ТОЛСТО́Й, Лев Николаевич [28 авг. (9 сент.) 1828—7 (20) ноября 1910], граф, — гениальный русский писатель, один из величайших писателей мира. Родился в помещичьей усадьбе Ясная Поляна близ г. Тулы. Отец его граф Николай Ильич Толстой умер, когда мальчику было девять лет, мать, урождённая княжна Мария Николаевна Волконская, скончалась, когда ему не исполнилось еще и двух лет. Воспитательницей будущего писателя стала дальняя родственница Толстых Т. А. Ергольская. Бо́льшую часть своей жизни Т. провёл в Ясной Поляне. Кроме Ясной Поляны, сравнительно дольше, чем в других местах, он жил в Москве. Учился Т. в Казанском ун-те, куда поступил в 1844, сначала на восточный факультет, а затем на юридический. В 1847 он оставил университет и возвратился в Ясную Поляну. Здесь он нек-рое время занимался с крестьянскими детьми в яснополянской школе. В мае 1851 Т. уехал на Кавказ, где поступил на военную службу. Он пробыл там до января 1854, участвуя в военных действиях против горцев. На Кавказе Т. написал повести «Детство» (1851, опубл. 1852) и «Отрочество» (1852—54, опубл. 1854), рассказы «Набег» (1852, опубл. 1853) и «Записки маркера» (1853., опубл. 1855). Там же начаты были рассказ «Рубка леса» (опубл. 1855), повесть «Казаки» и нек-рые другие произведения.
Повесть «Детство», напечатанная в 1852 в журнале «Современник», сразу же поставила Т. в ряд крупнейших русских писателей. Появившиеся вслед за тем (также в «Современнике») «Отрочество» и военные рассказы закрепили положение, занятое Т. в русской литературе. В них уже проявились самобытность и оригинальность его таланта: замечательное искусство психологич. анализа, умение увидеть и выразить словом тончайшие, часто противоречивые движения внутренней жизни взрослого человека и ребёнка, напряжённые внутренние идейные и моральные искания самого художника, сила его самостоятельной критич. мысли. Едва войдя в литературу, Т. нашёл глубокого истолкователя своего творчества в лице Н. Г. Чернышевского, к-рый сразу определил характер его писательского дарования. В статье 1856, посвящённой «Детству», «Отрочеству» и военным рассказам, Чернышевский отметил в произведениях Т. две существенные черты: во-первых, «глубокое знание тайных движений психической жизни», способность тонко улавливать «психический процесс, его формы, его законы», умение изображать «диалектику души» и, во-вторых, «непосредственную чистоту нравственного чувства» (Полное собр. соч., т. 3, 1947, стр. 423, 426—428). С поразительной прозорливостью Чернышевский предсказал, что эти две черты останутся основными особенностями таланта Т., какие бы новые стороны ни обнаружились в его последующих произведениях. Очень высоко оценил первые литературные шаги Т. и Н. А. Некрасов (в письмах к Толстому и И. С. Тургеневу, начиная с 1852).
Участие Т. в военных действиях дало ему материал для рассказов о войне и военном быте. Новаторство Т. -художника проявилось в рассказах «Набег» и «Рубка леса» в новом для русской литературы изображении войны и русских солдат: его занимает не столько внешняя, батальная сторона событий, сколько то, как ведут себя люди в военной обстановке, какие свойства своей натуры они при этом обнаруживают, какова психология храбрости на войне, в чём смысл истинного и ложного героизма. В этих рассказах, как позднее в «Войне и мире», настоящими героями являются люди простые, скромные, лишённые каких бы то ни было показных черт.
— в Крым, где в качестве артиллерийского офицера он принял участие в славной обороне Севастополя, обнаружив незаурядную храбрость. Более месяца он находился в самом опасном месте — на четвёртом бастионе. Т. стремился в Севастополь, по его словам, «больше всего из патриотизма». Впечатления от героич. обороны города нашли отражение в трёх севастопольских рассказах, два из к-рых были закончены в Крыму (1855).
Главное, что увидел Т. в осаждённом Севастополе, — это душевное величие русского солдата, героизм народа, защищающего родину. Т. впервые в литературе изобразил войну, говоря его собственными словами, «не в правильном, красивом, блестящем строе...», а «в настоящем её выражении — в крови, в страданиях, в смерти». В севастопольских рассказах, особенно во втором («Севастополь в мае»), содержащем резкое обличение аристократической военной среды, Т., наряду с описанием всего, что сопутствовало севастопольской осаде, даёт свою авторскую оценку смысла происходившего, выступая при этом убеждённым противником войны, влекущей за собой неисчислимые бедствия и противоречащей естественным законам человеческой природы и морали.
Приехав в ноябре 1855, после падения Севастополя, в Петербург, Т. впервые попал в литературную среду. Он познакомился с И. С. Тургеневым, Н. А. Некрасовым, И. А. Гончаровым, А. Н. Островским, Н. Г. Чернышевским и другими писателями, встретив с их стороны внимательное и даже восторженное отношение к себе. За год с небольшим, прошедший со времени приезда из Крыма, Т. закончил третий севастопольский рассказ, повесть «Юность» (1855—56, опубл. 1857), написал рассказы «Метель» (1856), «Разжалованный» (1856), повести «Два гусара» (1856), а также «Утро помещика» (1856) — фрагмент начатого на Кавказе в 1852 «Романа русского помещика». Чернышевский отметил, что в «Утре помещика» «понятия крестьян передаются у графа Толстого с такою же правдивостью и рельефностью, как характеры наших солдат» (Полное собр. соч., т. 4, 1948, стр. 682). В этой повести, так же как и в «Поликушке», написанной позднее (1861—62, опубл. 1863), Т. показал, как глубоки противоречия в отношениях между барином и мужиком.
В конце ноября 1856 Т. вышел в отставку и через два месяца отправился в первое заграничное путешествие, продолжавшееся полгода. Он посетил Францию, Швейцарию, Сев. Италию, Германию; в Париже прослушал несколько лекций в Сорбонне и в Collège de France. За границей Т. продолжал работу над начатыми ранее произведениями, в т. ч. над «Казаками», и написал новый рассказ — «Из записок князя Д. Нехлюдова. Люцерн» (1857), отразивший личные, глубоко взволновавшие его впечатления от пребывания в Зап. Европе. С негодованием пишет Т. о современной ему европейской буржуазной действительности, о тех, кто не знает ни жалости, ни участия к человеку, кто глубоко равнодушен к искусству. Он обличает в повести буржуазную цивилизацию в целом. Однако уже здесь Т. обнаруживает слабые стороны своего мировоззрения, отрицая исторически прогрессивную роль цивилизации и признавая религию основой нравственности. Имея в виду в числе других произведений Т. и «Люцерн», В. И. Ленин писал, что Т. «рассуждает отвлеченно, он допускает только точку зрения „вечных“ начал нравственности, вечных истин религии» (Соч., 4 изд., т. 17, стр. 30).
Вернувшись в конце июля 1857 в Россию, Т. жил то в Ясной Поляне, то в Москве. В это время он создал рассказ «Три смерти» (1858, опубл. 1859), небольшой роман «Семейное счастье» (1858—59, опубл. 1859), закончил начатый еще за границей рассказ «Альберт» (1857—58, опубл. 1858) и продолжал работу над «Казаками». В эти годы подготовки крестьянской реформы, острой ломки социальных устоев старой России и назревания революционной ситуации обнаруживается расхождение Т. с идейными и эстетич. взглядами вождя революционной демократии Чернышевского и кратковременное сближение его с литераторами-либералами (А. В. Дружинин, Н. В. Анненков, В. П. Боткин). Расходясь с революционными демократами в своих политических и философских воззрениях, Т. сближался с ними в понимании общественного значения искусства, подчинённого насущным вопросам народной жизни. С 1859 Т. разошёлся с редакцией журнала «Современник» и стал печататься гл. обр. в журнале М. Н. Каткова «Русский вестник», к-рый тогда еще стоял на либеральных позициях, но вскоре превратился в оплот крайней реакции. Во 2-й половине 70-х гг. Т. решительно отказался от сотрудничества в этом журнале.
продолжалось более девяти месяцев. Т. побывал опять в Германии, Франции и Италии, посетил Лондон и Брюссель. В Лондоне он встретился с А. И. Герценом, слушал лекцию Ч. Диккенса о воспитании; в Брюсселе беседовал с П. Прудоном и польским революционером И. Лелевелем, во Флоренции познакомился с декабристом С. Г. Волконским. Т. изучал состояние народного образования в Германии, Франции, Бельгии, Англии и Италии и резко критиковал систему воспитания и обучения в зарубежных школах, осуждал господствовавшие в них муштру, зубрёжку, формализм, педантизм, отсутствие всякой свободы для учащихся.
Когда Т. вернулся в Россию, крепостное право было только что отменено. Расцвет творчества Т. совпал с тем периодом русской истории, к-рый заключён между двумя поворотными пунктами — 1861 и 1905. 1861 год знаменовал начало ломки старой, патриархальной России, завершившейся первой русской буржуазно-демократической революцией 1905—07. Хотя литературная деятельность Т. началась раньше и окончилась после этих лет, но Т., как указывает В. И. Ленин, вполне сложился как художник и как мыслитель именно в период, переходный характер к-рого определил все отличительные черты и художественных произведений Т. и «толстовщины». Духовный рост Т. был сложным и противоречивым. Принадлежа по рождению и воспитанию к высшей помещичьей знати, он постепенно пришёл к сознанию паразитизма своего класса и социальной несправедливости общественных и политич. основ, на к-рых зиждилось существование этого класса, к признанию нравственного превосходства трудящегося народа и к идеологии патриархального крестьянства. «Толстой поразительно рельефно воплотил в своих произведениях — и как художник, и как мыслитель и проповедник — черты исторического своеобразия всей первой русской революции, ее силу и ее слабость» (Ленин В. И., Соч., 4 изд., т. 16, стр. 294). В. И. Ленин указывал, что противоречия Т. явились отражением настроений многомиллионного русского патриархального крестьянства: «Толстой отразил накипевшую ненависть, созревшее стремление к лучшему, желание избавиться от прошлого, — и незрелость мечтательности, политической невоспитанности, революционной мягкотелости» (там же, т. 15, стр. 185).
«совершенно напрасной болтовней», в к-рой нельзя верить ни одному слову. Судьба русского крестьянства, попрежнему бесправного и нищего, продолжала глубоко волновать Т. Еще со времени Севастополя он пришёл к убеждению о необходимости освободить крестьян от крепостной зависимости; в 50-х гг. Т. принимал участие в обсуждении проектов крестьянской реформы, а также пытался договориться на компромиссных началах с яснополянскими крестьянами об условиях их освобождения. Он принял должность мирового посредника, чтобы способствовать облегчению участи крестьян в своих родных местах. Однако через год Т. пришлось оставить эту должность, т. к. дворяне относились к нему крайне враждебно, видя, что он действовал в интересах крестьян, а не в интересах помещиков. В то же время Т. с увлечением занялся педагогической деятельностью. В 1859 он на свои средства открыл в Ясной Поляне школу для крестьянских детей, являвшуюся своеобразной педагогич. лабораторией, где проверялись различные методы воспитания и обучения. В 1861—62 по инициативе Т. в нескольких ближайших к Ясной Поляне населённых пунктах были открыты начальные сельские школы. В 1862 Т. издавал педагогич. журнал «Ясная Поляна», в к-ром напечатал ряд теоретич. статей по педагогике («О народном образовании», «Воспитание и образование», «Кому у кого учиться писать, крестьянским ребятам у нас или нам у крестьянских ребят?» и др.), в к-рых изложил опыт своей работы в школе. Т. показал несостоятельность абстрактной педагогики, оторванной от практики. Педагогика, утверждал Т., станет настоящей наукой тогда, когда будет опираться на опыт. В 60-х гг. Т. отстаивал мысль о том, что школа должна давать широкий круг знаний, необходимых для жизни, всесторонне развивать творческие силы детей. Однако он отрицал всякие заранее установленные твёрдые программы, твёрдое учебное расписание. Содержание учебных занятий в школе, по мысли Т., должно определяться интересами и потребностями детей. Учитель не должен прибегать к методам принуждения. Идея «свободного» воспитания противоречиво сочеталась в педагогич. взглядах Т. с требованием продуманного руководства обучением детей. Исходя из идеи «свободного» воспитания, Т. говорил, что школа должна заниматься только образованием, но не воспитанием. В последний период своей деятельности Т. признал неправильность этого суждения, придя к мысли, что школа обязательно должна и воспитывать детей, но это воспитание должно проводиться в религиозном духе.
В сентябре 1862 Т. женился на дочери московского врача Софье Андреевне Берс, ставшей его верной помощницей в кропотливой работе над рукописями. Хозяйственная деятельность в своей усадьбе не отвлекала Т. от напряжённого литературного труда. Он закончил повесть «Казаки» (опубл. 1863), в к-рой изобразил людей и природу Сев. Кавказа во всей их стихийной силе и почти первобытной красоте. Дядя Ерошка, красавица-казачка Марьянка, казак Лукашка — свободные и сильные дети величественной в своей простоте природы; им неведом тот душевный разлад, каким заражён столичный аристократ Оленин. Подобно пушкинскому Алеко из поэмы «Цыганы», Оленин, попав в среду, чуждую условностей цивилизации, терпит крушение в своих попытках слиться с этой средой; он уходит от казаков, чтобы возвратиться к привычным для него условиям жизни, хотя и сознаёт ложность этих условий. В повести «Поликушка» (1863), начатой еще во время второго заграничного путешествия, Т. рассказывает трагич. историю крестьянина, живущего при крепостном праве. Трагедия крестьянина Поликея, кончившего самоубийством, по мысли Толстого, есть результат отчуждённости помещиков от народа, судьбами к-рого они призваны распоряжаться. Повесть написана в том же стиле сурового реализма, как и «Утро помещика». Внутренняя фальшь и уродство жизни господствующих классов ярко показаны Т. в повести «Холстомер», задуманной еще в 1856, в большей своей части написанной в 1863, но окончательно отделанной лишь в 1885. Однако и в этой повести, и в рассказе «Три смерти», и в повести «Казаки» Т. в основном стоит на точке зрения защиты «вечных» духовных начал и отрицания историч. роли прогресса.
В конце 1863 Т. принялся за работу над романом «Война и мир», на создание к-рого ушло свыше шести лет (опубл. 1865—66, полностью 1867—69).
К нему он пришёл от работы над повестью «Декабристы», в к-рой изложение событий начинается с 1856, со времени возвращения из Сибири сосланных декабристов. Оставив вскоре работу над этой повестью и обратившись к более далёкому прошлому, Т. начал свой роман с событий 1805. Результатом этого труда явился историч. роман-эпопея из эпохи Отечественной войны 1812, равного к-рому по глубине содержания, широте охвата жизни и художественному мастерству не знает ни одна литература в мире. В образах «Войны и мира» Т. обнаружил глубокое проникновение в человеческие характеры и историч. быт, исключительный по глубине реализм, непоколебимую веру в народ. В завершающей стадии работы над романом Т. показал, что основной силой, обеспечившей России победу над Наполеоном, оказался народ, подчинивший своей нравственной мощи всё живое в русском обществе. Война России с иностранными захватчиками изображена в романе как война народная, справедливая. Народ защищал свою национальную независимость, своё историч. право самому решать свои судьбы. Обороняясь, русские подняли «дубину народной войны», к-рая «гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие». Патриотич. чувство охватило различные слои русского общества. Накануне Бородинской битвы Андрей Болконский говорит, что предстоящее сражение должно быть выиграно русскими, потому что победа зависит от того чувства родины, которое есть и в нём, и в капитане Тимохине, и в каждом русском солдате. Бородинская битва, по мнению Т., была прежде всего нравственной победой русского народа. Французы поняли нравственное превосходство своего противника, это и определило в дальнейшем их полное поражение. Народный характер войны 1812 особенно явственно сказался в стихийном росте партизанских отрядов, и это с большой историч. проникновенностью показано в «Войне и мире».
тот полководец, к-рый умеет улавливать и постигать народный дух, прислушиваться к настроению солдатской массы. Таков у Толстого Кутузов, в своей военной практике воплощающий дух народа. Полной противоположностью Кутузову в изображении Т. является Наполеон — человек самовластный и самовлюблённый, верящий лишь в себя и в своё право распоряжаться человеческими судьбами. Чрезмерному преувеличению буржуазной историографией роли личности в историч. процессе Т. противопоставил прогрессивную точку зрения о решающей роли народа в мировой истории. В то же время, по его взгляду, «ход мировых событий предопределяется свыше» и направляется «провидением». Т. высказывает также недоверие к разуму и отдаёт предпочтение непосредственному инстинкту, всегда якобы подчиняющему себе разумное начало в человеке, что обусловливало фаталистич. толкование тех сил, к-рые приводят в движение человеческие массы. Эти взгляды Т. определили нек-рые противоречия в изображении Кутузова. С одной стороны, он показан как волевой, целеустремлённый, активный народный полководец, с другой стороны, он действует пассивно, ибо, по мнению Т., одному человеку нет возможности руководить действиями сотен тысяч людей.
«Война и мир» обнаружилась в полной мере народность художественного гения Т. Она проявилась в широте и эпичности повествования, в патриотич. пафосе произведения, в утверждении роли народа как решающей силы истории, в критике тех представителей дворянства, к-рым были чужды национальные интересы родины. Противоречия Т. этого периода наложили свой отпечаток не только на образ Кутузова, но и на образы русских крестьян — участников войны. Типические национальные черты русского народа Т. видит, с одной стороны, в том, что основная масса крестьянства выступает как активная сила, движимая волей к победе над врагом. С другой стороны, в образе Платона Каратаева он нарисовал черты пассивности, покорности судьбе, незлобивости, к-рые были свойственны нек-рой части патриархального русского крестьянства. Этот образ — первый очень заметный шаг Т. на пути к апологии патриархального, политически наивного крестьянства, к проповеди непротивления злу насилием.
Т. показал в романе, что лучшие люди из дворян (Андрей Болконский, Пьер Безухов, Наташа Ростова), одушевлённые патриотич. чувством, сближаются с интересами народа и в самые значительные моменты своей жизни обретают большую моральную силу и целеустремлённость. Многие персонажи «Войны и мира», действующие на войне, показаны Т. и в мирной обстановке. Война для них является своего рода экзаменом, дающим возможность выявиться в полной мере их душевным качествам, положительным или отрицательным. Для положительных персонажей она — великое испытание, вскрывающее заложенные в их натуре здоровые нравственные силы. Отрицательные персонажи в условиях войны наиболее явственно обнаруживают своё нравственное ничтожество. Художественное мастерство Т. нашло полное воплощение в «Войне и мире».
Философская и социальная насыщенность романа, многоплановость и в то же время стройность композиции при наличии огромного числа действующих лиц (более 500), глубина и проникновенность психологич. анализа, меткость характеристики персонажей посредством передачи их речи, описания жестов, движений, «немых» разговоров глазами, улыбкой, мастерство портретной и пейзажной живописи, богатство языка — всё это позволяет считать «Войну и мир» новым шагом вперёд и в писательском искусстве Т. и во всей мировой реалистич. прозе 19 в.
Вскоре после окончания работы над «Войной и миром» Т. задумал роман из эпохи Петра I. Заготовив много материала и написав ряд художественно полноценных фрагментов, он прекратил эту работу, оставшись неудовлетворённым той степенью реальности в изображении отдалённой петровской эпохи, к-рой ему удалось достигнуть. В 70-х гг. (1870—75) Т. снова занялся педагогич. деятельностью. В это время он написал «Азбуку», «Новую азбуку», в к-рых поместил свои замечательные рассказы для детей. Язык этих рассказов ясен, прост, выразителен. В них использован материал сказок, пословиц, былин. В 1874 Т. опубликовал новую педагогич. статью «О народном образовании», вызнавшую огромный интерес со стороны педагогов и оживлённую дискуссию о путях развитиях народного образования в России, о методах обучения детей. Т. был врагом догматич. обучения и зубрёжки, утверждая, что детей надо учить таким образом, чтобы они самостоятельно формулировали выводы, вытекающие из наблюдений, опытов, а не заучивали механически непонятные им сведения. Высоко оценивая роль наглядности в обучении, Т. призывал изучать предметы и явления в естественной обстановке, проводить экскурсии в поле, лес, где дети могут наблюдать жизнь растений, животных и т. п. Пользуясь методом беседы, Т. будил пытливую мысль детей, помогал им самостоятельно разбираться в сложных вопросах. Особенно значителен вклад Т. в методику составления детьми сочинений, способствовавших развитию творческих задатков учащихся. Прогрессивность в понимании задач школы совмещалась у него, однако, с убеждением, что мы не знаем и не можем знать, в чём должно состоять образование народа.
«Анна Каренина», законченную в 1877 (опубл. 1875—77). Задумывая новый роман, Т. первоначально хотел показать в нём судьбу «потерявшей себя» замужней женщины из высшего общества, но чем дальше подвигалась работа над романом, тем шире раздвигались его рамки. В окончательной редакции «Анна Каренина» превратилась в социальный роман, отразивший в себе целую эпоху русской жизни. С поразительным мастерством и огромной силой психологич. правды Т. изобразил трагедию молодой женщины, стремившейся к счастью и погибшей под гнётом лживой и бездушной морали светского общества. Эгоизму Каренина и его круга, ограниченности внутреннего облика Вронского противопоставлена в романе полнота и сила чувства Анны, искренность, цельность, глубокая человечность её натуры.
Роман, по силе художественного мастерства не уступающий «Войне и миру», даёт яркую картину жизни разных слоев общества тогдашней России, начиная от дворянских верхов и кончая крестьянством. Судьба всех героев романа показана в тесной связи с эпохой 70-х гг. Пореформенный помещичий и крестьянский жизненный уклад, научные и философские проблемы эпохи, вопросы искусства, историч. и политич. события, отдельные правительственные мероприятия, факты общественной жизни — всё это нашло отражение в «Анне Карениной». Очень наглядно в романе показаны и социально-экономич. сдвиги, характеризовавшие пореформенную Россию. Цитируя в статье «Л. Н. Толстой и его эпоха» слова одного из главных героев романа — Левина, В. И. Ленин пишет: «„У нас теперь все это переворотилось и только укладывается“, — трудно себе представить более меткую характеристику периода 1861—1905 годов» (Соч., 4 изд., т. 17, стр. 29).
Основные социальные проблемы романа нашли особенно полное выражение в идейных исканиях Константина Левина, в его неустанных попытках определить нормы хозяйственной жизни, социального и морального поведения в условиях развития капиталистич. отношений, подрывающих экономич. устои, на к-рых держалось помещичье хозяйство. Левин болезненно переживает процесс экономич. оскудения дворянства. Ему «досадно и обидно видеть это со всех сторон совершающееся обеднение дворянства». Самая сложная для Левина проблема — установление рациональной экономич. системы в области земледелия. Он отвергает те способы разрешения этой проблемы, к-рые практикуются на Западе, куда он отправляется для их изучения; отвергает он и теории либеральных помещиков, перенимающих западноевропейскую практику. Он пишет книгу, в к-рой старается доказать, что капиталистич. путь развития гибельно отражается на судьбах земледелия в России. Его больше всего заботит вопрос о том, как найти пути согласования помещичьих и крестьянских интересов, к-рые, как он видел, находятся в постоянной борьбе. Левин стремится создать такие условия, при к-рых крестьяне были бы заинтересованы в успехах помещичьего хозяйства, работая с помещиком на артельных началах, в качестве пайщиков. Для этого, по мнению Левина, нужно «спустить уровень хозяйства», что приведёт, как ему представляется, к полному экономич. благополучию и крестьян и помещиков. Т. понимает бесплодность попыток Левина установить гармонию в отношениях между помещиками и крестьянами на основе сохранения патриархального уклада, при к-ром помещичьи привилегии остаются неприкосновенными. Как подлинный реалист, Т. показывает, что историч. ход событий разрушает утопич. иллюзии Левина. Однако самый характер и направление его идейных исканий были отражением противоречий русской жизни 70-х гг. Неудовлетворённость хозяйственной деятельностью приводит его к неудовлетворённости жизнью вообще, к крайнему пессимизму, даже к мысли о самоубийстве. В то же время многие страницы романа, где идёт речь о красоте человеческого труда (покос на Калиновом лугу), слитого с целительной стихией природы, красота крестьянской семейной жизни, свободной от уродливой условности аристократического общества, или материнской любви Долли Облонской, проникнуты светлым, жизнеутверждающим настроением.
Если «Война и мир» по своему пафосу — роман, проникнутый оптимистич. отношением к жизни, то в «Анне Карениной» преобладает настроение напряжённой тревоги и глубокого внутреннего смятения, обнаруживающегося уже в самой композиции романа и других его художественных элементах. Анна и Вронский в кризисные моменты душевной жизни испытывают тяжёлые предчувствия; Анну тревожат печальные предзнаменования, вроде гибели сторожа под колёсами вагона, навязчивые галлюцинации, мрачные сновидения, предрекающие несчастья. Вспыхивающая и потухающая свеча становится аллегорич. образом смерти. Все стремления героев романа создать себе счастье в любви, в семейных отношениях, в общественной деятельности терпят крушение. Бесплодно и далеко от подлинных запросов жизни и всё то, что делают государственные люди, общественные деятели и учёные — от Каренина до участников дворянских съездов и авторов научных книг. Пафос отрицания всех устоев старой жизни определяет характер романа «Анна Каренина». Пессимистич. окраска романа является реакцией Т. на стремительное развитие в России капиталистич. отношений. Капитализм, разрушая старые, устоявшиеся формы жизни как в дворянском, так и в крестьянском быту, насаждал в России новые формы буржуазного уклада, органически чуждого Т. «Пессимизм, непротивленство, апелляция к „Духу“, — писал В. И. Ленин, — есть идеология, неизбежно появляющаяся в такую эпоху, когда весь старый строй „переворотился“, и когда масса, воспитанная в этом старом строе, с молоком матери впитавшая в себя начала, привычки, традиции, верования этого строя, не видит и не может видеть, каков „укладывающийся“ новый строй, какие общественные силы и как именно его „укладывают“, какие общественные силы способны принести избавление от неисчислимых, особенно острых бедствий, свойственных эпохам „ломки“» (Соч., 4 изд., т. 17, стр. 31). Роман «Анна Каренина» создавался в 70-е гг., накануне полной переоценки Т. всех социальных и моральных ценностей, составлявших основу современного ему общества. Итогом этой переоценки явился окончательный переход Т. в 80-е гг. на идейные позиции патриархального крестьянства.
«Анны Карениной» вполне созрел перелом во взглядах Т. на жизнь, на её нравственные основы, на религию и общественные отношения, что отразилось во всех его последующих произведениях. Участие Т. в трёхдневной переписи московского населения в январе 1882 произвело на него потрясающее впечатление: он познакомился с ужасами городской нищеты. В сочинениях «Исповедь» (1880—82), «В чём моя вера?» (1883), «Так что же нам делать?» (1882—86) Т. с большим волнением и искренностью пересматривал свои собственные нравственные, религиозные и общественные взгляды и всё то, чем жило современное ему общество и что усердно охранял социальный и государственный строй царской России. Т. всё больше проникался отрицательным отношением не только к официальной церкви, но и к самодержавному строю в целом. Революционная ситуация 1879—80 способствовала усилению оппозиционного отношения Т. к царившим в России порядкам. В 1881 Т. записал в дневнике: «Революция экономическая не то, что может быть. А не может не быть. Удивительно, что ее нет» (Полное собр. соч., т. 49, 1952, стр. 50). В творчестве и мировоззрении Т. отразилась вся противоречивость крестьянского мышления и крестьянской психологии в пору бурного наступления капитализма и подготовки в России буржуазно-демократической революции. В статьях В. И. Ленина о Т. показано, что эта противоречивость выражалась в сочетании страстного протеста против гнёта полицейско-самодержавного государства с политич. незрелостью и религиозной мечтательностью. Близко принимая к сердцу народное горе, смело и энергично обличая все, что он считал причиной бедственного положения народа, Т. в своём отношении к волновавшим его вопросам исходил не из непреложных законов общественного развития, а из отвлечённых моральных и религиозных положений. В. И. Ленин указывал: «Толстой смешон, как пророк, открывший новые рецепты спасения человечества, — и поэтому совсем мизерны заграничные и русские „толстовцы“, пожелавшие превратить в догму как раз самую слабую сторону его учения. Толстой велик, как выразитель тех идей и тех настроений, которые сложились у миллионов русского крестьянства ко времени наступления буржуазной революции в России» (Ленин В. И., Соч., 4 изд., т. 15, стр. 183).
Моральный и религиозный кризис, изменение социальных взглядов сказались и в характере дальнейшего художественного творчества Т., и в понимании им задач искусства. Во всём, что в эту пору писал Т., ещё в большей мере, чем ранее, обнаруживались противоречия его мировоззрения, не только сила его, но и слабость. В трактате «Что такое искусство» (1897—98) Т. энергично восстаёт против искусства, рассчитанного на удовлетворение потребностей господствующих классов, и защищает искусство всенародное, общепонятное и отвечающее жизненным запросам народных масс. Трактат этот имел большое значение в борьбе с декадентством, проникавшим в искусство на рубеже 19—20 вв., хотя основой народного искусства Т. считал религиозное начало. Высоко оценивая народную поэзию (сказки, легенды, песни, былины, пословицы), используя её как образец для своего творчества, Т. создаёт народные рассказы, проникнутые, однако, проповедью безропотного религиозного смирения, непротивления злу. В 80-х гг. Т. стремился возобновить педагогич. занятия с детьми как в Москве, так и в Ясной Поляне, но все его попытки пресекались властями.
Наряду с народными рассказами Т. пишет в 80—90-е гг. и народные драмы. Среди них выделяется как один из шедевров мировой драматургии пьеса «Власть тьмы» (1886), в к-рой с огромной реалистич. силой показана патриархальная, отсталая русская деревня в столкновении с проникающими в неё капиталистич. отношениями. Власть тьмы, то есть того зла, к-рое рождается от вековой крестьянской темноты и вторгается в жизнь крестьян с проникновением в деревню денег и морального разврата, побеждается, однако, по Т., христианским покаянием в тяжком грехе, совершённом под влиянием этих порядков, смирением и искуплением преступлений через наказание. Благодаря мастерству изображения человеческих характеров, силе обличения, совершенству диалогов впечатление, произведённое «Властью тьмы», было огромно. Пьеса далеко не сразу была разрешена к представлению на русской сцене, но вскоре после опубликования она с большим успехом шла (в переводах) во многих зарубежных театрах реалистич. направления.
В комедии «Плоды просвещения» (1886—89, опубл. 1890) Т. создал злую и остроумную сатиру на господские причуды и господское безделье, изобразив праздное барство, увлечение модным в ту пору спиритизмом. Сочувственно показаны в комедии только люди из деревни, не развращённые атмосферой барского дома, и особенно безземельные крестьяне. По своему реализму, сценичности, юмору эта пьеса занимает видное место в мировом комедийном репертуаре.
«Властью тьмы» появилась одна из замечательных повестей Т. — «Смерть Ивана Ильича», написанная на тему об ужасе умирания человека, всё существование к-рого было наполнено ничтожной и жалкой житейской суетой. С гениальной интуицией Т. изображает течение болезни, при этом, как крупный чиновник, член судебной палаты Иван Ильич приходит к суровой самопроверке и безнадёжному отчаянию человека, которому нечем оправдать свою жизнь. Повесть написана с предельной экономией художественных средств, очень выразительным, немногословным языком, в той литературной манере, к-рая становится характерной для Т., начиная с 80-х гг. Всё, о чём говорится в повести, сосредоточено вокруг центрального персонажа и его судьбы.. Но повседневные заботы, чувства, переживания и самого героя и его близких нарисованы с такой силой разоблачающего реализма, что перед читателем встаёт не только судьба отдельного человека, но весь мир корыстных отношений буржуазного общества, его лживая и лицемерная мораль.
В конце 80-х — начале 90-х гг. Т. усиленно работал над произведениями на тему о чувственной любви, не согретой душевными человеческими отношениями (повести «Крейцерова соната», 1887—89, «Дьявол», 1889—90).
—93 и 1898 Т. принимал энергичное участие в организации помощи пострадавшим от голода крестьянам, посещал голодающие деревни в Рязанской, Тульской и Орловской губерниях, устраивал для голодающих столовые, организовал сбор пожертвований, писал статьи о мерах борьбы с голодом. В своих письмах к Александру III и Николаю II он смело и настойчиво протестовал против всяческих проявлений произвола и насилия, характеризовавших самодержавный режим.
Выражением наиболее страстного протеста против коренных устоев самодержавного строя явился роман Т. «Воскресение». Начатый еще в 1889, он писался медленно, с большими остановками, и лишь с 1898 работа над романом пошла интенсивно. Обличительная сила этого произведения была настолько велика, что текст его, печатавшийся в журнале «Нива» (1899) и затем выпущенный отдельным изданием (1900) в Петербурге, появился с огромным количеством цензурных изъятий и искажений. Противоцерковные страницы «Воскресения» были основным поводом к отлучению Толстого синодом от церкви (1901). В романе дана суровая критика всех устоев, на к-рых покоилась жизнь господствующих классов царской России. Хотя действие романа, его персонажи, обстановка, в к-рой развёртываются события, приурочены к определённой эпохе русской жизни, тем не менее всё это, по существу, могло бы характеризовать общественные отношения любого буржуазного общества. Рисуя трагич. судьбу Катюши Масловой и затем её возрождение, изображая раскаяние Нехлюдова и его стремление начать новую жизнь, Т. в то же время показывает нищую, разорившуюся деревню, царскую тюрьму и её узников, сибирскую ссылку и революционеров, даёт обличительное изображение суда, церкви, высшего чиновничества и всего государственного и общественного строя царской России. Самый трезвый реализм — отличительное качество романа. Всё то, что до тех пор писал Т. как проповедник-обличитель, всё, против чего он выступал как моралист и публицист, нашло в «Воскресении» своё наиболее полное художественное выражение. Критич. пафос романа связан с тем, что во 2-й половине 90-х гг. в стране явственво обнаружилось нарастание революционного подъёма, захватившего не только рабочий класс, но и крестьянство. Воздействие этого подъёма отразилось в самом злободневном романе Т. В нём выведены люди, принадлежащие к самым разнообразным социальным слоям, изображена и группа революционеров. К большинству из них Т. относится с явной симпатией, сочувствуя их борьбе с самодержавным произволом и насилием. Однако Т. симпатизирует лишь революционерам-народникам, выходцам из интеллигентной и крестьянской среды, в той или иной степени близким ему по своим нравственным убеждениям.
В «Воскресении» сильнее, чем в «Анне Карениной», обнаруживается субъективная авторская тенденция, к-рая сводится к проповеди нравственного самоусовершенствования как единственного средства борьбы со злом. Нехлюдов, вступив на путь искупления своего преступления по отношению к Катюше, приходит к убеждению, что достаточно людям исполнять евангельские заповеди всепрощения, любви к ближнему, плотского воздержания, чтобы они достигли наибольшего доступного им блага на земле. Т. по складу своего мировоззрения не мог сделать тех революционных выводов, к-рые неизбежно сами собой вытекали из художественной логики его романа.
— художественных («После бала», 1903, «За что?», 1906, и др.) и публицистических — Т. не переставал отзываться на всё, что волновало русское общество и его нравственное сознание. В 1900 он написал драму «Живой труп» (окончательно не отделанную), в 1896—1904 работал над повестью «Хаджи-Мурат». Оба эти произведения ярко отражают противоречия, присущие Т. как художнику и мыслителю, во многом резко расходятся с учением Т. о непротивлении злу.
Главное действующее лицо «Живого трупа» — Федя Протасов — живое воплощение горячего протеста против узаконенного лицемерия буржуазной семьи, в к-рой супружеские отношения скреплены не чувством взаимной любви, а узами юридич. принуждения. Однако душевная драма Протасова показана Т. не только как результат неудачно сложившейся личной жизни, но в основном как следствие глубокой порочности, бездушия и фальши всего уклада самодержавно-полицейской России, с к-рым не может мириться его совесть.
В «Хаджи-Мурате» с замечательным художественным мастерством нарисована фигура непокорного горца, драматич. судьба к-рого вызывает явное сочувствие Т. Хаджи-Мурат до своего окончательного разрыва с Шамилем вёл, подобно ему, борьбу с русскими войсками. Но личная вражда к Шамилю, желание отомстить ему побудили Хаджи-Мурата перейти на сторону русского царя. Т. показал, что Хаджи-Мурат терпит страдания не только по вине Шамиля — он жертва и коронованного деспота Николая I и его ближайшего окружения, к-рые используют авторитет горца в своих политич. целях. Николай I показан в «Хаджи-Мурате» деспотом, лишённым каких-либо нравственных устоев. Подстать ему и его приближённые — отец и сын Воронцовы, военный министр Чернышёв и др. Присоединение Кавказа к России сопровождалось насильническими действиями, творившимися по указаниям Николая I и его сатрапов, оскорблявшими национальное чувство кавказских горцев. Эта политика самодержавия вызывала резко отрицательное отношение Т., ярко отразившееся в повести. Значительное место в ней занимает изображение простых русских людей из солдатской и отчасти офицерской среды, к-рые сами являются жертвами действий царя и его чиновников. Благородная простота и строгость стиля и языка «Хаджи-Мурата» словно воскрешают сжатую и чеканную прозу Пушкина.
Последние годы жизни Т. были заполнены неустанной литературной и публицистич. работой, несмотря на тяжёлую болезнь, перенесённую им в 1901—1902. Т. всё более тяготился своей жизнью в Ясной Поляне — жизнью обеспеченного человека среди нуждающихся крестьян. Лишенный душевного спокойствия, он всё настойчивее стал думать об уходе из Ясной Поляны.
Следуя своему учению о непротивлении злу насилием, Т. в печатных выступлениях периода революции 1905—07 отрицательно отзывался о деятельности революционеров (имея в виду чаще всего террористов), как, впрочем, и о реакционной политике правительства; в то же время, противореча самому себе, он связывал освобождение народа именно с революцией. В одном из писем В. В. Стасову Т. писал: «Я во всей этой революции состою в звании добро- и само-вольно принятого на себя адвоката 100-миллионного земледельческого народа. Всему, что содействует или может содействовать его благу, я сорадуюсь, всему тому, что не имеет этой главной цели и отвлекает от нее, я не сочувствую» (Лев Толстой и В. В. Стасов. Переписка 1878—1906, 1929, стр. 378). В другом письме к В. В. Стасову он писал: «События совершаются с необыкновенной быстротой и правильностью. Быть недовольным тем, что творится, все равно что быть недовольным осенью и зимой, не думая о той весне, к которой они нас приближают» (, стр. 386). Т. верил, что русская революция «будет иметь для человечества более значительные и благотворные последствия, чем Великая французская революция» (Гусев Н., Летопись жизни и творчества Л. Н. Толстого, 1936, стр. 683).
Жестокая реакция, наступившая после подавления революции 1905—07, глубоко волновала Т. и обостряла его душевные страдания. В 1908 он написал статью «Не могу молчать!» — гневный протест против смертных казней, к к-рым прибегало царское правительство в годы реакции. Т. всё более тяготился своей жизнью человека, принадлежащего к привилегированному классу. Начиная с 1909 в дневниках Т. всё чаще и чаще встречаются записи о том, что ему необходимо покинуть свой дом. Наконец, рано утром 28 октября (10 ноября) 1910 Т. на 83-м году жизни выполнил своё намерение и тайно уехал из Ясной Поляны. В пути, в вагоне 3-го класса он заболел воспалением лёгких. Начальник маленькой ж. -д. станции Астапово поместил его, тяжело больного, в своём доме, где Т. и умер 7(20) ноября. Прах его, без церковного обряда, при огромном стечении народа, был погребён 22 ноября в Ясной Поляне, в лесу, на месте, заранее им самим указанном. Именем Т. названы в СССР многие школы, клубы, библиотеки и другие культурные учреждения. Станция и посёлок Астапово носят название Лев Толстой (ныне Липецкой обл.). Именем Т. названы район и районный центр в Калужской обл. В Москве находится Государственный музей Л. Н. Толстого; его филиалами являются Музей-усадьба Л. Н. Толстого в Москве и Дом-музей Л. Н. Толстого на станции Лев Толстой (б. Астапово). В Ясной Поляне (Тульской обл.) создан государственный заповедник — Музей-усадьба Л. Н. Толстого. Произведения Т. изданы в СССР (1918—1955, на 1 апр. 1956) в количестве более 69 млн. экз. на 76 языках. По постановлению Советского правительства (1928) издаётся юбилейное полное собрание сочинений Т. в 90 тт. (до 1956 вышло 70 тт.).
«Его мировое значение, как художника, его мировая известность, как мыслителя и проповедника, и то и другое отражает, по-своему, мировое значение русской революции», — писал В. И. Ленин (Соч., 4 изд., т. 16, стр. 293). Художественную силу и новаторство Т. как писателя В. И. Ленин также связывал с русской революцией: «Эпоха подготовки революции в одной из стран, придавленных крепостниками, выступила, благодаря гениальному освещению Толстого, как шаг вперед в художественном развитии всего человечества» (там же, стр. 293).
Художественное творчество Т. впитало достижения предшествующей русской и зарубежной литературы (особенно Л. Стерна, Стендаля, Ч. Диккенса). Наибольшее влияние оказали на Т. реалистич. принципы А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова.
Творчество Т. имело огромное значение для развития русской литературы и литературы народов Советского Союза. «Толстой это целый мир... этот человек сделал поистине огромное дело: дал итог пережитого за целый век и дал его с изумительной правдивостью, силой и красотой» (М., История русской литературы, 1939, стр. 296). Художественный метод Т. оказал плодотворное воздействие и на советскую литературу, в том числе на творчество таких выдающихся её мастеров, как М. А. Шолохов, А. А. Фадеев, К. А. Федин. Могучее влияние Т. сказалось на развитии жанра романа во всей мировой литературе. Выдающиеся писатели мира усваивали великое искусство реализма Т., его умение ставить важнейшие социально-философские и этич. проблемы эпохи; они учились у Т. мастерству психологического анализа, искусству изображения человека в его глубоких связях с жизнью общества и с природой. Религиозно-философские воззрения Т. были восприняты его последователями в различных странах Запада и Востока, особенно в Индии, Китае. Высоко ценил Т. -мыслителя выдающийся общественный деятель Индии М. Ганди.
Великое значение Т. в мировой литературе подтверждено крупнейшими зарубежными писателями. Франц. писатель Г. Флобер, с восхищением отзываясь о «Войне и мире», сравнивал Т. с Шекспиром. Англ. романист Дж. Голсуорси считал «Войну и мир» величайшим из когда-либо написанных произведений. Франц. писатель Ромен Роллан писал Т., что «Смерть Ивана Ильича» совершила переворот в самых заветных его мыслях. Благотворно сказалось влияние Т. -художника на творчестве франц. романиста Э. Золя, немецких писателей Т. Манна и Г. Манна, болгарских писателей И. Вазова и Л. Стоянова, польских писателей Б. Пруса и С. Жеромского, чешского писателя А. Ирасека и многих других.
Соч—1928). Под общ. ред. В. Г. Черткова, т. 1—90—, М. — Л., 1928—56 (издание продолжается); Собрание сочинений в четырнадцати томах, М., 1951—53; Собрание художественных произведений, т. 1—12, М., 1948; Полное собрание художественных произведений, т. 1—15, М. — Л., 1928—30; Полное собрание сочинений, под ред. и с прим. П. И. Бирюкова, т. 1—24, М., 1913; Сочинения, ч. 1—20, 12 изд., М., 1911; Неизданные тексты. Ред. и комментарии Н. К. Гудзия и Н. Н. Гусева, М., 1933; Письма..., собранные и ред. П. А. Сергеенко, т. [1 ]—2, М., 1910—11; Новый сборник писем... Собрал П. А. Сергеенко. Под ред. и с предисл. А. Е. Грузинского, М., 1912; Переписка... с гр. А. А. Толстой. 1857—1903, СПБ, 1911 (Толстовский музей, т. 1); Переписка... с Н. Н. Страховым. 1870—1894. С предисл. и прим. Б. Л. Модзалевского, СПБ, 1914 (Толстовский музей, т. 2); Лев Толстой и русские цари. Под ред. В. Г. Черткова, М., «Свобода» и «Единение», 1918 (Письма Л. Н. Толстого 1862—1905); Письма Толстого и к Толстому. Юбилейный сборник, М. — Л., 1928; Толстой и Тургенев. Переписка. Ред. и прим. А. Е. Грузинского и М. А. Цявловского, М., 1928; Лев Толстой и В. В. Стасов. Переписка 1878—1906. Ред. и прим. В. Д. Комаровой и Б. Л. Модзалевского, Л., 1929; Л. Н. Толстой и Н. Н. Ге, Переписка. Вступ. ст. и прим. С. П. Яремича, М. — Л., [1930].
Лит.: Ленин «Лев Толстой, как зеркало русской революции»), т. 16 («Не начало ли поворота?», «Л. Н. Толстой», «Л. Н. Толстой и современное рабочее движение», «Толстой и пролетарская борьба», «Герои „оговорочки“»), т. 17 («Л. Н. Толстой и его эпоха»); Чернышевский Н. Г., Детство и отрочество. Сочинение графа Л. Н. Толстого..., Военные рассказы графа Л. Н. Толстого..., Полн. собр. соч. в пятнадцати томах, т. 3, М., 1947; его же, Заметки о журналах [Из № 1 «Современника»]. Декабрь 1856. [Об «Утре помещика»], там же, т. 4, М., 1948; , [Из № 3 «Современника»], Ясная Поляна. Школа. Журнал педагогический, изд. гр. Л. Н. Толстым... Ясная Поляна. Книжки для детей, кн. 1—2, там же, т. 10, М., 1951; Писарев Д. И., Три смерти. Рассказ графа Л. Н. Толстого..., Полн. собр. соч. в шести томах, 5 изд., т. 1, СПБ, 1909; его же его же, Старое барство («Война и мир». Сочинение графа Л. Н. Толстого. Томы 1, 2 и 3. Москва, 1868), там же; Плеханов Г. В., Симптоматическая ошибка, в его кн.: Искусство и литература, М., 1948; , Толстой и природа, там же; его же, Заметки публициста «Отсюда и досюда», там же; его же, Смешение представлений (По поводу одной малоизвестной книги), там же; его же, Карл Маркс и Лев Толстой, там же; , Еще о Толстом, там же; его же, Толстой и Герцен (Неопубликованная лекция), там же; Горький его же, история русской литературы, М., 1939 (стр. 277—96); Шаумян С., Недоумение читателя, в его кн.: Литературно-критические статьи, 2 изд., М., 1955; , Кое-что о религии Л. Н. Толстого, там же; Короленко В. Г., Лев Николаевич Толстой, Собр. соч., т. 5, М., 1953 (стр. 83—118); Зелинский В., Русская критическая литература о произведениях Л. Н. Толстого. Хронологический сборник критико-библиографических статей, ч. 1—8, 2 изд., М., 1898—1912; Л. Н. Толстой в русской критике. Сб. статей. Вступ. ст. и прим. С. П. Бычкова, 2 изд., М., 1952. П. И., Биография Льва Николаевича Толстого, т. 1—4, М. — П., 1922—23; Гусев — Л., 1936; его жеРоллан Р., Жизнь Толстого, Собр. соч., т. 2 — Жизни великих людей, пер. с франц., М., 1954; — Стендаль — Толстой, Собрание соч., 3 изд., т. 6, Л., 1929; Vogüé E. M., Le roman russe (Pouschkine, Gogol, Tourguénef, Dostoievsky, Tolstoi), 5 ed., P., 1904; Maude Mann Th., Goethe und Tolstoi. Zum Problem der Humanität, B., 1932; Bodde D., Tolstoy and China, N. Y. — Oxford, 1950; ï en France (1886—1910), P., 1952; В. В., Живая жизнь. О Достоевском и Льве Толстом, Сочинения. [В четырех томах], т. 2, М., 1947; Д. Н., Л. Н. Толстой, Собр. соч., т. 3, 5 изд., М. — П., 1923; К., О романах гр. Л. Н. Толстого. Анализ, стиль и веяние (Критический этюд), М., 1911; Б., Молодой Толстой, П. — Берлин, 1922; его же— 50-е годы, Л., 1928; то же, кн. вторая — 60-е годы, Л. — М., 1931; Война и мир. Сб. под ред. В. П. Обинского и Т. И. Полнера, М., 1912; Н. Н., Лев Толстой над страницами истории. Историко-литературные наблюдения, М., 1928; Эстетика Льва Толстого. Сб. статей, под ред. акад. П. Н. Сакулина, М., 1929; Бычков С., Л. Н. Толстой. Очерк творчества, М., 1954; Н. К., Лев Николаевич Толстой. Из курса лекций по истории русской литературы XIX века, М., 1952; его же, Как работал Л. Толстой, М., 1936; Виноградов — 60-е годы), в кн.: Литературное наследство, № 35—36 — Л. Н. Толстой, [вып.] 1, М., 1939; Б. С., Статьи Ленина о Льве Толстом, в его кн.: Ленин и проблемы русской литературы конца XIX и начала XX вв., 2 изд., М. — Л., 1951; Н., Москва в жизни и творчестве Л. Н. Толстого, М., 1948; А. В., О языке и стиле романа «Война и мир», Харьков, 1953; Шепелева «Войне и мире», Кострома, 1954; С. И., «Война и мир» Л. Н. Толстого, М., 1954; Гатенян А. Я., Лев Николаевич Толстой. 1828—1910, М. — Л., 1950 (Русские драматурги. Научно-популярные очерки); И. В., Л. Н. Толстой как психолог. «Ученые записки Саратовского гос. пед. ин-та», Саратов, 1947, вып 10; Вейкшан В. А., Л. Н. Толстой о воспитании и обучении, М., 1953; Шкловский В., Заметки о прозе русских классиков. О произведениях Пушкина, Гоголя, Лермонтова, Тургенева, Толстого, Чехова, М., 2 изд., М., 1955; Л. Н. Толстой. Сборник статей Пособие для учителя, М., 1955; Лев Николаевич Толстой. Сборник статей о творчестве, М., 1955; Яснополянский сборник. Литературно-критические статьи и материалы о жизни и творчестве Л. Н. Толстого. Год 1955-й, Тула, 1955.
1914; Толстой. Памятники творчества и жизни, ред. В. И. Срезневского, [т.] 1—4, П. — М., 1917—23; Толстой и о Толстом. Новые материалы, ред. Н. Н. Гусева и В. Г. Черткова, вып. 1—4, М., 1924—28; Толстой. 1850—1860. Материалы. Статьи. Ред. В. И. Срезневского, Л., 1927; Лев Николаевич Толстой. Юбилейный сборник. Собрал и ред. Н. Н. Гусев, М. — Л., 1928; Летописи Государственного литературного музея, общ. ред. Вл. Бонч-Бруевича, кн. 2 — Л. Н. Толстой, [т. 1], М., 1938; то же, кн. 12 — Л. Н. Толстой. К 120-летию со дня рождения (1828—1948), т. 2, М., 1948; Сборник Государственного Толстовского музея, под ред. Вл. Бонч-Бруевича, М., 1937; Литературное наследство, № 35—36 — Л. Н. Толстой, [вып.] 1, М., 1939; то же, № 37—38 — Л. Н. Толстой, [вып.] 2, М., 1939; Записки отдела рукописей, вып. 4 — Л. Н. Толстой. Ред. Н. Л. Мещерякова, М., 1939; Лев Николаевич Толстой. Сб. статей и материалов. М., 1951; Творчество Л. Н. Толстого. Сб. статей, М., 1954; дневники Софьи Андреевны Толстой. Ред. С. Л. Толстого, прим. Г. А. Волкова, предисл. М. А. Цявловского, ч. 1—4, М., 1928—1936;
Кузминская —3, 2 изд., М., 1927—1928; Берс Толстой И. Я., Мои воспоминания, 2 изд., М., 1933; Сергеенко П., Как живет и работает гр. Л. Н. Толстой, 2 изд., М., 1903; Лазурский Гольденвейзер А. Б., Вблизи Толстого. (Записи за пятнадцать лет), т. 1—2, М. — П., 1922—23; Маковицкий —1910 годы, вып. 1—2, М., 1922—23; Н. Н., Два года с Л. Н. Толстым. Воспоминания и дневник бывшего секретаря Л. Н. Толстого, 1907—1908, 2 изд., М., 1928; И. Е. Репин и Л. Н. Толстой. [Ред. М. К. Добрынин и К. Н. Ломунов, т. 1] — Переписка, М. — Л., 1949; то же [т. 2] — Материалы, подг. к печати и примеч. сост. С. А. Толстой-Есениной и Т. В. Рязановой, М. — Л., 1949; Булгаков Островский Мишина, т. 1—2, М., 1955.
Рукописи Л. Н. Толстого. Каталог. Сост. Ф. В. Буслаев, ч. 1—2, М., 1937; Корреспонденты Л. Н. Толстого. Сост. Ф. В. Буслаев, под ред. Н. Н. Гусева, М., 1940; Библиографический указатель творений Л. Н. Толстого. Сост. А. Л. Бем с доп. В. И. Срезневского, Л., 1926; Граф Л. Толстой в литературе и искусстве. Подробный библиографический указатель русской и иностранной литературы о гр. Л. Н. Толстом. Сост. Ю. Битовт, М., 1903; Спиридонов —1870, М.—Л., 1933; Описание изобразительных материалов Пушкинского дома, [вып.] 3 — Л. Н. Толстой, М. — Л., 1954 (Акад. наук СССР. Ин-т лит-ры [Пушкинский дом]); Л. Н. Толстой (1828—1910). Краткий указатель литературы. Под ред. и с предисл. Н. Н. Гусева, М., 1941; Лев Толстой. Указатель литературы. Под ред. С. Д. Балухатого, сост. Е. Н. Купреянова, Л., 1941; Лев Николаевич Толстой. Указатель литературы, сост. Е. Н. Жилина, ред. Н. Я. Морачевский, 2 изд., Л., 1954; Описание рукописей художественных произведений Л. Н. Толстого. Сост. В. А. Жданов, Э. Е. Зайденшнур, Е. С. Серебровская, М., 1955; Библиография произведений Л. Н. Толстого. Сост. Э. Е. Зайденшнур, Т. В. Розанова, Н. Г. Шеляпина, 1 — Издания на русском языке (1928—1953), 2 — Издания на языках и наречиях народов СССР (1917—1953), М., 1955.