Произведения, написанные "Для почтового ящика"

[ПРОИЗВЕДЕНИЯ, НАПИСАННЫЕ «ДЛЯ ПОЧТОВОГО ЯЩИКА».]

При погоде при прекрасной
Жили счастливо все въ Ясной,
Жили веселясь.
Вдругъ пришло на мысль Татьяне,
Что во Ясной во Поляне
Нельзя вечно жить.
Говоритъ себе Татьяна:
Нужно поздно или рано
Детямъ аттестатъ.
Отдамъ девочекъ въ науку,
Произведу во всяку штуку,
Будутъ за мамзель!
Накупили книгь, тетрадей,
Рады ль девочки, не рады,
Стали обучать.1
И учились безъ печали,
Но когда законъ начали,
Дело не пошло.2

А ужъ Вера въ голосъ воетъ:
Не люблю законъ.3
И бедняжка[47], разбирая
Смыслъ изгнанiя изъ рая,
Вера говорить:
Намъ велятъ учить законъ,
Какъ Адама выгналъ вонъ
Вместе съ Эвой Богъ.
А учить это обидно,
Потому что очень видно,
Что не надо знать.4
Ведь за что изгнанъ Адамъ?
Говоритъ сама madame —
За curiosité.[48]
То, что яблоко он скушал,
Это б ничего.
Они много ужъ узнали.
Ихъ зато взашей прогнали,
А я не хочу.5

Что на это отвечать:
Точно, мудрено!6

 

[ВАРИАНТЫ ТЕКСТА СТИХОТВОРЕНИЯ.]

1Запасла себе программу,
Наняла къ детямъ мадаму,
Стала обучать.
2Разучили дети штуки
Все про разные науки
Очень хорошо
И учились безъ печали,
Пока ихъ не обучали
Законъ Божiю,
А какъ стали обучать,
Стала мать ихъ примечать,
Что-то не того.
3Маша даже не усвоитъ,
А ужъ Вера — та все воетъ:
Очень мудрено.
А учить это обидно,

Que ce n’est pas vrai[49]
4И сказала Вера такъ:
Кто писалъ это — дуракъ
Оченно большой.
Прапрадедушка Адамъ
Не глупей былъ, чемъ мадамъ,
<Хотелъ много знать.>
5Если выгнали изъ сада,
Намъ учить совсемъ не надо,
А вотъ почему:
Ихъ за то ведь и прогнали,
Что они много узнали,
А Богъ не хотелъ.
Такъ идти мне противъ Бога —
Надо смелости ужъ много,
J’aime à obéir.[50]
Яблоки всемъ можно кушать
А не надо много слушать,
Какъ бы не былъ вредъ.
черта во всю ширину листа и затем:
6
Вотъ насъ съ Машей осуждаютъ
И къ Василью не пускаютъ
Яблоки трясти.
А въ раю было не то,
Ничего не заперто,
Кушай, сколько хошь:
И всего было не то [1 неразобр.],
Былъ аркадъ, была гр[ушевка?],
Былъ и всякiй сбр[одъ],
[3 строки неразобр.]
И объ яблокахъ тамъ нету,
Какъ до насъ съ Маш[ей], запрету,
Кушай — —[51]
Вы учить хотите насъ,
А Богъ далъ одинъ приказъ —
Ничего не знать.

 

1

О безсмертiи души
До безчувствiя души.

2

Что сильней, чемъ смерть и рокъ?
Сладкiй анковскiй пирогъ.
Поутру была какъ баба,
А къ обеду цвету краба.
Отчего метаморфоза?
Что изъ бабы вышла роза?
Дело, кажется, нечисто:
Есть участiе Капниста.

[СУСОЙЧИК.]

Дьяволъ — не главный дъяволъ, а одинъ изъ ординарныхъ, тотъ, которому поручено заведыванiе общественными делами, называемый «Сусойчикъ», былъ очень встревоженъ 6 августа 1884 года. Съ утра стали являться къ нему посланные отъ Татьяны Андреевны Кузминской.

Первый пришелъ Александръ Михайловичъ, второй Миша Иславинъ, третiй Вячеславъ, четвертый Сережа Толстой и подъ конецъ Левъ Толстой старшiй, въ сообществе князя Урусова. Первый посетитель, Александръ Михайловичъ, не удивилъ Сусойчика, такъ какъ онъ часто, исполняя порученiе супруги, являлся къ Сусойчику.

— Что? опять жена прислала?

— Да, прислала, — застенчиво сказалъ председатель окружнаго суда, не зная, какъ подробнее объяснить причину своего посещенiя.

— Частенько жалуешь. Что надо?

— Да ничего особеннаго, кланяться велела, — съ трудомъ отступая отъ истины, промямлилъ Александръ Михайловичъ.

— Ну, хорошо, хорошо, бывай чаще, она у меня работница хорошая.

Не успелъ Сусойчикъ проводить председателя, какъ явилась молодежь, смеясь, толкаясь, прячась другъ за друга.

— Что, молодцы? моя Таничка прислала? Ничего, и вамъ побывать не мешаетъ. Кланяйтесь Тане, скажите, что я ей всегда слуга. Бывайте, приведется, и Сусойчикъ пригодится.

Только раскланялась молодежь, какъ явился и Левъ Толстой, старикъ, съ княземъ Урусовымъ.

— A-а, старичокъ! Вотъ спасибо Таничке. Давно ужъ не видалъ старичка. Живъ-здоровъ? Чего надо?

Левъ Толстой въ смущенiи переминался съ места на место.

Князь Урусовъ, вспомнивъ дипломатическiе прiемы, выступилъ впередъ и объяснилъ появленiе Толстого его желанiемъ познакомиться съ самымъ старымъ и вернымъ другомъ Татьяны Андреевны:

— Les amis de nos amis sont nos amis.[52]

— Такъ, ха, ха, ха, — сказалъ Сусойчикъ. — За нынешнiй день надо наградить ее. Прошу васъ, князь, передайте ей знаки моего благоволенiя.

И онъ передалъ ордена въ сафьяновой коробке. Ордена составляютъ: ожерелье изъ хвостовъ чертенятъ, для ношенiя на шее, и две жабы — одну для ношенiя на груди, другую на турнюре.

СКОРБНЫЙ ЛИСТЪ ДУШЕВНО-БОЛЬНЫХЪ ЯСНОПОЛЯНСКАГО ГОСПИТАЛЯ.

№ 1. Сангвиническаго свойства. Принадлежитъ къ отделенiю мирныхъ. Больной одержимъ манiей, называемой немецкими психiатрами «Weltverbesserungswahn».[53] Пунктъ помешательства въ томъ, что больной считаетъ возможнымъ изменить жизнь другихъ людей словомъ. Признаки общiе: недовольство всемъ существующимъ порядкомъ; осужденiе всехъ, кроме себя, и раздражительная многоречивость безъ обращенiя вниманiя на слушателей, частые переходы отъ злости и раздражительности къ ненатуральной слезливой чувствительности. Признаки частные: занятiе несвойственными и ненужными работами: чищенье и шитье сапогъ, кошенiе травы и т. п. Леченiе: полное равнодушiе всехъ окружающихъ къ его речамъ, занятiя такого рода, которыя бы поглощали силы больного.

всего требуютъ, и она никакъ не можетъ успеть все сделать. Признаки: разрешенiе задачъ, которыя не заданы; отвечанiе на вопросы прежде, чемъ они поставлены; оправданiе себя въ обвиненiяхъ, которыя не деланы, и удовлетворенiе потребностей, которыя не заявлены. Больная страдаетъ манiей Блохино-банковской. Леченiе: напряженная работа. Дiэта: разобщенiе съ легкомысленными светскими людьми. Хорошо тоже действуютъ въ этомъ случае въ умеренномъ прiеме воды кузькиной матери.

№ 3. Больной страдалъ прежде заматорелой mania Senatorialis ambitiosa magna,[55] усложненной mania emolumentum pecuniorum,[56] и находится въ процессе излеченiя. Страданiя больного въ настоящую минуту выражаются желанiемъ соединить должность своего собственнаго дворника съ званiемъ председателя. Общiе признаки: тишина, недоверiе къ себе. Частные признаки: безполезное копанiе земли и столь же безполезное чтенiе производствъ въ газетахъ и изредка мрачное настроенiе, выражающееся взрывами. Леченiе: бòльшее вникновенiе въ вопросы жизни, больше сообразованiя съ нею, бòльшая кротость и больше доверiя къ себе во имя техъ началъ, которыя онъ считаетъ истинными.

№ 4. Больная страдаетъ манiей comilfotis simplex,[57] усложненной остатками «sacracordia catholica».[58] Признаки болезни общiе: неясность взгляда на жизнь и твердость и непоколебимость прiемовъ. Поступки лучше словъ. Признаки частные: разговоры легкiе, жизнь строгая. Больная въ сильной степени заражена общей манiей Блохино-банковской (см. ниже). Леченiе: нравственность и любовь сына. Предсказанiя благопрiятны.

№ 5. Манiя «seuronofilia maxima».[59] Болезнь весьма опасная. Леченiе радикальное — выйти замужъ.

№ 6. Больная одержима манiей, называемой «mania demoniaca complicata»,[60] встречающейся довольно редко и представляющей мало вероятности исцеленiя. Больная принадлежитъ къ отделенiю опасныхъ. Происхожденiе болезни: незаслуженный успехъ въ молодости и привычка удовлетореннаго тщеславiя безъ нравственныхъ основъ жизни. Признаки болезни: страхъ передъ мнимыми, личными чертями и особенное пристрастiе къ деламъ ихъ, ко всякаго рода искушенiямъ: [къ] праздности, къ роскоши, къ злости. Забота о той жизни, которой нетъ, и равнодушiе къ той, которая есть. Больная чувствуетъ себя постоянно въ сетяхъ дьявола, любитъ быть въ его сетяхъ и вместе съ темъ боится его. Больная въ высшей степени страдаетъ повальной манiей Блохинизма (см. ниже). Исходъ болезни сомнительный, потому что исцеленiе отъ страха дьявола и будущей жизни возможно только при отреченiи отъ делъ его. Дела же его занимаютъ всю жизнь больной. Леченiе двоякое: или совершенное преданiе себя дьяволу и деламъ его съ темъ, чтобы больная изведала горечь ихъ, или совершенное отчужденiе больной отъ делъ дьявола. Въ первомъ случае хороши бы были раньше два большiе прiема компрометирующаго кокетства, два миллiона денегъ, два месяца полной праздности и привлеченiе къ мировому судье за оскорбленiе. Во второмъ случае: три или четыре ребенка съ кормленiемъ ихъ, полная занятiй жизнь и умственное развитiе.[61] Дiэта — въ первомъ случае: трюфели и шампанское, платье все изъ кружевъ, три новыхъ въ день. И во второмъ: щи, каша, по воскресеньямъ сладкiя ватрушки и платье одного цвета и покроя на всю жизнь.

«пустобрехъ universitelis libertatis».[62] Больной принадлежитъ къ отделенiю не вполне смирныхъ. Признаки общiе: желанiе знать то, что знаютъ другiе люди и чего ему самому не нужно знать, и нежеланiе знать то, что ему нужно знать. Признаки частные: гордость, самоуверенность и раздражительность. Больной не вполне еще изследованъ, но подверженъ, кроме того, въ сильнейшей степени манiи князя Блохина (см. ниже). Леченiе: вынужденная работа, а главное — служба или любовь, или то и другое. Дiэта: меньше доверiя къ знанiю и больше изследованiя прiобретенныхъ знанiй.

№ 8. Mania Prochoris egoistica complicata.[63] Больной принадлежитъ къ разряду не безопасныхъ. Пунктъ помешательства въ томъ, что весь мiръ сосредоточивается въ немъ и что чемъ ниже и безсмысленнее те занятiя, которыми онъ занятъ, темъ озабоченнее весь мiръ этими занятiями. Признаки общiе: больной не может ничемъ заниматься, если не присутствуетъ удивляющiйся Прохоръ. Но такъ какъ удивляющихся Прохоровъ темъ меньше, чемъ выше разрядъ занятiй, то больной постоянно спускается на низшую степень занятiй. Признаки частные: больной возбуждается до самозабвенiя всякимъ одобренiемъ и падаетъ до апатiи безъ одобренiя. Больной въ сильнейшей степени зараженъ блохинской эпидемiей. Болезнь опасная: исходъ двоякiй: первый — или больной привыкнетъ подчиняться суду низшаго сорта Прохоровъ, постоянно понижаясь по мере легкости ихъ одобренiя, второй же — это можетъ отвратить больного, и онъ попытается найти интересъ въ деятельности самоудовлетворяющей и независимой отъ Прохоровъ. Леченiе невозможно. Дiэта: воздержанiе отъ общества людей, стоящихъ ниже по образованiю.

№ 9. Больной одержимъ сложной болезнью, называемой mania metaphisica,[64] усложненной гипертрофiей разложившагося честолюбiя vanitas diplomatica highlificos.[65] Больной страдаетъ постоянно несоответствiемъ своихъ привычекъ съ мiросозерцанiемъ. Признаки общiе: унынiе и желанiе казаться веселымъ и бодрымъ, любовь къ уединенiю. Признаки частные: впаденiе въ старыя привычки и недовольство собой, излишняя раздражительность и возбужденiе при передаче своихъ мыслей. Леченiе одно и несомненно действительное: соединенiе съ семьей.

№ 10. Больная поступила недавно въ Ясную Поляну, потому еще мало изследована, но данныя дiагноза следующiя: mania Капнисто-Мещерiано Петеребуржiана, усложненная гипертрофiей modesticae.[66] Признаки общiе: безжизненность, вялость и мечтанiя о кавалерахъ. Те же судоржныя движенiя ногъ при звукахъ музыки, хотя и безъ искривленiя тела. Въ сильной степени подвержена Блохинскому simplex (см. ниже). Леченiе радикальное: воды кузькиной матери, сильная любовь къ хорошему человеку.[67]

№ 11. Больной находится на испытанiи. До сихъ поръ въ больномъ очень выразились признаки манiи, называемой русскими психiатрами «ёрностифихотность», т. е. пунктъ его помешательства состоитъ въ томъ, что нужно не самое дело, не самое чувство, не самое знанiе, а что-то такое, что было бы похоже на дело, на чувство, на знанiе. Признаки частные: желанiе казаться все знающимъ и быть замеченнымъ всеми. Болезнь не очень опасная. Леченiе, къ которому и приступлено, — униженiе.

турнюрамъ и т. д., заражена эпидемiей кн. Блохина. Леченiе не нужно, только дiэта: разобщенiе съ поврежденными, и больная можетъ быть совершенно выписана.

№ 13. Опасная. Больная страдаетъ манiей, называемой португальскими психiатрами: «mania grubiana honesta maxima».[68] Пунктъ помешательства: наружность и мысль, что все заняты этой наружностью. Признаки: робость, тишина и взрывъ грубости. Эпидемiя кн. Блохина въ сильной степени. Леченiе: нежность и любовь. Предсказанiя благопрiятныя.

№ 14. Больная страдаетъ манiей, называемой англiйскими психiатрами: «mania anglica as you like-ность».[69] Пунктъ пoмешательства: что надо делать не то, что самой хочется, а что хочется другимъ. Эпидемiя кн. Блохина въ малой степени. Леченiе: доверiе къ тому, что въ глубине души совесть считаетъ хорошимъ, и недоверiе къ тому, что считается таковымъ другими.

№ 15. Больной находится на испытанiи. Пунктъ помешательства: рубли и дядя Ляля. Принадлежитъ къ разряду вполне безопасныхъ. Отчасти только зараженъ блохинизмомъ. Исцеленiе возможно.

№ 16. На испытанiи. Пунктъ: застегиванiе пуговицъ. Зараженiе блохинизмомъ.

№ 20. Находится у кормилицы. Вполне здорова и можетъ быть безопасно выписана. Въ случае же пребыванiя въ Ясной Поляне тоже подлежитъ несомненному зараженiю, такъ какъ скоро узнаетъ, что молоко, употребляемое ею, куплено отъ ребенка, рожденнаго отъ ея кормилицы.

№ 21. Князь Блохинъ. Военный князь, всехъ чиновъ окончилъ, кавалеръ орденовъ Блохина. Пунктъ помешательства одинъ: что другiе люди должны работать для него, а онъ — получать деньги, открытый банкъ, экипажи, дома, одежду и всякую сладкую жизнь и жить только для разгулки времени. Больной не опасный и вместе съ № 20 можетъ быть выписанъ. Что жизнь его, кн. Блохина, для разгулки времени, a всехъ другихъ трудовая, объясняетъ князь Блохинъ весьма последовательно темъ, что онъ окончилъ всехъ чиновъ, жизнь же праздная другихъ ничемъ и никакъ не объясняется.

№ 22. Больной изследованъ уже прежде и вновь поступилъ въ яснополянскiй госпиталь. Больной не безопасенъ. Больной страдаетъ манiей, называемой испанскими психiатрами «mania Katkoviana antica nobilis Russica»[70] и застарелой бетховенофобiей.

«Московскiя Ведомости» и не безопасенъ въ томъ отношенiи, что при требованiи чтенiя «Московскихъ Ведомостей» можетъ употреблять насилiе. После же вечерняго принятiя пищи при звукахъ «Пряхи» становится тоже не безопасенъ, топая ногами, махая руками и испуская дикiе звуки. Признаки частные: не можетъ брать картъ все вместе, а беретъ каждую порознь. Каждый месяцъ, неизвестно для чего, ездитъ въ местечко, называемой «Крапивна» и тамъ проводитъ время въ самыхъ несвойственныхъ ему и странныхъ занятiяхъ. Озабоченъ красотой женщинъ. Леченiе: дружба съ мужиками и общенiе съ нигилистами. Дiэта: не курить, не пить вино и не ездить въ циркъ.

ИЗЪ АПРЕЛЬСКАГО НОМЕРА РУССКОЙ СТАРИНЫ 2085 ГОДА.

Жизнь обитателей Россiи 1885 года можно по дошедшимъ до насъ богатымъ матерьяламъ этаго времени возстановить приблизительно въ следующемъ виде. Возьмемъ хоть ту местность Ясной Поляны, въ которой теперь находится домъ собранiя. Местность эта была обитаема въ 1885 году 70-ю семействами благородныхъ тружениковъ, поддерживавшихъ въ то время, несмотря на тяжесть условiй, светъ истиннаго просвещенiя, науки, общежитiя и труда для другого, и искусства возделыванiя полей, постройки жилищъ, воспитыванiя домашнихъ животныхъ, и двумя семействами совершенно одичавшихъ людей, потерявшихъ всякое сознанiе не только любви къ ближнему, но и чувства справедливости, требующей обмена труда между людьми. 70 семействъ просвещенныхъ по тому времени людей жили на тесной улице, работая, и старый и малый, съ утра до вечера и питаясь однимъ хлебомъ съ лукомъ, не имея возможности заснуть въ день более трехъ, четырехъ часовъ и вместе съ темъ отдавая все, что у нихъ требовали, темъ, которые брали это у нихъ, кормя и помещая у себя странниковъ и прохожихъ людей и развозя больныхъ и отдавая своихъ лучшихъ людей в солдаты, т. е. въ рабство темъ, которые этого у нихъ требовали. Два же дикихъ семейства жили отдельно отъ нихъ, среди просторныхъ тенистыхъ садовъ, въ двухъ огромныхъ домахъ, равняющихся величине 15-ти домовъ образованныхъ жителей, и держали себе до 40 человекъ людей, занятыхъ только темъ, чтобы кормить, возить, одевать, обмывать эти два дикiя семейства.

Занятiя дикихъ семействъ состояли преимущественно въ еде, разговорахъ, одеванiи, раздеванiи, игранiи.

————

— Пожалуйте, сударыня, мне.

— Куда?

— Подъ ж... у.

Все присутствующiе застыдились. Дамы въ носятъ турнюры и не стыдятся.

————

Лакей вышелъ изъ воротъ.

— Где ты былъ? — спросила одна девица.

— Для сабе ходилъ, — отвечалъ лакей.

Барышни чуть не умерли отъ стыда.

Дамы, девицы, господа, женатые и холостые, предоставляютъ чужимъ людямъ убирать свои комнаты со всемъ, что включается въ это понятiе, и не стыдятся.

————

«Старый хренъ» продолжаетъ спрашивать:

Почему, когда въ комнату входитъ женщина или старикъ, всякiй благовоспитанный человекъ не только проситъ ихъ садиться, но уступаетъ имъ место?

Почему прiезжаго Ушакова или сербскаго офицера не отпускаютъ безъ чая или обеда?

Почему считается неприличнымъ позволить более старому человеку или женщине подать шубу и т. д.?

имъ услугъ, но считаемъ это верхомъ неприличiя?

Где кончаются те люди, къ которымъ мы обязаны?

По какимъ признакамъ отличаются одни отъ другихъ?

И не скверны ли все эти правила учтивости, если они не относятся ко всемъ людямъ? Не есть ли то, что мы называемъ учтивостью, обманъ, и скверный обманъ?

Спрашиваютъ:

скотскiй падежъ для скотопромышленниковъ или творительный для гимназистовъ?

Почему Устюша, Маша, Алена, Петръ и пр. должны печь, варить, мести, выносить, подавать... а господа есть, жрать, сорить, делать нечистоты и опять кушать?

Скоро ли наступитъ то время, что женщины будутъ равноправны съ мущинами?

Какая бы была разница, если бы Илья <и Головинъ> не бегалъ за лисицами и волками, а лисицы и волки бегали бы сами по себе, а Илья <и Головинъ> бегалъ бы по дорожке отъ флигеля до дома? Никакой, кроме удобства и спокойствiя лошадей.

Каких лет следует жениться и выходить замуж?[71]

Все люди похожи на фрукты, ягоды или овощи.

Левъ Николаевичъ — старый хренъ.

Софья Андреевна — красная слива.

M-me Seuron — кукуруза.

— свекла.

Татьяна Андреевна — стручковый перецъ.

Александръ Михайловичъ — турецкiй бобъ.

Таня — желтая слива.

Сережа — недоспелая антоновка.

— турецкiй огурецъ.

Alcide — буравинка.

Ольга Дмитрiевна — черная смородина.

Little[73] Маша — белая смородина.

Big[74] Маша — вишня.

— черника.

Екатерина Николаевна — морошка.

Вера — кизилъ.

Лазаревъ — гнилая дыня.

Леля — корнишонъ.

С осени 1882 г. в Ясной поляне был заведен, так называемый, «почтовый ящик», наполнявшийся шуточными произведениями — записками, заметками, вопросами, стихами и т. п., писавшимися обитателями яснополянского дома — членами семьи Толстых, Кузминских, учителями, гувернантками и гостями. Больше всего было написано самим Толстым и его близкими — С. А. Толстой, Т. А. Кузминской, С. Л. Толстым и др. В архиве Т. А. Кузминской, хранящемся в ГТМ, помимо копий шуточных вещей Толстого, сохранились в значительном количестве и вещи, написанные для «почтового ящика» членами обеих семей и посторонними лицами.

Т. А. Кузминская в письме к П. И. Бирюкову дает такие сведения о «почтовом ящике»: «Так как обе семьи наши были многочисленны и молодежи от 15—20 лет было много, а событий разных — еще больше, то часто хотелось и подсмеяться над чем-нибудь, и вывести секреты наружу, и похвалить, и осудить, то и был заключен договор между молодежью, что пускай в течение недели всякий пишет всё, что ему угодно, не подписывая, конечно, своего имени. А в воскресенье вечером зa чайным столом один кто-нибудь будет читать вслух все труды за неделю. Читал всегда один из нас трех: Лев Николаевич, сестра или я. Писано всё было на листках бумаги, часто и на обрывках. Писали длинно и коротко, писали прозою и стихами. Темы самые разнообразные: печальные, поэтические, юмористичные; секреты выходили наружу. Описывались события. Иногда писали целый лист в виде газеты. Писали и передовые статьи, был параграф о приезжих. Но больше сочинений выходило отдельными клочками. Сестра всегда писала почти стихами. Лев Николаевич тоже иногда писал нам, очень интересовался «почтовым ящиком», всегда слушал всё со вниманием. У меня сохранились некоторые его произведения, как-то: «Лист прискорбно больных». Он описал всех нас сумасшедшими, именуя каждого номером. Начинал с самого себя. Уморительно, с латинскими названиями болезни и пр.

Почтовым ящиком называлось это оттого, что в передней повесили ящик с прорезом, запертый на ключ, и туда опускались в течение недели все произведения. Писали все: и дети, и учителя, и гувернантки, и большие, и часто живущие подолгу в Ясной. Цензуры предварительной не было. А читающий, если было что обидное или нецензурное, пропускал по усмотрению».[419]

Существовал «почтовый ящик», по свидетельству И. Л. Толстого, до середины восьмидесятых годов.

«почтового ящика», хранятся в ГТМ (в основном собрании и в архивах Т. А. Кузминской и А. Л. Толстой) и в АТБ.

В автографах имеются:

1) Стихотворение «При погоде при прекрасной» — в записной книжке Толстого 1882—1883 гг. (ГТМ, папка 10), в двух редакциях; первая редакция — на стр. 113—116, вторая — на стр. 117—121, 2) прочие стихотворения, 3) вопросы: «Скоро ли наступит то время...» и «Какая бы была разница...», 4) заметки — «Одна дама садилась в пролетку...» и «Из Апрельского номера «Русской старины» 2085 года» — в ГТМ (архив А. Л. Толстой, конверт под № 8 с надписью рукой С. А. Толстой: «Рукописи кое-какие Л. Н-ча и переписанные С. А. отрывки») — все на отдельных листах и клочках бумаги, 5) ответ Толстого: «Таких лет, чтобы не успеть влюбиться ни в кого»... — в ГТМ (архив Т. А. Кузминской, папка 20), на клочке бумаги.

«Скорбный лист душевно-больных яснополянского госпиталя» в неполном виде сохранился в копии с поправками и приписками рукой Толстого. Хранится в АТБ, папка XXXIV. Согнутый пополам полулист писчей бумаги и одна четвертушка, исписанные с обеих сторон рукой переписчика — яснополянского учителя. Переписаны лишь №№ 1, 3, 4, 5, 7, 8, в которых сделаны, как сказано, поправки и приписки рукой Толстого. В той же папке на полулисте, исписанном на части первой страницы рукой С. А. Толстой, за исключением первых трех строк, написанных рукой Толстого, — вариант номера 10-го, обозначенного здесь цыфрой 11.

Второй полный список «Скорбного листа», написанный рукой Т. А. Кузминской на первых 18-ти страницах отдельной тетради, без следов руки Толстого, хранится в ГТМ, архив Т. А. Кузминской, папка 20. В той же тетради и той же рукой переписан вопрос: «Почему Устюша, Маша, Алена, Петр и пр....» В другой тетради и на отдельных листках, большей частью рукой Т. А. Кузминской, переписаны: «Все люди похожи на фрукты, ягоды или овощи» (Две совершенно совпадающие по тексту копии, подписанные именами Л. Н. Толстого и Т. А. Кузминской), «Старый хрен продолжает спрашивать», «Дьявол — не главный дьявол, а один из ординарных» («Сусойчик»), «Спрашивают: что ужаснее скотский падеж...» (две совпадающие по тексту копии).

«При погоде при прекрасной». Обе копии не совпадают с автографом и друг с другом.

Вероятно, этим материалом исчерпывается всё или почти всё, написанное Толстым для «почтового ящика». В большей своей части он напечатан в книге И. Л. Толстого «Мои воспоминания», М. 1914, стр. 93—113, второе издание — М. 1933, стр. 93—110. Стихотворение «При погоде при прекрасной», кроме того, напечатано — по сводной редакции — П. И. Бирюковым во втором томе его «Биографии Л. Н. Толстого», издание 3-е, М. 1923, стр. 206. Сатирические заметки «из Апрельского номера русской старины» впервые опубликованы в издании «Лев Толстой. Неизданные тексты», стр. 29—30, и одновременно во втором издании книги И. Л. Толстого «Мои воспоминания», стр. 94—95. В настоящем издании сохранившееся в автографах печатаем по автографам, дошедшее до нас лишь в копиях — по копиям. Публикуя материал, сохранившийся лишь в копиях, в которых нет никаких следов руки самого Толстого, мы полагаемся на семейную традицию, подтверждающую в лице Т. А. Кузминской и И. Л. Толстого принадлежность публикуемых вещей Толстому. Не доверять этой традиции у нас нет оснований. Нет также оснований думать, чтобы копии в чем-нибудь существенно расходились с оригиналом. Судим так на основании сличения копий, дошедших до нас в нескольких случаях в двух экземплярах.

-------

В стихотворении «При погоде при прекрасной» речь идет о Татьяне Андреевне Кузминской, свояченице Толстого, и о двух ее дочерях — Марии Александровне и Вере Александровне Кузминских. В копии, переписанной рукой Т. А. Кузминской, это стихотворение датируется 1883 годом.

Первое двустишье, посвященное Татьяне Андреевне Кузминской, намекает на ее горячность в спорах на религиозно-философские темы.

«анковским» по имени профессора-медика Н. Б. Анке, жена которого сообщила его рецепт матери С. А. Толстой и Т. А. Кузминской. «Анковский пирог» был традиционным угощеньем на всех праздничных и именинных обедах в семье Толстых и Кузминских. Т. А. Кузминская особенно его любила. О нем см. в «Моих воспоминаниях» И. Л. Толстого, изд. 2-е, стр. 56—57, и в книге Т. А. Кузминской «Моя жизнь дома и в Ясной поляне», часть третья, М., 1926, стр. 164.

Стихотворение «Поутру была как баба» посвящено дочери Толстого Татьяне Львовне. В связи с этим стихотворением С. А. Толстая пишет в своих воспоминаниях «Моя жизнь» (рукопись АТБ, т. I, стр. 438): «Писал и еще Лев Николаевич шуточное четырехстишье [ошибочно, вместо шестистишье. Н. Г.] на то, что все барышни завели себе огромные красные шляпы, а утром на работу одевались в русские платья, как наши крестьянки. Таня разыгрывала шарады в разных костюмах, и всякий непростой наряд приписывался влиянию света». И. Л. Толстой в примечании к слову «Капниста» пишет: «Таня в это время выезжала и часто бывала в доме гр. Капнист». («Мои воспоминания», стр. 109.)

Поводом для написания рассказа «Сусойчик», по словам И. Л. Толстого, была привычка Т. А. Кузминской посылать всех к чорту, когда она бывала почему-либо не в духе. В рассказе фигурируют, кроме Л. Н. Толстого, Александр Михайлович Кузминский, муж Т. А. Кузминской, Михаил Владимирович Иславин, ее двоюродный брат по матери, Вячеслав Андреевич Берс, ее родной брат, Сергей Львович Толстой, ее племянник, и кн. Леонид Дмитриевич Урусов, в то время тульский вице-губернатор, близкий к семье Толстых человек. Время написания рассказа определяется датировкой события, о котором идет речь в рассказе: он был написан, очевидно, 6—7 августа 1884 г.

В «Скорбном листе душевно-больных яснополянского госпиталя» запись № 1 относится к самому Толстому, № 2 — к С. А. Толстой, № 3 — к А. М. Кузминскому, бывшему в то время председателем окружного суда, № 4 — к гувернантке Толстых — m-me Seuron, № 5 — к какой нибудь из юных обитательниц яснополянского дома, поклонниц красивой, хотя и пожилой гувернантки m-me Seuron, весьма вероятно, к учительнице музыки в семье Толстых Е. Н. Кашевской, № 6 — к Татьяне Андреевне Кузминской, № 7 — по свидетельству И. Л. Толстого — к Сергею Львовичу Толстому, № 8 — к Илье Львовичу Толстому (упоминаемый здесь Прохор — яснополянский плотник),[420] № 9 — по очень правоподобной догадке, сообщенной нам С. Л. Толстым, — к кн. Л. Д. Урусову,[421] № 10, по предположению И. Л. Толстого, — к дочери Кузминских Марье Александровне, неравнодушной к ее знакомым молодым людям, жившим в Петербурге, — гр. П. А. Капнисту и кн. И. Мещерскому, № 11, по догадке С. Л. Толстого, — к Льву Львовичу Толстому, № 12, по предположению И. Л. Толстого, — к Марье Львовне Толстой, по мнению же С. Л. Толстого — к кому-нибудь из яснополянских гостей, может быть, к И. И. Шидловской. № 13, по свидетельству И. Л. Толстого, — к Вере Александровне Кузминской, № 14, по догадке С. Л. Толстого, — к Марье Львовне Толстой, № 15, по его же догадке, — к сыну Кузминских — Михаилу Александровичу (дядя Леля — Лев Львович Толстой), №№ 16—19, — видимо, к детям, жившим в яснополянском доме, № 20, по свидетельству И. Л. Толстого, — к Александре Львовне Толстой, тогда грудному ребенку, № 21 — к сумасшедшему крестьянину Блохину, о котором Толстой говорит в записи Дневника от 19 июня 1884 г. и подробнее — в XXXVIII главе «Так что же нам делать?», наконец, № 22, по свидетельству И. Л. Толстого, — к брату Льва Николаевича — Сергею Николаевичу Толстому, отличавшемуся консервативным образом мыслей (он был уездным предводителем дворянства и по делам службы ездил в г. Крапивну — отсюда упоминание Крапивны).

Время написания «Скорбного листа» определяется записью Толстого в Дневнике от 22 августа 1884 г.: «Почтовый ящик... Я написал о больных ясно-полянского госпиталя. Хорошо было. Что-то трогает как-то их. Я не знаю как».

«совершенно одичавших людей», противополагаемых в заметке «Из Апрельского номера «Русской старины» 2085 года» 70-ти крестьянским семействам — семейства Толстых и Кузминских. Время написания заметки определяется 1885 годом, упоминаемым в самой заметке.

Тем же годом и по тем же основаниям датируем и заметку «Одна дама садилась в пролетку...»

В вопросах Толстого «старый хрен» — шуточное прозвище Толстого. Ушаков (Сергей Петрович) — в то время тульский губернатор; сербский офицер — случайный гость Толстых. Устюша, Маша, Алена, Петр — яснополянские слуги. Илья — Илья Львович Толстой, Головин (Яков Иванович) — его приятель, сын соседнего помещика. Оба увлекались охотой.

В заметке «Все люди похожи на фрукты, ягоды или овощи», написанной Толстым совместно с Т. А. Кузминской, — Таня, Сережа, Илюша, little Маша и Леля — дети Л. Н. и С. А. Толстых, Alcide — сын гувернантки m-me Seuron, big Маша и Вера — дочери А. М. и Т. А. Кузминских, Екатерина Николаевна — Е. Н. Кашевская — учительница музыки в семье Толстых, Лазарев — яснополянский врач (указание С. Л. Толстого). Кто такая Ольга Дмитриевна, установить не удалось.

Сноски

47. однажды

48. [любопытство.] 

49. [Что это неправда]

50. [Я люблю повиноваться.]

51. сколько хошь. 

52. [— Друзья наших друзей — наши друзья.] 

53. [«Мечта о всеобщем усовершенствовании».]

54. [Необузданная торопливость.] «is» — родительный падеж несуществующего в латинском языке слова, искусственно образованного Толстым из русского глагола «».

55. [навязчивой сенаторской манией честолюбия]

56. [страстью к наживе.]

57. [обыкновенной манией комильфотности,]

«католического благочестия».]

59. [«обожание m-me Seuron».]

60. [«усложненная демоническая мания».]

61. Зачеркнуто: т. е. чтенiе великихъ писателей — Руссо, Сократа.

«всеобщей свободы».] Латинское выражение написано неправильно.

63. [Усложненная мания Прохора — мания себялюбия.]

64. [страсть к метафизике]

65. [дипломатическая великосветская суета.] .

66. [стыдливости, скромности,] «modesticae» — ошибочно вместо «mоdestiae».

67. Вариант: Больная одержима манiей, называемой Капнистасъ-Мещерiана simplex, состоящей въ совершенномъ прекращенiи всякой умственной и духовной деятельности и въ страстномъ ожиданiи звонковъ у дверей или подъ дугой для возбужденiя жизни посредствомъ тщеславiя. Признаки общiе: сонливость, невниманiе ко всему окружающему или сверхъестественное возбужденiе; подчиненiе своей воли воле другихъ людей по летамъ и развитiю стоящих ниже себя. Признаки частные: порывистыя и судорожныя движенiя ногъ при звукахъ музыки, при чемъ особенное искривленiе плечъ и стана. Больная подвержена сильно князь-Блохинской эпидемiи. Леченiе: раннее вставанiе, физическiй трудъ ежедневно, до сильнаго пота; правильное распределенiе дня для умственнаго, художественнаго и физическаго труда и подчиненiе себя руководителю. Дiэта: отсутствiе халата и зеркала и угощенiя. При исполненiи этого режима исходъ болезни благопрiятный.

«предельно развитая почтенная страсть грубить».]

69. [английская мания — как вам угодно]

70. [«древне-российская благородная катковская мания»]. В данной фразе должно было бы быть слово «antiqua», а не «antica». 

71. Написано посторонней рукой.

72. Написано рукой Толстого.

73. [Маленькая]

74. [большая]

—206.

420. В связи с этим именем И. Л. Толстой говорит следующее: Была у него [Л. Н. Толстого Н. Г.] еще поговорка «для Прохора»... В детстве меня учили играть на фортепианах. Я был страшно ленив и всегда играл кое-как, лишь бы отбарабанить свой час и убежать. Вдруг как-то папа слышит, что раздаются из залы какие-то бравурные рулады, и не верит своим ушам, что это играет Илюша. Входит в комнату и видит, что это действительно играю я, а в комнате плотник Прохор вставляет зимние рамы. Только тогда он понял, почему я так расстарался. Я играл «для Прохора». И сколько раз потом этот «Прохор» играл большую роль в моей жизни, и отец упрекал меня им». («Мои воспоминания», стр. 56.)

421. Помимо прочего, намек на Л. Д. Урусова виден тут и в рекомендуемом ему лечении — «соединение с семьей»; жена Урусова с детьми жила в Париже.

Разделы сайта: