъ самую мысль.> И часто громко смеется — — Онъ нечистоплотенъ до последней крайности и безъ малейшаго сознанiя.
— Меньшой братъ его, человекъ въ его же роде, старшiй адъютантъ, и когда они сходятся, разговоръ ихъ сейчасъ же принимаетъ видъ форменной переписки.
— Ужъ ты мне не говори, братюга— говоритъ старшiй братъ, — чтобъ Начальникъ Девизiи могъ изменять распоряженiя начальника Артиллерiи.
— Да ужъ я тебе говорю, что можетъ: на это законъ. — Онъ подписываетъ мне, положимъ, 3-ю легкую отправить на поправку, а 7-ю легкую оставить на позицiи, я и пишу ему: «На основанiи предписанiя В[ашего] П[ревосходительств]а имею честь донести, что такъ какъ 7-я легкая находясь тамъ то, сделавъ такiе то и такiе то походы, пришла въ разстройство, а 3-я легкая находилась на месте, я предписалъ во исполненiе предписанiя В[ашего] П[ревосходительства] 4-ой легкой заступить место 7-ой легкой, а 3-й легкой остаться на прежней позицiи». Нумеръ и число и баста.
— Хорошо я пишу, — говоритъ старшiй братъ, — что «такъ какъ Вашему Превосходительству неизвестны распределенiя артиллерiи, то и считаю неуместнымъ вмешательство Вашего Превосходительства и предлагаю исполнить въ точности предписанiе отъ такого числа за № такимъ то». Ну, что ты говоришь?
— Да такъ. Ну ты, ведь уже все говоришь по своему —
— Да такъ, — говоритъ старшiй братъ и, нахмуривая брови, съ самодовольнымъ смехомъ и стуча по столу, говоритъ: — а ежели ты предписанiе мое не исполнишь, то пишу... И снова, не запинаясь, диктуетъ выговоръ. Не былъ, братецъ, и не служилъ въ штабе. Коли Старшiй А[дъютантъ] не дуракъ, такъ Н[ачальникъ] Д[ивизiи] пешка. Младшiй братъ стучитъ кулакомъ по столу и диктуетъ еще бумагу. И такъ продолжается разговоръ часа 2, до техъ поръ, пока оба брата вспотеютъ и охрипнутъ. —
презренное созданiе. Онъ честенъ, не затаитъ чужихъ денегъ, не будетъ унижаться ни передъ кемъ, но брать съ казны все, что можетъ, и сносить всякаго рода оскорбленiя отъ старшаго онъ считаетъ своей обязанностью. Онъ хорошiй семьянинъ, любитъ свою жену и детей, но «ужъ нетъ», и онъ ударяетъ кулакомъ по столу — «мужъ глава, и юбки молчи». Онъ любитъ выказывать себя: всякую услугу онъ делаетъ съ эфектомъ и даже обязанность свою, прiятную для другихъ, выполняетъ какъ благодеянiе. Онъ хочетъ казаться человекомъ, подъ личиной грубости и сальности скрывающимъ высокiя чувства патрiотизма, молодечества и умъ, тогда какъ онъ въ самомъ деле не добродетеленъ, не патрiотъ, не молодецъ и недалекаго ума, а просто грубъ и саленъ. У него ноги немного иксомъ и сапоги всегда стоптаны, но онъ любитъ казаться русскимъ молодцомъ, встряхивающимъ русыми кудрями, и передъ фронтомъ глаза у него разгораются, и походка делается гордая. Онъ забылъ все, что зналъ, и, какъ человекъ съ умомъ изворотливымъ, доказываетъ безполезность образованiя, однако говоритъ «коклеты» и «палталоны» и огорчился бы очень, ежели бы ему сказали, что говорятъ «панталоны». Онъ считаетъ обязанностью брать съ лошадей и едва ли удерживается отъ пользованiя съ людей, но считаетъ это дурнымъ и стыдится того, ежели и делаетъ. Съ людьми онъ не жестокъ, но считаетъ жестокость достоинствомъ: всписатъ 300 — лихо. Съ офицерами онъ снисходителенъ, слабъ, но грубъ до крайности. Его правило общежитiя — считать себя выше всехъ. — Въ немъ есть и рыцарство: онъ сочувствуетъ угнетеннымъ и противится угнетателю, но перваго онъ оскорбляетъ своимъ сочувствiемъ, передъ вторымъ изобличаетъ свою слабость — раздрожительностыо. — Онъ каждый день пьянъ къ вечеру, но тепелъ [?], откровененъ, ребячливъ, за то утромъ шалеетъ и боится своего накануне. Никто не можетъ любить его очень, но это одинъ изъ техъ характеровъ, отъ которыхъ мало [?] требуютъ и которыми все довольны. Его любятъ —