Маковицкий Д. П.: "Яснополянские записки"
1907 г. Январь

1907

1 января. Понедельник. В Ясной: Софья Андреевна, Л. Н., Сухотины (Михаил Сергеевич, Татьяна Львовна с Танечкой, Михаил, Сергей, Наташа, Аля, Дорик), Александра Львовна, Сергей Львович с Марией Николаевной, Юлия Ивановна.

Л. Н. как вчера, так и сегодня утром не чувствовал перебоев. Пополудни плохо чувствовал себя. За дневным чаем Л. Н. больше молчал. Вечером были встревожены угнетенностью Л. Н. Его знобило — 37,8. В 11 лег, выпив липового чаю.

2 января. У Л. Н. ухудшение — возобновление инфлюэнцы: голова болит, невралгия верхней левой челюсти, подавленное состояние, целый день ничего не ел. Л. Н. сидел у себя или в кресле около двери гостиной; Софья Андреевна взволнована ухудшениями. Александра Львовна поехала в Москву на урок фортепиано к Гольденвейзеру. Днем приехали Николай Леонидович, Мария Александровна. У меня было очень много больных.

3 января. Ночью Л. Н. почти совсем не спал от невралгических болей в скулах, пять раз звал к себе. С утра до часу дня дремал. Температура между 37,5—38,2. Была А. М. Булыгина, читала Л. Н. свои стихи про сына, которому предстоит призыв на военную службу. Софья Андреевна ужасно взволновалась, что беспокоят Л. Н., и весь день был отравлен. Известие от Черткова, что умер Кросби, огорчило Л. Н. и всех нас. Мария Александровна рассказала мне про вчерашний день. Увидала Л. Н. утром, когда приехала. Он ей сказал про болезнь: «Как, должно быть, все подвигаюсь в дальний путь», и поторопился уйти. Мария Александровна села читать письмо Л. Н. к Стаховичу1. Л. Н. возвратился: «А я, Марья Александровна, забыл спросить, как вы себя чувствуете. Думаю все о «Круге чтения» детском, это работа очень хорошая». Затем он сейчас же ушел. Только вечером пришел в залу и все время дремал в кресле.

4 января. Л. Н. больнее вчерашнего. С 10 до 4-х выбирал для Картушина к «Что такое религия» из «Единого на потребу» (около 20 страниц), из «Круга чтения», «О вере» и письма Фрею1. Потом продиктовал Александре Львовне письма Черткову и Ивану Ивановичу. (Ивану Ивановичу о ругательных письмах, которые присылает ему Великанов.) Софья Андреевна встревожена состоянием Л. Н.; говорит, что Л. Н. ей говорил, что умрет. В 6 часов вечера у Л. Н. — 38,5. Л. Н. в удрученном состоянии, и письмо к Ивану Ивановичу немного раздраженное2.

5 и 6 января. У Л. Н. кашель утихает, жару нет, сам слаб, из кабинета не выходит, больше читает. Если пишет, то больше диктует Александре Львовне. Настроение у него серьезное, грустное. Заходят к нему поговорить, особенно Михаил Сергеевич и Татьяна Львовна. Читает Гомера в русском переводе Гнедича1 и находит в нем такие красоты, которые он раньше не замечал, так как другие их часто повторяли и им подражали.

Читает и газеты — позволяет себе из-за плохого здоровья, слабости. Шахматы с Михаилом Сергеевичем в кабинете. Ложится в 12, встает в 10.

7 января. Сильный мороз — 27° Реомюра. У Л. Н. бронхит лучше, насморк хуже. Сидел в кабинете; кажется, ничего не писал, а может быть, «Круг чтения» для детей. Был рад, когда к нему заходили; спрашивал обо мне, так что и я зашел, присел и поговорил с ним о здоровье. Вечером вышел на четверть часа в зал. Просил найти ему «Leaves of Grass» by Walt Whitman и в словаре Брокгауза об Уитмене1. Вчера Андрей Львович уехал в Тулу. Поступает на службу к губернатору.

Л. Н. говорил о своем путешествии по Франции, Германии2:

— С земледельческим народом везде чувствуешь себя близким.

Об учителях Южной Германии и Южной Франции сказал:

— Они просты, не оторвались от земледелия. Около Киссингена учитель — у него две здоровые красивые девушки — с радостью сообщил, что у него «zwei Kühe gekalbt»1*. Наши учителя — несамостоятельные.

Сергей Львович: Их труд малооплачиваем. Положим, заняты в году 120 дней, прочие дни могут работать, как в Канаде. В Германии лучше обучают.

Л. Н.: Не сказал бы. Там дисциплина, а при ней подавляются возбуждение, свобода, желание (энергия), при которых появляются восприимчивость и выделяются самые оживленные, способные (ученики). — И привел примеры из теперешней своей школы.

Л. Н.: Ауэрбах — народник, маленький, крепенький, живой3.

Л. Н. вспомнил с неприятным чувством чьи-то слова, произнесенные с презрением, о писаниях Ауэрбаха: «Judenliteratur»2*.

8 января. Л. Н. день провел в кабинете, больше читал и беседовал. В 11 часов дня уехали Сергей Львович с Марией Николаевной. Софья Андреевна читала «историю своей жизни», 1877 г., Михаилу Сергеевичу, которому очень понравилась1. Софья Андреевна жаловалась, что ей теперь все труднее и труднее вспоминается и пишется. Михаил Сергеевич говорил про свои Записки, что хочет, чтобы они появились только после его смерти2.

9 января. Л. Н. отлично спал. Бронхит в правом легком почти совсем исчез. Л. Н. держал в руках и подал мне книгу: «The Rise of Man» by Will Marabell1. Сказал:

— Сегодня получил книжку, хорошо переплетена. Противоположное Дарвину. Что теперь печатается, боже мой!

Л. Н. не выходил из кабинета; температура доходит до 37,1. От Великанова Л. Н. получает всё ругательные письма. Возвращает их нераспечатанными через Ивана Ивановича.

Л. Н.: Сегодня письмо учителя. Тип. С презрением <смотрит> на народ, на свое занятие. Метит в город, на курсы.

10 января. Все эти дни Софья Андреевна была ужасно нервна и тревожна из-за болезни Л. Н., как обыкновенно, когда болеет Л. Н.

Л. Н. (мне): Какое странное недоразумение — Софья Андреевна и вы; а мне, правду сказать, скорее радостно, когда идет к концу. Смерть есть желанное завершение жизни для человека, живущего духовной жизнью: освобождение от страстей, уяснение сознания бога. Такое же продолжение <жизни?>, как для Али то, чтобы усы выросли, чтобы стал мужчиной. Тут ничего страшного нет. Разумеется, не надо брать кинжал, самому прекращать ее (жизнь). В смерти ничего дурного нет.

«Письмо к китайцу» и спрашивает, что прибавить к нему. Л. Н. теперь посоветовал: изложение учения Конфуция, им выбранные изречения (места) из Лао-тзе, Конфуция и китайской мудрости. Лао-тзе (целиком) прибавить. Л. Н. с Е. И. Поповым переводил Лао-тзе «Тао-те-Кинг» с английского, французского переводов и перевели до половины1.

Надо поискать, только не знаю, где оно будет, — сказал Л. Н.

Проходившая мимо Софья Андреевна вставила:

— Он, наверно, увез с собой.

Л. Н. издал тихий, мучительный вздох, которого Софья Андреевна не слышала: «Ах, боже!» (Тяжело было ему, что можно было заподозрить Евгения Ивановича.)

И начал говорить про Лао-тзе:

— Как странно, что он остается неизвестен — такой глубины (мыслитель), и китайское облачение (речь, письмо). Кониси очень плохо перевел его2. Его перевести надо, чтобы был философский ум, и не испорченный толкованиями. Так, как у нас к переводу Евангелия требуется теологическое образование, так и у них есть испорченное готовое толкование.

— Только Лев Николаевич Лао-тзе вряд ли найдет, — сказал Николай Леонидович. — Мы с Машей разбирали его рукописи, Лао-тзе там нет.

Юлия Ивановна подтвердила.

11 января. Утром Л. Н. гулял по своим комнатам. Я принес ему письма. Л. Н. просил газету новейшую (т. е. «Русские ведомости»). Я принес «Новое время» и «Русское слово», но Л. Н. «Русское слово» не взял, избегал дотронуться до него и сказал, что чувствует отвращение к нему.

Когда я вечером в 10.30 пришел к чаю, Л. Н. читал вслух Шоу («Man and Superman»), читал, переводя по-русски, с остановками и недоумением, очень скоро бросил1.

Разговор. Татьяна Львовна рассказывала про Тулу, где была. Варшавер ей говорил, что жаль Думы, показавшей Горемыкину, что он просто человек, и где заседали такие люди, как Ковалевский, Аладьин; таких больше не будет.

Михаил Сергеевич заговорил о завтрашней поездке в Москву.

Л. Н.: Узнайте у Дунаева, как действует на Ивана Ивановича закрытие типографии2. Арестовали Суткового, Чуракова. Мария Александровна мне писала.

Л. Н., когда наступила тишина, произнес в раздумье:

— Уж книга-то! (Шоу). Искусственно, по́шло!

Л. Н. про пожар в гостинице в Петербурге. Пострадали пожарные, обморозив себя, — было минус 23°.

— В Нью-Йорке есть команда пожарных-добровольцев из богатых людей, — сказал Л. Н. — Прекрасно! Какие геройские подвиги совершают пожарные...

Л. Н. читал длинное письмо Евгения Ивановича3 и после лег спать, в три четверти 12-го.

12 января.

Л. Н. (утром): Мучусь Шоу (его драмой). Хочу написать о нем основательно, написать Черткову. Какой низменный! Каламбуры, аллитерации.

Л. Н. (за чаем): Дочел драму Шоу, нашел выражение про него: «He has got more brains than is good for him»3* 1. Ужасно остроумно и дурного вкуса.

Маковицкий Д. П.: Яснополянские записки 1907 г. Январь

ВЪЕЗД В ЯСНУЮ ПОЛЯНУ

Фотография К. Буллы, 1908

Л. Н. (мне): Кросби умер в инфлюэнце, от воспаления легких, в 48 часов. Все время легко себя чувствовал.

Его сестра писала Кокреллу (секретарь Морриса, был у Л. Н. два года тому назад и понравился ему). И Кокрелл послал ее письмо Л. Н-чу2.

Л. Н. (раздеваясь и ложась спать): Я жив, а Кросби умер. — После паузы: — Какая новая болезнь, инфлюэнца, появилась.

Я: Она давно, название новое. Вы в «Войне и мире» упоминаете грипп3.

Л. Н.: Но инфлюэнца с компликациями4*. — После новой паузы: — Я выздоравливаю.

Сегодня утром мороз меньше, не переступает 20°, как все последние 14 дней. Приехала Мария Александровна.

Л. Н. гораздо бодрее, но голос у него очень слаб.

Разговор про какую-то женщину, которая в 60 лет вышла замуж. Женская потребность проявилась.

— Вот Элиот. Мне всегда обидно4, — заметил Л. Н.

Л. Н. о ком-то (Шоу?) с недоумением:

— Баньяна ставит выше Диккенса. Шоу и умен и остроумен, а Диккенса и Шеридана вместе ставит. Он говорит про серьезные вопросы, а одной какой-нибудь шуткой свернет в сторону — теряешь всякое уважение к нему.

Софья Андреевна про свои Записки. Сегодня ей хорошо работается. Еще надо три года жизни и здоровья, чтобы кончить их. Вспоминала, когда играли то ту, то другую пьесу, о драмах Островского.

Л. Н.: Островский разделяется для меня на две резкие половины. «Не в свои сани не садись» — прелестно. У него шесть штук хороших. «Бедность не порок» — это его первая вещь.

Речь о Танечке. Ее сегодня фотографировали.

— Танечка, — сказал Л. Н., обращаясь к Татьяне Львовне, — ее личность, для меня не представляется такою реальностью, как ты или Сережа, Илья. Мои братья уже были совсем реальные. Танечка — что-то мифическое, духовное.

Софья Андреевна напомнила Л. Н., как он ездил в Самарскую губернию и потерял деньги (300 рублей). Очень расстроило его. Хорошо, что не взял с собой 3500 от Н. Соловьева5. Л. Н. сказал о Соловьеве-книгопродавце:

— Почтенный человек, вдруг повесился — обанкротился.

Вечером за чаем опять об Островском.

Л. Н.: Я вспомнил названия: «Свои люди сочтемся» — это составляет часть классической русской литературы; «Не так живи, как хочется...», «Бедность не порок», «Не в свои сани не садись» и еще маленькие, всего шесть-семь драм — хорошие. «Не так живи, как хочется» — мы ее вместе читали с Тургеневым. Я у него жил в Петербурге. Она появилась в «Современнике»6. Потом пошло̀!.. Я говорил ему (Островскому) о «Снегурочке». Он сказал, что и у Шекспира есть рядом с серьезными — сказочные («A Midsummer Night’s Dream» и т. д.). Драмы нельзя писать au courant de la plume5*. Я тогда пробовал драму7. Надо, чтобы каждое лицо говорило своим языком. Напишешь, и потом надо всякое лицо обделывать.

В № 11073 иллюстрированного приложения к «Новому времени» Л. Н. понравились «Рыбаки-монахи» Нестерова8.

— Я тебе говорил неясно, — сказал Л. Н., обращаясь к Татьяне Львовне, — что̀ хотел бы написать из многого того, что хочется писать. — Подумавши немного и сведя концы пальцев рук перед бородой: — Павловское христианство — еврейство, и евреи имеют такой успех потому, что живут между «своими». Магометанин будет иметь больше успеха между магометанами, чем между буддистами.

Мария Александровна: А было сомнение в еврействе Павла? Разве думали, что он язычник?

Л. Н.<а он соединил их>, и этому все обрадовались9.

Разговор о шаге берлинских солдат. Я показал. Л. Н. встал и показал, как они учились шагать в трех темпах; показал удивительно стройно, ловко, как обученный молодой солдат.

(Надо заметить, что у Л. Н. есть способность и любовь плясать.)

13 января. Утром в 10 часов я выслушал Л. Н.; бронхит опять усилился. Л. Н. вышел в залу к Марии Александровне, поговорил с ней о ее здоровье. Кто-то сказал, что если бы у Марии Александровны было 20 тысяч доходу...

Л. Н.: Если бы у вас было 20 тысяч доходу, вы бы на воздух не выходили, вас бы возили по комнатам, они бы (мигнул на меня) вас уже закатали. (А теперь Мария Александровна с тяжелой бронхиальной астмой в 12° мороза приезжает из Овсянникова и возвращается туда на плохонькой лошадке, сама правя и сворачивая в глубокий снег встречным.)

В час дня Л. Н. в библиотеке смотрел детский «Круг чтения», когда я туда нечаянно вошел.

Л. Н. (мне): А вы на меня не рассердились за глупую шутку?

Еще с Марией Александровной Л. Н. о Великанове, от которого сегодня опять письмо (но их не раскрывают). Мария Александровна спросила, зачем он ругает Л. Н.

Л. Н.: Он думал, что он со мной — одно, а теперь видит, что он отдаленный. Он бойкий, остроумный писатель. (Пишет письма без начала и окончания.)

Мария Александровна после завтрака уехала.

За обедом Л. Н. сказал:

— Читал Сократа «Memorabilia»1. Интереснее, чем десять гостей, разговаривают о политике. Как высоко развита была тогда умственность, нравственность. А практические изобретения — низко. — Л. Н. сказал, что у него (Сократа) нравственное учение переплетено <с выгодой>. Например: будь в добрых отношениях с друзьями — когда будет тебе нужно ночью огня, можешь его у них раздобыть.

Разговор о том, как трудно было тогда добывать огонь. Л. Н. помнит лук с тетивой для добывания огня, как это еще недавно употреблялось и у нас в Моравской Валахии.

Л. Н. читает Сократа, текст греческий с русским переводом.

Л. Н.: Греческий люблю читать.

После обеда Л. Н. спросил:

— Журналы перестали посылать? Они должны были во мне разочароваться.

Последнее время и писем мало, и журналов этого месяца — ни одного. За чаем Николай Леонидович говорил о том, как мало теперь интересуется публика Л. Н-чем. Раньше интересовались студенты, литературные кружки («Воскресение»), теперь ни критика не замечает «Великого греха», «Круга чтения», новых рассказов его, ни писем из широких слоев не получает. Осталось несколько серьезных людей, которые пишут, например, на днях матрос2— какие всегда были.

Мария Александровна (утром) рассказала Л. Н. про сапожника из Рудакова (и его семью — десять братьев, сестер), который знает все сочинения Л. Н. Разговор о нем. Я не слышал. Кажется, Мария Александровна говорила о нем, что он религиозный человек.

Л. Н.: В таких крестьянах, как Новиков, у которых основа не религиозная, я разочаровался.

Об этом самом еще говорила Александра Львовна.

Я сегодня искал Л. Н-чу Рейсса о Павле3 и Ренана «Saint Paul»4. Этой книги в библиотеке не оказалось. Просил Сергея Львовича достать ее в библиотеке в Москве. Вечером Л. Н. играл в винт, потом читал у себя Валишевского «L’héritage de Pierre le Grand»5. Третьего дня Л. Н. взял читать Уэллса. Когда Л. Н. раздевался, сказал мне:

— Нынче был в удрученном состоянии, долго не работалось. Да и довольно.

14 января. Л. Н. веселее, бодрее. Вечером Л. Н. о перепечатанной в «Новом времени» 11 января его статье «Обращение к русским людям» под заглавием «Воззвание Л. Н. Толстого». Это перевод из французского перевода «Revue Bleue», хотя «Обращение к русским людям» уже несколько недель как появилось в Петербурге в издании «Свободное слово». Признак, как мало обращают внимания на новые сочинения Л. Н.

Л. Н. об этой статье в «Новом времени»:

— Недобросовестные выдержки. Первая часть: «К правительству» — пропущена; о Генри Джордже — пропущено. Хоть бы дали резюме. Это такой заговор молчаливый. «К революционерам» все помещено... Из «К народу» — чтобы не исполнял государственных обязанностей.

После короткого молчания:

— Получил письмо от жены Odd Man, пишущего в «Crank». Она — Daniel — жена издателя. Пишет, что Генри Джорджа в Англии никто не знает1. Но каждый скажет, что его знает, и никто не затруднится сказать, чему он учит, приписывая ему то, чему не учит.

Разговор о Никитине, который по моему и Александры Львовны приглашению завтра приезжает. Софья Андреевна жалеет, что будет терять время и деньги.

Николай Леонидович: Если рассматривать с точки зрения материальной выгоды, так это ему может быть выгода, реклама. Альтшуллер с тех пор поставлен на ноги, как лечил Льва Николаевича.

Вспоминали о том, как Альтшуллер попал в врачи Л. Н. Его рекомендовал беременной Татьяне Львовне как акушера Чехов; и как он стал к Татьяне Львовне ходить; тут зашибся Л. Н., и он стал лечить его.

Л. Н. утром и пополудни ходил гулять. Вечером приехал Михаил Сергеевич из Москвы. Рассказывал про предвыборную кампанию партий, про плутовства, какие допускают, например, кадеты с вопросными листами. Рассказывал очень обстоятельно подробности агитации. Л. Н. слушал скорее с интересом, но с отвращением к интригам, безумию.

Говорили про исчезнувшего сына Шипова (которого считали будущим председателем Думы). Он поехал в Париж, и его нет. Выяснилось, что не переехал границу. Он социалист-революционер. Одного повесили, у которого был его паспорт. Он будто живет с чужим.

Л. Н.нем): А теперь на виселицу он пойдет, а внушить ему, что это зло — его пропаганда, невозможно, как шедшим на крестовые походы.

Л. Н.: Как я стар! Я знал человека, который был пажом при Екатерине, — Горчакова.

Л. Н.: Как хороша на фотографии (которую прислал Чертков) Маша. Не мог смотреть... отложил. — И, когда это Л. Н. рассказывал, слезы выступили ему на глаза.

16 января. Уехал Николай Леонидович. Приехал Д. В. Никитин. С ним Л. Н. после обеда, были еще Софья Андреевна, Юлия Ивановна и я. Во-первых, Л. Н. прежде всего спросил, что он читает, кроме медицины.

Дмитрий Васильевич: Почти ничего не приходится читать, так занят.

Л. Н.: Это так хорошо, этому сочувствую.

Дмитрий Васильевич: А я желал бы, чтобы мог читать.

Л. Н.: Мы слишком много занимаемся чтением.

Дмитрий Васильевич рассказал, что читал из «Всемирной истории» Рамбо — о Наполеоне и хотя не сочувствует ему, есть что-то симпатичное в нем, и стал рассказывать. Л. Н. не согласился. Признал трогательность Наполеона после Ватерлоо.

— Наполеон был произведение своего времени, — сказал Л. Н. в раздумье. — Я читаю Сенеку в переводе, Сократа в «Меморабилиа» — это по-гречески. Очень легкий язык Сократа. Греческий лучше знаю, чем латинский. Монтень напихан латинскими цитатами; он меня навел на них. Как тогда нравственные вопросы высоко ставились и далеко, а вопросы практического значения низко, но не из неразвитости, а Сократ прямо презирал их.

Л. Н.: Читал Валишевского «L’Héritage de Pierre le Grand». Блестящий, искусный французский язык; легкомысленно, коротко заставляет людей говорить, не имею к нему доверия. Я довольно хорошо знаю то время: Анна Иоанновна... Герцен сказал, что тогда два немца — Миних и Бирон — тягались из-за России, как за бутылку пива1. О русском — московском — народе у Валишевского половина страницы. «Представьте себе самоедов, калмыков, еще диче и невежественнее, — это были москвичи»2. Это всё...

Разговор о политике.

Л. Н.̀ тогда будет? Этот маленький Алексей... Революционеры ведь должны все силы употребить на то, чтобы убить Николая.

Л. Н.: Как это Лёвенфельд разыскал, что я был у Дюбуа-Реймона на лекции3? Повел меня Френкель, медик; Лёвенфельд, наверно, его знает.

Он (Френкель) ему раз сказал: «Дюбуа-Реймонд что-то с лягушкой делал...» Я не понял, что он читал: одна лекция, вырвана из связи... Дюбуа-Реймонд — крепкий, красивый мужчина; прекрасный немецкий язык.

Л. Н.: Я думал: коли есть движение, должно быть что-то недвижимое. Простой пример: время идет, а в нас есть что-то недвижимое. Повозка идет по улице — улица недвижима.

Дмитрий Васильевич рассказал про статью Дюбуа-Реймона, что он физиологические и физические явления сводит к причине духовной. И Дмитрий Васильевич перечислил из семи явлений четыре.

17 января. Утром исследовали Л. Н-ча с Никитиным. Утром приехал инок Владимир, в миру барон Энгельгардт, дальний родственник Л. Н., поговорить «по-религиозному». Он бывший враг церкви, потом хотел реформировать ее (обрядность), теперь верующий, православный. Провел почти весь день один в комнате Андрея Львовича. После обеда разговаривал с Л. Н.; около них сидели Никитин, Софья Андреевна, Александра Львовна, Надежда Павловна, Юлия Ивановна и я. Инок начал о священнике Петрове, приговоренном консисторией в ссылку на три месяца за рационализм и за кощунство (что назвал свою газету «Правдой божией»). Говорил про путешествия по югу.

Л. Н. спросил его:

— У Троицы есть старец?

Инок: Был Варнава. Есть ли теперь, не знаю.

Л. Н. знал про него и спросил инока, был ли в Оптиной пустыни. Там есть старичок, очень такой простой.

Инок: Не был.

Л. Н.: Какие издания вижу теперь неприличные!

Дмитрий Васильевич: Что, вы читаете Мультатули? Зачем вам прислал его Сергеенко?

Л. Н.: Я занимаюсь теперь сказками, легендами; я просил Сергеенко прислать мне. И там (у Мультатули) — я пересмотрел — есть только одна хорошая легенда, которую я прежде знал: о каменщике. — И Л. Н. рассказал ее1.

Софья Андреевна: Она есть в одной из твоих «Книг для чтения»: «Мышь-девочка», — и пересказала ее дословно2.

Л. Н.: Какая это область редкая: хорошие басни, легенды. Очень их мало. Я занимался эзоповыми, и поразительно, что̀ Лафонтен сделал из них. — И Л. Н. рассказал сказку «Ворон и лисица»: — У Эзопа она короткая: «Ворон упускает кусок мяса, лисица ему: «Если бы у тебя еще ум был». У Лафонтена вместо мяса — «fromage» (сыр) для рифмы с «ramage»6* и фальшивость и гадость, а у Крылова еще прибавлено много длинного... У Эзопа коротенькие (сказки), такой мужицкий здравый смысл у него. Я ругал Шекспира, но хотелось бы Крылова.

— Есть буддийские, индийские сказки, — продолжал Л. Н. — Сергеенко обещал достать их у Ольденбурга... Рамакришна — это такой святой индийский, жил в прошлом столетии, изречения его очень хорошие.

Инок удивился, что Рамакришна — святой.

Л. Н. (ему): Индийское, китайское религиозно-нравственные учения учат тому же, что и христианское.

Л. Н. говорил с иноком с интересом, любовью и уважением, бо́льшим, чем с журналистами, политиками, социалистами, посещающими его (инок — правдивый человек).

Инок вспомнил, что и он был революционером в 1905 г.

Л. Н. спрашивал его, не приходится ли ему слышать, не подтрунивают ли над ним, над его одеждой.

Инок: Нет, народ почтительно относится.

Л. Н.: Серый народ. И смягчает, что у вас руки нет. Работать можете?

Инок: Одной рукой работаю. А пока две были — не работал.

И рассказал, как потерял руку на круговой пиле. Сколько мучений после ампутации вытерпел, сколько мучений было на войне!

Перед тем Л. Н. заговорил о том, что человек бывает чаще высокого мнения о себе, только иногда смиренен; когда эти времена смиренности чаще наступают, тогда человек — человеком.

Л. Н. говорил об убийстве Герценштейна:

— Кажется, что «Союз русского народа» тут виноват, а «Новое время» виляет, что не виноват3.

Потом Л. Н. говорил об общине:

— Чупров, которому разрушение общины должно бы быть по шерсти, потому что это сделало правительство, против него (разрушения) пишет4. Пишет за общину, лицемерно.

Дмитрий Васильевич приводил подобные примеры из прений партийных в земствах, намекая на московское земство; хорошие предложения не принимает одна партия из-за враждебности к другой, которая их предлагает.

Л. Н.: Это мы знаем — в разговорах своих. Но ведь это вопрос, от которого зависит благосостояние многих людей.

Михаил Сергеевич нападал на деятельность либерального московского земства, делавшего на земские деньги политическую пропаганду. Дмитрий Васильевич, защищая, коснулся статистики.

Л. Н.: Статистика Орлова — это прекрасно. Он один из тех редких, которые дали статистике нимб (ореол).

18 января. Утром приехал Горбунов с Марией Александровной, вечером Сергей Львович. Л. Н. пошел гулять к старой конторе. Ветер. За ним поехала Александра Львовна. Вернулся на санях. Вечером хриплый голос, кашель. Вечером Сергей Львович стал говорить о политике. Л. Н. отвечал с азартом, я его попросил остановиться. Л. Н. ушел к себе и опять вернулся продолжать разговор-спор.

Л. Н. сказал Марии Александровне, что занят сокращенным «Кругом чтения» и что два дня ничего не писал; наверно, и сейчас было ему не до писания.

Разговор о дуэлях.

Л. Н.: Дуэли всегда были запрещены. Александр III издал какой-то указ, по которому офицеры обязаны драться1.

Л. Н.: Энгельгардт говорил про революционную атмосферу севастопольскую. Поддерживают ее матросы, которые свободомыслящее других. Матросы и солдаты удивительно развиты: читают и развиваются. Я постоянно получаю письма от матросов.

О спиритизме.

Л. Н.: Меня поражает, что мы смотрим (обращаем внимание) на суеверие крестьян. Саровские мощи2 — в этом есть <своя> логика: святость выражается благодетельными явлениями. Спиритизм — худшее суеверие. Вдруг летают гитары. Начало спиритизма — в 1852 году. Я прочел тогда на Кавказе в газете, что шляпы вертелись. Брат Николай: «Этому не верь, это дурно говорят».

Иван Иванович: Появилась в России книга — «Библия» Сэндерленда, Чертковым изданная за границей. Мы хотим ее тоже напечатать. — Потом говорил, как Граубергер деятельно продает книги в Дубовке3.

Л. Н.: Прорвалась плотина. Сколько теперь хороших изданий! Только их никто не читает. (Прежде Л. Н. говорил, что эти хорошие книги все-таки оставляют след.)

19 января. Пятница. Л. Н. поехал со скотником к старой конторе. Там погулял, за ним поехали. Утром не кашлял. Вечером опять.

За обедом Л. Н. сказал:

— Получил письмо от Веригина из Бургаса. Там земля по 30 рублей десятина. Пишет, можно было бы общине в 500 семей там поселиться1.

Л. Н. не понимает, что̀ имеет в виду Веригин. Жозя увязался с ними (духоборами), а из Бургаса едет сестер посетить в Англию. Л. Н. удивляется дешевизне тамошней — на берегу моря — урожайной земли.

Софья Андреевна говорила про свои Записки 1879 г. и сказала, что жизнь с годами труднее и безрадостнее становится.

Л. Н.: Телесная — да, а духовная — нет.

: Общественная, политическая, семейная, хозяйская (борьба), личная (нездоровье) жизнь — все тяжелее делается.

Л. Н. (к Юлии Ивановне и Александре Львовне): Вам прочесть о завоевании испанцами Перу и Мексики?

Софья Андреевна: У Прескотта интересно.

Л. Н.: Я сегодня читал об этом — тогда Прескотт еще не написал, а он очень хорошо изложил, — у Монтеня2. Коренные обыватели хорошие, доверчивые люди были, а испанцы — жестокие. Молния, лошади (четвероногий человек) — Монтезума...

Вечером в 10 Л. Н. вышел из кабинета с книгой «Исторического вестника» (декабрь 1906 г.) и томом Монтескье. Заговорил про Аракчеева. (В «Историческом вестнике» статья В. М. Грибовского «Аракчеев как не «герой»»).

Л. Н.: Это очень хорошая статья... Этот тон старинный. Не знаю, вы помните ли, — говорил Л. Н. Михаилу Сергеевичу, и прочел вслух из статьи два трогательных письма Аракчеева (на стр. 869—870)3. — А ведь это искренно всё. — Потом Л. Н. говорил, что Аракчеева описывают сплошь палачом, а в нем тут есть человеческое: — Но ведь время какое было! Александр Павлович был жесточе его. Он исполнял волю государя, и государь не видел, какими средствами. В том тяжелая задача художника, искусства: изобразить в цельности.

Михаил Сергеевич: Особенности исторического лица.

Л. Н.: Особенности — это старинный метод. А надо постигнуть дурные и хорошие стороны.

Л. Н. об «Историческом вестнике»:

— Тут «Смесь» бывает всегда интересна, хорошо подбирают. А статьи плохие: романы исторические...

Потом Л. Н. читал по-французски из Монтескье отрывки из Светония: как Антоний въезжал в Рим на львах, тиграх, страусах4.

20 января. Утром приехали астрономы: Милан П. Стефаник и А. П. Ганский. Вечером Андрей Львович. (Андрей Львович какой-то спокойный, неторопливый, уравновешенный и очень милый.)

21 января.

Булыгин: Духоборцы — это духовные запорожцы. Все, что было свободного, шло от запорожцев, потом от духоборцев.

Михаил Сергеевич за обедом рассказал про выборы избирателей в Государственную думу. Губернатор назначил выборы от крестьянских обществ и от мелких землевладельцев на один и тот же день, так что крестьяне остались выбирать с обществами, — не прошли от мелких землевладельцев, и тут остались хозяевами священники.

Л. Н.: Это совсем гадко.

Л. Н. (о крестьянах): Все они революционеры. Я сегодня получил два письма со стихами от женщин: «Народ исстрадался, борцы за свободу — по тюрьмам», — пишут они1.

Татьяна Львовна: Я читала рассказы Куприна. Куприн весь проникнут шаблонной неправдой.

Л. Н. почему-то вспомнил Гаршина, как он первый раз был у него2. Потом рассказал, как он бросился с лестницы, весь разбился и, когда прибежала жена (она была врач), сказал ей: «Ничего».

— Это так естественно: о своей боли не думает, а ее испуг видит, — прибавил Л. Н.

Л. Н.: Получил письмо Михаила Леонидовича Оболенского об Кудрине3. Его приговорили на пять лет в арестантские роты. Это святой человек, ведет себя скромно, никого не обижает. Письма — и мое, книги, — ему не дали. Военный тюремный офицер отдал их жандармскому. А это губернатор уж смиловался надо мной, — сказал Л. Н. шуточным тоном (потребовал письма от жандармского офицера и передал Михаилу Леонидовичу).

Теперь Михаил Леонидович передал письма Кудрину. Он его посещает по просьбе Л. Н-ча. Л. Н. жалел Кудрина, как он перенесет пять лет арестантских рот? Предполагает, что там найдутся люди, которые оценят его.

Л. Н.: У Буренина в фельетоне есть прекрасное место, что политические партии — искусственные и что есть только две партии: одна — людей, которые трудятся и которым нужно только, чтобы их не притесняли и чтобы им дали земли; другая — которые тех эксплуатируют, а эти делятся: а) на таких, которые хотят удержать старый порядок эксплуатации, и б) на таких, которые хотят по новому способу эксплуатировать. Я удивился этому смелому, серьезному тону Буренина.

После Л. Н. опять заговорил об этом фельетоне Буренина:

— «Моя Дума» — это прекрасно, но именно то место, которое я читал вслух, а потом бранится и роняет, что было хорошее4.

Л. Н. показал Булыгину портрет Кросби в «Public» 12 january, № 458.

— Очень хорош, — сказал Л. Н. (там же и статьи Кросби и объявления его книг). — Приятный, скромный человек. Когда уезжал, спросил меня, что̀ бы я ему посоветовал, чему посвятить свою деятельность. Я ему сказал: «У вас великий учитель Генри Джордж, знакомьте с ним». Он тому и посвятил себя.

За чаем разговор о вчерашних астрономах. Ганский — умный, Стефаник начинал по-русски и незаметно для себя переходил на словацкий язык.

Л. Н.: Корни славянских слов — одни, понятия — разные... Ужасно добродушный, премилый человек.

Булыгин спросил Л. Н., продолжает ли школу.

Л. Н.: Нет. И не жалею, что оборвалось учение, потому что ужасно легкомысленно начал, а это такое серьезное дело. Надо, чтобы было понятно и, главное, интересно, чтобы не из послушания прислушивались (а из интереса).

Л. Н.: А как же у вас закон божий?

Булыгин: В Хатунке теперь учит не Анна Максимовна, а учительница. Хотят завести чтение «Краткого изложения Евангелия». Эта книга была под судом и не была конфискована. Можно ее в школе употреблять.

Л. Н.: Пусть читает простое каноническое Евангелие, только чтобы была свобода, чтобы они спрашивали.

Булыгин: У нее никаких мыслей о Евангелии нет. — И разговорился о ней: ходит зимой в кофточке, мерзнет, только чтобы не надеть полушубок, как носят крестьянки.

Л. Н.: Это еще простительно, но если в ней есть духовная кофточка... У меня теперь появились крестьянки-корреспондентки, которые пишут революционные стихи, — это кофточки (духовные).

Татьяна Львовна говорила, что девушки выше мужчин: чистые души, смелость, нет животного, как в мужчине.

Л. Н. не согласился:

— Животного, того гнусного — да, но животного в широком смысле — роскоши, тщеславия, нарядов... Сравнятся с мужчинами.

Татьяна Львовна привела примеры, как девушки действовали на голоде. Например, Величкина.

Л. Н. спросил Михаила Сергеевича, что́ правды в том, что в Германии при выборах побита социал-демократическая партия.

Михаил Сергеевич: Потеряли 19 мандатов из 115.

Л. Н.: То же и в Австрии.

: Русским социал-демократам тяжелый удар теперь перед выборами в Государственную думу.

Булыгин: Анархизм удачно сражается с социал-демократизмом.

Л. Н.: Я заметил — и в области отвлеченной. Социал-демократизм уже не имеет того значения; какой-нибудь Каутский...

М. В. Булыгин заговорил опять про выборы выборщиков, где опять победили попы; выбран и Тихон Агафонович (местный кочаковский священник).

Л. Н.: Тихон Агафонович — ничто. Он совершенное ничто. Он не может иметь никакого убеждения, когда заступается за мощи. С точки зрения православия, не следовало бы допускать священников в Думу. Это по примеру католиков идут туда... Но что там могут сказать священники, например, о смертной казни?

22 января. За завтраком Софья Андреевна, Александра Львовна, Юлия Ивановна. Софья Андреевна вспоминала, как она воспитывала, учила девять человек детей. Илюша трудно учился грамматике. Тогда Софья Андреевна взяла три грамматики и из них составила свою.

После завтрака Л. Н. позвал меня в кабинет и прочел мне письмо Наживина о Куртыше, который караулил Иконникова и тоже отказался от военной службы; его приговорили к дисциплинарному батальону, там посажен в карцер. Как хорошо отвечает и спокойно себя ведет!1 Наживин вспоминает, что не получает от меня копий обещанных писем об отказах. Л. Н., главное, ради этого прочел, сам не хотел меня спрашивать и торопить из деликатности. Знаю, что часто о том думал и все-таки не торопил. Об этом же письме говорил вечером Михаилу Сергеевичу.

К Л. Н. приехала Е. Д. Вагнер, седая, усталого вида дама, была учительницей у духоборов в Закавказье. Вопроса к Л. Н. никакого не имела, кроме того, чтобы ей дали рекомендательное письмо к земству; он ей дал к Ивану Ивановичу — получить работу. Она растерзана политическими событиями. Л. Н. говорил ей, чтобы этим не беспокоилась, а старалась о том, как ей самой поступать.

Вечером за чаем речь о содержании статьи Н. А. Морозова «Возникновение «Народной воли»». Там что-то приписывается Тургеневу, о чем Л. Н. сказал, что это глупое, что Тургенев не мог этого сказать. Тут он (Морозов?) выдал себя2.

Потом Л. Н. сказал:

— Морозов (?) первый проповедовал террор.

Потом Л. Н. говорил о самоуверенности, распущенности Морозова (?) и (ему подобной) интеллигенции в том числе и учительницы Вагнер.

— Глупы эти Морозовы, — сказал Л. Н. — Но и Столыпин глуп, — прибавил Л. Н., намекая на присуждение Куртыша в дисциплинарный батальон. — Как он может не видеть, что эти (Куртыши, Кудрины) не опасны, что подделываться под это нельзя; кто это (отказ от военной службы) не делает из внутренней потребности, тот после дня карцера перестанет отказываться.

Я указал в «Русском богатстве» в мае — июне 1906 г. на «В начале жизни» Н. А. Морозова. Л. Н. попросил прочесть вслух. Михаил Сергеевич прочел. Л. Н. понравилось. Талантливо написано, <позволяет> «взглянуть в душу революционеров». За первой статьей Михаил Сергеевич прочел в «Русском богатстве» революционный стих:

— Ты была не одна... Кто же, муж или брат,

Жизнь твою молодую губя.

На убийство толкнувши тебя?..3

Л. Н.: Кофточки побегут. Возьмут браунинги... Им не нужно убивать (что̀ им до людей, которых убивают), им нужно отличиться.

23 января. Вечером продолжение и окончание чтения «В начале жизни» Н. А. Морозова. Читал Михаил Сергеевич.

24 января. Утром встретил Л. Н., возвращающегося с прогулки. Стоял долго на прешпекте неподвижно, отдыхая. Сказал, что задыхается, слаб и душевно, не работается ему.

Была баба из Грецовки; жаловалась, что ее мужа приговорили в острог на два месяца и что ему сломали ребро, а что тот богач подкупил судей.

— А за что мужа присудили? — спросил Михаил Сергеевич.

— Только за то, что он кричал, когда его били: «Братцы, караул!».

Михаил Сергеевич дал ей от имени Л. Н. (его не было) рекомендательное письмо к Гольденблату, адвокату в Туле. Л. Н., когда узнал, не совсем был доволен.

За обедом Л. Н. сказал:

— Получил очень умное письмо от почти безграмотного хохла из Канады. Пишет, что он думал, что там свобода, а там люди еще больше темные, малообразованные, чем в России. Он попался в арест за то, что поговорил о тамошних порядках с галичанином. О духоборах пишет, что они — внутренно-хорошо не понимают непротивление злу1.

Л. Н. хвалил последний номер «Crank».

Л. Н.: Милый Лебрен пишет. Просит выписки из Герцена. В каком-то городке мальчики (разносчики газет) выкрикивали, что в Ясной Поляне был большой пожар и пять жертв: в числе них и Л. Н. Толстой. «Толстой сгорел»2.

Я: Тон русской прессы все-таки выше тона прессы других народов. Тут только мальчики выкрикивали сенсационную неправду, а в Париже сами газетчики воспользовались бы ею и издали бы специальные номера.

Л. Н.: Да. У нас есть журналисты серьезные, и не так извращен вкус в публике.

Вечером в 9 Л. Н. принес в залу письмо переселенца из Канады и прочел его вслух Михаилу Сергеевичу и мне. Читая самое начало, сказал:

— Это мне неприятно, такое льстивое, но читаю всё. — Когда читал в конце благодарность за писания, которые переселенцу по душе, у Л. Н. дрожал голос, волновался, почти прослезился, кончил. Очень обрадован, что есть такие малограмотные умные, правдивые люди: — Очевидно штундист, свободомыслящий.

Л. Н., обращаясь к Михаилу Сергеевичу:

— Душан Петрович не может меня вылечить. Вылечит смерть. Дело подвигается туда.

На замечание, что, ослабевши, много ходит, Л. Н. сказал:

— Прошел две версты с ноги на ногу.

Уезжала Софья Андреевна в Москву, хлопотала и волновалась, в этом прошло время до 11-ти.

Л. Н.: Не будем (сегодня) читать (Н. А. Морозова), а завтра. Очень поучителен для меня был этот Морозов. Вот Бутурлин, в самое течение попал этого времени. — Л. Н. вздохнул.

Татьяна Львовна спросила:

— Что вздыхаешь?

Л. Н.: Ты должна знать. Когда тесно живут, должны угадывать мысли друг друга. Варенька угадывала... Эти газеты! Убийства, казни! Прочел: «Сын убил отца», дальше: «Сын убил мать».

Кто-то добавил:

— Из-за 40 рублей, которые были у нее.

Л. Н.: По слабости своей читаю газеты. Разговор о скончавшемся Менделееве.

Л. Н.: От чего умер Менделеев? Не сказано. Это мне, старику, самое интересное.

Речь об Адриане, недавно поступившем в кучера, бывшем старосте. Какой хороший кучер стал, какой он охотный человек. Александра Львовна сказала, что одно ее смущает, и рассказала «страшное» про него. Он ей рассказывал, «как о чае», что третьего дня, возвращаясь впотьмах из Тулы, слышал жалобный голос сбоку дороги: «Голубчик, возьмите меня», — не посадил. Тут шли мужики — они его тоже не взяли. Вчера утром нашли его замерзшим.

Л. Н. прочел в «Crank» из статьи Worland о моногамии три вопроса, на которые она отвечает. Хвалил. Потом говорил про ее статью о неомальтузианстве в старом номере «Crank»3. Л. Н. получил известие о смерти старика Г. А. Русанова. У Л. Н. пульс неравномерный — 86, сегодня утром были и перебои. Просил его завтра не выходить.

25 января. Вечером катались на скамейках1 по прешпекту. Вечером Л. Н. дал мне читать вслух Н. А. Морозова в «Русском богатстве». Л. Н. нравилось описание. Мне Л. Н. рекомендовал читать стихи, чтобы выучиться ударению.

2. Пишет, что он писал уже несколько раз. Решено принимать неоплаченные письма.

Л. Н.: Теперь все журналы левые (революционные).

Потом Л. Н. сказал, что желал бы видеть «Вестник Европы».

— Он теперь, небось, консервативен, а раньше был самый либеральный.

За обедом Л. Н., Александра Львовна, Юлия Ивановна.

Л. Н. Александре Львовне о списывании.

Александра Львовна: Раньше спишу весь «Круг чтения», а потом дневники от августа для Черткова.

ехал рысью. Л. Н. был детски веселый.

За чаем Л. Н. сказал:

— Буду конкурировать в молчании с Душан Петровичем.

С половины 10 до 11 читали вслух «В начале жизни» Н. А. Морозова. О хождении в народ в 70-х годах. Л. Н. говорил, что «процесс 193-х» это был их процесс1. Присутствовавший при чтении Д. Д. Оболенский заметил, что замешанные девушки были необыкновенной чистоты, весталки, так и должно быть.

«Напрасно думают, что для деятельности в народе нужно непременно одеться мужиком. В своей среде крестьяне слушают с уважением только стариков да отцов семейства». Л. Н. тут заметил: «Совершенно верно!». «Если молодой и неженатый человек начнет проповедовать в их среде новые идеи, скажут: «Что он понимает?» Совсем другое, когда человек стоит несколько выше их по общественному положению, — тогда его будут слушать со вниманием».

Когда читали, где Морозов рассказывает о порядках правления в иностранных государствах и как там была добыта свобода, как там участвует народ в правлении (конституция), Л. Н. заметил:

— Какое рабское, мелочное подражание: конституция, лидеры, блоки. Какая убогость мысли, как если бы была только одна форма общественной жизни. Их бесконечное количество. Общественный склад жизни выльется из духовного склада народа, вот духоборческая община...

Л. Н.: Как изредка попадается хорошее, интересное чтение даже в русской литературе! Нечего бывает читать вслух.

27 января. Суббота.

Л. Н. вышел в 10.15:

— Все слаб, Душан Петрович. И сплю много... и кашля нет, а слабость большая.

Пополудни, одеваясь на прогулку, сказал:

— Слабость. Точно мне вдруг 30 лет прибавилось на кости.

— Я очень рад вам, есть о многом переговорить.

Сергей Дмитриевич Л. Н-чу о разном. Между прочим, о том, как его ругают. Например, как «Русские ведомости» с радостью напечатали статью Метерлинка о критике Шекспира Толстым1. Они упали с тех пор, как вступили в союз с кадетами.

Л. Н. тоном серьезным, трогательным:

— В моей молитве твержу: «Радуйся, когда тебя ругают». Я записал вчера: «Жалеть того, кто тебя ругает, можно только тогда, когда любишь бога, и это состояние изредка бывает. Иначе разговоры о сожалении — фразы»2.

Пополудни Л. Н. гулял с палкой с сидением почти час, около дома по ровным местам.

Николаев хочет писать о Павле (апостоле). Л. Н. очень сочувствует, поощрял его.

Л. Н.: В 40 лет просыпается духовное, уходит животное. Христианство сведет в одну канавку церковное учение и государственность.

Л. Н.: Разве я одобряю все, что написал? Я бы многое поправил, переменил.

Потом Николаев о своей семье, о двояшках, что изнурили мать.

Л. Н.: Ларя должна перетерпеть. Опыт с детьми, как у вас, без прислуги, — самый трудный.

Л. Н.: Озлобление. Бедный легко попадается на дорожку к зависти. У богатых праздная жизнь — несчастье.

Л. Н.: Книгу Вентцеля3 ́е вещи, несуразные.

Смотрели приложения «Всемирного вестника»: «Краткое изложение Евангелия» и «Соединение и перевод 4-х Евангелий». Л. Н. впервые видел их изданными в России (по чертковскому изданию)4. Видимо, радовался.

Говорили, как умирали Сократ, Леппардт; последний — эстонский матрос, единомышленник Л. Н-ча, умирал очень спокойно. Японцы не то, коммунарды — до последнего момента тщеславны.

Про калужского рабочего-вегетарианца Л. Н. сказал:

— Русский крестьянин очень склонен к этому.

Л. Н.: Какое бы ни было чувство религиозное — хоть к идолам, — надо уважать.

28 января. Л. Н. утром сходил вниз за водой; когда вернулся, так устал, что должен был сесть и прислонить голову к спинке. Этого никогда не бывает.

Л. Н.: Все слаб.

Я утром получил «Slovansky Přehléd». Л. Н. стал читать его. Спросил о Масарике, что̀ он теперь делает.

— Занят расширением выборного права в Австрии, — ответил я.

Л. Н.: Он ведь такой политикан; недалекий человек. Я ему никогда значения не приписывал.

Л. Н. гулял по Чепыжу. За обедом хвалили нынешний день. Все ходили гулять: иней на деревьях. Безветренно, темно-голубое небо, на горизонте ярко-голубое; прешпект особенно чудесный. Контраст между белыми от инея огромными березами и лазурью неба. Говорили о Вере Сергеевне: она слаба, а теперь заболела. Л. Н. сравнивал ее по здоровью и по характеру с Марией Александровной.

Л. Н. Рейхель там не пишет то, о чем в письме. Он некоторые части некоторых драм хвалит (из «Юлия Цезаря», «Гамлета»). Если отвечу, я ему хочу написать, что у него не хватило смелости осудить всего Шекспира. Пишет, что драмы, приписываемые Шекспиру, писал молодой человек, который написал и «Novum organum», присвоенный себе Бэконом. Но так как они были нигилистические, особенно «Кориолан», не посмел пред всеми признать свое авторство. Бэкон дополнил их и издал за свои. Шекспир был актер того времени (и не писал ничего)1.

Михаил Сергеевич: А вы читали в «Русских ведомостях», как Метерлинк вас ругает?

Л. Н.: Читал. — После паузы: — Я сегодня получил от Бинштока том французского перевода «О Шекспире», и там же «Об искусстве», там я осуждаю Метерлинка2.

Татьяна Львовна стала защищать Метерлинка. У него много настроения.

Л. Н.

Татьяна Львовна: У него настроение, как у Нестерова.

Л. Н.: У Нестерова народная религиозная поэзия есть, а у Метерлинка — фантастическое. «На берегу моря»... (часто слова у него повторяются по три раза, — он хочет этим произвести впечатление). Вся поэзия есть настроение... Перенестись в природу... Если бы я умел описать сегодняшний день, то Наташа, которая сегодня не выходила, узнала бы красоту его.

После обеда Л. Н. играл в шахматы с Михаилом Сергеевичем.

Л. Н. выходил гулять по лесу. Утром мне сказал, что был у него сон, и вечером рассказал. Снилось ему: «Если бы я был молод, основал бы журнал. Первый отдел его — метафизическое и нравственное и учение разных религий: буддийской, конфуцианской. Второй отдел — забыл. Третий отдел — воспитание, детское и свое, т. е. совершенствование. Издавать в Ясной Поляне по-русски и по-французски1. Я боюсь, что я Горбунову скажу и он станет издавать. Когда я проснулся, я думал: четвертый отдел — правила жизни по отношению самого себя и по отношению других людей: отношение к другим людям, к труду, к насилию, но это сейчас поведет к политике. Газет и журналов бесконечное количество, но ни одного искреннего, правдивого...»

Л. Н.: Нынче молодой человек пришел посоветоваться ко мне, маленький, белокурый: «Я молодой поэт». Читал мне стихи на тему «Народ страдает, а мы жертвуем собой». Стихи ничего. Как это показывает, как это легко и легкомысленно! А потом: «Не можете мне помочь материально?» Я ему дал серьезных книг — слишком много, жалею — он их читать не будет. А тут старик Жаров: «Я помираю, мне жить нельзя», просил денег на чай и сахар.

30 января. — кадеты.)

Л. Н.: Нынче я узнал про настоящее направление. Был молодой, маленький человек 22-х лет, анархист-революционер, просит сочувствия и материальную помощь — для экспроприации; он присужден к восьми годам каторги.

Юлия Ивановна: Вы с ним поговорили?

Л. Н.: Долго.

: А остался при своем?

Л. Н.: Разумеется. Он совершенно загипнотизирован. Я говорил ему: «Как же люди сразу станут другими (добрыми) после уничтожения нынешнего государственного строя?» У него никаких своих мыслей нет. Он ссылался на Кропоткина. Тут Кропоткин грешен. Лицо у него (молодого человека) страдающее, морщина между бровями. Я подумал: такие же были крестоносцы1.

Л. Н. сегодня много писем написал2. За чаем рассматривал иллюстрированный каталог Передвижной выставки (в январе, в Историческом музее в Москве). Нравились ему «Охотники» Маковского.

— Как Владимир Егорович выдается! Как хорошо, превосходно! — сказал Л. Н.

Еще нравились ему другие картины Маковского, а также Мясоедова и Пимоненко. (Не нравилась Холявина «Еврейка».)3

Вечером Юлия Ивановна готовила посылки книг. Много.

31 января. Л. Н. гулял по лесу. Говорил, что от свежего (— 16°, как было пополудни) воздуха чувствует оживление, веселость, как от вдыхания кислорода. Сегодня устал, и дышится ему труднее, чем вчера.

Л. Н.1.

Софья Андреевна: Ты бы Тане дал написать.

Л. Н.: Она <пишет> хуже меня. — Писал Болтон Холлу о присланной им статье о непротивлении2. Писал Баба Бхарати3.

«Ивана-дурака», что нет в нем «сказочного»4. Потом, что Страхов писал про Достоевского, Фета. Он Достоевского не любил, хоть писал о нем. Л. Н. подтвердил5.

Софья Андреевна жаловалась, что у нее мало времени, которое может посвящать «Истории моей жизни», что Исторический музей открыт на короткое время — с 11 до 4-х. Увлекает ее эта работа, желала бы иметь больше материалов (писем к Урусову и другие), они вызывают ее мысли.

Л. Н. сказал, что главное, что ей помнить: «Memento mori»7*.

Л. Н. (за чаем — какое трагическое положение, если бы кто описал это (в романе). Теперь женится на учительнице и расстригся.6

Михаил Сергеевич: Если бы вы описали, так было бы интересно.

Л. Н.: От отца, что его 15-летний сын с 16-летним другом исчезли и хотят пробраться ко мне. Если явятся — чтобы уведомить его.

Михаил Сергеевич

Л. Н.: Я уже написал, что до сих пор не были7.

Потом говорил про другие письма от революционеров. Потом Л. Н. сказал, что к бывшему значку «б. о.» (без ответа) завел новый значок для писем — букву «у» (уничтожить).

Л. Н. говорил, что читал множество греческих сказок8; их много, потому что собиратели их записывали подряд, не выбирая самые лучшие. Не находит между ними хороших. О афанасьевских сказал, что плохи (что из них нечего выбрать). Об японских — еще ничего хорошего японского не читал. Потом Л. Н. рассказал одну индийскую сказку. (Про хранителя, которому дали кошку, чтобы охранять книги от мышей; корову, чтобы кормить кошку; девку, чтобы ходить за коровой; женился, нажил детей.)

(о Страхове): Он в письмах к тебе писал стихи.

Л. Н.: Да, очень слабые9. — И спросил Наталью Степановну (тулячку), знает ли она про Н. Н. Страхова. Не знала. — Он был очень серьезный человек, умный. Он был критик лагеря, не согласного с Михайловским, Добролюбовым. Человек очень умный, образованный, философской эрудиции.

: Таких теперь нет.

Л. Н. прочел вслух вырезку из парижской газеты, произнося изящно по-французски; как внятно, ясно, понятно! Ее прислал ему кто-то из Франции без подписи имени. В ней говорилось о приказе военного начальника Туля (Toul), который поручил читать вслух подряд восемь раз, что антимилитаристы — враги матери-патрии8*, что они lâches idiots gâtés9* и т. п. (раздраженный тон показывает, что антимилитаризм в гарнизоне Туля силен).

Л. Н.: Пять лет тому назад — немыслимо (т. е., чтобы было нужно противодействовать антимилитаристическому движению).

— Агитация газет, — сказал кто-то.

Л. Н.— как англичане в Индии рано седеют! — ужасался, как можно жить без газеты.

Михаил Сергеевич: Тогда в Ясную не получали газет? Когда это было?

Л. Н.: Ни одной не было, и хорошо было. Тане было тогда семь лет. — Л. Н. говорил так убежденно, таким тоном, как бы жалея, что и теперь не так. — Что в газетах? События — только все ужасы и то, что Павла Ивановича, а не Захара Ивановича выберут, — мне все равно, так как все одинаково будет.

Про «Новь» Тургенева.

Л. Н.«Новь» — наше время. Там предсказывается народный человек. Тургенев указывает, в чем сила в нем.

Михаил Сергеевич: А Тургенев на его стороне?

Л. Н.: Он, как всегда, старался объективно изобразить.

Примечания

1 Письмо от 1 янв. (т. 77, с. 5—6).

4 января

1 К ст. Т. «Что такое религия и в чем сущность ее?», печатавшейся в изд-ве «Обновление» в виде брошюры, необходимо было добавить что-либо из др. произв.: увеличение объема освобождало ее от предварительной цензуры. Об этом просил П. П. Картушин. Изд. все же было запрещено.

2 Письма от 4 янв. (т. 89, с. 55; т. 77, с. 8—9).

—6 января

1 Гомер. Илиада, пер. Н. Гнедича, ч. 2, изд. 2-е Лисенкова. СПб (Япб, пометы).

7 января

1 W. WhitmanЯпб). Ст. З. А. Венгеровой «Витман (Валт Whitman)». — Брокгауз, кн. 12.

2 2-е загр. путешествие Т-го 1860—61 гг.

3

8 января

1 Ср.: Сухотин, с. 190—191.

2 —1910) опубл. лишь разделы, относящиеся к Т. (ЛН, т. 69, кн. 2).

9 января

1 2-е изд. этой кн. (San Francisco, 1906) сохр. в Япб (дарств. надпись).

1 Пер., выполненный в конце 1893 г., был в 1910 г. издан «Посредником» под загл. «Изречения китайского мудреца Лао-тзе, избранные Л. Н. Толстым».

2 Лао-Си. Тао Те-кинг, или Писание о нравственности. Пер. Д. Кониси под ред. Л. Н. Толстого (ВФиП, 1894, кн. 3 (23), май).

1 7 дек. н. с. 1906 г. Б. Шоу послал Т-му свою кн. «Man and Superman. A Comedy and a Philosophy». L., 1906 (Япб). Текст дарств. надписи см. в ЛН, т. 75, кн. 1, с. 91.

2 Была закрыта тип. Печковского, Буланже и К0«Посредника».

3 Письмо Е. И. Попова от 16 янв. н. с. Т. отв. 11 янв. (т. 77, с. 13—15).

12 января

1 Т. перефразирует, применяя к самому Шоу, обращение Командора к Дон-Жуану из 3 д. драмы Шоу «Man and Superman»: «You have more brains than is good for Your.

2 Сохр. письмо С. Кокрелла к Т-му от 15 янв. н. с. (с упом. о сестре Кросби) и ее письмо от 10 янв. н. с.

3 «Война и мир», т. 1, ч. 1, гл. 1.

4 Писательница Дж. Элиот (псевд. Мери Эванс) в 60-летнем возрасте вышла замуж за сорокалетнего банкира Дж. У. Кросса.

5 Об этом эпизоде см. в письме Т. к жене от 13 июня 1878 г. (т. 83, с. 254—255).

6 Т. жил у Тургенева в Петербурге в дек. 1855 г. Пьеса А. Н. Островского «Не так живи, как хочется» появилась не в Совр., а в «Москвитянине», 1855, №№ 17—18.

7

8 Авторское назв. картины «Молчание» (1903); хр. в ГТГ.

9 Эти мысли развиты в ст. «Почему христианские народы вообще и в особенности русский находятся теперь в бедственном положении» (осталась незаконченной; т. 37).

13 января

1 Ксенофонт«Воспоминания о Сократе. Memorabilia». СПб., 1902 (Япб, пометы).

2 Письмо Б. Б. Тенькова от 25 дек. 1906 г. Т. отв. 11 янв. (т. 77, с. 15—16).

3 «La Bible». Trad. nouvelle avec introduction et commentaires par E. Reuss, vol. XIII. P., 1878. «Nouveau Testament...

4 E. Renan. Saint-Paul. P., 1869.

5 Кн. издана в Париже в 1900 г. (ЯПб).

14 января

1 Письмо Ф. Даниель (псевд. ) от 21 янв. н. с. — отв. на положительный отзыв Т. о ее ст. «The earth for all» (см. т. 76, с. 259—260). Т. отв. 2/15 февр. (т. 77, с. 33—34).

16 января

1 См. предисл. Герцена к «Запискам Екатерины II», изданным в 1859 г. в Лондоне на франц. яз. Рус. пер. в России впервые напеч. в ИВ, 1906, №№ 1—9. Очевидно, Т. читал именно это изд. (ЯпбГерцен, т. XIII, с. 382.

2 Неточная цитата из письма Локателли, приведенного в кн. Валишевского (с. 277).

3 На лекции Э. Дюбуа-Реймона Т. присутствовал в Берлинском ун-те в начале июля 1860 г. (см. Р. . Гр. Л. Н. Толстой. Его жизнь, произведения и миросозерцание. М., 1897, с. 162).

17 января

1 «Сказка о японском каменотесе» в кн.: МультатулиЯпб).

2 Инд. сказка «Мышь-девочка», в обработке Т., включенная в «Первую русскую книгу для чтения» (т. 21), по идее близка к легенде Мультатули. Источник сказки — басня Бидпая. Т. заимствовал ее из кн.: «Les mille et un jours...» P., 1839, p. 494—495 (Япб, пометы).

3 Суд над виновниками убийства М. Я. Герценштейна (их выгораживало НВ

4 Ст. А. И. Чупрова «Хозяйственные последствия разрушения общины». — Р. вед., 1906, №№ 3, 7 и 10 от 5, 11 и 14 янв.

18 января

1 «Правила о дуэли» (приказы по воен. ведомству), предоставлявшие суду о-ва офицеров право разрешать дуэли.

2 В 1903 г. состоялись устроенные Синодом церк. торжества канонизации и «открытия мощей» затворника Саровской пустыни Серафима (Тамбовская губ.).

3 Дубовка — посад Саратовской губ., Царицынского у.

19 января

1

2 Т. перечитывал «Опыты» Монтеня. В сохранившемся в Япб экз. много помет Т. в главах о завоевании Перу и Мексики исп. колонизаторами (т. I, гл. XXX; т. III, гл. XXII). Соч. У. Х. Прескотта Т. читал неск. десятилетиями ранее (см. т. 66, с. 67 и т. 7, с. 130).

3 На указ. страницах ст. В. М. Грибовского цитируются письма Аракчеева к его старому приятелю Ф. О. Бухмейеру от 8 февр. 1826 г. и б. д.; он сетовал в них на враждебное отношение к нему своего воспитанника Шумского и на его беспутное поведение.

4 «Pensées et fragments inédits de Montesquieu». Bordeaux, 1899.

1 Письмо Е. А. Никифоровой от 15 янв. На конв. помета Т.: «Стихи дурны» (отв. Маковицкий — т. 77, с. 288) и письмо П. С. Хромовой от 16 янв. (почт. шт.). На конв. помета: Б. о.

2 16 марта 1880 г. (Н. Н. Гусев. Л. Н. Толстой. Материалы к биографии с 1870 по 1881. М., 1963, с. 633—636).

3 Т. отв. 27 янв. (т. 77, с. 18—19)

4 «Моя собственная Дума» (гл. III) за подп. Граф Алексис Жасминов (НВ, № 11083, 19 янв.). В заключ. части содержатся резкие нападки на «политиканствующих паяцев-ораторов» кадетской партии (Милюкова, Кизеветтера и др.) и на революционную учащуюся молодежь.

22 января

1 Письмо от 21 янв.

2 «Возникновение «Народной воли»...», помещенной в Б, 1906, № 12, упом. о Тургеневе нет. Но в том же № журн. напечатан отр. «Из литературных воспоминаний» Н. С. Русанова, центральное место в к-ром занимает встреча Тургенева с радикально настроенными молодыми литераторами.

3 Из стихотв. С. Иванова-Райкова «Допрос».

24 января

1

2 Пожар произошел 2 янв. близ с. Быково Бронницкого у. Московской губ. Сгорел дом, в к-ром жил управл. бронницким имением Удельного ведомства однофамилец Т. — гр. Н. А. Толстой; погибло 5 человек, в том числе и управляющий.

3 В гл. 9 этой ст. «The population» (см. запись 1906, 25 дек.) речь идет о теории Мальтуса и неомальтузианстве.

25 января

1 Катание на перевернутых скамейках.

2 —29).

26 января

1 Суд над участниками «хождения в народ» в Особом присутствии Правит. сената (окт. 1877 — янв. 1878 гг.) — наиболее крупный полит. процесс в царской России.

27 января

1 Анон. заметка «Шекспир, Толстой и Метерлинк» (№ 18, 24 янв.).

2 Ср. № 3 (т. 56, с. 228).

3 См. запись 31 дек. 1906 г.

4 В 1906 г. в прилож. к ВВ выходила «Серия не изданных в России соч. гр. Л. Н. Толстого». Произв. Т. перепечатывались с изд. «».

28 января

1 При письме от 23 нояб. н. с. 1906 г. Э. Рейхель прислал Т. свою кн. «Shakespeare-Literatur». St., 1887 (Япб). Т. отв. 2/15 марта (т. 77, с. 47—52).

2 Tolstoï. Shakespeare. Trad. par J. W. Bienstock. P., 2-е édit., s. a. (ЯПб). В кн. опубликованы отр. из «Что такое искусство?».

29 января

1

30 января

1 Ср.: Сухотин, с. 191—192.

2 —31).

3 Т. рассматривал «Иллюстрированный каталог XXXV выставки Товарищества передвижных художественных выставок. 1907». М., 1907. В каталоге репродуцированы след. картины, заинтересовавшие Т.: В. Е. Маковский «Охотники», «Две матери (мать приемная и родная)», «На даче (булочница)»; Г. Г. Мясоедов «После дождя» (этюд); Н. К. Пимоненко «Соперники», «Перед грозой»; Н. Ф. Холявин «С букетом». «Еврейка» — судя по сюжету — картина не Холявина, а Ю. Р. Бершадского, называющаяся «Дума» и также воспроизведенная в каталоге.

31 января

1 Письма Т. к Г. -Э. Кросби, У. Грехему и Б. Приту в связи со смертью Э. Кросби (т. 77, с. 22—25).

2 При письме от 9 дек. н. с. 1906 г. Б. Холл прислал листовку, посвященную вопросу о непротивлении (б. п.). Автор ее — Бейлхарт. Т. отв. 2/15 февр. (т. 77, с. 34—35).

3 «Shree Krishna. The Lord of Love». N. Y., 1904. Т. отв. 3/16 февр. (т. 77, с. 35—38).

4 С. А. Толстая делала выписки из писем к Т. для своих записок «Моя жизнь». В письме от 26 окт. 1885 г. Н. Н. Страхов осудил «Сказку об Иване-дураке» (прочитав ее в рук.) за «недостаток художественного развития» (ПТСтр. с. 325—326).

5 Отправив Т-му свою незадолго до того изд. кн. «Биография, письма и заметки из записной книжки Ф. М. Достоевского» (СПб., 1883), Н. Н. Страхов 28 нояб. 1883 г. послал письмо, в к-ром хотел «исповедаться» перед Т. и дать «маленький комментарий» к кн. Он признавался, что во время работы боролся с подымавшимся в нем «отвращением» в связи с нек-рыми чертами характера Достоевского, к-рых он решил в «Биографии» не касаться (, с. 307—308). На Т. это письмо «очень грустно подействовало». См. его отв. письмо Страхову от 5 дек. 1883 г. (т. 63, с. 142; ср. ЛН, т. 83, с. 16—23.

6 Письмо Т. П. Богатикова от 25 янв.

7 Письмо от крестьянина И. Рябоволенко из Екатеринославской губ. от 29 янв. На конв. помета Т.: «Ответить. О бежавшем сыне». Отв. Ю. И. Игумнова (т. 77, с. 289).

8 «Кругом чтения» для детей.

9 См. 5 стихотв. Н. Н. Страхова в его записке к Т. от 21 авг. 1878 г. Вошли в его кн. «Воспоминания и отрывки». СПб., 1892 (см. ПТСтр, с. 179—181).

Сноски

1* «две коровы отелились» (нем.).

2* «Еврейская писанина» (нем.).

3* «У него больше ума, чем ему нужно» (англ.).

4* осложнениями (от лат. complicatio).

5* не обдумывая, наспех (франц.).

6* «птичье пенье» (франц.).

7* «Помни о смерти» (лат.).

8* родины (от лат. patria).

9* трусливые развращенные дурни ().

Раздел сайта: