О значении христианской религии
(старая орфография)

О значении христианской религии
Старая орфография

[О ЗНАЧЕНИИ ХРИСТИАНСКОЙ РЕЛИГИИ.]

(1875—1876)

3.

Разсматривая значенiе Христiанскихъ религiй <только въ> обществе мне известномъ, т. е. въ[532] европейскомъ <и преимущественно> русскомъ, я пришелъ къ заключению,[533] къ которому вероятно пришли и все мыслящiе люди, что мы уже давно не Христiане. Стоитъ трезво взглянуть на значенiе религiи въ нашемъ и Европ[ейскомъ] обще[стве], чтобы не сомневаясь придти къ отрицательному ответу.[534] Значенiе религiи въ наше время представляется невольно подобнымъ перегнившей или перержавленной связи, которая когда то была главной силой сплоченiя обществъ. Многiя изъ связанныхъ когда [то] религiей предметовъ держутся еще вместе и видны еще следы связи, но связи уже нетъ. И при каждомъ движенiи видно что то, [что] прежде было сплочено, ничемъ уже не сдерживается и свободно распадается.

[535]Взглянемъ ли на государственное право, на власть. Обладатель власти былъ помазанникъ Божiй и это былъ главный и единственный titre его для власти. Въ наше время никто не можетъ верить въ это, и Наполеонъ III для упроченiя своей власти ищетъ уже не помазанiя, a suffrage universel.[536] Очевидно, религiозная связь уже не имеетъ силы, какую она имела для его дяди, и практическiй человекъ, не мудруя, а прямо для достиженiя своей цели избираетъ другую связь, не имеющую ничего общаго съ религiей. —

Присяга на верность точно также употребительна только въ Россiи, и каждый чувствуетъ,[537] что она есть пустая формальность, ни къ чему не обязывающая и никого не стесняющая. Присяги въ судахъ, употребительныя еще, безпрестанным очевидно сознательнымъ клятвопреступленiемъ, только очевиднее доказываютъ то, что религiозная связь, прежде дававшаяся присягой, теперь уже не имеетъ никакой силы. Терпимость религiозная, относимая къ Евреямъ столь восхваляемая, есть въ сущности только очевиднейшее доказательство отсутствiя религiи въ обществе и государстве. Религiозное государство, наказующее за кощунство и поношенiе веры, не можетъ допускать еврейское исповеданiе, кот[орое] по самому существу своему есть отрицанiе христiанскаго верованiя, признанiе сына Божiя обманщикомъ.

Борьба сторонниковъ религiи съ своими противниками есть еще доказательство отсутствiя религiи въ обществе; ибо по самому свойству своему религiя и ея служители не могутъ снизойти до борьбы съ гражданской властью. —

Въ семейномъ отношенiи отсутствiе религiи очевиднее всего выражается въ главномъ семейномъ акте — браке, связь кот[ораго] была только религiозная. Въ наше время уже не говоря о томъ, что большинство людей того круга образованiя, про который я говорю, совокупляются помимо религiознаго обряда, находя связь накладываемую религiей не стеснительной, но только излишней, большинство Европейскихъ, т. наз. Христiанъ, въ виду практическихъ целей, для того чтобы заменить прежн[ю]ю распадшуюся религiозную связь, пришли къ необходимости гражд[анскихъ] браковъ. И сама религiя, спускаясь до требованiй массъ, стала разрешать разводы, т. е. сама [стала] разрушать остатки своей связи, скорее развязывать и такъ слабое, чтобы оно не было разорвано. —

Более же всего заметно отсутствiе религiи тамъ, где она прежде руководила всемъ и занимала первое место, — въ воспитанiи. Естественно, что отцы и вообще старшiе, воспитывая молодое поколенiе, любя его, старались прежде всего, главнее всего, передать ему не собранiе сведенiй о мiре, прiобретенныхъ человечествомъ, не изысканiя о природе, не собранiе практически полезныхъ знанiй, но то что единое на потребу — объясненiе смысла о значенiи жизни и смерти. Это объясненiе давала религiя и потому религiя занимала и теперь занимаетъ въ массе необразованныхъ, но обладаю[щихъ] любовью къ детямъ и вернымъ инстинктомъ любви, первое и главное место.

Место это теперь осталось пустымъ, вакантнымъ, и мы видимъ те озабоченные, сложные, безсодержательные и, главное, безопорные споры о томъ, чтò должно быть главнымъ предметомъ преподаванiя и целью воспитанiя.

Одни, наблюдая те практическiе результаты, кот[орые] дало изученiе древни[хъ] после возстановленiя наукъ и искуст[въ], требуютъ классическаго воспитанiя; другiя, заметивъ особенно развитiе въ последнее время естественныхъ наукъ, требуютъ, чтобы эти науки поставлены были на главное место; 3-и требуютъ, чтобы место это заняли практическiя знанiя; 4-е, слабо и безъ веры въ собственныя слова, говорятъ, что религiя (та самая, въ которую они сами не верятъ) должна служить какъ и прежде краеугольнымъ камнемъ воспитанiя.

Но ни те, ни другiе не могутъ быть правы. И те, и другiе говорятъ только о томъ, чемъ съ наибольшей кажущейся имъ по тому углу, подъ которымъ они смотрятъ, пользой употребить досугъ возраста ученiя, но никто не говоритъ о томъ, что должно заменить то единое на потребу, ту религiю, которая не можетъ не быть <единственнымъ,> кореннымъ, главнымъ предметомъ обученiя. И те, [и] другiе, и 3-и, и 4-е подобны людямъ, которые бы, не имея никакой пищи, придумывали бы средства, какъ наполнить желудокъ голоднаго[538] животнаго. Ни классицизмъ, оказавшiйся когда-то хорошей приправой кушанья, ни реализмъ, весьма полезный какъ посуда для кушанья, ни религiя безъ веры, к[оторые] суть только объедки когда-то хорошей пищи, не дадутъ питанья голодному животному.

У Магометанъ есть вера и есть твердая система образованiя, хотя и стоящая на самой низкой степени.[539] Но у Христiанъ въ настоящее время нетъ системы образованiя, и это происходитъ отъ того, что нетъ религiи.

О различномъ отношенiи къ религiи
людей образ[ованнаго] сословiя.

4.

<И такъ не въ силахъ будучи принять по внутреннимъ причинамъ даваемыхъ религiей объясненiй вопроса [?] жизни и смерти, я, наблюдая окружающихъ меня людей, нашелъ, что все большинство образ[ованныхъ] и мыслящихъ людей точно также какъ и я не принимаютъ объясненiй религiи, не верятъ въ нее; но различно относятся къ ней и къ темъ оставленнымъ ею неразрешеннымъ вопросамъ.>

Посмотримъ вокругъ себя на частныхъ людей, мущинъ и женщинъ. Я живу въ той среде образованiя, въ которой более чемъ въ другихъ удержались религiозныя верованiя; но я откровенно спрашивалъ у своихъ близкихъ и не близкихъ знакомыхъ о ихъ верованiяхъ и всегда, за редкимъ исключенiе[мъ] на 100, получалъ ответъ: Христiанство — намъ не нужно, мы не веримъ.

себя выгоднымъ, стараются притвориться верующи[ми] и уверить другихъ. Другiе откинули веру и, не встретившись еще съ вопрос[ами] жизни и смерти, считаютъ религiю излишнею. Эти люди необдуманны, но правдивы, тогда [какъ] первые обдуманны и коварны.[540] Третьи, очень малое число, откинувъ религiю, пришли къ неразрешимымъ вопросамъ и пытаются мыслью разрешить ихъ.[541]

<О значенiи религiи жизни и
>

5.

<Для того чтобы ясно определить характеръ этихъ отношенiй [человека] къ религiи, необходимо уяснить вполне и во всей общности его понятiе религiи, не только той, кот[орая] готовитъ къ смерти, но и той,[542] кот[орая] также необходима для нравственной жизни, какъ воздухъ для[543] физической жизни.>

Женщины или не верютъ или держутся однаго обряда — причастiя и блиновъ на масленнице, обедни и красныхъ яицъ. Мало того, въ правительстве, въ обществе чувствуется, что потеряна всякая держава относительно религiи. Запрещаются статьи о смерти Павла въ Revue des deux Mondes и рядомъ статьи Revil[le] и Renan, спокойно, безъ желчи и популярно излагающiя[544] изысканiе о томъ, что Іосифъ есть былина, Псалтырь — песенникъ позднейш[аго] составленiя и т. д.

не видятъ этаго и надеются воскресить Христ[iанство]. —

Я не спорю и не буду спорить съ ними.

Примечания

От вопросов, входящих в область философии, Толстой постепенно перешел к интересам, относящимся к области религиозных проблем. В письме к гр. А. А. Толстой от февраля 1877 г. он писал между прочим: «... для меня вопрос религии такой же вопрос как для утопающего вопрос о том, за чтò ему ухватиться, чтобы спастись от неминуемой гибели, которую он чувствует всем существом своим. И религия уже года два для меня представляется этой возможностью спасения».[1303] Таким образом сам Толстой относил возникновение в нем усиленного интереса к религиозным вопросам к середине 1875 года. Эти же вопросы в ближайшие годы всё чаще появляются в его переписке со Страховым и Фетом. Отвечая на письмо Фета от 14 апреля 1877 г., Толстой пишет ему: «Вы не поверите, как меня радует то, что вы приписываете в предпоследнем, как вы говорите, [письме], «о сущности божества». Я во всем согласен и многое хотел бы сказать, но в письме нельзя и некогда. Вы первый раз говорите мне о божестве, — Боге. А я давно уже не перестаю думать об этой главной задаче. И не говорите, что нельзя думать. Не только можно, но и должно. Во все века лучшие, т. е. настоящие люди думают об этом. И если мы не можем так же как».[1304] К Страхову же Толстой в эти годы нередко обращается с просьбой о книгах, относящихся к религиозным вопросам.

Сохранилось несколько отрывков, относящихся к периоду религиозных исканий Толстого, 1875—1879 гг. Первый отрывок не имеет заглавия и мы условно обозначаем его согласно содержанию: «О значении христианской религии» Отрывок этот, автограф Толстого, занимает два полулиста писчей бумаги, сложенных в четвертку (всего 4 лл.); бумага сероватая с клеймом фабрики Говарда. Листы с боков смяты и местами оборваны, хотя текст не пострадал. С правой стороны оставлены небольшие поля (в 1/4 страницы). Текст написан рыжеватыми чернилами, крупным размашистым почерком, с помарками и изменениями, вписанными поверх зачеркнутых строк более мелким почерком и другими чернилами; более крупные изменения и дополнения внесены на полях, против соответствующих мест текста. Сохранившийся отрывок заключает в себе три главы, отмеченные цыфрами: 3, 4 и 5; две первые главы, повидимому, утеряны.

«3. Разсматривая значенiе христiянск[ой] религiи...»; конец текста: «... и не буду спорить съ ними».

Отрывок довольно точно датируется, благодаря записи, сделанной Толстым на обороте 4-го листа: «Спиритизмъ, Медiумизмъ. Октябрь 1875. Рус[кiя] В[едомости]». Слова эти кругом обведены чернилами. К тому же отрывку относятся и две заметки Толстого, представляющие собой наброски, сделанные им наспех, для памяти. Первая заметка относится к вопросу о методах мышления, который в это время особенно занимал Толстого. В своей переписке со Страховым он нередко обращался к этому вопросу, выступая против чрезмерного увлечения индуктивным методом.

Индуктивный, дедуктивный — только слова относительно сущности мышленiя. Это различiе и противуположенiе имеетъ смыслъ только относительно подробностей (пути) дiалектики мышленiя, но не относительно сущности мысли. Т. е. я могу доказывать или высказывать что нибудь индуктивно или дедуктивно, но мысль приходитъ мне, появляется ни индуктивно, ни дедуктивно. И потому производить мысль индуктивно нельзя. Для того чтобы делать опыты, надо иметь уже целъ опытовъ, для того чтобы видеть факты, надо видеть то, что они доказываюсь. Такiя явленiя какъ медiумизмъ только доказывают бедность ума людей, утверждающихъ мед[iумовъ.] Цель имеющаяся при опытахъ медiумизма есть мысль. И мысль эта есть суеверiе — т. е. отсутствiе разумнаго мiросозерданiя.

Упоминание о спиритизме и медиумизме свидетельствует о знакомстве Толстого с этими явлениями. Еще в 1857 году, в Париже, он присутствовал при одном медиумическом сеансе известного в то время американского медиума Дугласа Юма, о чем он упоминает в записи Дневника от 16 марта: «Hume и сделал и не сделал. Надо попробовать самому». В 1858 г. Юм приехал в Петербург, где он имел большой успех в придворном и великосветском кругу (А. Ф. Тютчева, «При дворе двух императоров», стр. 147—149, 186—188 и др.). В середине 70-х годов в аристократических салонах Петербурга выступал и другой медиум — француз Бредиф, о котором упоминает Тургенев в одном письме к Полонскому («Первое собрание писем И. С. Тургенева», стр. 259). Толстой, повидимому, совершенно отрицательно относился к этому увлечению высших кругов русского общества, и это отношение ясно выразилось в тонком юморе, которым проникнуто изображение медиумического сеанса в салоне графини Лидии Ивановны («Анна Каренина», часть 7-я, гл. XX—XXI).

русских журналов высказывались против этого увлечения. В «Русских ведомостях» (1875 г., 9 ноября)[1305] напечатана была рецензия на статью проф. Вагнера: «По поводу спиритизма» («Вестник Европы», 1875, 4), в которой описываются медиумические явления Кэтти Кинг в Лондоне и братьев Эдди в Гиттендене в штате Нью-Йорк; рецензент «Русских ведомостей» резко выступал против статьи проф. Вагнера и заключил свою заметку словами: «До какой степени у людей еще сильна склонность к суеверию и мистицизму, даже в самых диких их проявлениях!» Страхов писал 25 декабря 1875 г. Толстому: «Я приготовился и хочу писать о предполагаю, что спиритизм основан на нашем стремлении к иррациональному, что ищет он его не там, где следует».[1306] Толстой отвечал Страхову в письме от 2 января 1876 г.: «Я был поражен новым доказательством нашего умственного родства. Вы пишете о спиритизме, я чуть было не написал о нем. Статья моя вся готова. Меня статьи в Ру[сских] В[едомостях] страшно волновали». Впрочем, эта статья о спиритизме, о которой в этом письме к Страхову сообщает Толстой, среди его архивных материалов не сохранилась.

Во второй заметке Толстой выступает против некоторых взглядов Спенсера и Дарвина, которые он нашел в одной статье французского журнала «Revue des deux Mondes».

Revue d[es] 2 M[ondes], 1875, 1 Novembre.

Spencer, Darwin и т. п. требуютъ убiйства слабых, запрещенiя браковъ, потому что прогрессъ человеческ[iй] замедляется. Это несомненно для техъ, кот[орые] не видятъ цели челов[еческой] жизни вне земной жизни. Но это противно любви, основному чувству челов[еческой] природы, и этимъ самымъ доказываетъ, что цель жизни не можетъ лежать въ одной земной жизни.

«Revue des deux Mondes» в течение многих лет получался в Ясной поляне. В указанном в заметке Толстого номере этого журнала была напечатана статья французского философа Каро: «Демократия и мораль будущего». (М. Саго. La démocratie devant la morale de l’avenir.)

Рукопись хранится в ГТМ (AЧ).

Отрывок печатается впервые. 

Сноски

532. Зачеркнуто:

533. От слов: къ которому вероятно пришли кончая: къ отрицательному ответу:

534. Зач.: Въ гражданскомъ отношенiи для всякаго добросовестнаго наблюдателя тотчасъ же бросается въ глаза

535. Абзац редактора.

536. [всеобщее голосованiе.]

537. на полях приписано: везде

538. Зачеркнуто:

539. Так в подлиннике.

540. Зачеркнуто: Другiе точно также, усумнившись въ религiи, стараются верить въ нее и заставить верить другихъ. Эти большей частью обдуманны и коварны.

541. Против слов: на полях вписано: Одни необдуманно но правдиво. Другие обдуманно и коварно.

542. В подлиннике: та

543. Зачеркнуто:

544. В подлиннике: излагающихъ

1303. ПТ, стр. 278.

1304. «Мои воспоминания» А. Фета. Ч. II, стр. 327.

В заметке Толстого ошибочно указано: «Октябрь»

О значении христианской религии
Старая орфография