КОМЕДІЯ ВЪ ТРЕХЪ ДЕЙСТВІЯХЪ. [НИГИЛИСТЪ.]
ДЕЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА:
Глафира Феодоровна, старая барыня.
Фiона Андреевна, ея приживалка.
Семенъ Иванычь, сынъ Глафиры Феодоровны, помещикъ летъ 40.
Марья Дмитрiевна, его молодая жена
Люба, ея сестра.
Наталья Павловна, подруга Любы.
Николинька, гимназистъ, племянникъ Семена Иваныча.
Хрисанфъ[1] Васильевичъ, студентъ, нигилистъ, учитель Николеньки.
Действiе происходитъ въ деревне Семена Иваныча.
ДЕЙСТВІЕ I.
ЯВЛЕНІЕ 1.
Глафира Феодоровна, Фiона Андреевна, Семенъ Иванычь (за чайнымъ столомъ).[2]
Глафира Феодоровна.
Сеня, ты вотъ назвалъ гостей, а я и ума не приложу. Добро бы были люди путные, а то Богъ знаетъ кто. Вчера въ кладовую забрались, все перерыли, затеи тамъ какiя то. Съ прислугой нынче и такъ беда. Охъ, ужъ эта мне молодежь!
Фiона Андреевна.
И-и,[3] батюшка, по нынешнимъ временамъ ужъ не гостей звать. У Животовскихъ, въ Золотухине, изволили слышать, кучеръ въ окошко влезъ.
Не въ кучере дело, Глафира Федоровна. Отчего же, маменька, молодежи не повеселиться? Одно удивительно, куда они все делись?
Глафира Феодоровна.
Да, мой другъ, ты вотъ думаешь объ ихъ удовольствiи, а они всякое уваженiе къ старикамъ потеряли. Твои имянины, никто до сихъ поръ и не поздравилъ.
Фiона Андреевна.
Все, матушка, новые порядки, генелисты[4] завелись. A всехъ напоить, накормить надо.
Семенъ Иванычъ.
Да много ль же ихъ? И изъ чего вы, маменька, делаете такое затрудненiе? Племянника на вакацiи нельзя было не взять, ну, съ нимъ учитель, студентъ....
Глафира Феодоровна.
Ахъ, мои батюшки,[5] нельзя же....
Фiона Андреевна.
Матушки, светы!
Семенъ Иванычъ.
Потомъ, свояченицу изъ института отпустили, а съ ней подруга, очень милая девушка.
Глафира Феодоровна.
Ужъ эти подруги, зададутъ оне тебе.
Фiона Андреевна.
Зададутъ, матушка, зададутъ.
Что?
Глафира Феодоровна.
Ничего.
Фiона Андреевна.
Ничего, батюшка, сахарку пожалуйте.
ЯВЛЕНИЕ II.
Те же, и входитъ Марья Дмитрiевна.
Семенъ Иванычъ.
А, вотъ и она.
Марья Дмитрiевна (въ дверяхъ).
Смотрите жъ, не забудьте. (Подходитъ ко всемъ поочереди и целуетъ мужа.) Здраствуй, мой другъ, поздравляю тебя. Здраствуйте, maman, поздравляю васъ съ имянинникомъ. Фiона Андреевна, мое почтенiе.
Глафира Феодоровна.
Нынче кажется, ma chère,[6] для насъ радостный день.
Марья Дмитрiевна.
Знаю, слишкомъ хорошо знаю. (Целуетъ мужа.)
Ты не видала, где все, где Люба и вся молодежь?
Марья Дмитрiевна.
Видела… ахъ нетъ, не видала…
Глафира Феодоровна.
То ли дело въ наше время! бывало, какъ покойный мой Иванъ Захарычъ имянинникъ, чемъ светъ встанешь, все осмотришь, приготовишь сюрпризы тамъ разные, букеты. Кто стихи выучитъ, сестра разъ куплетъ на клавикордахъ разучила…
Фiона Андреевна.
А помните, матушка, какъ комедiю играли, – струну?
Глафира Феодоровна.
Какую струну?
Фiона Андреевна.
Такъ заглавiе было.
Глафира Феодоровна.
Войдетъ, мой голубчикъ, пойдутъ поздравленiя, даже со стороны трогательно смотреть. Не такъ у васъ.[7]
Фiона Андреевна.
Безъ слезъ вспомнить не могу. Вотъ ужъ имянины, такъ имянины, не то, что въ нынешнее время… На ихъ любовь глядючи наплачешься. (Плачетъ.)
Марья Дмитрiевна.
Такъ вотъ какъ бывало, maman, – а теперь хуже?
Глафира Феодоровна.
ЯВЛЕНІЕ III.
Те же; вбегаютъ Наталья Павловна, Люба и студентъ.
Люба.
Здраствуйте, Глафира Федоровна, честь имею поздравить съ имянинами! Здраствуйте, Семенъ Иванычь, и васъ поздравляю.
Наталья Павловна (жеманно присядаетъ).
Bonjour, madame, je vous félicite, et vous aussi, monsieur.[8]
Люба (весело).
Что это вы плачете, Фiона Андреевна! (Отходитъ въ сторону.)
Хрисанфъ Васильевичъ (къ Маше тихо). Досталъ, посмотрите.
Марья Дмитрiевна (тоже тихо).
Хорошо, очень хорошо.
Семенъ Иванычь.
Что? (Сцена общаго молчанiя.)
Крисанфъ Васильевичъ (къ Семену Иванычу).
Семенъ Иванычь (къ Марье Дмитрiевне).
Чтò, ты не видалась съ Крисанфомъ Васильевичемъ?
Марья Дмитрiевна (съ замешателъствомъ).
Нетъ.... Да.... Нетъ, мы не видались, здраствуйте.
Хрисанфъ Васильевичъ (кланяясь).
Нетъ мы уже виделись съ вами. (Къ приживалке.) Что это вы, Фiона Андреевна такъ разрюмились? Въ нынешнiя времена прогресса доказано, что слезы есть только отправление организма.
Фiона Андреевна.
Ну васъ съ сурганизмомъ,[9] я те сама[10] такъ обругаю, и почище васъ видала. (Отворачивается.)
Глафира Феодоровна.
Очень рада, mes chers amis,[11] что прiехали навестить моего сына, боюсь только не соскучились бы съ нами старухами.[12] ère, avez vous terminé vos études?[13] (Обращается къ Наталье.)
Наталья Павловна.
Non, madame, pas encore.[14] – (Люба дергаетъ ее сзади за платье.) Нельзя, узнаютъ.
Марья Дмитрiевна.
Ахъ, какъ здесь жарко. (Идетъ къ молодежи.) Ради Бога, осторожнее,[15] чтобъ онъ не видалъ! (Молчанiе.)
Глафира Феодоровна.
Какъ однако твоя жена скоро сошлась съ этими господами.
Семенъ Иванычь.
Что?
Фiона Андреевна.
Очень обходительна.
ЯВЛЕНІЕ IV.
Те же и Николинька.
(вбегаетъ).
Поздравляю васъ съ имянинникомъ,[16] Глафира Феодоровна, и васъ, дядинька. (Кланяется комично Фiоне Андреевне; отходитъ къ молодежи; перешоптываются и все убегаютъ.)
Семенъ Иванычь (имъ въ следъ).
Маша, a Маша!
ЯВЛЕНIЕ V.
Глафира Федоровна, Фiона Андреевна и Семенъ Иванычъ.
Глафира Феодоровна.
Да, мой другъ, молодость[17] нынче по своему смотритъ на эти вещи. Не скажу, чтобъ была большая разница въ вашихъ летахъ,[18] все таки могла бы оказать больше вниманiя. Грустно, очень грустно.
Фiона Андреевна.
Точно все на пожаръ побежали.
Семенъ Иванычъ (съ сердцемь).
Ужъ вы то молчите! (Фiона Андреевна встаетъ съ испугомъ.)
Ахъ, мой другъ, какъ ты кричишь. Жена твоя убежала съ этимъ стюдентомъ, вместо того, чтобъ съ мужемъ посидеть, а она-то чемъ виновата, что ты приревновалъ ее къ этому мальчишке.
Семенъ Иванычъ (вставая).
Ахъ, maman, что вы только говорите! Съ какой стати! Неужели я унижусь до такой степени, чтобъ ревновать! И слово то это мне мерзко. (Съ сердцемъ стукаетъ кулакомъ по столу) А позвольте мне сказать, что ежели вы хотите меня поссорить съ моей женой....
Глафира Феодоровна.
Ахъ, батюшка, Христосъ съ тобой, на меня то не кричи. Назвалъ Богъ знаетъ кого, а я виновата. Пойдемте, Фiона Андреевна, я вижу, что мы лишнiя.
Фiона Андреевна.
Лишнiя, матушка, лишнiя. (Уходятъ.)
ЯВЛЕНIE VI.
Семенъ Иванычъ (одинъ).
Ревновать – не ревновать, это глупости. Но странно, действительно странно. Что за перемигиванье, перешоптыванье, – убежала.... И все оне, эти девчонки, обрадовались этому костлявому Крисанфу какому то. Все это примеръ.[19] Девчонки кокетничаютъ, и она зa ними. Но то девчонки! Непостижимо![20] Однако, что это за таинственныя улыбки, перемигиванье? Ахъ, какъ досадно! Нетъ, это даже страшно… Да, страшно. Ахъ, женщины![21] (Уходитъ.)
ДЕЙСТВІЕ II.
Марья Дмитрiевна, Люба, Наталья Павловна, Николинька разсматриваютъ транспарантъ. Въ комнате безпорядокъ, бумага, крахмалъ, костюмы.
Марья Дмитрiевна.
Отлично, отлично устроилъ Хрисанфъ, намъ Богъ послалъ этаго Хрисанфа.
Наталья Павловна (смеется).
Ахъ, Марья Дмитрiевна, какъ онъ мне надоелъ? Выдумалъ[22] зa мной ухаживать, говорить о какой то разумной любви, такой противный!
Люба.
Неправда, Маша, она очень рада. Сама съ нимъ кокетничаетъ.
Наталья Павловна.
Я? вотъ еще вздоръ! Нетъ, Марья Дмитрiевна, это она съ нимъ кокетничала. Все объ эмансипацiи говорила.
Люба.
Нетъ ты.
Наталья Павловна (обиженно).
Ужъ извините, совсемъ не я.
Люба.
Нетъ ты!
Наталья Павловна (темъ же тономь).
Ужъ сделайте милость, не я.
Люба.
Нетъ ты.
Будетъ, будетъ вамъ спорить. Пора за дело приниматься. У насъ еще и S не конченъ.[23]
Люба.
Нетъ, Маша, я не умею; надо Христанфъ Васильевича позвать.
Наталья Павловна.
Nicolas, бегите за нимъ скорей.
(Николинька убегаетъ).
ЯВЛЕНІЕ II.
Те же, безъ Николиньки.
Наталья Павловна (съ живостью подходитъ къ Маше).
Марья Дмитрiевна, когда онъ работаетъ, онъ снимаетъ сюртукъ. Вы ужъ ему позвольте. Посмотрите, какая у него рубашка ситцевая.
ЯВЛЕНIE III.
Те же, входятъ студентъ съ Николинькой.
Марья Дмитрiевна.
Стихи готовы?
Люба.
Мажьте сажей transparent, а то я руки замараю.
Наталья Павловна.
Чтожъ фонари?
Хрисанфъ Васильевичъ ).
Вотъ она, равноправность женщинъ. Везде сущимъ можетъ быть только одинъ Богъ, а я всюду не поспею. Нетъ, я говорилъ вамъ, Наталья Павловна, что еще далеко нашимъ женщинамъ до понятiя о разумной любви.
Люба.
Не въ любви дело, мажьте сажей.
Марья Дмитрiевна.
Снимайте сюртукъ.
Наталья Павловна.
Клейте фонари.
Хрисанфъ Васильевичъ.
Такъ позвольте же. (Снимаетъ сюртукъ.)
Марья Дмитрiевна.
Сделайте одолженiе. Николинька, ступай на крыльцо; если кто пройдетъ, беги сказать.
Николинька.
Ужъ будьте покойны, ни кота, ни кошки не пропущу. (Убегаетъ.)
ЯВЛЕНIE IV.
Те же, безъ Николиньки (Все обращаютъ вниманiе на рубашку студента.)
Наталья Павловна (насмешливо).
Лиловая!
( так же).
Грязная!
Люба.
Съ голубыми цветочками!
Xрисанфъ Васильевичъ.
Что? Что?
Люба.
Ничего, я только говорю, что голубенькiе[24] цветочки будутъ очень хороши на фонаре.[25]
Xрисанфъ Васильевичъ.
Но прошу вашего содействiя, господа.
Наталья Павловна.
Хорошо, я подклею. (Подклеиваетъ ему звезду на рубашке.)
Люба (краситъ ему воротъ рубашки).
А я подкрашу.
Марья Дмитрiевна.
Ну, чтожъ стихи?
Хрисанфъ Васильевичъ.
Позвольте минуту вдохновенiя, Марья Дмитрiевна. (Проводитъ рукой по волосамъ и мажетъ лобъ сажей.)
(вместе).
Еще, еще вдохновенiя!
Хрисанфъ Васильевичъ (пачкаетъ опять лицо, не замечая этаго).
Извольте. (Отходитъ въ сторону и становится въ позу.) «Съ имянинами поздравить…» Нетъ, не хорошо…
Николинька (вбегаетъ).
Идетъ, идетъ!
Марья Дмитрiевна.
Кто идетъ?
Николинька.
Николай поваръ.
Люба.
Ахъ, дуракъ!
Марья Дмитрiевна.
Не въ поваре дело, а если кто изъ нашихъ придетъ…
Хрисанфъ Васильевичъ.
Позвольте, позвольте, господа. Вы меня измазали и приклеили. Приклеили двояко.
А стиховъ всетаки[26] нетъ.
Марья Дмитрiевна.
Ну, какъ хотите съ вашимъ вдохновенiемъ, а мы будемъ клеить.
Хрисанфъ Васильевичъ (въ сторону).
«Съ имянинами поздравить…» Нетъ, не хорошо.[27] «Поздравленiе принесть…» (Подумавъ.) Возьму готовое…[28] Пожалуйте, Марья Дмитрiевна, готово. (Декламируетъ.)[29]
Хоть поздравлять не современно
Въ костюме грацiи съ цветами, —
Я консерваторъ совершенно,
И занята одними вами!Позвольте еще?
Марья Дмитрiевна.
Довольно. Отлично, очень хорошо. Мы въ костюмахъ трехъ грацiй поднесемъ ему вензель, и я спою стихи. Очень вамъ благодарна, Хрисанфъ Васильевичъ. (Жметъ руку студенту. [30] Семена Иваныча.) (Испуганно, между темъ какъ девочки закрываютъ фонари.) Ахъ, Семенъ Иванычь, не ходи сюда, не ходи!
Семенъ Иванычъ (глядитъ съ ужасомъ на жену).
А, вы все здесь. Я очень радъ, что вамъ весело. Хорошо, хорошо, я уйду.
Наталья Ивановна.
Боже мой, онъ все виделъ!
Люба.
Не видалъ, не видалъ!
Марья Дмитрiевна.
Где же этотъ проклятый Николинька? Люба, притащи его сюда. (Николинька сталкивается съ бегущей къ нему Любой.)
Николинька (вбегаетъ).
Идетъ, самъ идетъ.
Марья Дмитрiевна.
Что ты наделалъ?
Люба.
Где ты былъ?
Наталья Павловна.
Ахъ, все пропало!
Неверный рабъ, я заставилъ тебя караулить вертоградъ мой, а ты спалъ. (Все тормошатъ Николиньку.)
Люба.
Защекочу.
Наталья Павловна.
А я сажей вымажу.
Николинька (барахтается).
Пустите, пустите!
ЯВЛЕНИЕ V.
Те же, Фiона Андреевна.
Фiона Андреевна (съ ужасомъ).
Батюшки, ребенка задушили. Кузьма! люди! народъ![31]
Хрисанфъ Васильевичъ.
Сударыня! сколь не прiятно намъ ваше общество, но въ настоящую минуту[32] мы безъ слезъ обойдемся безъ онаго.
Фiона Андреевна.
Тьфу ты!
Люба.
Идите, ступайте.
Фiона Андреевна (жалобно, показывая разорванное платье).
Крепъ-рашелевое! Благодетельница подарила!
Марья Дмитрiевна.
Ну васъ съ благодетельницей!
Фiона Андреевна (выглядываетъ изъ двери).
Ай, страсти какiя, стюдентъ чортомъ нарядился! Все пойду скажу. (Уходитъ.)
Марья Дмитрiевна.
Ступайте. Николинька, беги на часы, а мы примемся за дело.
Хрисанфъ Васильевичъ.
Чтожъ это она однако сказала, что студентъ чортомъ нарядился? Дай посмотрю. (Смотрится въ зеркало и съ досадой срываетъ бумажку.) Какъ глупо. Ничего остроумнаго неть.[33] Покорно васъ благодарю, Наталья Павловна, это все ваше остроумiе. (Надеваетъ сюртукъ.)
Люба.
Эго вовсе не Наташа, а она сама приклеилась.
Наталья Павловна и Марья Дмитрiевна.
Хрисанфъ Васильевичъ.
Какое недоразвитiе!1
Марья Дмитрiевна.
Ну полноте, Хрисанфъ Васильевичъ. Какъ это шутки не понимать! Однако мне надо идти, какъ бы не хватились.
Николинька (бежитъ).
Идетъ, идетъ сама, распросама! (Бiъгаютъ безъ толку кругомъ стола,[34] кричатъ: батюшки!)
Марья Дмитрiевна.
Полноте, несите все вонъ, прячьте! (Все убегаютъ, кроме Марьи Дмитрiевны и Хрисанфа Васильевича.)
ЯВЛЕНІЕ VI.
Марья Дмитрiевна, Хрисанфъ Васильевичъ и Глафира Феодоровна.
Глафира Феодоровна.
Мило, очень мило. Simon! бедный Simon![35] И ты не пожалела моихъ седыхъ волосъ. Для кого? Хорошъ, помазилка!
(съ достоинствомъ).
Какое вы имеете право?
Марья Дмитрiевна.
После, maman, после все разскажу. Пойдемте, Хрисанфъ Васильевичъ. (Уводитъ студента.)
ЯВЛЕНІЕ VII.
Глафира Феодоровна одна, потомъ Фiона Андреевна.
Глафира Феодоровна (одна).
Ни стыда, ни совести! Такъ, сударыня! Взяла подъ руки своего возлюбленнаго и пошла. Богъ мой! Нетъ, я не перенесу этаго. Фiона Андреевна!
Фiона Андреевна (вбегаетъ).
Благодетельница!
ДЕЙСТВІЕ III.
ЯВЛЕНІЕ I.
Глафира Феодоровна и Фiона Андреевна раскладываютъ карты.
Фiона Андреевна.
И слышитъ она необыкновенный трескъ, глядитъ, глядитъ, а у ней подъ образами круги, все круги....
Глафира Феодоровна.
Фiона Андреевна.
Ужъ ото ей, матушка, такъ Богъ далъ знаменiе.... Ну-съ, вотъ она и пошла къ старцу, приходитъ въ келью, глядь, а тамъ свинья сидитъ.... бесъ надъ ней. Она такъ и хлопнулась. Спасибо, послушникъ вошелъ, спрыснулъ её, говоритъ: это ничего, онъ у насъ блаженный! Иной разъ Богъ знаетъ чемъ прикинется.
Глафира Феодоровна (отдает ей карты).
Помешайте карты.
Фiона Андреевна.
Извольте, матушка. Вотъ, сударыня моя, старецъ этотъ и посоветовалъ: поди, молъ, къ Соловецкимъ.
Глафира Феодоровна.
Куда?
Фiона Андреевна.
Къ Соловецкимъ, матушка. Ну-съ, она и пошла, – шла, шла, а онъ то все въ глазахъ…
Глафира Феодоровна.
Кто?
Фiона Андреевна.
Да бесъ-то. И заболи то у нее вдругъ нога, шишка.
Глафира Феодоровна.
Что?
Фiона Андреевна.
Шишка, матушка, да здоровенная такая. Какъ тутъ быть? Остановилась она у старушки, а старецъ, отецъ Анфилогiй ей сказалъ: смотри, никогда на правомъ боку не спи, потому – онъ тутъ сидитъ…
Глафира Феодоровна.
Да что ты, мать моя, такъ безтолково разсказываешь? Да кто сидитъ то?
Фiона Андреевна.
– отецъ Анфилогiй говоритъ: при рожденiи кажнаго человека, въ писанiи сказано…
Глафира Феодоровна.
Да ну, будетъ вамъ! У меня не то въ голове. Где Сеня то нашъ? Бедный Simon! подумать не могу. Вонъ и онъ, уйдемте. (Уходятъ.)
ЯВЛЕНІЕ II.
Семенъ Иванычъ одинъ, потомъ Наталья Павловна.
Семенъ Иванычъ (входитъ мрачный).
Нетъ, я не могу этаго терпеть больше. Маменька призвала меня и решительно объявила, что она сама видела, какъ моя жена говорила тайно съ этимъ господиномъ. Она говоритъ…
[1 В рукописи Б]
[2 В подлиннике: ]
Но это ужасно, что она говоритъ и думаетъ… Положимъ, это вздоръ, но какъ довести себя до того, чтобы подать поводъ это думать! Но надо решиться. Я не могу такъ это оставить. Пойду къ ней и[36] объяснюсь. Маша, Маша, какъ я любилъ тебя! А этаго господина… ну, ужъ этому господину нехорошо будетъ – да, нехорошо! (Беретъ дубину.)
ЯВЛЕНІЕ III.
Наталья Павловна (входитъ).
Что вы, Семенъ Иванычъ, грустны какъ будто?
Семенъ Иванычъ.
Я? Нетъ, ничего.
Что это какая страшная палка? Это зачемъ?
Семенъ Иванычъ.
Это такъ… (Молчитъ.) Наталья Павловна, что бы вы сделали, ежели бы всей душой вы любили человека, и этотъ человекъ не пожалелъ бы оскорбить васъ, въ самое больное место поразить васъ?
Наталья Павловна.
Я не могу думать,[37] я не испытала.
Семенъ Иванычъ (беретъ палку).
Я знаю, что сделать. (Угрожаетъ дубинкой.) Нетъ, ничего. Прощайте. (Наталья Павловна уходитъ.)[38] Ахъ, нетъ… Где Маша? Пойду и решу все, непременно решу? (Идетъ.)
Марья Дмитрiевна (изъ за двери).
Сеня, это ты? Выдь на минутку, я тебя прошу.
(въ сторону).
Она и скрывать не хочетъ! Непонятно.[39]
(Наталья Павловна уходитъ.)
ЯВЛЕНІЕ IV.
Хрисанфъ Васильевичъ (беретъ свечи, отодвигаетъ столъ и стулья).
Васъ просятъ выйти на минуту.
Семенъ Иванычъ (беретъ палку).[40]
Постойте, подождите!
Хрисанфъ Васильевичъ.
Некогда, после. (Уходитъ унося свечи.)
ЯВЛЕНIЕ V.
Люба (подбегаетъ къ двери).
Глафира Феодоровна, голубушка, скорее! что у насъ делается, прелесть! идите скорее. (Убегаетъ.)
ЯВЛЕНІЕ VI.
[41]
Глафира Феодоровна.
Это еще что? Светопредставленiе!
Фiона Андреевна.
Матушка, въ потемкахъ хоть молитву сотворите.
Семенъ Иванычъ.
Нетъ, это[42] нельзя перенести, или я или.... Они взбесились, ничего не понимаю!
ЯВЛЕНІЕ VII.
Все входятъ въ костюмахъ, съ транспарантомъ.
Марья Дмитрiевна (поетъ стихи).[43]
Хоть поздравлять несовременно
Въ костюмахъ грацiй и цветами, —
Я консерваторъ совершенно
(Фiона Андреевна, Глафира Феодоровна, Семенъ Иванычъ плачутъ.)[44]
Семенъ Иванычъ.
Ахъ я дуракъ! А я то думалъ....
Марья Дмитрiевна.
Семенъ Иванычъ.
Нетъ, не скажу.
Марья Дмитрiевна.
То-то.
Charmant, какъ мило! дети, обнимите меня.
Фiона Андреевна.
Ай да нигилистъ, прострелилъ!
Хрисанфъ Васильевичъ.
Конецъ.
Комментарии
«Комедия в 3-х действиях» представляет собой, повидимому, первоначальную редакцию недошедшей до нас комедии Толстого «Нигилист», написанной им осенью 1866 г. Хотя эта комедия не сохранилась ни в подлиннике, ни в копии, однако мы располагаем достаточными сведениями о ее содержании, свидетельствующими о ее связи с «Комедией в 3-х действиях». Сведения эти заключаются в письмах С. А. Толстой и в ее неизданных записках, а также в письмах ее сестры, Татьяны Андреевны Кузминской к М. А. Поливанову и Н. В. Давыдову, в ее книге: «Моя жизнь дома и в Ясной поляне», и, наконец, в напечатанных ею еще в 1913 г. в Иллюстр. приложении к «Новому времени» (30 ноября, № 13550) воспоминаниях о гр. Марии Николаевне Толстой. На основании всех этих материалов мы можем составить себе довольно полное и отчетливое представление как о содержании этой недошедшей до нас пьесы Толстого, так и об истории ее возникновения.
Осенью 1866 г. в Ясной поляне собрались некоторые родные Толстых и близкие к ним лица: сестра Льва Николаевича, гр. Мария Николаевна с двумя дочерьми – подростками, его свояченица Татьяна Андреевна Берс, бывшая в то время еще девицей, старый его друг Дмитрий Алексеевич Дьяков с семьей и некоторые другие лица. В долгие осенние вечера собравшееся молодое общество нередко развлекалось изобретением и постановкой бывших в те времена в светском кругу в моде «шарад в действии» (charades en action), зрителем и отгадчиком которых был Лев Николаевич. От этих драматических шарад естественен был переход к мысли о постановке какой-нибудь небольшой и нетрудной пьесы, и гости начали просить Льна Николаевича написать такую пьесу для домашнего спектакля. Через несколько дней Толстой принес и передал гостям готовую коротенькую комедию, которую немедленно было решено разучить и поставить на импровизированной сцене. Роли были распределены между наличной молодежью, разучены, и начались репетиции в присутствии автора, который с интересом следил за подготовкой спектакля и вносил в спою пьесу различные изменения и поправки.
«Нигилист». – «В деревне у себя живут молодые муж и жена. Они любят друг друга, живут тихо и уединенно. К ним приезжают погостить родственники, теща с двумя девицами, затем студент, пропитанный современными идеями. Начинается веселая, шумная, молодая жизнь: пикники, танцы, пение… Студент с идеями во всем принимает участие, но при этом красноречиво, не пропуская удобного случая, проповедует свои идеи барышням, жене помещика, теще, и даже, поймав где-то странницу, зашедшую в дом по пути в Киев, отвергает всё, во что она верит… Барышни влюбляются в студента. Теща очарована его умом. Муж начинает ревновать свою жену к студенту; ему кажется, что и она заражена общим увлечением, он делает ей сцены ревности. В доме тишина и мир нарушены. Происходит сумбур: споры, проповеди, объяснения в любви, шум, всё перепутывается и смешивается; муж не верит ей и следит зa нею. Студент, действительно, начинает слегка ухаживать за женой, возбуждая ревность молодых девушек. И одна лишь странница остается верна своей вере в чудеса мирра, точащегося из щечки богородицы, и жена остается верна своей любви к мужу и старинным традициям веры. Кончается тем, что студента выпроваживают, и тишина и спокойствие водворяются в доме, с примирением мужа с женой».
В «Воспоминаниях о гр. М. Н. Толстой» Т. А. Кузминской мы находим еще некоторые подробности о постановке этой пьесы, в которой она сама исполняла роль жены помещика: «Первая сцена изображала приезд гостей, суматоху, радость и т. д. Затем, я помню, как я сидела за чайным столом вся в слезах, жалуясь на ревность и несправедливость мужа, когда мне доложили, что пришла странница»… Роль странницы исполняла гр. М. Н. Толстая, очень живо и удачно, причем она играла не по готовому тексту, а сама импровизировала свою роль; игра ее очень понравилась всем зрителям, в том числе и Льву Николаевичу. «Особенно комична была сцена с нигилистом, как он проповедует Марье Николаевне свои убеждения, а она открещивается от него». В конце концов, благодаря влиянию странницы, в семье водворяется нарушенное спокойствие, муж примиряется с женой, а студента с идеями удаляют из дома. «Пьеса кончается куплетами, которые жена поет мужу своему, на голос романса Глинки: «Я вас люблю, хотя бешусь…» Помню последний куплет:
В своих позднейших записках о жизни в Ясной поляне Т. А. Кузминская сообщает некоторые дополнительные сведения об этом спектакле («Моя жизнь дома и в Ясной поляне», ч. II, М. 1927, стр. 157—160), хотя и ошибочно приурочивает его к маю 1864 года. Мы имеем однако возможность исправить эту ошибку памяти мемуаристки, так как располагаем одним современным свидетельством, позволяющим совершенно точно датировать весь этот эпизод. Оно заключается в письме той же Татьяны Андреевны Берс-Кузминской к ее другу детства, М. А. Поливанову, написанном из Ясной поляны 5 октября 1866 г. и сообщающем о постановке пьесы Толстого и о распределении ролей между исполнителями, – точнее, между исполнительницами, так как, за отсутствием подходящих актеров – мужчин, все мужские роли комедии исполнялись женской молодежью. «Левочка написал нам комедию, мы в три дня ее разучили; играли: jeune première[45] – я; муж мой, помещик – Соня; тещу – Софешь, гувернантка Дьяковых; Варенька Толстая и Маша Дьякова – двух молодых девушек; богомолку – М. Н. Толстая; студент-нигилист – Лиза Толстая. Шло отлично, только одно жаль, что пьеса была коротка. В последнем акте я должна была петь в греческом костюме, и у меня голос дрожал от страха. По желанию Левочки, я пела на голос Глинки: «Я вас люблю…» Прочтите письмо к брату Саше, я всё пишу ему подробно. Марья Николаевна играла удивительно хорошо, у нее прямо комический талант».
Этими данными исчерпываются все сведения, которыми мы располагаем относительно комедии «Нигилист». К сожалению, в том виде, в каком эта пьеса исполнялась на домашней сцене в Ясной поляне осенью 1866 г., она до нас не дошла: сам Толстой вообще довольно небрежно относился к своим рукописям, а участники спектакля не позаботились сберечь списков своих ролей, – так что при суждении об этой пьесе мы принуждены ограничиться теми данными, которые сохранились в письмах и воспоминаниях С. А. Толстой и Т. А. Кузминской. При сравнении этих данных с сохранившейся «Комедией в 3-х действиях» Толстого мы должны констатировать значительное сходство между ними, как в отношении общего содержания, так и в отношении большинства выведенных лиц. Вместе с тем однако нельзя не заметить, что как разработка сюжета, так и характеристика действующих лиц в «Комедии в 3-х действиях» гораздо схематичнее и слабее, чем в «Нигилисте», насколько о нем можно судить по сохранившимся данным. В особенности это приходится сказать относительно фигуры студента – нигилиста, которая в «Комедии в 3-х действиях» едва намечена и не заключает в себе ничего характерного, что могло бы оправдать приложенное к нему наименование.
В силу всех этих соображений мы должны прийти к тому выводу, что «Комедия в 3-х действиях», повидимому, представляет собой первоначальный набросок комедии «Нигилист», имеющий местами характер простого сценария. При дальнейшей обработке своей пьесы, происходившей, может быть, во время ее разучивания и репетирования, Толстой внес в нее весьма значительные изменения: развил и углубил характеристику отдельных действующих лиц, например, студента – нигилиста, полнее разработал интригу пьесы (неоправданная ревность мужа), ввел новых лиц (например, странницу, заменившую собой приживалку), и, наконец, изменил самую развязку комедии (удаление студента, смутившего покой дворянского гнезда). Благодаря всем этим изменениям, пьеса, несомненно, должна была значительно выиграть в художественном отношении. Наше предположение находит себе оправдание в воспоминаниях Т. А. Кузминской, которая определенно говорит о непосредственном участии Толстого в репетициях спектакля и об изменениях, которые он в связи с ними вносил в свою пьесу: «Много приготовлений и веселых репетиций было у нас в течение этой недели. Льва Николаевича очень занимали репетиции. Он переправлял многое, смеялся, учил девочек, как играть… Я помню, он говорил: – «Как приятно писать для сцены! Слова на крыльях летят!» (назв. соч., стр. 159). В частности, отсутствие в «Комедии в 3-х действиях» роли странницы также находит себе объяснение в воспоминаниях Кузминской; по ее словам, роль эта вовсе не была включена в пьесу, а свободно импровизировалась М. Н. Толстой, которая просила только наметить себе выходы. Возможно также, что эта роль выросла из роли приживалки Фионы Андреевны, фигурирующей в «Комедии в 3-х действиях»; это отчасти подтверждается тем обстоятельством, что в перечислении ролей, приводимом Т. А. Кузминской в цитированном выше письме, роль приживалки вовсе отсутствует, и вместо нее выступает богомолка – Толстая.
«Комедии в 3-х действиях». Они хранятся в архиве Толстого в Всесоюзной библиотеке им. В. И. Ленина (Папка XX, 17). Первая рукопись (А), более ранняя, представляет собой копию, писанную рукой С. А. Толстой; она занимает три полных листа писчей бумаги, in-folio, сшитых между собой, всего 12 страниц, сплошь исписанных, без полей; последний лист сильно помят, клочок бумаги из него вырван, однако текст не пострадал. Рукопись заключает в себе полный текст комедии, за исключением вставленных в нее стихов, вместо которых в соответствующих местах оставлены пробелы. Рукопись содержит различные поправки и дополнения, собственноручно вписанные между строк Толстым.
Вторая рукопись (Б) которых исписано 16, а 10 страниц в различных местах рукописи чистые. Листы между собой не сшиты, но некоторые вложены друг в друга. Бумага фабрики Никифорова – Новикова. Рукопись заключает в себе полный текст комедии, причем часть I действия (явления 4—5) переписана дважды. В текст включены поправки и дополнения, внесенные автором в рукопись А, хотя некоторые из них пропущены переписчицей по небрежности или торопливости; есть в этой копии и другие отступления от оригинала: пропуски отдельных слов и даже целых фраз, замена одних выражений другими и т. п.
По рукописи текст комедии был напечатан впервые в изд. «Федерация»: «Лев Толстой. Неизданные художественные произведения», со вступительными статьями А. Е. Грузинского и В. Ф. Саводника. М. 1928, стр. 151—460, причем в текст комедии введены все поправки автора, внесенные им в рукопись А и пропущенные переписчицей.
В основу печатаемого в настоящем издании текста «Комедии в 3-х действиях» положена рукопись БА: так, например, в нее включен текст стихов, которые Марья Дмитриевна поет своему мужу; стихов этих нет в рукописи А, в которой в этом месте оставлен пробел; следует отметить также, что рукопись Б содержит гораздо больше авторских ремарок, чем рукопись А; весьма возможно, что эти ремарки отражают в себе те указания, которые Толстой давал для руководства исполнителей во время репетиций своей пьесы. Однако, с другой стороны, как это было уже указано выше, переписчица допустила в рукописи Б А, авторизован самим Толстым, то редактор счел необходимым исправить допущенные переписчицей отступления по тексту рукописи А, причем все сколько-нибудь крупные исправления оговариваются в подстрочных примечаниях; без оговорки печатаются только малозначительные исправления, в роде: букет – букеты, тут – здесь, вас поздравить, – поздравить вас, леловые – лиловые, дубина – дубинка и т. п.
Примечания
1. В рукописи А повсюду: Крисанфъ
3. В рукописи Б: И
4. В рукописи Б: гененисты
5. В рукописи Б: мой батюшка
6. [моя милая],
8. [Здравствуйте, мадам, я вас поздравляю и вас также, сударь.]
9. В рукописи Б: руганизмомъ
10. Слово: сама – взято из ркп. А.
11. [мои дорогие друзья,]
13. [А вы, моя милая, кончили свои занятия?]
14. [Нет еще, мадам.]
15. Слово: осторожнее, – взято из ркп. А.
16. В рукописи Б: имянинами
18. В рукописи Б: годахъ
19. Слова: Все это примеръ. – взяты из ркп. А.
20. В рукописи Б: непонятно
21. В рукописи Б: Нетъ не досадно, а страшно, да, страшно… Ахъ женщины, женщины.
23. S – начальная буква имени: Simon.
24. В рукописи Б: голубые
25. В рукописи Б: на фонаряхъ.
26. В рукописи Б: еще
28. В рукописи Б: чужое
29. В подлиннике: декламировать
30. Слово: голова – взято из рукописи А.
31. Слово народъ! – взято из рукописи А.
– взято из рукописи А.
33. Со слов: Покорно васъ благодарю, кончая: какое недоразвитiе! – взято из рукописи А.
34. Слова: кругомъ стола, – взяты из рукописи А.
35. Слово Simon! – взято из рукописи А.
36. Слова: Пойду къ ней – взяты из рукописи А.
38. Слова: (Нат. Павл. уходит) – взяты из рукописи А.
39. Слово: Непонятно. – взято из рукописи А.
40. Слова: (беретъ палку) – взяты из рукописи А.
41. Слова: потомъ и все. – взяты из рукописи А.
43. Слово: стихи. – взято из рукописи А.
44. Слова: (Фiона Андреевна, кончая плачутъ.) – взяты из рукописи А.
45. [актриса, исполняющая главную роль в пьесе].