• Наши партнеры
    Kfaktiv.ru - http://kfaktiv.ru/sms-rassylka-chto-nuzhno-znat-kazhdomu.html
  • Пузин Н. Л.: К вопросу о взаимоотношениях Л. Н. Толстого и С. Т. Аксакова

    К ВОПРОСУ О ВЗАИМООТНОШЕНИЯХ Л. Н. ТОЛСТОГО И С. Т. АКСАКОВА

    В огромной литературе о Толстом нет специальной работы, посвященной взаимоотношениям Толстого и Аксакова. Настоящая статья является первой попыткой осветить этот вопрос.

    Знакомство Л. Н. Толстого с С. Т. Аксаковым и их дружеские отношения завязались в 1856—1858 гг., в тот период, когда Толстой, вернувшись из Петербурга, сначала поселился в Москве, а затем, живя в Ясной Поляне, часто наезжал в Москву.

    С конца 1830-х годов дом С. Т. Аксакова был хорошо известен театральной и литературной Москве. Н. В. Гоголь становится частым посетителем его и читает здесь все свои новые произведения. Здесь бывают представители самых различных общественных направлений: молодой В. Г. Белинский, А. И. Герцен, Т. Н. Грановский, М. С. Щепкин, с конца 40-х годов И. С. Тургенев; с другой стороны — С. П. Шевырев, М. П. Погодин, А. С. Хомяков, Ю. Ф. Самарин, близкие по своим убеждениям сыновьям писателя, принадлежавшим к лагерю реакционного славянофильства.

    Выдающиеся общественные деятели и писатели собирались в доме Аксакова не только потому, что С. Т. Аксаков горячо интересовался вопросами литературы и театра, — они любили его и за высокие нравственные качества, о чем свидетельствуют многочисленные высказывания: «Верь... я уважаю твоего отца искренне — писал 10 января 1840 г. В. Г. Белинский К. С. Аксакову. — Наши лета и понятия разнят и рознят нас, но я тем не менее уважаю его за верное чувство поэзии и за добрый и благородный характер»1.

    А. И. Герцен пишет в 1864 г. И. С. Аксакову: «... Вы носите имя чистое, имя честное, имя, которое мы привыкли уважать в вашем отце»2.

    В годы наступившего после Крымской войны оживления общественной жизни дом Аксакова привлекает еще большее количество посетителей; только в зиму 1856 г. «прибавилось 77 новых знакомых». Сам С. Т. Аксаков становится в это время одним из самых видных писателей эпохи. После трех книг — «Записки об уженье» (1847), «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии» (1852) и «Рассказы и воспоминания охотника о разных охотах» (1855), высоко оцененных критикой за прекрасное изображение русской природы, в 1856 г. выходит «Семейная хроника», получающая всеобщее признание.

    «Семейная хроника» вышла в эпоху ожесточенной борьбы вокруг вопроса об освобождении крестьян и возбудила большой интерес среди читающей публики и в литературной критике. «... Чрезвычайный успех «Семейной хроники» остается фактом...»3, — отмечал Н. Г. Чернышевский. Журналы всех направлений восторженно отзывались о ней4. Впоследствии Добролюбов на материале «Семейной хроники» и «Детских годов Багрова-внука» написал одну из своих самых сильных статей, направленных против крепостного права5. Салтыков-Щедрин писал: «Достаточно указать на литературные попытки г. г. Тургенева <Писемского> и Островского и в особенности на «Семейную хронику» Аксакова, чтобы убедиться, что последние годы должны занять весьма почетное место в истории русской литературы»6. Герцен назвал «Семейную хронику» книгой «огромной важности»7.

    Естественно желание Толстого, приехавшего в Москву, после знакомства с петербургскими литературными кругами, группировавшимися вокруг журнала «Современник», познакомиться с автором «Семейной хроники».

    «Детство» было им давно прочитано, и в 1854 г. Аксаков писал Тургеневу о «нетерпеливом желании прочесть «Отрочество», а 11 августа 1855 г., после прочтения первого из «Севастопольских рассказов», Аксаков сообщал Тургеневу: «Статью Толстого я прочел с восхищением и так же мысленно кричал ура и сочинителю, и тому, что она напечатана»8.

    Знакомство писателей произошло во второй половине января 1856 г. В недатированном письме С. Т. Аксакова к сыну, написанном между 19 и 26 января 1856 г., Аксаков писал: «Я сделал несколько интересных знакомств; сегодня ожидаю гр. Толстого (Л. Н. Т.)»9.

    Тогда же Аксаков сообщил М. П. Погодину: «Всякой день перебывает у меня человек десять, а сегодня вдруг сошлась дюжина. Между прочими приезжал познакомиться со мною граф Л. Н. Толстой и завтра читает у меня свою новую пиесу из крестьянского быта и просит, кажется искренно, самых строгих замечаний»10.

    На другой день Толстой читал главы своего произведения «из крестьянского быта», т. е. «Роман русского помещика». Толстому, несомненно, была известна репутация Аксакова как человека с большим художественным чутьем; еще Белинский говорил о «верном чувстве поэзии», присущем Аксакову; критические суждения Аксакова высоко ценили Гоголь и Тургенев.

    «Я до такой степени загулял последнее время в Москве, что даже не мог выбрать минутки приехать к вам... и извиниться перед вашим батюшкой за мою неаккуратность, да и вообще приехать туда, куда мне больше всего нужно, полезно, приятно было приехать. Я завтра еду. Поэтому, до свидания. Повторяю просьбу прислать вам на суд то, что выйдет из моего романа; ежели же завтра не уеду, то непременно буду у вас»11.

    Л. Н. Толстой произвел на Аксакова самое благоприятное впечатление, о чем говорится в ряде писем. 7 февраля 1856 г. С. Т. Аксаков пишет Тургеневу: «Мы оба с Константином очень рады знакомству с графом Толстым. Он умен и серьезен; он способен понимать серьезные мысли, в какие бы пустяки ни вовлекала его пошлая сторона жизни. Я ставлю его очень высоко по задаткам, которые он дал нам, и, узнав его лично, еще более надеюсь на его будущую литературную деятельность»12.

    В. С. Аксакова в письме к М. Г. Карташевской от 21 февраля 1856 г. сообщает: «Он (Л. Н. Толстой. — Н. П.) очень хорошо познакомился с отесенькой (С. Т. Аксаковым. — Н. П.), Константином и в восхищении от книги («Семейная хроника». — Н. П.»13.

    «Метели». Он называет «Метель» «превосходным рассказом», но считает, что «подробностей слишком много...». «Хотя я мало с ним знаком, но не боюсь сказать ему голую правду», — пишет он14.

    18 мая 1856 г. Толстой приезжает из Петербурга в Москву. 21 мая обедает у Аксакова, а на другой день слушает чтение четвертого отрывка «Семейной хроники», отмечая в дневнике: «Хорош, но старика захвалили»15.

    Интересно, что на рукописи «Семейной хроники» (автограф рукой О. С., В. С. и И. С. Аксаковых с авторской правкой и добавлениями), в пятом отрывке «Жизнь в Уфе» 1856 г., на обороте последнего листа черным карандашом рукой С. Т. Аксакова сделана надпись: «Не забыть... Замечания гр. Толстого: 1) Старик Зубин может в тайне думать так дурно о Калмыке, но не выскажет своей дочери. 2) Рассказ о похищении Сальме можно выпустить: он рассказан без любви и задерживает ход. 3) После эпилога остальное примыкает. 4) В эпилоге сказать как-нибудь иначе: нежели, что предки вызваны из мрака забвения и пр. пр., о могуществе письма и печати и о сочувствии»16. С. Т. Аксаков внимательно отнесся к замечаниям Толстого и некоторые из них учел в процессе последующей работы над «Семейной хроникой»17. Когда, после полугодового отсутствия, Толстой приезжает 13 января 1857 г. в Москву, он делается частым гостем дома Аксакова и в течение своего двухнедельного пребывания в Москве посещает этот дом девять раз.

    В течение пяти вечеров Толстой слушает чтение «Детских годов Багрова-внука», работу над которыми Аксаков начал осенью 1856 г., и записывает в дневнике: «20, 21, 22, 23, 24, 25 января. Чтение у С. Т. Аксакова, Детство прелестно»18.

    «Слышал я две замечательные литературные вещи: Воспоминания детства С. Т. Аксакова и «Доходное место» Островского. Первая вся мне показалась лучше лучших мест «Семейной хроники». Нету в ней сосредотачивающей, молодой силы поэзии, но равномерно сладкая поэзия природы разлита по всему, вследствие чего может казаться иногда скучным, но зато необыкновенно успокоительно и поразительно ясностью, верностью и пропорциональностью отражения»19.

    29 января 1857 г. Толстой уезжает за границу, и уже после его отъезда, несомненно по его совету, с С. Т. Аксаковым знакомится сестра Толстого, Мария Николаевна, и присутствует при следующих чтениях «Детских годов Багрова-внука», о чем сообщает 9 марта 1857 г. В. С. Аксакова М. Г. Карташевской: «На чтении у нас было много дам, и в том числе две почти в первый раз. Одна из них — граф. Толстая, сестра автора Детства; она замужем тоже за Толстым, она нехороша, но очень умные глаза, музыкантша, очень простая и умная женщина. Чтение было очень удачно, я, признаюсь, не ожидала, чтоб такое сильное могло возбудить участие и произвести такое впечатление именно это начало. Чем далее, тем более растет интерес». В письме от 26 марта В. С. Аксакова сожалеет, что на последнем чтении, собравшем около 50 человек, не была М. Н. Толстая20.

    О Толстом, находившемся за границей одновременно с И. С. Аксаковым, последний сообщает в письме к отцу из Парижа 19 апреля 1857 г.: «Толстой в Женеве. То, что мне рассказали про него, очень характеризует его, и с хорошей стороны... Париж его возмутил и оскорбил до глубины души; он не мог в нем оставаться. Кто-то посоветовал ему посмотреть казнь. На него вид, как публично зарезывают человека, произвел такое впечатление, что гильотина снилась ему во сне... он вдруг исчез — и уже написал с берегов Женевского озера, где живет и наслаждается видом чудной природы, проклиная Париж с его удовольствиями»21.

    «Я очень рад, что Тургеневу лучше, а также тому впечатлению, которое произвел Париж на гр. Толстого; это укрепляет мои надежды на него»22.

    В августе Толстой возвращается в Ясную Поляну, в октябре по пути в Петербург останавливается на пять дней в Москве и в это время два раза посещает Аксакова, а затем, поселившись на зиму в Москве, часто бывает у него.

    23 ноября Толстой читает Аксакову переработанную повесть «Альберт», делая в дневнике запись: «Кажется, понравилось старику»23. Толстой отправил рукопись «Альберта» Некрасову в «Современник» для напечатания, но Некрасову повесть не понравилась, о чем он сообщил Толстому в письме от 16 декабря 1857 г. Отвечая ему 18 декабря 1857 г., Толстой писал: «... Я доволен был этой вещью; читал ее переделанной одному старику Аксакову, который остался ею очень доволен»24. После исправлений и переписки Некрасов напечатал ее в восьмой книге «Современника» за 1858 г. Спустя два дня после чтения у С. Т. Аксакова Толстой записывает в дневнике: «К Аксаковым и у них обедал. Очень милы они были»25. 20 декабря 1857 г. Аксаков пишет Тургеневу: «С Толстым мы видаемся часто и очень дружески. Я полюбил его от души; кажется и он нас любит»26.

    В аксаковском доме Толстой встречался со многими литераторами, артистами. В 1858 г. он познакомился там с великим русским актером М. С. Щепкиным. Еще до личного знакомства Толстой в ноябре 1855 г. в Петербурге в числе других писателей подписывает адрес по случаю пятидесятилетнего юбилея Щепкина. В Москве торжественно был отпразднован этот юбилей. Друг Щепкина, страстный театрал, С. Т. Аксаков принял горячее участие в торжестве, а на обеде был оглашен адрес и прочитана статья Аксакова о сценической деятельности Щепкина. Об этом юбилее упоминает Толстой в начале романа «Декабристы».

    Большое количество дневниковых записей о посещении Толстым аксаковского дома с несомненностью свидетельствует, что были какие-то причины, которые влекли Толстого к Аксакову: каждый раз, когда Толстой приезжает в Москву, он посещает Аксаковых уже на другой день после приезда; иногда бывает у них по два раза в день. Но в то же время многие записи содержат отрицательную оценку Аксаковых, говорят о раздражении Толстого против них: «У Аксакова очень мне были рады... Опять к Аксаковым. Тупы и самолюбивы». — 19 октября 1857 г. «Вечер у Аксаковых. Отвратительная литературная подкладка». — 17 ноября 1857 г. «Вечер у Аксаковых, гордость страшная»27. Необходимо, конечно, принять во внимание, что записи делались в годы формирования мировоззрения Толстого, в период, когда, вырабатывая свои взгляды по самым основным жизненным вопросам, Толстой относился с большой требовательностью и к себе и к другим. Отсюда частые отрицательные отзывы и противоречивость многих записей.

    Но записи Толстого свидетельствуют и о принципиальных несогласиях и спорах с Аксаковыми.

    Естественным было столкновение взглядов славянофила-консерватора К. С. Аксакова со взглядами Толстого, который не мог принять предлагавшегося К. Аксаковым ограничения круга народного чтения. Вполне понятно, что Гоголя Л. Н. Толстой и К. С. Аксаков должны были оценивать по-разному. Это явствует и из поздней статьи Толстого о Гоголе (1909), в которой он отрицает гегельянское понимание искусства и славянофильское воззрение на русский народ.

    По третьему вопросу — об аристократии — в дневнике Толстого имеется следующая запись от 6 января 1858 г.: «К Аксаковым. Спор со стариком. Аристократическое чувство много значит. — Но главное, я чувствую себя гражданином, и ежели у нас есть власть, то я хочу власть в уважаемых руках»28.

    «Третьего дня был у меня Петр Васильевич Киреевский с братом Василием Елагиным, также Хомяков и Кошелев. И смешно, и жалко: из пятерых собеседников не нашлось двух, совершенно согласных в некоторых основных нравственных положениях: Киреевский с братом, правда весьма неглупо, но совершенно ложно защищают аристократию, считают ее исходным пунктом»29. Тема этого спора, очевидно, должна была получить развитие в романе «Декабристы», первая глава которого изображает общественную жизнь 50-х годов и воспроизводит впечатления Толстого от московской жизни и в частности от дома С. Т. Аксакова. Герой романа, вернувшийся из Сибири декабрист Лабазов, по совету Пахтина, должен познакомиться с Аксатовыми. Характеристика, даваемая им в романе, с несомненностью указывает, что под Аксатовыми Толстой подразумевал Аксаковых. Прототипом декабриста Лабазова, как известно, является С. Г. Волконский (1788—1865). У нас нет сведений о том, что встреча Толстого с С. Г. Волконским произошла в доме Аксакова; есть сообщение иного порядка, — что Толстой встретился с ним в декабре 1860 г. — январе 1861 г. во Флоренции. На Толстого эта встреча произвела сильное впечатление, о чем он через несколько десятилетий вспоминал 27 мая 1904 г.: «Его наружность с длинными седыми волосами была совсем как у ветхозаветного пророка... Это был удивительный старик, цвет петербургской аристократии, родовитой и придворной. И вот в Сибири, уже после каторги, когда у жены его было нечто вроде салона, он работал с мужиками, и в его комнате валялись принадлежности крестьянской работы»30. Но несомненно, что Толстой должен был слышать о семье Волконских и от Аксаковых. Имя М. Н. Волконской, приехавшей в Москву за год до возвращения всех декабристов из Сибири, встречается в семейной переписке Аксаковых уже в 1855 г. В письме от 26 декабря 1863 г. С. Г. Волконский вспоминает о том радушном приеме, который он и его жена встретили в семье Аксаковых по возвращении из Сибири31. Упоминание в романе об Аксатовых совершенно естественно уже по ассоциации с С. Г. Волконским.

    В основе споров Толстого с Аксаковым лежало несогласие Толстого со славянофильскими взглядами сыновей С. Т. Аксакова. Но подробное рассмотрение этого вопроса выходит за рамки настоящей статьи.

    Сам С. Т. Аксаков, которого по традиции безоговорочно причисляют к славянофилам, далеко не полностью разделял славянофильские воззрения, а иногда и прямо противопоставлял себя славянофилам. Во всяком случае более важным, чем споры Толстого с Аксаковыми по отдельным вопросам, нам представляется вопрос о творческих связях и взаимоотношениях между Л. Н. Толстым и С. Т. Аксаковым.

    «Семейной хронике», кроме упоминания о ней при сравнении с «Детскими годами Багрова-внука» и сообщения В. С. Аксаковой. Но можно с достаточным основанием предполагать, что внимание Толстого было привлечено к той стороне «Семейной хроники», на которую обратил внимание и Герцен: к мирному заселению и освоению русским народом новых земель. Герцен развил эту мысль в двух письмах к Дж. Мадзини и к И. С. Тургеневу, относящихся к 1857 г. Признавая будущее за двумя странами — Соединенными Штатами Америки и Россией — и сравнивая способ, которым оба государства растут вширь, Герцен отдает безусловно предпочтение способу, которым растет Россия: «Соединенные Штаты, как лавина, все катятся вперед; каждая пядь земли, которую они приобретают, пропадает для туземцев. Россия разливается, опоясывает, словно вода, присоединенные области»32. Несомненно, что «Семейная хроника», наряду с другими своими особенностями, привлекла внимание Толстого изображением «овладевающей» способности русского народа, с которой Толстой во многом связывал его будущее.

    В яснополянской библиотеке сохранился экземпляр первого издания «Семейной хроники», на обороте обложки которого автограф С. Т. Аксакова: «Графу Льву Николаевичу Толстому в знак искреннего уважения к его прекрасному таланту от сочинителя». В 1891 г. в Ясной Поляне Толстой «по вечерам» перечитывает «Семейную хронику», а за три года до смерти, по свидетельству Д. П. Маковицкого, отзывался об этом произведении с «большой похвалой».

    Высокая оценка Толстым «Детских годов Багрова-внука», данная им в дневнике и письме к Боткину, особенно важна потому, что в это время сам Толстой был уже автором классических книг о детстве — «Детства» и «Отрочества». Мы знаем, что в старости Толстой поставил сам себе в упрек некоторый отход от абсолютной правды в этих произведениях, наличие в них элементов вымысла. Первая попытка Толстого описать свою жизнь относится к 1878 г., но она не была завершена, и лишь в старости, во второй половине января 1903 г., Толстой начал писать «Воспоминания», в которых, как нам кажется, учел аксаковский прием изображения детских переживаний, начиная с самых ранних, едва осознанных ощущений. По воспоминаниям С. Л. Толстого, «отец ценил книги Аксакова «Семейную хронику» и «Детские годы Багрова-внука». В нашем детстве, по совету отца, мы, старшие его дети, читали их вслух, а затем рассказывали прочитанное. Помню, еще когда я был мальчиком, то читал отдельные главы из «Детских годов Багрова-внука» яснополянским крестьянским детям, которые приходили в наш дом учиться грамоте»33.

    За год до смерти Толстой говорил: «Детские годы Багрова-внука» потому интересны, что он сам описывает свои впечатления. Нехорошо в беллетристике описание от лица автора. Нужно описывать, как отражается то или другое на действующих лицах»34.

    О высокой оценке, данной Толстым произведениям С. Т. Аксакова, свидетельствует и запись на полях рукописи «Войны и мира». Говоря в предисловии к «Войне и миру» о том; что русская литература не укладывается в рамки, созданные канонами западноевропейских литератур, и ищет для себя новых форм, Толстой в доказательство свой мысли пишет: «Вспомнить Тургенева, Гоголя, Аксакова»35.

    1 В. Г. Белинский, Избр. соч., ГИХЛ, М. — Л., 1949, стр. 992.

    2 А. И. , Полное собр. соч., т. XVII, ГИЗ, Пб., 1922, стр. 46.

    3 Н. Г. , Полное собр. соч., т. III, ОГИЗ, М., 1947, стр. 699.

    4 «Северная пчела». С. Т. Аксаков с удовлетворением писал об этом Тургеневу: «Северная пчела» не подозревает, до какой степени она утешила меня своей бранью. Я боялся ее похвал, как огня. Слава Богу, меня ругают в такой газете, где не признают великого таланта Гоголя» («Русское обозрение», 1894, декабрь, стр. 583).

    5 Добролюбов, Деревенская жизнь помещика в старые годы, Собр. соч. в трех томах, т. I, ГИХЛ, М., 1950, стр. 327—361.

    6 Н. Щедрин (М. Е. Салтыков), Полное собр. соч., т. 5, М., 1937, стр. 432.

    7 Герцен, Полное собр. соч., т. VIII, Пб., 1919, стр. 410.

    Сноски к стр. 162

    8 «Русское обозрение», 1894, ноябрь, стр. 16 и 27.

    9

    10 Н. П. Барсуков, Жизнь и труды М. П. Погодина, кн. 14, СПб., 1900, стр. 296.

    11 , Полное собр. соч. (юбил.), т. 60, стр. 292) считаем ошибочным: в апреле 1859 г. Толстой не мог не знать о тяжелом состоянии здоровья С. Т. Аксакова, умершего 30 апреля 1859 г. т. е. спустя четыре дня после предполагаемой даты), поэтому и весь тон письма не мог бы быть таким.

    12 «Русское обозрение», 1894, декабрь, стр. 578.

    13 ИРЛИ, 10, 623, XV с., 20, л. 40.

    14 «Русское обозрение», 1894, декабрь, стр. 583.

    15 Толстой, Полное собр. соч. (юбил.), т. 47, стр. 74. (В дальнейшем ссылки даются на это издание).

    16 Гос. библиотека им. В. И. Ленина, отд. рукописей, шифр Акс., №№ 1, 5, л. 60 об. Впервые публиковано С. И. Машинским в статье «Новые материалы о С. Т. Аксакове» («Изв. АН СССР. Отделен, лит-ры и языка», т. XIV, 1955, вып. 3, стр. 247).

    17 См. С. Т. , Соч., М., 1955, т. I, примечания С. Машинского.

    18 Л. Н. Толстой, Соч., т. 47, стр. 112.

    19 Толстой, Соч., т. 60, стр. 156.

    20 ИРЛИ, 10.624. XV с., 21, лл. 51 и 56.

    21 «И. С. Аксаков в его письмах», т. III (1851—1860), М., 1892, стр. 317.

    22

    23 Л. Н. Толстой, Соч., т. 47, стр. 164.

    24 Там же, т. 60, стр: 243.

    25

    26 «Русское обозрение», 1894, декабрь, стр. 595.

    27 Л. Н. Толстой, Соч., т. 47, стр. 111, 160, 163.

    28 Толстой, Соч., т. 48—49, стр. 3.

    29 ИРЛИ, ф. 3, оп. 3, № 16, л. 17.

    30 А. Б. , Вблизи Толстого, I, М., 1922, стр. 126.

    31 ИРЛИ, ф. 3, оп. 4, № 114, л. 59; см. также выписку из письма С. Г. Волконского в книге: Н. Пахомов, Абрамцево, «Моск. рабочий», М., 1953, стр. 38.

    32 , Полное собр. соч., т. VIII, Пб., 1919, стр. 410.

    33 Из разговоров с С. Л. Толстым, записи Н. П. Пузина (архив автора, лист IV).

    34 «Литературное наследство», т. II, 37—38, М., 1939, стр. 533.

    35 Толстой, Соч., т. 13, стр. 55.

    Раздел сайта: