О задачах педагогики

[О ЗАДАЧАХ ПЕДАГОГИИ.]

I.

Образованiе — благо. — Образованiе дается жизнью. Преподаванье, ученье есть, должно быть часть жизни, также непосредственно и безсознательно воспринимаемо, какъ каждое отправленiе жизни. Единственное лучшее руководство меры, времени — условiй [?] удовлетворенiя потребности — есть природное стремленiе.

Исторiя Педагогiи — двоякая. 1) Человекъ развивается самъ подъ безсознательнымъ влiянiемъ людей и всего существующаго и 2) человекъ развивается подъ сознательнымъ влiянiемъ другихъ людей. — Подъ исторiей Педагогiи разумеютъ одно сознательное развитiе. Первая же, несуществующая исторiя Педагогiи была бы более поучительна: какъ более и более непосредственно учился человекъ изъ жизни, которая более и более становилась поучительна. Какъ независимо отъ сознательной педагогiи, иногда подъ ея влiянiемъ, иногда противуположно, иногда совершенно независимо, подвигалось образованiе и самая безсознательная педагогiя, какъ более и более съ различiемъ образованiя, съ быстротой сообщенiя, съ развитiемъ книгопечатанiя, съ переменой образа правленiй государственныхъ и церковныхъ, более и более поучительны становились люди — являлись новые средства[64] поученiя. Эта новая исторiя педагогiи должна явиться и лечь въ основанiе всей педагогiи. Въ этой науке должно быть показано, какъ учился говорить человекъ 1000 летъ тому назадъ и какъ учится теперь, какъ онъ учился называть вещи, какъ онъ учился различнымъ языкамъ, какъ онъ учился ремесламъ, какъ онъ учился этике; какъ онъ учился различiю сословiй и обращенiю съ ними, какъ онъ учился думать и выражать свои мысли. Я попробую написать такой краткой историческiй очеркъ для исторiи педагогiи русскаго крестьянина и на немъ только полагаю возможнымъ основать общiя правила[65] образованiя Русскаго крестьянина. Величайшiй <абстрактный> философъ не дастъ мне 1/1000 доли техъ основанiй, которыя я найду въ прiемахъ дедовъ, отцовъ, матерей, старшихъ сестеръ, братьевъ, соседей. — И не потому я найду ихъ у мужиковъ, а не у философа, что мужикъ умней философа, но потому, что отношенiя ребенка къ педагогической деятельности жизни[66] совершенно свободны и изъ безчисленна[го] множества действiй только те принимаютъ педагогическiй характеръ, которыя свойственны восприниманiю ребенка, и действiя и прiемы эти веками действуютъ одинаково неотразимо на поколенiя. — Действуютъ всесторонне, какъ сама жизнь. Педагогiя сосредо[то]чивается здесь не такъ, какъ въ сознательной — на однихъ прiемахъ — здесь такiя же важныя силы: жилище, достатокъ, пища, работы, домашнiя животныя и т. д. Въ педагогическомъ отношенiи это не есть случайность, что Царь воспитывается во дворце, всегда съ людьми, а мужикъ въ избе, часто одинъ, когда родители на работе. Наилучшiй Царь не можетъ быть иначе воспитанъ, какъ въ толпе, наилучшiй мужикъ не иначе, какъ въ одиночестве и въ курной избе, которая сильнее заставляетъ его любить поле. Въ каждомъ жизненномъ условiи развитiя есть педагогическая целесообразность, и отыскать ее есть задача этой исторiи педагогiи. — Эта исторiя педагогiи разъяснила[67] бы много кажущихся трудностей. Говорятъ, главная трудность образованiя мужицкаго сословiя есть необходимость детской работы. И[сторiя] П[едагогiи] доказала бы, что детская работа есть, напротивъ, первое условiе образованiя крестьянина и т. п. Только эта исторiя педагогiи можетъ дать положительныя данныя для самой науки педагогiи. Исторiя же педагогiи въ тесномъ смысле понимаемая, такъ, какъ она до сихъ поръ понимается, можетъ дать только отрицательныя основанiя. Эта Исторiя Педагогiи, которую я назову скорее исторiей <образовательныхъ> теорiй воспитанiя, есть исторiя стремленiй человеческаго ума отъ идеи образованiя <идеальнаго человека>, независимо отъ потребностей человека, къ предоставленiю свободнаго восприниманiя науки, отъ образованiя идеальнаго человека къ образованiю известнаго человека. Этотъ ходъ можно проследить со времени возобновленiя наукъ черезъ Лютера, Бако, Руссо, Коменiуса, Песталоци до новейшаго времени. После классическаго образованiя и средствъ [?] памяти, требуется известное религiозное, и орудiемъ делается мышленiе, после религiознаго требуется отечественное и реальное и <исключительно> орудiемъ делается воображенiе. Насильственное внедриванiе образованья[68] уступаетъ место свободному предоставленiю. Но педагогiя остается верной своей исторiи и продолжаетъ хотеть быть наукой самостоятельной, системой образованiя приложимой везде и всегда, наукой отвлеченной, философской, а не исторической и опытной. — Педагогiя все еще хочетъ быть теорiей, все еще хочетъ образовать человека, все носится еще съ идеалами, все еще не хочетъ низойти или подняться на степень науки опытной, только изученiемъ законовъ своего объэкта получаю[щей] знанiе вредныхъ и полезныхъ условiй образованiя. Задачей Педагогiи было — образованiе наилучшаго человека, задачей Педагогiи должно быть изученiе человека и, сообразно знанiю его, удовлетворенiе его потребностей образованiя. Не образованiе человека вообще должно быть задачей Педагогiи, а образованiе наилучшаго Принца Прусскаго въ 1860 году, имеющаго убогаго дядю, такого-то отца и находящагося въ Пруссiи при ея настоящемъ развитiи, или образованiе Негра въ такомъ-то штате, имеющаго злаго хозяина, слепую мать и 3-хъ сестеръ. —Все эти условiя законны и педагогически целесообразны, ихъ не только не нужно устранить, но на нихъ безсознательно строится все образов[анiе.] Такая задача невозможна безъ помощи свободы выраженiя педагогической потребности. Свобода же даетъ несомненныя указанiя на условiя, которыя должны быть устранены, на потребности, которыя должны найти удовлетворенiя. Доставленiе орудiй наибольшаго круга действiй въ жизни, какой бы онъ ни былъ, есть единственная задача Педагогiи.

Педагогiя — опытъ. Педагогiя не должна разрушать связи съ кругомъ жизни. Всякая среда законна. Влiянiе безсознательной педагогiи незаменимо и потому не должно быть разрушаемо.

Преподаванiе религiи. Разрушать предразсудки, разрушаешь религiю. Подожди вопросовъ. —

Память[69] ежели слаба, натурально свободно требуетъ своего развитiя. Обширность ума вызываетъ память. Обширность памяти вызываетъ способность соображенiя.

Абстрактная педагогiя хочетъ разложить человеческѵю способность знанiя и ученiя на воображаемыя величины и руководится ими. Эмпирич[еская] педагогiя беретъ это знанiе какъ фактъ, изучаетъ различныя степени, отыскиваетъ вопросы каждой степени и отвечаетъ на каждый. Отъ этаго — идея Песталоци — mecaniser l’instruction[70] в другихъ. Отъ этаго рамки образованiя старыя, а потребности новыя.

Риль говорить: въ школы 16 века былъ перенесенъ образъ правленiя (Zucht) дома и это было хорошо.

Онъ ходить около мысли, что въ школы долженъ быть перенесенъ образъ обученiя дома.

Какъ введенiе — моральная физiологiя общества — никто не веритъ. Движенье стало целью. — Особая глава равенство — равномерность образованiя. Почему ученый самонадеянъ, одностороненъ, исключителенъ. —

было, но теперь чувствительно, быстро съ путями сообщ[енiя] и паромъ.

Гл. 2. Никто не веритъ ни во что. Надо прямо отрицать все. Новое поколенье одна надежда.

Гл. 3. Свобода образованiя.

Гл. 4. Она невозможна, или съ низшихъ ступеней нужно сделать заманчивой. —

Гл. 5. Педагогiя наука опытная.

Гл. 7. Какъ достигнуть цели.

Необходимость образованiя

Изъ Прудона

Изъ Фурье

Полити[ка]

— St. Simon

Религiя.

 

Примечания

Отрывок «О задачах педагогики», озаглавленный нами так согласно его содержания, написан Толстым, вероятно, в начале 1860 г., до его заграничной поездки. Толстой, увлекшись школьным делом в Ясной поляне, не ограничился однако узким кругом школьной практики, но заинтересовался и общими вопросами педагогики. Это отразилось и в названном отрывке, задуманном им в широком плане, в виде целого трактата о задачах педагогики, в применении к русской действительности. В сохранившихся набросках Толстой выступает, как педагог-практик, во имя живого дела, во имя свободы образования, против сухих теорий и схематических построений. Мысли, высказанные им в этих беглых заметках, нашли впоследствии более полное выражение в статьях «Ясной поляны».

Отрывок «О задачах педагогики», автограф Толстого, занимает 2 лл. писчей бумаги F°, без фабричного клейма и водяных знаков. Рукопись — в плохой сохранности, местами порвана, помята и чем-то залита. Текст, писанный на обеих сторонах листа, занимает 31/2 страницы. Чернила рыжеватые. Полей нет, но с левой стороны страниц оставлены небольшие отступы для вставок. Почерк довольно мелкий, особенно во вставках, писанных между строк текста. На л. 1 в конце страницы по тексту написано рукою Толстого: «A son excellence», последние слова повторяются несколько раз.

Заглавия нет. Начало: «Образование — благо. Образование дается...» Конец текста, начиная от слов: «Гл. I. Влияние образования...» написан на обороте л. 2, перевернутом верхом вниз. Последние строки, от слов: «Нап[олеон] III не могъ...» не связаны с предыдущим текстом и, судя по цвету чернил, писаны не одновременно.

Печатается впервые.

Сноски

64. Надписано над зачеркнутым: примеры

65. Два последних слова надписаны над зачеркнутым: истину

67. Надписано над зачеркнутым: показала

68. В подлиннике описка: образованью

69. Начиная от слова: память кончая: способность соображения, в подлиннике три строки текста отчеркнуты круглыми скобками.

Разделы сайта: