ДВОРЯНСКОЕ СЕМЕЙСТВО.[1]
Комедiя въ 3-хъ действiяхъ
Действiе происходитъ въ деревне Князя Зацепина.
ДЕЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА.
Князь зацепинъ. Отставной гвардiи Полковникъ, 50 летъ.
Княгиня, жена его, 40 летъ.
Князь Анатолiй, старшiй сынъ его, гвардiи Поручикъ,[2] [1 не разобр.) 27 л.
Князь Валерьянъ, меньшой, 20 л., некончившiй курсъ въ университете и не служащiй.
<Молодая Княгиня, жена К[нязя] Анатолья, 19 л.>
Володя, управляющiй, бывшiй крепостной стараго Князя, 40 л.
Наталья, жена его, 35 л.
Пашенька, сестра Натальи, 22 л.
Иванъ Ильичъ, незаконный сынъ отца стараго князя, отставной портупей[3] юнкеръ, 43 летъ, живущiй уже 15 л. въ доме Князя.
Староста.
Егорка, слуга стараго Князя, 56 летъ.
Еремей, слуга Володи.
—
Сашка, слуга Княгини.
Лёля Житова, соседка Князя.
Прикащица Житовыхъ.
ДЕЙСТВІЕ I-Е.
Комната подле кабинета, кругомъ диваны, въ середине круглый накрытый столъ, на которомъ стоятъ самоваръ, серебряный кофейникъ, чашки, сливки, крендельки, хлебъ и масло.
За столомъ сидятъ старая Княгиня, разливая чай, и Иванъ Ильичъ, который робко намазываетъ масло на хлебъ. Сашка стоитъ, отставивъ ногу, у двери.
Княгиня.
<Такъ вы еще не видали нынче мужа, Иванъ Ильичъ?> – Я боюсь, онъ опять дурно спалъ ночь. Вчера разсердили его[4] эти бабы, что[5] приходили жаловаться – ахъ, этотъ народъ! вотъ говорятъ – деревня покой, – ему дня не проходитъ безъ тревогъ или непрiятностей какихъ нибудь. – Отчего вы не вошли къ нему, къ мужу отчего не вошли, Иванъ Ильичъ?
Иванъ Ильичъ.
Я ужъ подходилъ къ двери, Княгиня, – я какъ хорошiе часы веренъ – какъ Князь изволитъ говоритъ: въ 7 часовъ на ногахъ, до осьми гуляю до мельницы и назадъ, и въ восемь къ Князю и чай. Наталья Дмитревна тамъ была, за ней баринъ посылали гребешокъ почистить; такъ я спросилъ: можно? – нетъ, говоритъ, сейчасъ самъ Князь выйдутъ, они ужъ одеваются. – Какъ нынче, матушка, эти крендельки здобные Захаръ делаетъ хорошо – ужъ точно прекрасно.
Княгиня.
Ну, а сына Волиньку не видали?
Иванъ Ильичъ.
Виделъ, Княгиня. Онъ въ саду. Подле оранжереи съ книжкой лежитъ. Я такъ-то прошелъ, онъ меня не заметилъ. Читаетъ такъ[6] серьезно. Экой Ангелъ, Валерьянъ то Осипычъ вашъ, ужъ все и люди, и соседи говорятъ; вотъ истинно, три месяца у насъ гоститъ, – и не слышно его, какъ бы не было. А умница то какой! —
Княгиня (разсеянно).
… Саша, сходи, мой дружокъ, въ садъ и скажи Валерьянъ Осипочу, что маменька приказали сказать, что извольте, молъ, домой къ чаю одеться итти, а то папенька выйдутъ и опять будутъ сердиться, что васъ нетъ, – слышишь.
Сашка.
Слушаю-съ. (Уходитъ.)
Иванъ Ильичъ (кричитъ вследъ).
Смотри, въ малину не заходи. Акимъ поймаетъ, онъ тебе дастъ. (Молчанiе.)
Княгиня.
Хотите еще чаю, или кофею?
Иванъ Ильичъ.
Теперь кофейку позвольте
Княгиня.
Куда вы ездили вчера?
Иванъ Ильичъ.
Къ соседямъ къ вашимъ, Княгиня, къ Зайцовымъ. Они славные люди, бильярдъ тоже есть. Что мы говорили тамъ, Княгиня…
Княгиня.
Что?
Иванъ Ильичъ.
Про Князь Осипъ Иваныча.
Княгиня.
[7] не совсемъ хорошiе люди, мужъ говорилъ. —
Иванъ Ильичъ.
Нетъ, Княгиня, они люди достойные. Говорили, что хотятъ непременно Князя въ Предводители просить. На будущiй годъ.
Княгиня.
Какой вздоръ – съ его здоровьемъ! И такъ безпокойствъ слишкомъ много, да и состоянiе наше достаточно для насъ и для детей, а пиры задавать мы не можемъ. Да и съ какой стати. Мужъ довольно служилъ, кажется. —
Иванъ Ильичъ.
Да они говорятъ, что Князь все таки, какое бъ ни было его состоянiе, первое лицо въ губернiи и по уму…
Княгиня.
Да еще бы.
… и по образованiю, и по связямъ, и во всехъ отношенiяхъ; и про васъ говорили, что такой дамы нетъ для прiема, что вы да Губернаторша.
Княгиня.
Однако вы ужасный сплетнiкъ, Иванъ Ильичъ.
Иванъ Ильичъ.
Княгиня.
Про Володю? что имъ до Володи зa дело.
Иванъ Ильичъ.
Одинъ былъ тамъ Землемеръ Берсовъ, который съ нимъ дело имелъ, очень имъ недоволенъ, и говорилъ, что ежели Князя выберутъ, то не Князь – Володька съ Натальей, – это я его слова повторяю, – будутъ предводителями.
(строго).
Я вамъ говорила разъ и повторяю первый и последнiй разъ, чтобы вы мне ни про Володю, ни про Наталью не смели говорить. – Я знаю отношенiя Володи къ мужу и знать не хочу, какъ ихъ перетолковываютъ.
Иванъ Ильичъ.
Да ведь не я говорилъ, а только…
Все равно, вы не должны повторять при мне.
Иванъ Ильичъ (смущенный).
Виноватъ, Княгиня, поверьте…
А вотъ сходите-ка лучше къ Князю да узнайте, какъ его здоровье, и ежели онъ не хочетъ сюда выйти, то чего ему прислать туда? и не хочетъ ли онъ свежаго хлеба, спросите.
Иванъ Ильичъ (встаетъ, въ дверяхъ встречается Князь).
Князь (съ досадою размахивая руками около лица Ивана Ильича).
Ну, какое мое здоровье? разумеется, скверное и еще хуже отъ того, что нетъ секунды покоя, чтобъ не прибежалъ какой не будь посолъ. «Хорошо ли ваше здоровье, какъ вы почивали?» Ахъ, тоска! (Идетъ къ чайному столу.
Княгиня (делаетъ ему знаки, онъ подходитъ къ ней.)
[Княгиня]
Сашка.
Сказали, что придутъ.
Княгиня.
Да чтожъ онъ, всталъ? пошолъ?
Нетъ, все лежатъ. Я имъ еще сказалъ,[8] чтобъ изволили итти, они разсерчали, – не мешай, сказали и опять стали читать.
Княгиня.
Ну, беги еще разъ. Опять это огорчить его, ахъ, Боже мой! – (Къ мужу: целуются рука въ руку.) Здравствуй, мой дружокъ, хорошо-ли ты почивалъ?
Князь
Прекрасно…
Княгиня (садится за столъ).
Кофею хочешь, мой другъ?
Да. Только, пожалуйста, не сладко, какъ всякiй разъ какъ сыропъ. А Валерьяна нетъ?
Княгиня.
Онъ въ саду, читаетъ, сейчасъ придетъ, мой другъ. А сухариковъ ты хочешь? (Подаетъ ему.)
«Bestimmung des Menschen»[9] читаетъ. Какъ[же] – философъ! а что отецъ его[10] разъ говорилъ, что онъ хочетъ видеть его за завтракомъ, такъ этаго нетъ. А разсуждать мастеръ. Съ попомъ объ философiи и дурней помещиковъ удивлять своими фразами, только на это и взять.
Княгиня.
Князь.
Ахъ, ужъ этотъ мне экзаменъ, матушка, вотъ где сидитъ. Изъ экзамена изъ этаго выйдетъ тожъ, что изъ хозяйства, изъ, живописи, изъ службы: все начнетъ и броситъ, ужъ это я тебе говорю. Я его знаю. Коли бы хотелъ учиться, такъ учился бы, пока былъ въ Университете, а не проваливался бы на экзаменахъ и меня [не] срамилъ передъ всеми професорами, попечителемъ, которому я писалъ объ немъ. Шалопай и больше ничего.
Княгиня.
Ахъ, мой другъ, онъ теперь старается.
Не можетъ онъ ничего стараться; потому что это самый пустяшный человекъ, ни на что не способный. (Обращаясь къ Ивану Ильичу.) И все отъ чего? Отъ того что матушка да тетушка, ея сестрица въ Москве, восхищались имъ и уверяли всехъ и его самаго, что это генiй и умный, вотъ изволите видеть, а это болванъ какихъ мало – просто, какъ я его узналъ теперь въ эти 3 месяца. – (Обращаясь снова къ жене.)
Княгиня.
Ахъ, что это ты, мой другъ.
Князь.
Не я этому виноватъ, а на вашей душе грехъ, сударыня. Болвану 20 летъ, я его повезъ къ губернатору, такъ онъ войти въ комнату не умеетъ, онъ 2-хъ словъ сказать не можетъ. Губернаторъ мне другъ и прiятель старый. —
Какже-съ, это, Ваше Сiятельство, все знаютъ, какъ они васъ уважаютъ.
Князь.
То есть онъ мальчишкой былъ, корнетомъ, когда я былъ Поручикомъ Гвардiи, и онъ ко мне бегалъ по 3 раза на день – такъ вотъ наши отношенiя, но мне стыдно, совестно передъ нимъ стало за сына. Ведь онъ пофранцузски забылъ говорить, онъ не можетъ ужъ [поддержать] une conversation suivie[11] по французски, это кутейникъ какой-то, а не Князь Зацепинъ.
Да онъ еще такъ молодъ, мой другъ.
Князь.
Молодъ? Вотъ это я люблю; да помилуй, матушка, да въ его года я былъ ужъ адъютантомъ у Принца, и ужъ меня весь Петербургъ зналъ, а онъ только собирается держать экзаменъ на Кандидата. Молодъ?
Володя
Съ добрымъ утромъ, Ваше Сiятельство. Изъ города прiехали, вамъ письмо, сударь, кажется, отъ Князь Анатолiй Осипыча.
Князь.
Давай. Хочешь чаю?
Володя.
Князь (распечатывая письмо).
Налей ему чаю. (Читаетъ.)
Княгиня.
Что это, мой другъ?
Князь.
Князь Анатолiй на дняхъ будетъ, онъ взялъ отпускъ на три месяца и будетъ сюда съ женой. – Только тесно имъ будетъ. А? Володя? Какъ ты думаешь? А? Где ихъ поместимъ?
(взявъ чашку).
Чтожъ, во флигеле можно приготовить.
Князь.
Да-да, во флигеле, ты вели это тамъ подчистить, помазать, понимаешь, чтобъ акуратно было; онъ нынче или завтра будетъ, пишетъ, что выедетъ 18-го: 18-е, 19-е, 20-е, 21-е, да, нынче онъ можетъ быть; пожалуйста же, Володя.
Слушаю-съ; только не лучше ли имъ мой флигель отдать? а мы бы перешли.
Княгиня.
И точно, мой другъ, тамъ лучше гораздо, а то Машенька часто больна, говорятъ, – тамъ и теплей по ночамъ.—
Иванъ Ильичъ.
Володя.
Впрочемъ, и въ томъ хорошо будетъ.
Князь.
Ну такъ какъ? А? Володя?
Какъ приказать изволите.
Князь.
Нетъ, ужъ какъ сначала сказалъ…
Княгиня.
Князь.
Пишетъ, что Генералъ его отпустилъ, что служба его слава Богу, ожидаетъ производства. Вотъ этотъ не разсуждаетъ много[12] [о] Bestimmung des Menschen, a делаетъ: вотъ онъ и адъютантъ, поручйкъ Гвардiи, въ лучшемъ обществе, красавчикъ. А, Володя? Ты помнишь его? А?
Володя.
Князь.
Я очень радъ, очень радъ, и она милая, должно быть. Отца я зналъ и любилъ, теперь онъ Сенаторъ, все это хорошо. Я очень радъ, очень радъ. А, Володя? У нея состоянье славное. Они принимаютъ. Славно. Славно? А, Володя?
Саша (входитъ и говоритъ на ухо Княгине).
Сказали, что сейчасъ придутъ, только немного дочесть.
Ахъ, Богъ мой! Какой онъ! Дай мне зонтикъ, Саша. Ты не будешь больше пить? я пойду въ садъ, мой другъ.
Князь.
Иванъ Ильичъ, что вы, заснули?
Иванъ Ильичъ.
– я радъ-съ, что вотъ Князь молодой прiедетъ.
Князь.
Подите, шары поставьте, я прiйду сейчасъ въ бильярдную, будемъ играть.
[СЦЕНАРИЙ КОМЕДИИ «ДВОРЯНСКОЕ СЕМЕЙСТВО.»]
ДЕЙСТВІЕ 1-е.
Княгиня и Иванъ Ильичъ за чаемъ говорятъ о Князе и <Валерьяне, о томъ, чтобы женить его> Анатолье. Иванъ Ильичь сплетничаетъ на Наталью и Пашеньку и ожидаетъ, что имъ будетъ плохо.[13]
Сцена 2-я.
Входитъ Князь, бранитъ сына за то, что его нетъ, и говоритъ, что никто не пойдетъ за него.
Входитъ Володя <съ письмомъ отъ Анатолiя>. Князь восторженно хвалитъ сына и заботится о его помещенiи; <потомъ говоритъ о Валерьяне, при чемъ Володя видитъ въ немъ окончательно дурака и разсказываетъ про него, его отношенiя съ мужиками>.
Сцена 4-я.
<скученъ, подозреваетъ> спрашиваетъ приказанья. Ив[анъ] Ил[ьичъ] сплетничаетъ на Княгиню.
Сцена 5-я.
Володя съ Ив[аномъ] Ил[ьичемъ], подтрунивая надъ нимъ, уходятъ ставить шары, Князь <одинъ, злится на жену, на сына, на мужиковъ, на Володю даже> – скучаетъ, одинъ Володя и Нат[алья] хорошiе люди.
Сцена 6-я.
Входитъ Пашенька. Князь щупаетъ ее. Она говоритъ, что у него есть жена и Натал[ья].
(Входитъ Валерьянъ незамеченнымъ.) Отецъ замечаетъ его и <принимается бранить> кротко делаетъ наставленiя. В[а– лерьянъ] <говоритъ, что отецъ его не можетъ понять>. Разговоръ о новомъ веке. Князь уходитъ.
Сцена 8-я.
Валер[ьянъ] одинъ, тоскуетъ, осуждаетъ всехъ и себя, ждетъ съ жадностью брата, к[отораго] онъ не видалъ 15 летъ.
Сцена 9-я.
, которая только что прiехала. Вал[ерьянъ] возмущенъ и говоритъ Лёле, почему онъ ее не можетъ любить. Лёля говоритъ, что и она его не очень любитъ и этому очень рада. К[нягин]я и Л[ёля] уходятъ.
Сцена 10-я.
Ив[анъ] Ил[ьичъ] входитъ. Вал[ерьянъ] разсказываетъ ему свою печаль, исторiю съ бабами. Ив[анъ] Ил[ьичъ] не понимаетъ и замечанiями оскорбляетъ его, – уходятъ.[14]
Сцена 11-я.
<Вал[ерьянъ] счастливъ, откровенность его оскорбляетъ брата.> Ив[анъ]Ил[ьичъ] говоритъ, что есть богатая невеста. Ан[атолiй] говоритъ, что прiехалъ за деньгами. <Вал[ерьяну] кажется, что такимъ и надо быть.>
Сцена 12-я.
Входятъ К[нязь], К[нягин]я и Л[ёля]. Князь спрашиваетъ о П[етербурге] и злится на знакомыхъ и совет[уетъ] А[натолiю] заняться делами. А[натолiй] К[нягин]ю третируетъ свысока и Лёлю – тоже и оскорбляетъ Ив[ана] Ил[ьича].
Сцена 13-я.
Вх[одятъ] В[олодя] и Н[аталья], они подобострастны, боятся за себя, Анат[олiй] пугаетъ ихъ и книгами, и Князь переходитъ на его сторону. Все уходятъ.
Анат[олiй] одинъ, входитъ Вал[ерьянъ], сцена откровенности и раздора. Отчаянiе Валерьяна.
ДЕЙСТВІЕ 2-е. КОМНАТА ВОЛОДИ И КОНТОРА.
Сцена 1.
В[олодя], Н[аталья], Пашенька, служанка обедаютъ. – Разгов[оръ] о молодомъ барине, о старике.
Бабы и мужики входятъ, кланяются въ ноги. Пашенька проситъ за мужика прощенья и шьетъ по канве, ждутъ барина, придетъ поверять книги. ], Н[аталья] и мужики уходятъ.[15]
Сцена 3-я.
Пашенька одна, разсуждаетъ, что беда хорошенькой быть, даже и Вал[ерьяна] она застала разъ у двери, a Анат[олiя] .
Сцена 4-я.
Входитъ Анат[олiй], щупаетъ ее.
Сцена 5-я.
В[олодя] входитъ съ книгами, учтиво насмешливъ, но А[натолiй] практиченъ. В[олодя] попадается, А[натолiй] распекаетъ, стращаетъ его. В[олодя] подобострастенъ. Нат[алья] под[слу]шиваетъ – вмешивается и даетъ чувствовать, что она имеетъ власть. А[натолiй] уходитъ.
Н[аталья] негодуетъ, разсказываетъ про векселя и свои права. <вотъ только умри баринъ.>
Сцена 7-я.
Перемена декорацiи <гостинная>. Кабинетъ отца. <К[нягин]я и Вал[ерьянъ]. Вал[ерьянъ] не отвечаетъ на вопросы. Кня[гиня] уговариваетъ его жениться. В[алерьянъ] говоритъ, что довольно однаго такого урода, какъ онъ, К[нягин]я не понимаетъ его и говоритъ, что она богата, онъ знаетъ.> А[натолiй] разсказываетъ Кня[гине] свои [дела]. А[натолiй] paзсказ[ываетъ] про мошенничество Володи отцу, отецъ под[д]ается, уходитъ, В[алерьянъ] съ Л[?] приходятъ.
Сцена 8.
<весело. А[натолiй] объясняетъ ей свое положенье весь въ долгахъ, жена [?] въ ужасе>.
Сцена 9-я.
Входятъ К[нязь] съ Лёлей съ Ив[аномъ] Ил[ьичемъ] съ гулянья. А[натолiй] волочится и сейчасъ же успешно. <К[нягин]я намекаетъ К[няз]ю онъ злится и оскорбляетъ ее.> Валерьянъ въ отчаянiи. (А[натолiй] разсказываетъ отцу о безпорядке. В[aлерьянъ] погибъ ужъ въ уме отца.) Уходятъ все кроме Старика.
Сцена 9-я.
Входитъ , начинаетъ сплетничать <и разсказывать какъ В[алерь]янъ честенъ и отдалъ свою теткину часть, тогда какъ А[натолiй] прожилъ ее давно.> Старикъ въ негодованьи на А[натолiя] – только за Паше [?]
Сцена 10.
<Входитъ Анат[олiй], К[няз]ь. К[нягин]я говоритъ за сьна, Князь ругаетъ Анатолья.>[16]
ДЕЙСТВІЕ 3-е <ВЪ КАБИНЕТЕ КНЯЗЯ.>
<Анатолiй и Князь. А[натолiй] хочетъ жениться.>
Сцена 1-я.
У Володе. Наталья
Сцена 2-я.
В[олодя] разсказываетъ, что А[натолiй] едетъ и верно будетъ говорить съ отцомъ.
Перемена декор[ацiи]. СЦЕНА 3-я.
Валер[ьянъ] и Ив[анъ] Ил[ьичъ]. Вал[ерьянъ] груститъ, откровеннич[аетъ] и пьетъ – уходитъ.
А[натолiй], Л[ёля], К[нягин]я, Князь, прощанье, завтракъ. А[натолiй] нахально пристаетъ за ответ[омъ]. Отецъ Ната [?]. К[няз]ь говоритъ, что онъ долженъ 20 т. Володе.
Сцена 5-я.
Н[аталья] и В[олодя][17] входитъ, нахально вмешивается, грубая сцена, В[олодя] разчувствовавшись плачетъ.
<Сцена 6-я.>
Входитъ пьяный Вал[ерьянъ] и Ив[анъ] Ил[ьичъ]. Пьющiй запоемъ – трагической Валерьянъ говоритъ всемъ правду. Князь плачетъ, злится раскаивается и уходитъ. <Анатолiй уезжаетъ>.[18] Валер[ьянъ] – проситъ прощенья у отца, объясняетъ, почему онъ живетъ здесь, что ему нужно любить кого нибудь. Что его жизнь пропала и все равно. А[натолiй] хладнокровенъ, спрашиваетъ, пойти ли проститься съ отцомъ или нетъ. Лучше нетъ! и уезжаетъ. Евгенiя [?] выбегаетъ и говоритъ В[алерьяну], что она его любитъ. Конецъ.
Комментарий
«ДВОРЯНСКОЕ СЕМЕЙСТВО». «ПРАКТИЧЕСКИЙ ЧЕЛОВЕК».
—19 февраля 1856 г., относящейся ко времени его пребывания в Петербурге, где он прожил с конца ноября 1855 до начала мая следующего года. В это время он, как известно, особенно сблизился с кружком «Современника», к которому примкнули многие современные русские писатели. В этом кружке, на ряду с интересами литературными, очень живы были также и интересы театральные; недаром один из наиболее выдающихся членов этого кружка – Тургенев именно в эту эпоху усиленно работал для сцены и создал целый ряд комедий: «Нахлебник», «Месяц в деревне», «Где тонко, там и рвется» и др.; к этому же кружку примкнул и Островский, находившийся в это время в расцвете своих творческих сил и с 1856 г. ставший постоянным сотрудником «Современника».
В указанной выше записи Дневника, перечисляя свои литературные планы, стоявшие на очереди, Лев Николаевич пишет: «Завтра работаю 6 часов и даю себе правило не засыпать без этого. Пишу прежде всего Епишку или Беглеца, потом комедию, потом Юность». Через месяц, 14 февраля, новое упоминание об этом замысле: «План комедии томит меня». Однако, повидимому, в это время замысел комедии только слагался в голове автора, и ничего еще не было занесено на бумагу. 4 июня, уже после своего возвращения в Ясную поляну, Толстой снова говорит в Дневнике о своих литературных планах на ближайшее время и среди них снова упоминает о «комедии». Несколько дней спустя этот замысел опять выдвигается, причем впервые начинают вырисовываться общие очертания задуманного произведения. В Дневнике от 10 июня мы читаем: «Гуляя по Заказу, кое-что придумал. Главное, что Юность надо писать предпочтительно, не оставляя других, Записки русского помещика, Казака и Комедию; особенно для последней главная тема – окружающий разврат в деревне. Барыня с лакеем, брат с сестрой, незаконный сын отца с его женой et cet.» В этой записи, несмотря на ее лаконичность, уже сквозит намек на содержание предполагаемой комедии и на ее общий характер – сатирически-обличительный. Затем осенью, в октябре и ноябре 1856г., в Дневнике снова несколько раз упоминается о комедии и даже о работе над нею; однако эти записки касаются уже другого литературного замысла, следы которого сохранились в виде набросков «Свободной любви» и «Дядюшкиного благословения» (о них см. ниже). Но уже 25 ноября Толстой заносит в свою Записную книжку: «В комедии три брата: практический, возмущенный и любящий. Никол[енька]». Эта запись, несомненно, возвращает нас к прежнему замыслу, о котором говорится в записи 10 июня, намечая главных действующих лиц задуманной пьесы, столкновение которых должно было служить ее сюжетным стержнем. Затем в ближайшие зимние месяцы в Дневнике снова идет ряд записей, относящихся к этому же замыслу, свидетельствующих о том, что сюжет комедии действительно привлекал к себе Толстого, но что он в то же время колебался приступить к работе, вероятно, вследствие сомнений в своей способности к драматической форме творчества; таковы записи от 3 декабря: «Ничего не пишу… думаю о комедии», и от 28 декабря: «Всё думаю о комедии – вздор!» Наконец, 12 января 1857 г., перечисляя ряд своих литературных работ, отчасти уже начатых, отчасти только задуманных («Отъезжее поле», «Юность», «Казаки» и др.), Толстой заканчивает этот перечень упоминанием о комедии, с краткой характеристикой лиц, которые должны в ней фигурировать: «практический человек, Жорж-Зандовская женщина и Гамлет нашего века, вопиющий больной протест против всего, но безличие [бессилие?]». Дальнейших записей, касающихся задуманной пьесы, в Дневнике не встречается, и можно думать, что замысел этот был отложен, а затем и совсем оставлен Толстым, вскоре после этого уехавшим за границу; во всяком случае единственным следом его работы над ним остаются сохранившиеся среди бумаг Толстого отрывки двух комедий: «Дворянское семейство» и «Практической человек».
От комедии «Дворянское семейство» сохранилась одна рукопись в архиве Толстого в Всесоюзной библиотеке им. В. И. Ленина (папка XX, 12). Она содержит в себе: перечень действующих лиц, первые три явления I действия и краткий сценарий всей комедии. Рукопись, автограф Толстого, занимает 8 отдельных ненумерованных листочков, в четвертку, вырезанных из переплетенной тетради; при вырезывании несколько пострадал текст, так как в некоторых местах захвачены отдельные буквы в начале и в конце строчек (на обороте); бумага желтоватая, линованная, по формату и качеству совершенно подобная той, на которой написан «Дневник помещика», над которым Толстой работал в мае – июне 1856 г. Первая страница рукописи занята списком действующих лиц, далее на страницах 2—11 идет текст комедии, а страницы 12—16 содержат в себе конспективный сценарий всех трех действий комедии. Этот сценарий составлен чрезвычайно кратко и представляет собой лишь голую схему пьесы, набросанную в виде беглых намеков, не всегда понятных для читателя; кроме того, страницы сценария покрыты сетью карандашных поправок, в некоторых случаях не согласованных с основным текстом и потому еще больше затрудняющих понимание авторской мысли. Особенно схематично и сбивчиво изложение 3-го действия, заключающего в себе развязку комедии. Повидимому, когда Толстой приступал к работе над комедией, для него самого, кроме общей концепции всей пьесы, были еще очень неясны многие существенные моменты в ходе ее развития и даже во взаимных отношениях действующих лиц. Поэтому три основные части, из которых слагается сохранившийся отрывок «Дворянского семейства»: перечень действующих лиц, начало I действия и сценарий всей комедии, содержат в себе ряд бросающихся в глаза противоречий. Так, например, в перечне действующих лиц упоминается «молодая княгиня», жена князя Анатолия; хотя этот персонаж и был затем вычеркнут автором из списка, однако в тексте комедии всё же говорится о приезде князя Анатолия «с молодой женою»; а в сценарии кн. Анатолий снова представлен холостым, и самый приезд его в именье отца мотивируется его желанием жениться на дочери богатого соседа-помещика. В самом конце действия комедии на сцену неожиданно появляется совершенно новый персонаж, не предусмотренный в списке действующих лиц и ни разу не упомянутый ни в сохранившемся отрывке текста комедии, ни в ее сценарии, – какая-то Евгения, являющаяся «под занавес» для того, чтобы объявить о своей любви к главному герою пьесы – Валерьяну. Такие противоречия и несогласованности свидетельствуют о том, что замысел пьесы сложился далеко не окончательно в голове автора, когда он приступал к работе, что многое изменялось в процессе самой работы, и что составленный им сценарий представляет собой не окончательный план пьесы, а является лишь предварительным наброском, намечающим только основные вехи, по которым должно было развиваться действие. Такое состояние материалов делает особенно затруднительной всякую попытку восстановить общее содержание пьесы, и только путем тщательного анализа и сопоставления отдельных намеков, разбросанных в различных частях сохранившегося фрагмента, возможно до известной степени подойти к пониманию авторского замысла.
«Практической человек» осталось две рукописи в архиве Толстого в Всесоюзной библиотеке им. В. И. Ленина. (Папка XX. 13.) Первая из них (А), автограф Толстого, написана на трех полулистах писчей бумаги, сложенных в четвертку, причем третий полулист служит вместе с тем обложкой; бумага среднего качества, без водяных знаков и фабричного клейма; всего исписано 9 страниц, причем на последней помещено всего лишь три строки; страницы не нумерованы; чернила обычные для рукописей Толстого того времени – рыжеватые (или выцветшие от времени). Рукопись писана довольно крупным и разгонистым почерком и имеет сравнительно мало помарок и поправок; она заключает в себе перечень действующих лиц комедии и первое явление I действия; текст ее целиком напечатан в настоящем издании.
Вторая рукопись (Б), также автограф Толстого, занимает один полулист писчей бумаги, такого же качества, как и в рукописи А, – чистые; почерк более мелкий и сжатый, чем в рукописи А. Рукопись содержит в себе список действующих лиц комедии и несколько начальных строк первого действия. В списке действующих лиц повторяются те же персонажи, как и в рукописи А, хотя некоторые и носят другие имена. Что касается до текста, то, судя по немногим строкам рукописи, Толстой намеревался совершенно иначе построить свою комедию, чем он это сделал в рукописи А (а также и в «Дворянском семействе»); там читатель и зритель знакомится с главным героем пьесы, молодым князем Валерьяном, еще до его появления на сцене, из рассказов и отзывов о нем других действующих лиц; здесь же автор решил сразу вывести его перед зрителем: поэтому первое действие начинается авторской ремаркой: «Валерьян один ходит по комнате с изорванной книжкой под мышкой»; очевидно, за этим должен был последовать какой-нибудь монолог Валерьяна, отражающий его чувства, мысли и настроения; однако, повидимому, этот монолог затруднил Толстого, и он оборвал свою работу в самом начале, для того чтобы построить ее заново, по совершенно другому плану, не прибегая к такому искусственному приему, каким является театральный монолог. Если наша догадка верна, то рукопись Б хронологически должна предшествовать рукописи А.
Обе задуманные Толстым комедии, насколько можно судить по сохранившимся отрывкам, весьма близки друг к другу по своему внутреннему содержанию, представляя собой два варианта одного и того же драматического сюжета. В обеих пьесах действие происходит в деревне, в помещичьей усадьбе, принадлежащей князю Зацепину (в ком. «Дворянское семейство») или Коломину (в ком. «Практической человек»); в обеих комедиях действуют одни и те же лица, хотя некоторые из них носят различные имена; обе пьесы начинаются одинаковым приступом (разговор Княгини с Иваном Ильичем), в котором раскрываются основные черты характера главных действующих лиц и выясняются их взаимные отношения; наконец, в обеих комедиях сюжетной основой всего действия, очевидно, должно было служить столкновение двух братьев, сыновей старого князя, в доме которого происходит действие. Братья эти представляют собой воплощение двух противоположных психологических типов: старший – Анатолий – это реалист-практик, холодный и расчетливый себялюбец ловкий карьерист, умеющий заставлять людей служить своим желаньям и прихотям; младший – Валерьян, напротив того, идеалист-мечтатель, погруженный в свой внутренний мир, в чтение и размышления, неприспособленный к жизни, неловкий в сношениях с людьми, неумеющий определить свое призвание и найти себе дело по сердцу и потому постоянно переходящий от одного увлечения к другому, – «пустяшный, ни на что не способный человек», как отзывается о нем старый князь, его отец. Столкновение между братьями происходит, повидимому, из-за девушки-соседки, в которую влюблен Валерьян, хотя он вследствие своей застенчивости не умеет выразить своего чувства и даже отталкивает ее; Анатолий же видит в ней только богатую невесту, необходимую ему для поправления своих расстроенных дел; поэтому он с первой же встречи начинает ухаживать за нею и сразу же добивается успеха (см. сценарий «Дворянского семейства», действие II, сцена 9).
Действие комедии должно было развертываться на фоне картины морального разложения богатой помещичьей семьи, о котором Толстой говорит в записи дневника от 10 июня 1856 г., отмечая, что главной темой предполагаемой пьесы должен быть «окружающий разврат в деревне». И, действительно, в комедии «Дворянское семейство» старый князь живет с женою управляющего, бывшего своего крепостного; княгиня, его жена, судя по некоторым намекам, находится в связи с молодым лакеем; в доме живет, в качестве приживальщика, брат старого князя, незаконный сын его отца, интриган и сплетник; повидимому, он именно и открывает глаза молодому князю Валерьяну, доверчивому и неопытному, на окружающий его разврат, и это открытие, повидимому, сильно действует на впечатлительную душу Валерьяна; но последний удар наносит ему поведение старшего брата, отбивающего у него любимую девушку (действие I, сцена 14; действие II, сцена 9); в результате пережитых разочарований Валерьян решает, что «жизнь его пропала», что ему «всё равно», и ищет себе забвения в вине (действие III, сцена 3 и 6). В связи с этим ходом действия комедии становится понятным замечание Толстого в Дневнике от 12 января 1857 г., в которой один из героев предполагаемой пьесы характеризуется, как «Гамлет нашего века, вопиющий, больной протест против всего, но безличие [бессилие?]»: характеристика эта совершенно подходит к личности Валерьяна, насколько она выявляется из сохранившихся набросков.
Несколько ранее, 25 ноября 1856 г., Толстой занес в Записную книжку краткую программу задуманной им пьесы, уже цитированную выше: «В комедии три брата, практический, возмущенный и любящий, Николенька». Эта заметка интересна в том отношении, что она заключает в себе намек на то лицо, которое послужило автору прототипом для князя Валерьяна: это – его любимый брат, Николай Николаевич Толстой, с которым Лев Николаевич был особенно близок, и который имел на него, по его собственному признанию, самое благотворное нравственное влияние. Все лица, близко знавшие Н. Н. Толстого (Тургенев, Фет, сам Лев Николаевич), единогласно характеризуют его, как человека необыкновенной душевной чистоты, скромности и деликатности; наделенный от природы даром тонкой наблюдательности и остроумия, он был прекрасным рассказчиком, и Тургенев говорил про него, что у Николая Толстого были все качества для того, чтобы стать отличным писателем, но не было необходимых для этого недостатков, в роде желания выдвинуться и обратить на себя внимание. При всех своих нравственных и интеллектуальных достоинствах, гр. Н. Н. Толстой страдал болезненной слабостью воли, вследствие чего он был лишен возможности проявить свои незаурядные дарования на каком-либо избранном им поприще; это же безволие сказалось и в его несчастном пристрастии к вину, подрывавшем его и без того некрепкое здоровье. Повидимому, именно этого «золотого человека», по отзыву Тургенева, и имел в виду Толстой, когда задумывал образ «любящего брата» в своей комедии.
сказать, в центре его внимания, и который он изобразил в различных аспектах, в лице Николеньки Иртеньева, кн. Нехлюдова и Оленина.
Примечания
1. Первоначально было: Родительская любовь.
2. Переправлено из: Ротмистръ
3. В подлиннике: протупей
5. Зачеркнуто: тамъ убежалъ
6. Зачеркнуто: насупился
7. Зачеркнуто: сплетники
8. Зачеркнуто: и не мешаль
«Назначение человека»]
10. Зачеркнуто: 20
11. [связный разговор]
12. Зачеркнуто: объ безсмертiи души, Фихте
13. По тексту наискось, в равных местах страницы, написаны слова: Генералъ. – Суворовъ [?] – Влюбленъ въ Л.
– Вал. говоритъ что есть три воли. – Ей неловко съ нимъ, она говоритъ. – Разсказъ про любовь. – Ив. Ил. Сплетни. – Ожидаетъ миллiонъ.
15. По тексту наискось написано: Мать отдаетъ свое именье.
16. По тексту наискось написано: Володю хотятъ согнать.
17. Слова: и В[олодя] вписаны между строкъ: такимъ образомъ слова: входитъ, нахально вмешивается относятся къ Наталье.
18. Начиная со слов: Валер. проситъ и до конца – написано карандашом.