1904
‹ЯСНАЯ ПОЛЯНА›
29 марта. ‹...› Очевидно, что-то важное переживаем. А степень важности узнается после окончания этой странной, непонятной, бесцельной войны. Чем она кончится? Л. Н. отказывается прорицать. Он говорит, что не имеет ровно никаких данных, чтобы предположить тот или иной ход войны. Он держится своего старого мнения, высказанного еще в «Войне и мире», а именно, что самые непредвиденные или неожиданные случайности решают судьбу сражения, а потому и теперь он говорит, что никакой Того, Макаров, Куропаткин не могут оказать влияние на тот или иной исход войны. А на этот исход повлияют столько разнообразных если, что его воображение отказывается подсказать ему, как должна окончиться война ‹...›
30 марта. ‹...› Был здесь В. А. Гольцев, редактор «Русской мысли». Интересный человек. Много рассказывал о своем двукратном аресте и очень добродушно рассказывал, хотя немало уродничала над ним охрана во время ареста ‹...›
Прочел новую статью Л. Н. о войне90 и тот же недостаток, который довольно точно выражается французской поговоркой: «qui prouve trop ne prouve rien»21*.
4 апреля. Был здесь А. Ф. Кони. Говорил много и интересно; рассказывал живо и остроумно. У него есть собрание автографов. Между ними есть письмо Николая Павловича к Паскевичу в Варшаву, очень безграмотно написанное. Между прочим, есть такая фраза: «слышал, что в Варшаве холера свирепздвует». Александр III, говорят, тоже был малограмотен. А министр военный (в 50-х годах) Сухозанет? Известна его надпись на докладе, в коем излагается необходимость замены гладких орудий нарезными и указуется генерал Брискорп как человек, могущий окончить эту реформу к июлю месяцу: «Сумлеваюсь штоп Прискорп мох обалванить ефто дело кюлю». Шильдер91 передавал Кони различные эпизоды из царствования Александра I, которые он не решился напечатать, боясь, чтобы книга не была запрещена. Между прочим, как Пален92 в 3 часа ночи вошел в комнату Александра, плакавшего после убийства отца, и грубо ему крикнул: «Il n’est plus temps de pleurer, il faut commencer à régner»22*. В то же утро Александр уже производил развод войскам пред дворцом, а императрица Мария Федоровна старалась протиснуться сквозь ряды войск и кричала: «Ich will auch regieren»23*.
— рукой Кузьмича. Почерк этих двух писем оказался не только схожим, но вполне тождественным. Кони все-таки сомневается. Л. Н. тоже, но при этом Л. Н. прибавил, что для романиста эта тема представляет верх интереса, и если он, Л. Н., доживет до ста лет, то, может быть, на эту тему и напишет. Говорил Кони о низком уровне понимания нашим обществом совершающихся событий, о мелочности, эгоизме, тупости. Одна дама, высокопоставленная и развитая, говорила ему о важности подъема народного духа и о том, что русский народ, доказав теперь правительству свою политическую зрелость, может ожидать после войны для себя награду — отмену телесного наказания. Ехал сюда Кони с каким-то генералом и разговорился с ним о войне. В разговоре Кони заметил, что неполитично поступил Куропаткин, поехав на войну с такой помпой, со стягами, иконами, адресами, проводами и т. п., забыв мудрую поговорку: «Не хвались идучи на рать, а хвались, идучи с рати». На что генерал сказал, что не это будет для Куропаткина особенно важно, а важно будет то, что Куропаткин, имея теперь Александра Невского, получит в два-три года и алмазные знаки, и Владимира 1-й степени, и фельдмаршальский жезл. Что за узкость мысли, что за черствость души! И Кони, и Л. Н. ахали над телеграммой Куропаткина, начинающейся словами: «Сейчас представлялся и долго разговаривал с в. к. Кириллом Владимировичем...». Что за хамский стиль! И пред кем?! Юные и непочтенные отпрыски царствующего дома эти Кирилл и Борис Владимировичи. Кони рассказывал, что́ они за скандал несколько лет тому назад устроили у «Медведя» ‹...›
19 июня. Опять я в Ясной, и, как всегда, много узнаешь тут нового и интересного. Конечно, главное, что всех занимает, это все та же страшная, ни во что еще определенное не вылившаяся война. Симпатии к ней весьма разнообразны. Из лиц, виденных мною здесь, большинство желают победы японцам не потому, что они защищают какое-либо дело правое, а просто потому, что есть надежда, что в случае победы японцев изменится тягостный современный строй и всем жить станет легче. Л. Н. не разделяет этого взгляда. Он не думает, чтобы тот или иной исход войны мог улучшить или ухудшить наше внутреннее положение, а вместе с тем он носит в душе «старую закваску», как он выражается, которая заставляет его огорчаться нашими военными неудачами. Читал интересное письмо в. к. Николая Михайловича ко Л. Н. Несколько времени тому назад в. к. Николай Михайлович писал ко Л. Н., прося его разрешения приехать к нему в Ясную. Л. Н. ответил ему в том смысле, что вряд ли в. к. будет удобно именно теперь приезжать в Ясную, после того, как только что вышла в Англии статья Л. Н. против войны, в которой Л. Н. столь резко порицает наше правительство. На это в. к. в письме от 4 июня пишет Л. Н-у, что «относительно посещения теперь вас в Ясной Поляне, кажется, вы правы, и я отложу это до дней более спокойных». При этом в. к. пишет много интересного о войне, называя ее «бесполезной резней»93 ‹...›
22 августа‹Кочеты.› В начале августа был в Ясной. Л. Н. все молодеет и свежеет. Продолжает относиться к войне как-то загадочно, если так можно сказать, двусмысленно. Говорит, что старая патриотическая закваска в нем сидит, что неудачи русского оружия его огорчают и обижают. «Ну вот вам пример, — сказал он. — Сидим мы сейчас за обедом и, как видите, едим вкусно, много, слуги нам прислуживают. Всего этого я в душе своей не одобряю. Но если явится кто-либо, помешает нам, разгонит нас, мне будет неприятно. Нечто подобное я чувствую и по поводу войны». Я думаю, Л. Н. по поводу войны испытывает еще одно сложное чувство, о котором он не упоминает. Это чувство некоторого удовлетворения, что тот дурной, гнилой, безнравственный строй русского государства, заваривший всю эту бессмысленную, никому не нужную кашу, оказывается вполне несостоятельным и что наши неудачи многим слепым должны открыть глаза, тогда как наши победы еще более утвердили бы наше правительство ‹...›
Примечания
90 Статья Толстого «Одумайтесь!» (в переписке и в дневниках его упоминается под названием «О войне») была впервые напечатана в 1904 г. издательством «Свободное слово» (т. 36, с. 100—148).
91 Шильдер (1842—1902) — историк. Толстой был знаком с его основными трудами о Павле I, Александре I и Николае I. В Яснополянской библиотеке сохранился с пометками Толстого экземпляр книги Шильдера «Александр I, его жизнь и царствование», 4 тома (Изд. 2-е. СПб., 1904—1905). Пометки к этой книге, сделанные Толстым на полосках бумаги — закладках и в записной книжке, — см. в т. 55, с. 321—334, 516—517. Толстой считал, что книга «дурно написана» (Д. П. Маковицкий. Яснополянские записки. Запись от 6 ноября 1905 г.)
92 Пален (1745—1826) — в 1798—1800 гг. петербургский военный губернатор, член Коллегии иностранных дел, участвовал в убийстве Павла I.
93 Сухотин излагает ответ Толстого от 1 июня 1904 г. (т. 75, с. 116—117) на письмо в. к. Николая Михайловича от 23 ноября 1903 г. Об упоминаемой в этом письме статье Толстого против войны — см. прим. 90. Оба названных Сухотиным письма в. к. Николая Михайловича к Толстому хранятся в АТ.
21* кто много доказывает — ничего не доказывает (франц.).
22* Нет больше времени плакать, нужно начинать царствовать (франц.).
23*