ВАРИАНТЫ «ДОКЛАДА, ПРИГОТОВЛЕННОГО ДЛЯ
КОНГРЕССА МИРА В СТОКГОЛЬМЕ».
№ 1.
<Милостивые Государи........
Но нетъ, не хочу обращаться къ вамъ этимъ офицiальнымъ терминомъ. Сказалъ бы — собратья, но и это было бы не то отношенiе, въ которое я хотелъ бы вступить съ вами. Скажу просто: братья, темъ более что, обращаясь къ вамъ, я собственно, надеясь на то, что слова мои будутъ услышаны, обращаюсь не къ однимъ вамъ, но ко всемъ людямъ мiра.
Здесь и на прежнихъ конгрессахъ говорили о томъ, какъ противодействовать войне и содействоватьмиру, но — простите меня — я боюсь, что известная условность, та самая условность, которая ограничиваетъ и стесняетъ и здесь нашу беседу, какъ была, такъ и есть причиной того, что умные, просвещенные, добрые люди, говоря о самыхъ важныхъ предметахъ въ жизни, бьютъ, какъ говоритъ англiйское выраженiе, вокругъ, а не по кусту. Этотъ обходъ, вызываемый условностью, основной причины того зла, о которомъ мы собрались разсуждать здесь, и делаетъ то, что мы говоримъ обо всемъ самомъ неважномъ и говоримъ о последствiяхъ, а не говоримъ объ основной причине.>
№ 2.
<Любезные братья. Мы все собравшiеся здесь христiане. Смело называю васъ такъ. Но если бы среди насъ были и63 Брамины и Буддисты и Конфуц[iанцы], я уверенъ, что все признали [бы] такое обращенiе наиболее приличнымъ въ виду той цели, которая собрала насъ.>
№ 3.
<Мы хотимъ противодействовать величайшему злу, удручающему человечество, величайшему греху, войне, хотимъ противодействовать тому преступленiю убiйства человека человекомъ, которое съ самой глубокой древности считалось необходимыми условiемъ жизни народовъ, участiе въ которомъ считалось <доблестью, добродетелью и> священной обязанностью, главные участники котораго считались <и считаются> величайшими людьми, героями и которое до сихъ поръ не только существуешь, но все больше и больше захватываетъ народы, раззоряетъ ихъ, губитъ ихъ жизнь и самымъ действительнымъ способомъ развращаетъ ихъ.>
№ 4.
Знаю я, что мне скажутъ многiе, даже и съ техъ здесь заседающихъ, что безъ государства, т. -е. власти государственной, было бы еще гораздо больше зла во внутренней жизни народовъ, чемъ то, которое производятъ войны. Но такое возраженiе само по себе произвольно и несправедливо, такъ какъ зло, которое происходило бы среди людей при отсутствiи государства и государственной власти, мы не можемъ определить, и предположенiя наши о томъ, что оно будетъ велико или мало, совершенно произвольны. Зло же, производимое войнами, какъ убiйства, калеченiя милiоновъ, растрата богатствъ народовъ на приготовленiе къ убiйствамъ и главное развращенiе людей, прiучаемыхъ и обучаемыхъ тому, что есть положенiе, при которомъ убiйство допустимо, зло это очевидно и огромно.
выкупается той пользой, которую оне приносятъ обществу, въ которомъ существуютъ. Исторiя показываетъ намъ, что всегда были и не могутъ не быть всегда явленiя въ жизни народовъ, которыя когда-то соответствовали сознанiю народовъ, но которыя съ развитiемъ сознанiя стали въ разрезъ съ разумомъ и главное съ нравственными требованiями народовъ. Такова и война, а если война, то и та основная причина, которая ее производитъ, государство съ его патрiотизмомъ.
Такъ это естественно представляется намъ, но не это одно произносить решающее слово въ деле войны и государства.
Допустимъ, что государство съ своимъ патрiотизмомъ, войсками, затратой силъ народа, властью некоторыхъ надъ всеми, что все это необходимо и есть наименьшее зло. Допустимъ, что безъ государства не могутъ жить народы, допустимъ, что это такъ, но есть другое соображенiе, безповоротно решающее дело, соображенiе, которое должно бы прежде всего приходить намъ людямъ христiанамъ, разсуждающимъ о войне. Соображенiе это то, что та вера. которую мы исповедуемъ, которую исповедуютъ съ особенной подчеркнутостью все властвуюiщiе государственные люди, заведующiе войсками и готовящiеся къ войне, что вера эта, сущность которой есть не только признанiе закона не убiй, т. -е. уваженiя къ жизни всякаго человека, но прощенiе обидъ, любовь къ врагамъ, что вера эта, какъ бы ни извращали ее те, кто этимъ занимаются, не можетъ быть совместима съ войной, приготовленiями къ ней, поощренiемъ людей къ убiйству своихъ ближнихъ.
№ 5.
Если я ошибаюсь,64 укажите мне мою ошибку, но если справедливо то, что я говорю, думаю, чувствую всеми силами души, то соединимтесь все, чтобы сделать то усилiе, которое никогда не пропадаетъ, если оно совершается только во имя добра и истины.
№ 6.
<А чтобы сделать это усилiе мы должны здесь прямо составить <тотъ> манифестъ>. Воззванiе наше должно быть обращенiе ко всемъ людямъ, страдающимъ отъ этого зла, которое все сознаютъ зломъ — какъ къ властвующимъ, такъ и къ подвластнымъ. Къ властвующимъ, главнымъ виновникамъ убiйствъ, обращенiе можетъ быть троякое: то, которое теперь есть во Францiи къ М. de Paris65 и везде къ королевскимъ особамъ — восторженное поклоненiе, 2-е — такое же, какое есть везде и особенно въ Россiи, отвращенiе и презренiе и 3-е — братское человеческое отношенiе, указа[нiя], заблужденiя и любовн[аго] убежденiя. Къ подвластнымъ же можетъ быть только одно, разъясненiе греха всякаго участiя>
№ 7.
и государства и патрiотизмъ и правительства.
№ 8.
Государство или христiанство, убiйство или любовь?
Хотимъ мы или не хотимъ этого, дилемма эта, уже давно стоявшая передъ христiанскимъ человечествомъ, теперь съ особенной резкостью стоитъ передъ нами и все настоятельнее и настоятельнее требуетъ того или иного разрешенiя.
№ 9.
Сражаются ведь правительства не сами собой: не Николай съ Вильгельмами и Эдуардами, а сражаются люди, разными сложенными, установившимися, древними преданiями и новыми внушенiями и обманами приведенные къ тому, чтобы противно исповедуемому ими закону любви къ древнему закону не убiй становиться солдатами, т. -е. покорными орудiями убiйства въ рукахъ своихъ повелителей. И мы, люди мыслящiе, <люди могущiе руководить общественнымъ мненiемъ, главное> люди, исповедующiе христiанскiй законъ, имея возможность изъять это орудiе изъ рукъ66 сражающихся, не заботясь о томъ, какъ изъять это орудiе изъ рукъ ослепленныхъ своимъ положенiемъ правительствъ, хотимъ придумать такiя меры, при которыхъ правительства, существующiя этими вооруженiями, отказались бы отъ того, что даетъ имъ жизнь, решились бы на самоубiйство. Разве не ясно, что правительства, пока будутъ правительствами, никогда не откажутся отъ вооруженiя. И потому надо67 обращать наши слова не къ правительствамъ, а къ людямъ, какъ къ темъ немногимъ, которые составляютъ правительства, показавъ имъ всю преступность ихъ деятельности, такъ и къ темъ миллiонамъ обманутымъ, которые губятъ не только свои тела, но и души, повинуясь правительствамъ. И для этого намъ надо не придумывать какiя либо68 хитромудрыя соображенiя о средствахъ уничтоженiя войнъ, надо только не скрывать ту истину, которую знаютъ, признаютъ все люди мiра, не говорю ужъ христiанскаго, истину столь простую, что совестно повторять ее, истину о томъ, что никакому человеку de gaieté de coeur,69 какъ говорятъ французы, не надо и нельзя убивать другого такого же какъ онъ, не сделавшаго ему никакого вреда неизвестнаго ему человека только потому, что наряженные въ панталоны съ красными лампасами и въ глупой блестящей шапке велятъ ему делать это преступленiе противъ всехъ законовъ божескихъ и человеческихъ. Ведь только представить себе, что къ человеку70 прежде того, какъ онъ будетъ забранъ въ солдаты, придутъ люди и скажутъ ему поди убей вотъ этого незнакомаго тебе человека. Едва ли найдется хоть одинъ человекъ изъ тысячи, который бы даже подъ самыми сильными угрозами согласился на такое дело. Но этого же самаго человека возьмутъ въ солдаты, оденутъ въ дурацкое платье, промуштруютъ годъ, даже месяцы и онъ бьетъ, режетъ своихъ ближнихъ, не только не противясь, но гордясь этимъ.
№ 10.
Человекъ молодой, здоровый, умный, свободный ничемъ къ этому не принуждаемый, изъ всехъ честныхъ, чистыхъ предстоящихъ ему деятельностей избираешь военную и въ знакъ своей принадлежности къ этой профессiи одевается въ странную, пеструю одежду навешиваетъ себе черезъ плечо орудiе убiйства и гордится этими знаками <своей профессiи> (въ роде того, какъ если бы палачъ <въ виде украшенiя> носилъ бы на себе небольшую виселицу въ знакъ своей деятельности и гордился бы этимъ). Вся жизнь такого человека проходитъ въ приготовленiяхъ къ убiйству, въ обученiи убiйству, въ самыхъ убiйствахъ, и чемъ больше его участiе въ этихъ делахъ, темъ онъ больше гордится <въ роде того какъ во Францiи гордится М-r de Paris71 своей должностью> и темъ выше онъ поднимается въ общественномъ мненiи. Такъ это теперь. Но сознай люди ту простую истину, которую они все знаютъ, но которая такъ скрыта отъ нихъ, что они не решаются высказать ее и следовать ей, и тотчасъ же все изменяется. Только признай люди то, чего нельзя не признать, что убiйство всегда убiйство и гадкое дело и что поэтому военное дело, все посвященное убiйству, не можетъ не быть дурнымъ и позорнымъ и что поэтому лучше всякая самая тяжелая и грязная работа, чемъ деятельность, которая состоитъ только въ приготовленiи, поощренiи и распоряженiи убiйствами.
№ 11.
<: «Люди, про которыхъ ты ничего не знаешь кроме того, что ихъ называюсь Императорами, Королями, Президентами, Падишахами и т. п., приказываютъ тебе> ему, чтобы онъ бросилъ свою семью, свое дело и шелъ бы въ такое место, где его оденутъ въ пеструю одежду и будутъ обучать убiйству съ темъ, чтобы, когда онъ выучится, онъ убивалъ бы всехъ техъ людей, которыхъ ему велятъ убивать. Что можетъ сказать <разумный> человекъ христiанинъ, свободный отъ суеверiя, внушенiя и обмана, на такое странное требованiе?73 Одно: посоветовать этимъ людямъ уходить туда, откуда они пришли, и не говорить ему такихъ глупостей <и гадостей>.
Сноски
63. Зачеркнуто: Инду[сы]
64. Зачеркнуто: прошу васъ, любезные братья, указать
65. [палачу]
67. Зач.: не уговаривать ихъ, а лишить ихъ возможности воевать и готовиться къ войнамъ. А для того чтобы лишить ихъ этой возможности,
68. Зач.: новыя истины.
69. [с легким сердцем].
70. Зач.: который будетъ наряженъ въ дурацкiй мундиръ.
72. Зачеркнуто: Николай, Вильгельмъ, Эдуардъ, Тафтъ или еще кто решилъ, что ты долженъ.